— А как насчет Гатта? Вы знаете его?
— Никогда не слышал об этом человеке, — ответил Фаллон.
Я погрузился в размышления. Несомненно было одно — я не смог уличить Фаллона во лжи. Он сказал, что Халстед археолог, это подтверждали слова Дейва Гусана. Он сказал, что прибыл в Котт в пятницу, то же самое мне говорил и Нигел. Подумав об этом, я протянул руку и пододвинул телефон поближе. Ничего не говоря, я набрал номер гостиницы Котт, глядя на то, как Фаллон пьет свой чай.
— Привет, Нигел. Послушай, этот самый Фаллон — в какое время он прибыл в прошлую пятницу?
— Примерно в шесть тридцать вечера. Почему ты это спрашиваешь, Джемми?
— Просто стало интересно. Ты сможешь мне сказать, что он делал ночью? — Я не мигая уставился на Фаллона, которого, казалось, совсем не беспокоила направленность моих вопросов. Он просто положил топленые сливки на лепешку и откусил от нее небольшой кусочек.
— Я могу рассказать тебе все про то, что он сделал той ночью, — ответил Нигел. — У нас была небольшая импровизированная вечеринка, которая немного затянулась. Я разговаривал с Фаллоном достаточно долго. Это довольно любопытный старикан, он рассказывал мне о своих приключениях в Мексике.
— Ты можешь сказать, в какое время это происходило?
Нигел задумался.
— Да, он появился в баре в десять часов — и он все еще был там, когда вечеринка закончилась. Мы немного припозднились, скажем, в четверть второго. Ты собираешься сообщить это полиции? — спросил он после небольшой паузы.
Я улыбнулся.
— Ты ведь не нарушал закона о торговле спиртным не так ли?
— Вовсе нет. Все собравшиеся были постояльцами Кот-та. Гости имеют привилегии.
— И ты уверен, что он находился там постоянно?
— Абсолютно.
— Спасибо, Нигел, ты оказал мне большую услугу. Я повесил трубку и посмотрел на Фаллона. — Вы чисты.
Он улыбнулся и аккуратно вытер кончики пальцев о салфетку.
— Вы весьма последовательный человек, мистер Уил.
Я откинулся назад в своем кресле.
— Как вы думаете, сколько может стоить этот поднос?
— На этот вопрос трудно ответить, — сказал он. — По содержанию драгоценных металлов не очень много — золото смешано с серебром и медью. Но он обладает несомненными художественными достоинствами, и его антикварная стоимость тоже довольно высока. Осмелюсь предположить, что на аукционе при наличии хороших покупателей его можно будет продать за 7000 фунтов.
— А какова его археологическая ценность?
Он засмеялся.
— Это Испания шестнадцатого века, какая тут может быть археологическая ценность?
— Кому это знать, как не вам. Я знаю только то, что те люди, которые желают его купить, являются археологами. — Я посмотрел на него задумчиво. — Сделайте мне предложение.
— Я дам вам 7 000 фунтов, — сказал он быстро.
— Я могу получить их через Сотбис. Кроме того, Халстед или Гатт, возможно, предложат мне больше.
— Я сомневаюсь, что Халстед сможет предложить вам больше, — сказал Фаллон спокойно. — Но я могу и прибавить, мистер Уил, и дам вам 10000 фунтов.
Я сказал иронично:
— Так значит вы предлагаете мне 3 000 фунтов за археологическую ценность, которой он не имеет. Вы очень щедрый человек. Можете ли вы назвать себя богатым?
Легкая улыбка коснулась его губ.
— Полагаю, что могу.
Я встал и сказал резко:
— По-моему, во всем этом слишком много таинственности. Вы знаете про поднос нечто такое, чего не хотите рассказывать. Я думаю, что перед тем как прийти к какому-либо твердому решению, мне будет лучше осмотреть его самому.
Если он и был разочарован, то хорошо скрывал это.
— Возможно, вы считаете, что такое решение наиболее разумно, но вряд ли вам удастся что-либо обнаружить с помощью простой визуальной проверки. — Он посмотрел вниз на свои руки. — Мистер Уил, я уже сделал вам весьма заманчивое предложение, и все же мне хотелось бы пойти и дальше. Могу я получить на этот поднос исключительное право? Я дам вам сейчас тысячу фунтов при том условии, что вы не позволите никому, особенно доктору Халстеду, осматривать его. В том случае, если вы решите продать мне поднос, тысяча фунтов добавится к моему первоначальному предложению. Если вы решите не продавать поднос, тысяча фунтов останется у вас до тех пор, пока наша договоренность останется в силе.
Я глубоко вздохнул.
— Вы как та собака на сене. Если чего-то нет у вас, то не должно быть ни у кого. Ничего не выйдет, мистер Фаллон. Я отказываюсь связывать себе руки.
Я сел.
— Мне интересно, какую бы цену вы предложили, если бы я по-настоящему надавил на вас.
В его голосе появилась напряженность.
— Мистер Уил, эта вещь для меня крайне важна. Почему бы вам не установить цену самому?
— Важность понятие относительное, — сказал я. — За археологическую важность я не дам и гроша. Я знаю одну четырнадцатилетнюю девочку, которая считает, что самыми важными в мире людьми являются Битлы. Но для меня все совсем по-другому.
— Сравнение Битлов с археологией плохо демонстрирует понятие системы ценностей.
Я пожал плечами.
— А почему бы и нет? И то и другое имеет отношение к людям. Я просто хотел вам показать, что ваша система ценностей отличается от ее. Но, возможно, я все же назову свою цену, мистер Фаллон, и, вероятно, она будет выражаться не в деньгах. Я подумаю об этом и дам вам знать. Вы сможете вернуться сюда завтра?
— Да, я смогу вернуться завтра. — Он посмотрел мне в глаза. — А как насчет доктора Халстеда? Что вы будете делать, если он здесь появится?
— Я выслушаю его, — сказал я решительно. — Точно так же, как я выслушал вас. Я готов выслушать любого, кто может рассказать мне то, чего я не знаю. Тем более, что этого до сих пор не произошло.
Он не обратил внимания на мою колкость. Ненадолго задумавшись, он наконец произнес:
— Я должен поставить вас в известность, что репутация доктора Халстеда в определенных кругах не является безупречной. И это все, что я намерен про него сказать. В котором часу мне завтра приехать?
— После ленча, скажем, два тридцать, вас устроит? — Он кивнул, и я продолжил: — Я обязан сообщить о вас полиции, надеюсь, вы понимаете это сами. Произошло убийство, и здесь слишком много странных совпадений, к которым вы тоже имеете отношение.
— Я понимаю вашу позицию, — сказал он устало. — Возможно, будет лучше, если я сам увижусь с ними — это развеет все недоразумения. Я сделаю это прямо сейчас, где я могу их найти?
Я объяснил ему, где находится полицейский участок, а затем сказал:
— Спросите детектива-инспектора Гусана или суперинтенданта Смита.
Неожиданно он рассмеялся.
— Гусан! — выдавил из себя он, хватая ртом воздух. — Боже мой, как это забавно!
Я смотрел на него с недоумением, поскольку не мог понять, что здесь забавного.
— Это обычная фамилия для Девона.
— Разумеется, — сказал он, подавив смешок. — Так значит, увидимся завтра, мистер Уил.
Я вывел его из помещения и затем, вернувшись обратно в кабинет, позвонил Дейву Гусану.
— Кое-кто еще желает купить этот поднос, — сказал я. — Очередной американец. Ты заинтересован?
Его голос стал резким.
— Думаю, нам это будет очень интересно.
— Его зовут Фаллон, и он остановился в Когте. Сейчас он едет к тебе — он должен постучаться в твою дверь в течение десяти минут. Если он этого не сделает, может быть, тебе стоит попытаться встретиться с ним самому.
— Принято, — сказал Дейв.
Я спросил:
— Как долго ты намерен удерживать у себя поднос?
— Если хочешь, можешь забрать его хоть сегодня. А вот дробовик Боба я должен пока оставить у себя, дело еще не закрыто.
— Это не беда. Я подъеду к тебе забрать поднос. Ты можешь оказать мне услугу, Дейв? Фаллон будет вынужден объяснить тебе, кто он такой и чем занимается, не позволишь ли ты мне ознакомиться с этими сведениями? Мне хотелось бы знать, с кем я имею дело.
— Мы полиция, а не частное сыскное агентство. Хорошо, я сообщу тебе то, что смогу, если это не будет противоречить правилам.
— Спасибо, — сказал я и повесил трубку.
Несколько минут я неподвижно просидел за столом в глубокой задумчивости, а затем достал бумаги, относящиеся к реорганизации фермы, чтобы подготовиться к битве с Джеком Эджекомбом. Но мой мозг на самом деле был занят совсем не этим.
2
Позднее этим днем я заглянул в полицейский участок, чтобы забрать поднос, и Дейв Гусан, увидев меня, сразу же проворчал:
— Хорошенького же подозреваемого ты нам подкинул.
— С ним все в порядке?
— Он чист, как стеклышко. Он не мог находиться возле твоей фермы в пятницу вечером. Четыре человека подтвердили это — троих из них я знаю, а четвертый мой личный друг. Все же я не виню тебя за то, что ты послал его к нам — нельзя пройти мимо подобного совпадения. — Он покачал головой. — Но тут ты попал пальцем в небо.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он взял со стола пачку телеграмм и помахал ими перед моим носом.
— Мы проверили его — это телексы, полученные из Ярда. Выслушай это и постарайся сдержать слезы. Джон Нисмит Фаллон родился в 1908 году в Массачусетсе, получил хорошее образование — закончил Гарвард и Геттинген, продолжил обучение в Мехико.
Он археолог со всеми буквами алфавита после своего имени. В 1936 году его отец умер, оставив ему более 30 миллионов долларов, состояние, которое ему с тех пор удалось удвоить, таким образом, он не утратил семейного таланта делать деньги.
Я отрывисто рассмеялся.
— И я спрашивал его, считает ли он себя богатым человеком! Его увлечение археологией на самом деле так серьезно?
— Он не дилетант, — ответил Дейв. — Ярд справлялся о нем в Британском Музее. Он один из ведущих специалистов в своей области, которой являются археологические исследования в Центральной Америке. — Он порылся в бумагах. — Его работы публиковались во многих научных журналах — последняя называлась «Некоторые аспекты исследований календарной глиптики Дзи… Дзиби…» Я могу произнести это только медленно… «Дзибильчальтан». Бог ты мой! Он занимается вещами, названия которых я не могу даже выговорить! В 1949 году он основал Археологический фонд Фаллона в десять миллионов долларов. Он мог себе это позволить, поскольку, по-видимому, владеет всеми нефтяными скважинами, которые упустил из своих рук Поль Гетти. — Он бросил бумаги на стол. — Вот какой твой подозреваемый в убийстве.