Офицеры и солдаты добровольческого полка могли только догадываться, что отстреливающиеся на острове солдаты береговой обороны сегодня подарили добровольцам жизнь. Точнее говоря, приняли удар на себя. По планам командования, именно первый полк дивизии «Лафайет» после короткого отдыха и приведения в порядок матчасти в лагере на Аляске должны были перебросить на усиление гарнизона Кадьяка. Да, одним повезло, другим нет. Так бывает.
— Зато мы точно не заблудились, — ближе к вечеру Бользен и Стинг вновь поднялись на палубу.
Теперь у обоих не было ни малейших сомнений в том, что они действительно идут заливом Кука.
— Меня беспокоят моя ремонтная и артиллерийская роты, — вздохнул майор. — Артиллерия и транспорт на других кораблях. Сам знаешь.
— Берегом, по железной дороге.
— Рихард, ты точно иностранец! Железная дорога Аляски не связана с континентом. Мы с тобой на большом острове.
Глава 3Урал
22 апреля 1942. Князь Дмитрий.
Совещание в разгаре. Уже во время пространного выступления профессора Хлопина князь Дмитрий дважды терял нить обсуждения. Нет, все в целом понятно, если в тексте встречаются непонятные слова, на суть они не влияют. Однако, чем дальше, тем сильнее портилось настроение. Радовало одно, ученые полностью погружены в свою атмосферу, на высокопоставленного и высокородного куратора внимания не обращают.
Когда разговор дошел до практических результатов ториевого проекта, наступило некоторое оживление.
— Вы верно подметили, Виталий Григорьевич, необходимо теоретическое обоснование, — поднялся с места профессор Курчатов. — Между тем, я до сих пор не могу получить внятный ответ, когда мы выйдем на реальное обогащение азовских черных песков?
Продолжение речи профессора Дмитрий пропустил мимо ушей, количество незнакомых терминов на единицу смысла превысило любые разумные пределы. А уж захватившая ученых мужей тема тория вообще вызывала у князя глухое раздражение. Нет, краткие выжимки по практическим экспериментам и научным расчетам он читал и даже научился переводить на доступный русский.
Сидевший напротив господин Шахов стоически терпел. Видом своим Аркадий Викторович напоминал жену Лота после бегства из Содома. Дмитрий постучал карандашом по столу привлекая внимание Шахова. Тот кивнул бровями. Короткий обмен взглядами, кивок в сторону двери.
— Ваше высочество, — попытка молча уйти не осталась незамеченной.
— Продолжайте, Виталий Григорьевич. Не буду мешать. Все равно во всей этой вашей эксцентричной физике полный профан.
В коридоре Дмитрий остановился, дождался администратора проекта. Затем молча кивнул на приемную Хлопина и первым открыл дверь. В помещении пусто и тихо. Только фикус у окна, шкаф с книгами, кресла и диванчик для посетителей. Секретарь отчаянно стенографирует совещание. Пост охраны на лестнице, по кабинетам они не ходят.
— Развели вы бардак, Аркадий Викторович, — князь плюхнулся в кресло у окна и закинул ногу на ногу. — Садитесь. В ногах правды нет.
— Виноват. Упустил момент, когда это все разрослось до неприличных размеров.
— Ваш доклад я изучил, но никому не показывал, — Дмитрий следил за выражением лица Шахова. — Молодец, что попросили о помощи. Плохо, что довели до такого бедлама.
— Виноват, — короткий кивок. — Не уследил, больше работал над снабжением и обеспечением Проекта со стороны государства. Выбор направления работы и планирование оставил на руководителей проекта, профессуру.
— Проблему вы изложили. Уже радует. Что предлагаете, Аркадий Викторович?
— Не могу ничего придумать, а врать не хочу. Вам нужен человек отличающий торий от урана, а термостойкую сталь от химостойкой, понимающий, что ему докладывают.
— А вы? — Дмитрий наклонил голову бросив на собеседника ехидный взгляд.
— Готов подать в отставку прямо сейчас, — Шахов выпрямил спину и поднял подбородок. На лице светилась печать обреченности.
— Честно, но глупо. Знаете, дорогой Аркадий Викторович, у дворян нашего чересчур самостоятельного союзника в эпоху сегуната был один очень интересный обычай. Если что не так, что дворянину не по нраву, тут же шантажировал сюзерена угрозой самоубийства.
Лицо Шахова на секунду помертвело.
— Метод в духе японской культуры. Красивый обычай. Но только срабатывало не всегда. Сюзерен мог принять ультиматум, пойти навстречу, а мог кивнуть и попросить сдержать слово, да еще выделял помощников, чтоб человек не опозорился в нелегком деле публичного вспарывания живота. Я это к чему? Делая такие заявления стоит быть готовым, что рапорт молча подпишут.
— Понимаю, Дмитрий Александрович. Готов. Последствия вижу.
— Нет, не видите вы последствия. Ладно, — Дмитрий хлопнул по креслу. — Вам не повезло. Отставка не принимается.
— Благодарить не буду, — набычился администратор. — Исправиться постараюсь.
Этим в сей момент он и расположил к себе князя Дмитрия. Честно, без подобострастия и попытки выговорить снисхождение.
— Хлопина я однозначно снимаю с руководства. Ученый он сильный, дело знает, но лаборатория или завод, это его потолок. Кого лучше поставить руководить проектом?
Шахов прищурился, уставил взгляд в потолок. В задумчивости щелкнул пальцами. Кандидатуры у него были, но выбор зависел не только от гражданского надзирающего.
— Нужен сильный администратор. Человек способный концентрировать ресурсы на главном, — начал князь.
— Еще бы понять, что главное.
— Это тоже его задача.
— Можно сделать ставку на господина Курчатова. Есть результаты, неплохой организатор, но за спиной на него многие жалуются. Тянет одеяло на себя, есть конфликт с приоритетностью типов реактора. Замечен в переманивании специалистов, закулисные свары любит.
— Хорошо. Отметим. Но вы же не хотите его? Вижу, подаете так чтоб я не согласился.
— Верно. Его могут двигать со стороны Академии Наук и напрямую через императора.
Дмитрий громко хмыкнул. Такая постановка вопроса его развеселила. Не разозлила, а именно рассмешила. Все же ходят в народе легенды и мифы. Порой весьма занимательные. Грешным делом, Дмитрий сам приложил руку к мифотворчеству. Вот теперь его же шутки боком и выходят.
— Кто на самом деле лучший?
— Как организатор неплох профессор Александров Анатолий Петрович. Работает над выработкой плутония в урановом котле с дейтриевым замедлителем. Пока расчеты и лабораторные эксперименты. Нет, вру, Дмитрий Александрович. Профессор Александров разрабатывает автоматику управления реакторами. К водяному котлу только привлекается по мере возможности.
— Работа в стол. У нас промышленная фильтрация тяжелой воды не налажена, — недовольно фыркнул князь. — Вот вам Аркадий Викторович еще пунктик на заметку.
За этими горькими словами воспоследовал грустный вздох администратора. Князь же про себя поставил галочку. Он неплохо знал профессора Александрова: молод, умен, работать умеет, голова светлая, еще не достиг возраста окостенения, забронзовения и отращивания брони старых заслуг.
С кандидатурой определились. Осталась реализация. Дмитрий и Шахов коротко обсудили тактику переворота. Оба понимали, надо еще умудриться никого не обидеть слишком сильно. А вот раздать всем сестрам по серьгам руки у князя чесались.
В зал оба вернулись именно в тот момент, когда ученые мужи выдохлись. Пошли насущные рабочие моменты. Те самые мелочи, любое дело превращающие в ад.
— Господа, спасибо за блестящую демонстрацию текущей ситуации, — князь Дмитрий вышел на середину зала. — Вы не только рассказали, но и наглядно показали основные трудности нашего дела.
Слова порученца многие восприняли как одобрение. На лицах ученых мужей читалось благодушное чуть снисходительное выражение превосходства над высокородным профаном.
— Теперь к делу, — Дмитрий подошел к профессору Хлопину и встал у него за спиной.
— Сидите, сидите, Виталий Григорьевич, — князь легким нажатием на плечо остановил попытавшегося было встать руководителя проекта.
— Меня интересует, почему стабильно срывается график? Почему до сих пор никто не может определиться с реальными задачами? Когда наконец-то выберете основную схему котла перегонки на плутоний? Что со строительством второй площадки обогащения под Ташкентом? Почему мне постоянно докладывают о перерасходе ресурсов, превышении смет, распылении сил на проекты третьей очереди?
— Ваше высочество, позвольте объяснить вам принципы подхода к научным исследованиям, — громко заявил Игорь Курчатов, приподнимаясь со стула. — Чтоб найти золотое зерно мы перемываем тонны породы.
— Спасибо, Игорь Васильевич. Я понял. Но почему вы моете породу, в которой нет и не было золота? Почему именно ваш ториевый реактор по всем расчетам даст что угодно, всю таблицу Менделеева, варит уран-233, который еще надо перерабатывать следующим циклом? Не вы ли мне рассказывали, что для взрывчатки нужны плутоний, или уран-235?
— Вы не все понимаете, — прозвучал чей-то приглушенный стон.
— Возможно. Я на самом деле физику в университете прогуливал. Но мои присяжные бухгалтера и директора очень хорошо знают экономику и науку об управлении производством. Даже я сейчас вижу, что проект срывается, сотни ученых золотых голов заняты чем угодно, но не основной задачей.
— Ваше высочество, мы с Игорем Васильевичем можем внести ясность, — Хлопин говорил, извернувшись в пол оборота.
— Внесите, будьте так добры.
Дмитрий отступил на два шага, давая возможность профессору повернуться лицом и принять достойный вид.
Речь профессора на князя впечатления не произвела. Царственным жестом прервав сбившегося профессора, Дмитрий постучал ручкой по столу.
— Господа, прошу не принимать на свой счет, но нам всем необходимо ускориться. Прошу сегодня до вечера подумать и дать реальные предложения. Нужно определиться с приоритетными направления работ и реальными сроками. Совещание в восемь по-местному, — князь демонстративно закатал рукав демонстрируя часы.