Тогда на крыльце дома дяди Вани Кирилл невольно остановился, все не решался нажать кнопку звонка. Да, по телефону звонил родным, предупредил, уже знал, маленькую Юлю семья приняла, ее любят, заботятся, тетя Лена наняла учителя русского языка. И все равно немного боязно.
Дверь открылась. На пороге встретили с объятьями
— Здравствуйте, — четко выговорила маленькая девочка с серьёзным лицом и живыми глазами. — Вы мой Bruder? Mein брат?
— Здравствуй, сестренка. — Кирилл замялся, не знал, как вести себя дальше.
Так бы и стоял, нелепо улыбаясь и пожимая плечами. По счастью на помощь пришли дедушка и тетя Лена.
— Знакомьтесь, молодые люди. Это Кирилл, а это Юлия.
Дед взял девочку за руку и подвел к брату. Маленькая хрупкая ладошка легла в жесткую ладонь мужчины.
Затем все стало легко. Кирилла потянули в гостиную. Бабушка окинула скептическим взглядом, оценила возмужавшего внука, перекрестила двумя пальцами.
С сестрой разговаривали на фантастической смеси русского и немецкого. Юля легко училась, но некоторые слова ей приходилось вспоминать, девочка смешно морщилась, сопела формулируя фразу, либо вставляла в речь немецкие слова.
Так они подружились. На следующее утро с сестрой и кузенами пошли гулять. Непривычно, когда на тебе пятеро детей. Все тянут в разные стороны, приходится подстраиваться. Спасибо Насте и Тимоше. Старшие кузены все взяли на себя. Анастасия тихонько посоветовала сводить всех в кафе-мороженное.
Пока гуляли по парку, старшие дети катались на каруселях, Юля забралась брату на колени.
— Ты помнишь папу?
— Да.
— Я тоже помню. Придем домой, я покажу моего медведя.
Глава 5Санкт-Петербург
27 апреля 1942. Князь Дмитрий.
— Дмитрий, добрый день! — прозвучало в трубке.
— Добрый день, Алексей.
— Тебе сейчас привезут пакет. Белановича не тереби, у него без того голова кругом идет, — спокойным тоном пояснил сюзерен. — Сам разберешься что к чему.
— Что я не знаю?
— Все очень плохо, — с этими словами Алексей Второй отключился.
День только начался. Увы, спокойно выпить утренний чай и пролистать газеты не дали. У императора свои представления о рабочем времени.
Через двадцать пять минут в кабинет вошел фельдъегерь. Получив расписку о вручении, бравый ефрейтор передал из рук в руки плотный конверт серой бумаги, отдал честь и молча повернулся к выходу. На письме грозные штампы флотской разведки и Третьего Отделения, красный оттиск: «Вручить лично в руки». Как только за фельдъегерем закрылась дверь, князь по селектору предупредил секретаря чтоб никого не пускал.
Печати срезаны канцелярским ножом. Конверт аккуратно вскрыт. Внутри лист бумаги с коротким машинописным текстом. «Операция в Боготе свернута. Выступление подавлено. Идет эвакуация».
— Конспираторы. Секретчики, — прошипел Дмитрий.
Князь не сразу понял, о чем идет речь. Затем негромко эмоционально выругался. Выждав минуту взялся за аппарат отдельной линии. На том конце трубку сняли после второго гудка.
— Прочитал? — осведомился император.
— Да. Кто отвечал за операцию?
— Это уже не важно и не интересно. Будь готов подключиться к работе в регионе.
— Политика или вторжение? — коротко и по делу. Оба давно сработались, понимали друг друга с полуслова.
— Одно от другого неотделимо. Пока изучай специфику и не надейся, само собой не рассосется.
— Понял.
Высказывать свое ценное мнение Дмитрий не спешил. Высказывать и предлагать нечего. Все что порученец и министр без портфеля знал, давно было известно императору. Делать какие-либо выводы после краткой записки смешно и глупо. Князь собрался было позвонить министру Иностранных Дел, но вспомнил о предупреждении сюзерена.
Очередное совещание в Александровском. На этот раз среди приглашенных Дмитрий узрел не только армейцев и моряков, у столика с бутербродами оживленно беседовали господин Игнатьев и Николай Вышеградский, возглавлявший министерство Торговли и Промышленности. Особь держались несколько господ в дорогих костюмах, кое-кого Дмитрий узнал, видел на заседаниях Кабинета Министров в расширенном составе. Прямо у дверей тактической комнаты встретился министр Финансов. За моряками затерялся Государственный Контролер.
Как всегда, на таких совещаниях князь не лез в первые роли. Прошел по кабинету поздоровался со всеми, перекинулся парой слов с хорошими друзьями и уселся в кресло у аппарата связи. Человека за пультом передатчика нет, но лампочки светятся, все работает. Увы насладиться одиночеством не удалось.
— Простите если потревожил, — рядом остановился военный министр.
— Не стоит, Александр Иванович. Вижу по глазам, вам есть что сказать.
— Разумеется, ваше высочество, — генерал-лейтенант Верховский пододвинул свободное кресло. — Императора ждем?
— Должен подойти. Пять минут до начала.
— Хорошо. Он редко опаздывает. Знаю, просить вас о поддержке пока сам все не расскажешь гиблое дело.
— Интересное начало, — Дмитрий подался вперед. — Выкладывайте. Знаю, зря говорить не будете.
— Дмитрий Александрович, — с глазу на глаз близким людям дозволялось такое обращение, — когда разговор дойдет до планов наступлений, не спешите поддерживать. Возьмите время на обдумывание, попросите своих людей перепроверить объемы поставок. Реальная картина не так хороша, как выглядит.
— Кажется, я понимаю, о чем идет речь. Дайте сам догадаюсь, — князь сложил пальцы перед собой. — Техническое отставание?
— Не совсем. Недостаточный темп запуска в серию новой техники.
— Хорошо, Александр Иванович, ваш вердикт?
— Рекомендую до конца года не спешить со стратегическими операциями, — Верховский пододвинулся к князю и наклонился еще ближе. — Дайте промышленникам развернуться, позвольте сначала получить перевес.
— Понял. Спасибо, Александр Иванович. Скажите, Владимир Иванович того же мнения придерживается? — вопрос касался морского министра.
— Близко к тому. Его моряки придерживают.
Дмитрий собирался уточнить один момент, но по комнате прокатился шум. Все задвигали стулья, зашелестели мундиры и костюмы.
— Добрый день, господа! — государь император встал за стулом во главе стола. — Прошу без церемоний.
На этот раз все места заранее расписаны, напротив каждого стула табличка с именем. Сделано это после того, как Алексею надоели бесконечные танцы вокруг стола и пересаживания. Справа от императора расположился граф Игнатьев. Слева сел князь Дмитрий. Гражданских одной группой разместили напротив императора.
— Григорий Афанасьевич, — короткий кивок Верховному главнокомандующему. — Докладывайте ваши планы на этот год.
— Ваше величество, начну с главного. Основной фронт у нас Латинская Америка. На сегодня разработаны два основных варианта: агрессивный и жесткий.
— В чем разница? — бровь императора приподнялась.
— Поясню. «Жесткий план» предусматривает расширение фронта давления на противника по всем возможным направлениям. При этом стратегические наступления не проводятся. Мы спокойно копим силы и усиливаем армии на главном направлении.
Последняя фраза в уточнении не нуждалась. Все знали — Главное направление, это юг США. Увы, география безжалостна. В двадцатом веке с современными транспортными путями и армиями непосредственная высадка без мощной базы в оперативном тылу обречена на провал. Единственной такой базой являются Эспаньола и Куба, как вариант Колумбия.
— Теперь «агрессивный план». Мы сохраняем давление по периметру, но акцент делается на зоне Панамского канала. Флот и армия с вовлечением всех сил союзников проводят две крупные операции. Это атака на Эспаньолу через Пуэрто-Рико и вторжение в Колумбию.
— Где оказываемся в положении Наполеона под Москвой, — скептическим тоном парировал вице-адмирал Мусатов.
— Георгий Александрович, я с вами не спорю. Поверьте, в разработке операций и планов мы опирались на данные всех разведслужб, в том числе флотской, — Вержбицкий сама любезность, тон доброжелательный. — От себя замечу, именно ваша военно-морская разведка давно дает нам самые свежие и близкие к реальности данные.
Многие обратили внимание на последний пассаж. Дмитрий поймал улыбки, усмешки на лицах, искорки в глазах. Увы, разведка не наша сильная сторона. Сам князь имел основания считать, что на общем фоне союзников и противников у нас еще не самый большой бардак и дурдом. Исключение японцы, они сами по себе закрытая коробочка. Никто не знает, что там реально происходит.
Второй момент, шифровка о провале переворота в Боготе. Князь не погружался глубоко в вопрос, однако ему было хорошо известно: один из лидеров Либеральной партии Эдуардо Сантос Монхето готовился разорвать договоренности с немцами. Увы, непонятно, кто именно попытался сместить его привычным в Латинской Америке методом «народной демократии», однако, это уже не важно. Провал переворота только ускорил переход Колумбии в лагерь противника.
— У нас есть силы для «агрессивного плана»? — самый главный вопрос. Озвучил его командующий Карибским фронтом генерал-полковник Калинин.
— Есть, — буркнул начальник Генштаба, зыркнув на генерала своим одним глазом.
При этих словах князь Дмитрий напрягся. Все как говорил Верховский. Быкадоров в Персии и Палестине показал себя мастером импровизаций, легко менял планы по ходу сражения, однако была у Исаака Федоровича нехорошая черта — любил зарываться. Так и сейчас на посту начальника Генштаба придерживался рискованного плана.
В пику Исааку Федоровичу генерал-полковник Калинин наоборот со стороны казался излишне острожным, что производило обманчивое впечатление. За спиной Николая Петровича сражение за Британию. Сложная стратегическая операция, проведенная в самом плотном взаимодействии с союзниками, с опорой на флот и снабжение исключительно морем.
Если не сам Николай Петрович, то его штаб прекрасно знал все сложности амфибийных операций. По меткому выражению одного моряка «Очень похоже на полоскание горла через афедрон».