Баркас пыхтел, прижавшись спиной к стене. Видно, акробатика с «фейерверком» даром не прошла. Лишь бы со связками и мускулами все оказалось хорошо. Урфин подключил разъем матрицы к коммуникатору, заменил батарейки. Экранчик ожил, весело моргнув зеленым и желтым. Прибор «нащупал» матрицу, поинтересовался «надо/пошлавжопу», согласился и врубил девайс на полную.
Через тридцать гарантированных секунд стало ясно сразу и много, что: впереди свободно, есть одна небольшая «бенгалка» в самом конце здания, живых существ не обнаружено. И что матрица умерла. Заодно и спалив к черту его же КПК. Вот такая хрень…
– Вставай, братишка. – Он подхватил Баркаса, подняв того на ноги. – Нам наверх. Шевели копытами.
Баркас шевелил как мог. Что ему так тяжело далось, сам препарат или те чертовы прыжки, выяснят устроившись. О продолжении пути Урфин не думал. А вот о ночлеге – еще как.
Дверь оказалась хорошей. Толстая, стальная, чуть тронутая коррозией, но надежная. На петлях не провисала, да еще с засовом изнутри. Как он и надеялся. И решетки на окнах держались. Урфин прошелся по всему этажу, высовываясь в каждое окно и проверяя крепления прутьев. Хорошо, хорошо…
Баркас, соорудив лежанку из найденных спецовок, отдыхал на столе. Матерился и охал, массируя бедра с икрами. Прыжки все же, они самые. Не пошли на пользу, чего тут скажешь. Не мальчик ни хрена, так сказать, и не кузнечик.
– Укатали сивку? – поинтересовался Урфин, подтаскивая к окну стол. – Поможешь?
– Без меня… – охнул Баркас. – Ох ты ё…
– Слабак. – Урфин перевернул стол, закрыв окно наполовину. – Чет лажа какая-то. Брякнется еще.
– Жалюзи закрой, рукожоп, – посоветовал Баркас. – Не костер же мы с тобой тут разводить станем.
– Это верно. – Урфин подумал и решил перетащить стол ко входу. – Сделаю баррикаду. На всякий случай.
– Ой и дурак… – Баркас сел. – Как мы удерем, если что?
Урфин плюнул и сел. Таскать мебель ему не нравилось.
– Дальше пойдем, – констатировал Баркас. – Щас отдохну, и пойдем.
– Угу, – согласился Урфин, – без меня только. Я не нанимался такого кабана таскать на себе.
– Злой ты человек, Урфин. – Баркас снял флягу. – А вот воды нам хватит, как думаешь?
Урфин не ответил. Про воду думать стоило. Но не желалось. Нормальная вода есть только у Копатыча. А до него они дотопают, дай Бог, к обеду. Завтра.
– Понятно… – Баркас расстроился. – Эх, как там наша колымага…
Да уж. Доберись они до Парка, переживать бы и не стоило. Мертвый ядерный локомотив принял бы и устроил. Мечты-мечты.
– Думаю, завтра нам быстро топать придется.
Думает он… Урфин сплюнул.
– Ты понял, что там случилось?
– Ну… – Баркас пожал плечами. – Случилась там, однозначно, какая-то херня. И мы с тобой счастливо оттуда слиняли. Гиены снова огребли… насовсем огребли. Даже косточек не осталось, думаю.
– А последний?
– Чего последний? Последний за нами один не попрется. Кишка тонка. Мы ж с тобой головорезы и убийцы. Два долбаных чудовища. Практически неубиваемых.
– И не говори. Самому порой от себя не страшно?
Баркас кивнул, соглашаясь. Порой становилось и впрямь страшно. От глупостей, что они творили на пару.
– Мы с тобой задержались на день. – Урфин достал карту, разложил на коленях. – Как будем наверстывать?
– А надо? – Баркас удивился. – Нас с тобой кто гонит, что ли? Идем себе и идем. Один день в Зоне нам с тобой хвост не отрастит. А если что другое…
– Лысый уже, взрослый, а все дурак.
– Аккуратнее с выражениями, господин подпоручик.
– Куда уж аккуратнее. Тебя чуть задень, того гляди заревешь.
– Трепло.
– Краснобай, друже. А это большая разница.
– Тьфу ты! Ты первый караулишь. А я спать. Разрешаю рассказать дембельскую сказку.
За ночь туман растекся по земле густой сметаной, не разглядишь ничего. Пришлось сидеть до «щас рассветет» и только тогда отправляться в путь. На следы наткнулись где-то через час.
– Группа. Туристы. – Баркас встал, рассмотрев все желаемое. – Надо бы догнать. Может, водой разживемся.
– Воистину прельстиво, камрад, – кивнул Урфин, – однозначнее однозначного.
– Краснобай, твою за ногу.
– Куда пошли?
– Ну… – Баркас почесал подбородок. – Давай к бойлерной заглянем. Сдается, что туда шли, ночевать. Раз туристы, то шиш они ушли. Дрыхнут.
– Стой.
Баркас удивленно посмотрел на него. Мол, чего?
«Хрусталик», вот чего. Друг вздохнул, явно удивляясь непомерной Урфиновой жадности. Ну да и ладно. Если старушка Зона подкинула что-то дорогое на пути, подбери. Вдруг пригодится?
Охота на морозильный арт прошла удачно. Урфин довольно оскалился, мотнув головой. Теперь можно и идти.
Бойлерная лежала по пути. Или котельная. Большой бетонный короб с окнами под потолком, цистернами и, само собой, котлом. Полчаса, не больше, если идти ходко и не зевать. А зевать обоим было не на что. Что поутру в Зоне нового или интересного, незнакомого? То-то, что ничего.
Карканье. Вой. Ор кого-то, кого жрут. Судя по тону и высоте, жрали не человека. Вой ветра. Треск проснувшихся малюток-«микроволновок». Приятная слуху симфония, чего уж. И хорошо, никаких натюрмортов с применением останков органического происхождения. Уже радость для нервов.
Баркас остановился, не доходя до бойлерной. Замер, как хороший охотничий пес-сеттер, взявший зверя. Урфин, шмыгнув чего-то сопливящим носом, уже смотрел вокруг через коллиматор. И пытался понять: что не так? Что?!
Серая плотная тряпка над входом оказалась огромным куском паутины, усеянным пылью. Лениво хлопая взад-вперед, моталась беззвучно и страшно. Баркас покосился на нее, ничего не говоря.
Следы вели вперед, четко отпечатавшись на грязи, засохшей еще вчера. Следы неуверенные, вразброд, не следуя за проводником. Урфин, глядя на них, ощутил странноватый укол запоздавшего всплеска совести.
Еще один след, твердый, уверенный, покрывал отпечатки этого непонятного стада человекообразных. Прошли двое, ходившие по Зоне не первый день. И тоже не вышли. Из старой бойлерной, много лет слывшей хорошим надежным ночлегом и привалом. Хреновые дела, что скажешь.
Урфин остановил Баркаса, явно желавшего пойти первым. Остановил, сам не поняв порыва. Он рядом с другом и прикрыть его спину точно сможет. Смысл? Смысл терялся в убегающей догадке, сверлившей мозг все сильнее.
– Я первый.
Спорить Баркас не стал. Тон напарника научился понимать давно. Еще когда вовсю чистил ему морду, доказывая, кто первый парень на деревне.
Урфин опустил забрало, щелкнул переключателем респиратора, запуская замкнутый цикл. Если люди погибли здесь, где никогда ничего и никого не обреталось, то мало ли.
Первый шаг в таком деле всегда важнее прочих. Он или выдаст тебя, или даст преимущество. И шагнул Урфин осторожно, рассмотрев все видимое пространство с помощью тепловизора. И ни хрена не увидел, совершенно ничего.
Пыли и паутины внутри оказалось просто люто много. Никак не могла она здесь появиться меньше чем за неделю. Да, где-то так прошло времени. Может, две… как Урфин сам пересидел тут Бурю. И вот, на тебе, повсюду чуть колышутся серо-черные простыни.
– Фига… – Голос Баркаса продрался через статику помех от грохотавшей вдали и набирающей силу Бури. – Это чего за ерепень?
– Не знаю, – буркнул Урфин, включая фонарь и заходя дальше. – К цистернам, посередке, в два шага за мной.
– Тоже мне тактическая схема в здании, – обиделся напарник, – не маленький, сам догоняю, что к чему.
– Ты меня догоняй уже. – Урфин покрутил головой. – А то отстал, пока трындел.
– Ой-ой, важный дядя Урфин командует. Яволь, мой генерал.
– Герр оберст…
– Че?!
Урфин замер, что-то разглядев впереди.
– Герр оберст, так правильнее, если яволь. Твою!
Затрещав, вспыхнули лампы. Чертовы старые лампы, висящие здесь чуть ли не с Союза. Значит, Буря дотянулась уже до Московской, раз ее разряды добрались сюда. Фигово.
Непонятные темные кучи впереди приобрели объем, цвет и положение. Урфин вздохнул, ощутив пока еще тихое покалывание адреналина. Это… это казалось ненормальным даже для Зоны. Совершенно ненормальным. И диким.
Ровно, выложенные в рядок у самой последней цистерны для когда-то работающей системы отопления, лежали совершенно странные вещи. Пять неровных, покрытых желваками наростов глыб то ли застывшей пластмассы, то ли, чем тут Ктулху не шутит, янтаря. Ручаться, что посреди Зоны не может оказаться пять огромных болванок окаменевшей древесной смолы, Урфин не мог. Это, мать ее, Зона. Здесь хрена лысого чего случиться может. Еще две колоды валялись поодаль.
И тишина вокруг. Ни шороха, ни звука от возмущенного топота хозяина такой-то красоты. А уж форма желто-прозрачных колод недвусмысленно намекала на содержимое. Жуки в меду, пчелы в варенье, люди в какой-то странной дряни. Ох ты ж, елы-палы, что только не происходит здесь, посреди какого-то странного и страшного кошмара реальности.
Паутина. Лежащие рядком колоды вполне понятной длины и объема. Тишина и запустение раньше очень живого места для привалов и ночлега. Странно, да? Нисколько. И, сложив дважды два, кое-что он уже сообразил. А вывод не понравился. Совершенно.
– Это что? – Баркас замер возле первого куска янтаря. – Чего за…
– Замри. – Урфин развернулся, шаря стволом вокруг. – Это слюна, братишка.
– Хрена се слюна… – Баркас щелкнул предохранителем. – Не слюна, а прямо желе.
– Именно. «Властелина Колец» читал?
– Смотрел. Брат любил старые фильмы.
– Вот что-то такое же, как во Фродо впрыснули. Только тут снаружи и харкнули. Консервы, понимаешь?
– Так пошли отсюда, чего задерживаемся? Мне чего-то ни шиша не хочется с этим гурманом знакомиться.
Друг был прав. На сто процентов. Но Урфин пытался понять: что не так? Дико, но именно так и думалось.
В наличии имеется семь «янтарных» скульптур разного типа отвратительности. Судя по носящемуся в коробке запаху, незнакомому раньше и идущему от глыб, скульптуры почти свежие. Хотя… кто их, мутантов, знает?