, я перед ним, и живым и мертвым, выполнил все. Будь здоров.
DCXIX. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XIII, 4]
Тускульская усадьба, 1 июня 45 г.
1. Я получил твой подарок — насчет десяти легатов, плод твоего труда[4213]. А насчет Тудитана считаю то же: ведь сын был квестором год спустя после того, как Муммий — консулом[4214].
2. Но так как ты чаще обычного спрашиваешь, одобряю ли я твои действия насчет долгов[4215], то и я чаще обычного отвечаю тебе, что одобряю. Если сможешь что-нибудь, закончишь с Писоном; ведь Авий, видимо, будет верен обязательству. Я бы хотел, чтобы ты мог приехать пораньше; в противном случае — чтобы мы обязательно были вместе, когда Брут приедет в тускульскую усадьбу. Для меня очень важно, чтобы мы были вместе. Но ты будешь знать, какой это будет день, если поручишь рабу спросить.
DCXX. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XIII, 5]
Тускульская усадьба, 2 июня 45 г.
1. Я считал, что Спурий Муммий был в числе десяти легатов, но очевидно (и в самом деле, правдоподобно), что он был у брата[4216]. Ведь он был под Коринфом[4217]. Я тебе послал «Торквата»[4218]. Поговори сам с Силием, как ты пишешь, и поторопи. Он отрицал, что тот срок в мае месяце; насчет этого срока он не отрицал[4219]. Но и это, как и все, ты устроишь внимательно.
2. Что касается Криспа и Мустелы, — разумеется, когда ты что-нибудь устроишь. Раз ты обещаешь быть со мной к приезду Брута, — достаточно, особенно когда эти дни уходят у тебя на важное для меня дело[4220].
DCXXI. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XIII, 33, §§ 1—3]
Тускульская усадьба, 3 июня 45 г.
1. О удивительная небрежность! Неужели, по-твоему, Бальб и Оппий хоть раз сказали мне, что заявление сделано[4221], если по их настоянию я послал человека, чтобы он сделал заявление? Ведь так, по их словам, надлежало. Заявил вольноотпущенник Филотим[4222]. Ты его знаешь, я уверен, — письмоводитель. Но напиши и, во всяком случае о том, что оно закончено.
2. Фаберию я послал письмо, как ты находишь нужным; с Бальбом же ты, я считаю, кое-что уладил сегодня на Капитолии. Перед Вергилием не испытываю стыда. Ведь я и совсем не должен с ним считаться, и если я куплю, то каковы будут его притязания[4223]? Но смотри, чтобы и он не оказался в Африке, как Целий[4224].
Насчет долга ты позаботишься вместе с Циспием; но если Планк назначает цену, то возникает затруднение. Оба мы жаждем твоего приезда ко мне; но того дела никак нельзя оставлять. Ты надеешься, что Отона можно одолеть[4225]; очень хорошее известие. Что касается оценки[4226] — как ты пишешь, когда начнем переговоры; впрочем, он пишет только о размерах участка. С Писоном — если что-нибудь будет возможно. Книгу Дикеарха я получил и жду «О спуске»[4227].
3. ...дашь поручение, он найдет в той книге, в которой записаны постановления сената, принятые в консульство Гнея Корнелия и Луция Муммия[4228]. Что же касается твоего мнения насчет Тудитана, то правдоподобно, что он тогда был либо квестором, либо военным трибуном, так как он был под Коринфом (ведь Гортенсий[4229] говорил не зря), и я именно этому верю. Ты сможешь узнать, разумеется, также насчет Антиоха: в каком году он был квестором или военным трибуном; если — ни тем, ни другим, то хотя бы — был ли он в числе префектов или лагерных товарищей[4230], если только он участвовал в той войне.
DCXXII. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XIII, 6, § 4]
Тускульская усадьба, 4 июня 45 г.
4. Об этом Тудитане, прадеде Гортенсия, я совсем не знал и считал, что легатом был сын, который тогда им не мог быть. Что Мумий[4231] был под Коринфом, считаю достоверным. Ведь этот Спурий, который недавно скончался, часто читал мне письма, присланные из Коринфа близким и написанные остроумными стишками. Но не сомневаюсь, что он был легатом у брата, не в числе десяти. К тому же я узнал и следующее: предки наши не имели обыкновения назначать в числе десяти легатов тех, кто был родственниками императоров[4232], подобно тому как мы, в неведении прекрасных установлений или, вернее, пренебрегая ими, послали Марка Лукулла и Луция Мурену и прочих к Луцию Лукуллу[4233]. Наиболее правдоподобно одно — что он был у брата среди его первых легатов. О твой обширный труд! Ты и заботишься об этом, и устраиваешь мои дела, и в своих проявляешь не на много менее внимательности, нежели в моих!
DCXXIII. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XIII, 8]
Тускульская усадьба, 8 июня 45 г.
Мне совсем не о чем было писать тебе; ведь ты только что уехал и вскоре отослал тройные таблички[4234]. Позаботься, пожалуйста, о доставке Весторию связки и поручи кому-нибудь узнать, есть ли какое-нибудь продажное владение Квинта Стаберия около Помпей или около Нолы. Пожалуйста, пришли мне извлечение из записок Целия, составленное Брутом[4235], и от Филоксена «О предвидении» Панетия[4236]. В иды увижу тебя с твоими.
DCXXIV. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XIII, 7, § 1]
Тускульская усадьба, 9 июня 45 г.
1. Сестий был у меня накануне, как и Феопомп[4237]; он рассказывал, что от Цезаря пришло письмо; он пишет, что для него решенное дело — остаться в Риме, и делает приписку о той причине, о которой было в моем письме[4238], — как бы в его отсутствие не пренебрегали его законами, как пренебрегли законом о расточительности[4239] (это правдоподобно, и я подозревал это, но нраву тех твоих[4240] следует потворствовать, если не угодно, чтобы я следовал именно этому мнению); и что Лентул, несомненно, развелся с Метеллой. Все это ты знаешь лучше. Итак, напишешь в ответ все, что захочешь, лишь бы что-нибудь. Ведь я теперь не вижу, что ты можешь ответить, разве только случайно о Мустеле, или если увидишь Силия.
DCXXV. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XIII, 7, § 2]
Тускульская усадьба, 10 июня 45 г.
2. Брут вчера приехал в тускульскую усадьбу[4241] после десяти часов[4242]. Итак, сегодня он со мной увидится, и я хотел бы, чтобы ты тогда был здесь. Со своей стороны, я велел известить его, что ты ждал его приезда, сколько мог, и приедешь, если узнаешь, и что я немедленно сообщу тебе, как я и поступаю.
DCXXVI. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XII, 5, § 3]
Тускульская усадьба, 11 или 12 июня 45 г.
3. Вижу, что Тубул был претором в консульство Луция Метелла и Квинта Максима[4243]. Теперь, пожалуйста, — при каких консулах был народным трибуном верховный понтифик Публий Сцевола? Со своей стороны, я считаю, что при следующих — Цепионе и Помпее; ведь претором — при Луции Фурии и Сексте Атилии[4244]. Итак, ты укажешь трибунат и, если сможешь, — за какое преступление Тубул[4245]. И посмотри, прошу, о Луции Либоне — о том, который насчет Сервия Гальбы[4246] — при каких консулах был он народным трибуном: при Цензорине ли и Манилии или при Тите Квинкции и Мании Ацилии[4247]? Ведь меня смущало в сделанном Брутом извлечении из записок Фанния то, что было в конце, и я, следуя этому, написал, что этот Фанний, который написал историю, — зять Лелия. Но ты меня поправил с геометрической точностью, тебя же теперь — Брут и Фанний. Так, как сказано в «Бруте»[4248], я все-таки взял из хорошего источника — у Гортенсия. Итак, исправишь это место.
DCXXVII. Требиану
[Fam., VI, 11]
Рим, середина июня 45 г.
Марк Цицерон шлет привет Требиану.
1. К Долабелле я ранее только был расположен; обязан ему я не был ни в чем (мне ведь не случалось нуждаться), а он был в долгу передо мной, так как я не оставлял его без помощи в его опасных положениях[4249]