Каждый из них давно обменялся ответным острым поцелуем. И далеко не одним. Здесь крови стало больше. Широкий мазок красного на стене напротив высунувшегося Урфина. Рассыпавшиеся брызги, раскатившиеся по нескольким ступеням. Всплеск, праздничным салютом осевший на штукатурке у высокого окна. Эти двое успели знатно пошинковать друг друга. Но пока не сдавали ни темпа, ни скорости. Оба.
Скр… скр…
Полотно ножа прячет в себе многое. Его главный секрет в душах, выпитых клинком. Каждая жизнь не пропадает просто так. Это опыт, дающий если не сил, то умения и уверенности. И того, и другого бывшей любимой женщине доставало по самое не балуй. Черный хвост Крис рассекал воздух, неуловимый, тянущийся за хозяйкой. Она любила это дело, обожала ножи всегда, сколько Урфин ее знал. Тренировалась каждый день, работая разными, но предпочитая классические «Ферберны». Как сейчас.
Скр… скр…
Кромки клинков выправлены любовно и остро до безумия. Только такие ножи побеждают и только такие дарят жизнь хозяину. Заточка бешено визжала, тупясь после каждого выпада. Пламя головы Уизли металось со скоростью, не уступающей Крис. Выпад за выпадом, нижняя стойка, перехват, тычок в лицо, отбить ответный рукой, взять предплечьем, распоротым, но действующим. Кисть сжата в кулак, развернутый внутрь, закрывающий запястье, его сосуды и куда сейчас более важные сухожилия. Пропустишь удар по правой – работай левой. Не беда, что тебя не учили, сынок. Дядьки, отправившие тебя сюда, все предусмотрели. Гипнограмма отработает за не случившиеся тренировки, поможет, выведет… если раньше ты не помрешь.
Скр… скр…
Металл скрипит о металл, и для обоих этот звук прекрасен. Хуже, когда из тебя вырывается «хррр», тупое и чуть приглушенное. Тогда твои мясо и сосуды рассечены до кости и сталь впилась именно в нее, развалив по пути все, что смогла. Кровопотеря выматывает быстро, оглянуться не успеешь. Тук-тук-тук, сердце, подхлестываемое адреналином, гонит кровь куда быстрее. Вскрытый крупный сосуд плюется ею во все стороны, заставляя лишний раз вдохнуть, споткнуться, сжать зубы от боли, туманя мозг и зрение.
Скр… скр…
Вытянутое треугольником лезвие, сужающееся к концу в иглу, опасно. Не только режь и пластай врага, нет. Любой правильный укол, попавший в цель, не прост. Клинок в сечении – вытянутый ромб. Рана от него серьезнее плоского ножа, хуже лишь серрейтор.
Скр… А-ах…
Крис прянула вниз, одним прыжком оказавшись на середине лестницы. Урфин успел заметить сжатые губы и побелевшее лицо. Кровь не увидел. Пока…
Пистолет уставился на терминатора Уизли. Дрогнул, когда Урфин попытался опереться на вторую ладонь. Хорошо, травмирован левый глаз, целиться даже удобнее. Осталось чертыхнуться и закончить с кем-то из двоих. Дело решали секунды. Он чуть наклонился вправо.
Жа-а-ах! Урфин рухнул на плитку, выпалив в белый свет сразу три патрона. Твою!!!
В косяке, воткнувшись на треть, сломался острый осколок стекла. Как Уизли успел подхватить и метнуть? Как успел заметить?! И когда, за ногу его, рыжий выдохнется?!!
Бой скатился вниз. Причем совсем вниз, до последнего этажа. Судя по треску, кто-то из двоих сломал собой что-то массивное и деревянное. Урфин, шипя от боли в плече, поскакал вниз. Колено отдавало болью, явно завидовавшей прячущейся в плече. Да, девчонки, идите дружить и знакомиться. Самое время, мать вашу!
Догадка оказалась верной. Кто-то кем-то вышиб дверь. Радость эти старые дома. Здесь прямо не желали ставить металлические. Прямо фарт какой-то или ворожит кто. И…
Урфин успел прижаться к стене, прянув от входа.
«Сайкс» свистнул, чиркнув все же по щеке. Для разнообразия и симметрии повреждений лица – по правой. Нож лязгнул внизу. Ха… Вот тебе и новый расклад. Кто-то ж там помер?
На месте любого из них, хоть Уизли, хоть Крис, Урфин бы скакнул вниз, выбив стекло. Первый этаж. Выйдет правильно приземлиться, появится время удрать и зализать на какое-то время раны. А там… а там всяко случиться может. Неужели победил неудержимый зомбированный пацан? Тогда почему до сих пор не попытался выскочить со вторым ножом на лестницу? Или это Крис, ждущая со второй «Береттой»?
– Милая? – позвал Урфин. – Ты там прическу не попортила?
Тишина.
– Дай угадаю… Ты слушаешь, моя Чернобурочка?
…как в колодце, разве что эха нет. Нехорошо…
– Никак там решетки на окнах? Угадал?
…и?..
– Какой ты умный, дорогой. Прямо детектив какой-то. Разгадал причинно-следственную связь.
Урфин выдохнул. Странно, но даже обрадовался, услышав ее. То ли потому, что бархатная ласка голоса, как и раньше, обволакивала, заставляя навернуться слезу ностальгии на единственном моргающем глазу. То ли потому, что у него чесались руки добраться до суки, державшей его на прицеле, забыв обо всем, оставшемся в общем прошлом.
Но скупую мужскую, так и желавшую скатиться в густой вороной веник на лице он все же вытер. Глаз, работающий за два, слезился. И не от жалости. От пота, евшего его и казавшегося непрекращающимся. Не самое молодое тело выдохлось. И похоже, что полностью.
– Радость моя, ты кони откидывать там не собралась еще?
– Не дождешься, солнышко. Легкие касательные, уже даже забинтовала. А ты чего сидишь ждешь? Нет бы, по своей гребаной привычке, лыжи бы смазал и вперед-вперед. А?
Урфин чертыхнулся. Дверь она явно держит под прицелом. И уйти, кстати, самый лучший вариант. Только вот… только вот не выйдет.
Почему? Да все, как водится, сложно и просто одновременно.
Первое сводилось к замеченному красному отсвету в предбаннике подъездной двери. Хорошо заметному в темноте небольшого коридорчика. А пытаться убрать «бенгалку», зная про ее «Беретту», смотрящую в спину, глупо. Крис на взводе, знакомые яростные нотки в голосе режут слух пилой Джигли. А второе?
Что-то подсказывало: ой не зря она про лыжи. Явно есть там сюрприз, кроме приблудившейся аномалии. Скорее всего сюрприз рубчатый, металлический и с леской, выкрашенной перед ее выходом в черное. Поди заметь растяжку в темноте, когда в спину… ну, в общем, когда в спину и по тому же сценарию.
Окно, через которое зашел? Да, вариант. Если бы не «но». Когда рухнул потолок второго этажа, дверь, все же стальную, вбило в пол и стену. И хрен ее откроешь. Вот такие минусы.
Но есть плюс, если разбираться. Паранойя паранойей, может, и нет растяжки. Но факт, у нее как раз гранат точно не осталось. Или не было. Случись обратное, сейчас бы уже на одного Урфина стало в мире меньше. Брошенная сюда РГОшка или, того хуже, старая добрая «эфка» его бы посекла на куски, излохматила в мясо и поделила на ноль. Все и сразу. А так? Тоже не сахар, если вдуматься.
Куда ни кинь, всюду клин. Офигенная ситуация. Ладно. Пожуем – увидим.
– Пацан мертв?
– Абсолютно. – Крис засмеялась. Нехорошо, уходя в верхнюю октаву четкими отзвуками безумия. – С перерезанным горлом даже гипносы не могут жить дольше отмеренного.
Ага… все он верно понял.
– Контейнеры ты забрать хотела… Забрала?
Крис замолчала. Но ненадолго.
– Тебе не все равно?
Урфин хмыкнул.
– Хотел предложить разойтись как в море корабли.
– Не верю.
А вот это хуже. Сильно меняет ситуацию.
Почему они расстались? Потому что Урфин не смог находиться рядом с ее буйной яростью и недоверием. Что-то не так происходило в голове Крис. Что-то, темное и злое, в Зоне распустилось как тюльпан по весне. Так же мигая красным сигналом опасности. И сейчас, слушая голос из старой квартиры, узнавал эти самые нотки. Не договорятся. И что?
И все. Глупо, странно и ужасно. Либо он, либо она. Из дома выйдет кто-то один. Или одна. И Урфину хотелось верить, что именно он сам. А любовь, когда-то поедавшая его с потрохами? А ее не осталось.
– Милая?
– Что?
– Точно не договоримся?
Крис снова не ответила сразу.
– Нет. Ты слишком много знаешь. Можешь сдать.
Значит, дело совсем нечисто. Спрятанное у Уизли важно для кого-то серьезного. Ох, мальчишка, как же ты так попался во взрослые игры? И сказать ведь не мог, чуя возможное. Что случается, когда гипнос вдруг соображает что к чему и пытается рассказать, прося о помощи? Урфин видел как-то раз. Как человек ни с того ни с сего просто откусил себе язык. Захлебнулся кровью и болью, шлепнулся и не смог адекватно воспринять попытки его реанимировать. Окочурился то есть.
А ситуация ему не нравилась все больше. Крис может и ждать кого-то. Если она не врет, то худо ему придется уже вскорости. Одной «Береттой» не навоюешь. Пора что-то делать.
Когда такая штучка, как Крис, говорит про «много знаешь», то игра серьезная. А в присутствие в Зоне непонятных ублюдков, занимающихся черт-те чем, Урфин верил. Потому как доверял Копатычу и его людям. И те как-то обмолвились про пропажи местных. А местные просто так не пропадают. Смерть каждого известна всем, как смерть Семецкого любому бродяге. Шлеп на встроенный в голову КПК – и все. А тут – пропадают, местные морщатся, боятся и стараются не разбираться в причинах. Ни шиша не просто так.
Урфин замер, уловив странный звук. Едва слышимый треск дерева. Изнутри квартиры, где засела Крис. Что за?! Он привстал, порадовавшись за утихшее колено. Оно обрадовалось вместе с ним, бросив вверх и вниз по ноге две одинаково офигенные волны боли. Твою…
В квартире зашумело сильнее. Да что за…
Первый этаж. Старый дом. Замеченные на входе в дом спуски вниз, в подвалы. Подвалы… Первый этаж, шум чего-то тяжелого и деревянного. Крис, стерва, ей удалось. Зубы, как и раньше, заговорила полностью. Перебралась, скорее всего, на кухню, отыскала люк, и все. Ушла. И ведь пока не проверишь, ни черта не сделаешь. Соседняя дверь металлическая и ни фига не проржавевшая. Так что или сиди до морковкина заговенья, опасаясь идти к совершенно не скрывающейся «бенгалке» на выходе из подъезда, или иди проверяй квартиру, ища бывшую подругу. Сволочная жизнь…
Он вкатился внутрь по полу. Турманом кувыркнулся, вспоминая, откуда шел последний ее звук. Вскинул ствол, выцеливая опасность. Замер, понимая, что она все же ушла. И наткнулся взглядом на рыжую голову. Смотрящую на него ставшими снова детскими глазами Уизли. Твою ж за ногу, а? Урфин выдохнул, ощутив внутри неожиданную ледяную пустоту. Пацан же совсем, твари! Кто такое сделал? Кто послал на смерть мальчишку? И остальных кто?! За что, за какие деньги можно вот так распоряжаться жизнями совсем еще этих жизни не понявших ребятишек?!!