— Я хотел… — простонал слон. — Ты со мной потанцуешь? Белка молчала.
— Ты не хочешь? — спросил слон и уткнулся лицом в землю.
— Хочу, — проговорила белка. — Конечно, хочу.
И очень осторожно помогла слону подняться.
Они взяли друг друга за талии и начали танцевать.
Они больше раскачивались, чем танцевали, потому что слон не мог даже поднять ноги. Но он все равно был ужасно счастлив и время от времени радостно выкрикивал:
— Эх!
Белка сидела за столом и собиралась написать письмо.
Но она не могла решить — кому.
Дорогой
— написала она. Потом глубоко задумалась и отложила ручку. Поднялся легкий ветерок. Окно было открыто, и чистый белый листок нетерпеливо шуршал. «Сейчас, сейчас, письмо, — забеспокоилась белка. — Я тебе кого-нибудь придумаю».
Она нахмурила брови и задалась вопросом: «А можно ли написать письмо письму?»
Мысль была странная. Это было, как если бы ее стукнули по плечу, пока она спала, и сказали бы: «Белка… не спи…»
Мысли трещали и спотыкались друг об друга.
«Вот муравей считает, — подумала она, — что письмо можно написать кому угодно, даже дождю, или жаре, или ночи».
Она снова взяла ручку и написала:
Дорогое письмо!
Я — белка. Но об этом ты, конечно, знаешь.
Это очень странно — писать тебе, ведь ты становишься все больше, пока я пишу. А если я начну сначала, ты опять станешь маленьким.
То есть я не знаю точно, какое ты. А кстати, что такое «точно»?
Белка перестала писать. «Очень странное письмо, — призадумалась она и закрыла глаза. — И как мне его посылать? И как письмо будет само себя читать? Сложенным? Или оно сначала развернется? А ответ? Может письмо написать ответ?»
В голове у нее трещало все сильнее. Как будто кто-то таскал туда-сюда тяжелые ящики.
Ветер стал сильнее, и вдруг письмо взлетело в воздух, немножко покружилось и взорвалось.
Взрыв был не очень громким, но белка чуть не упала вместе со стулом.
Повсюду летали сотни бумажных обрывков и падали белке на плечи, на спину, на стол и на пол. Они были везде и были такими маленькими, что на каждом из них с трудом умещалась даже одна буква.
Белка кивнула и подумала: «Это из-за меня».
«Может, оно рассердилось? — заподозрила белка. — Или взорвалось от радости, что кто-то ему наконец-то написал?»
Она встала и стала ходить туда-сюда по комнате, осторожно перешагивая через бумажки.
— Привет, письмо! — произнесла она тихонько. Бумажные обрывки зашелестели и передвинулись.
Белке даже показалось, что они все вместе ответили ей: «Привет, белка!»
— Так не бывает, — сказала она сама себе. — Есть такие вещи, которых не бывает.
В этом она была точно уверена.
Дорогая белка! У тебя на дне рождения наверняка будет большой торт.
Можно мне один-единственный раз съесть его целиком?
Желательно, чтобы это был медовый торт.
Все остальные могут смотреть.
Я съем его так красиво и жадно, как они еще ни разу не видели.
Всем можно будет кричать и аплодировать, это я обещаю.
После этого праздник может продолжаться как обычно (поздравления, открывание подарков, танцы, прощания, слова о том, как было весело, и вопросы, кого будет следующий день рождения).
Это просто пожелание, белка.
Медведь
Дорогой медведь!
Хорошо. Но тогда я приготовлю два торта.
Белка
Дорогая белка!
Спасибо за твое письмо. Но если я начну есть, а все будут кричать и аплодировать, не обидишься ли ты, что я заодно съем и второй торт?
Все будут подпрыгивать от восхищения мной, я в этом уверен. А еще они начнут квакать, свистеть и шипеть…
Это будет незабываемый день рождения. А если ты приготовишь три торта, то совсем наверняка незабываемый. Я в этом совершенно уверен, белка. Три больших торта. А если это будут медовые торты, то четыре.
Медведь
«Письма? Я? Я никогда не получаю писем… никогда…» — думал крот.
Он грустно копал в темноте подземный ход.
«Прислали бы просто привет, — мечтал он. — Или приглашение на какой-нибудь праздник под пустыней. Или подо льдом. Никогда…»
От злости он стукнулся об землю.
Но в ответ была тишина.
«Есть только один зверь, который хотел бы мне написать, — рассудил крот. — И это я сам».
Вот так, в темноте, глубоко под землей он начал одно за другим писать себе письма.
Дорогой крот!
Сердечный привет!
Крот
Или:
Дорогой крот!
Я скучаю по тебе.
Крот
Написав письмо, он прятал его где-нибудь в земле, а потом случайно, спустя какое-то время, натыкался на него и принимался читать. Иногда на глазах у него даже выступали слезы.
«Спасибо, крот», — мысленно отвечал он тогда. Или: «Я тоже по тебе скучаю, крот». Или: «Ты можешь зайти в любое время, крот. В любое время».
Иногда он устраивал праздник с отправителями всех своих писем. Тогда он носился туда-сюда в темноте по своим коридорам и залам.
И танцевал.
«Но счастлив ли я по-настоящему?..» — размышлял он, танцуя сам с собой.
В конце одного из таких праздников он сел в уголке и написал письмо, в котором было сказано:
Тебе пора отправляться в путешествие, крот.
Потом кивнул и отправился в путешествие. Наверх. В таинственный воздух. Он вдохнул поглубже, увидев, как сквозь землю пробивается свет, и медленно полез дальше.
В тот вечер он нанес неожиданный визит белке. Они пили черный чай, и крот рассказывал о своих глубоких подземных праздниках. Это были большие темные праздники без единого лучика света. Белка качала головой от удивления. А крот мешал ложечкой в чашке и мечтал, чтобы время наконец-то остановилось.
Однажды утром черепаха проснулась и, к своему ужасу, обнаружила, что она торопится.
— Ух ты! — крикнула она и, прежде чем успела что-то сделать, поняла, что она уже в дороге. Со страшной скоростью она ползла вперед и к полудню была уже очень далеко.
Она причитала, всхлипывала и время от времени сильно ругала себя, но это нисколько не помогало. Она торопилась. В конце концов она написала письмо улитке:
Уважаемая улитка!
К моему великому огорчению, я тороплюсь.
Скажите, что мне делать. Быстрее!
Черепаха
Уже наступал вечер, когда перед ее носом закружилось медленное аккуратное письмо:
Дражайшая черепаха!
Какая ужасная трагедия.
Спешка беспощадна.
Боритесь с ней и победите ее. А потом скомкайте ее в ничтожный комочек!
Затем закопайте его в землю.
Прежде всего сохраняйте спокойствие. Ведь если Вы и я потеряем спокойствие, то что тогда?
Улитка
Черепаха как можно спокойнее стала комкать свою спешку. Только поздним вечером ей наконец удалось это сделать.
Потом она закопала этот ничтожный, но все еще очень беспокойный комочек в землю.
«Так и есть, — убедилась черепаха. — Теперь я больше не тороплюсь».
Всю ночь она простояла на одном месте. Она закрыла глаза и даже перестала вздыхать. «Э-хе-хе», — была ее единственная мысль.
На следующее утро черепаха очень спокойно поползла к дубу, под которым жила.
«Вообще-то, — подумала она, — я должна поблагодарить улитку. Но не очень скоро. Только спустя значительное время».
А потом черепаха спокойно и сдержанно позабыла, что когда-то она торопилась.
Однажды зимним утром белка получила письмо.
Письмо было черное. Белка такого никогда еще не видела. Она нахмурила брови и прочитала:
Это мрачная новость.
Все будет не так.
Больше ничего написано не было. И адреса отправителя не было. И белкиного адреса тоже.
Белка села на стул. Она знала, что ветер никогда не ошибается.
Она перечитала письмо еще несколько раз, но понимала все меньше и меньше.
Тогда она надела теплую куртку и отправилась к муравью.
Шел снег, и лес трещал от мороза. Дрожа от холода, белка постучала в дверь к муравью и показала ему письмо.
— Да, — сказал муравей, дочитав. — Это мрачная новость.
— А что такое «не так»? — спросила белка.
— Не так… — задумался муравей. — Ну…
Он попытался объяснить белке, что же это такое. Рассказ получился длинный и запутанный, и когда муравей наконец замолчал, белке показалось, что ей на спину положили тяжелый камень и она никогда теперь от него не избавится. Но вот что такое «не так», она все еще не знала.
— Давай лучше выпьем чего-нибудь сладкого? — предложил муравей. — Пока это еще возможно.
— Пока это еще возможно? — удивленно переспросила белка, потому что не поняла, что муравей хотел этим сказать.
— Да, — подтвердил муравей. — Так это называется.
— Вот как, — произнесла белка.
Они стали пить что-то сладкое и замолчали.
Ветер гудел за деревьями.
Уже наступал вечер, когда муравей сказал:
— Тебе пора, белка.
— Да, — согласилась она.
Она шла домой через темный лес. «Пока это еще возможно, я буду идти домой», — повторяла она про себя.
В тот вечер белка долго-долго сидела у окна. «Теперь я унылая», — подумала она, глядя в темноту.
Но когда вечер заканчивался, ветер распахнул ее дверь, и в дом влетел замерзший, весь в снегу конверт.
Белка отряхнула с письма снег, открыла его, разломив замерзшую бумагу, и прочитала:
Это радостная новость.
Все будет так.
Письмо было странное. Но белка взобралась на стол, сказала сама себе: «Теперь я — слон», — и стала раскачиваться на лампе, пока не рухнула вместе с ней на стол. А потом сказала всем разбитым вещам: