Охотник чихнул еще пару раз, но уже значительно тише, и, взвалив тушу обратно на плечи, опустил голову как можно ниже и напролом двинулся сквозь кустарник.
Как они умудрились спутать его со мной, я не понимаю, видимо, очень уж одаренные люди мне попались в преследователи. Как бы то ни было, едва охотник показался из зарослей кустов, на него накинулись сразу двое мужиков. И тут я снова вспомнил, что сплю, потому что случилось нечто странное. Последовали какие-то свето-шумовые эффекты, и оба нападавших буквально отлетели от своей несостоявшейся жертвы. Один кубарем откатился метров на пять в сторону, а второго отбросило к ближайшему дереву, где он, почему-то остался стоять на полусогнутых ногах.
Охотник что-то громко закричал, указывая раскрытыми ладонями на остальных участников импровизированной засады. Те дружно попадали на колени и сложили руки за головами. После этого, он поочередно подошел к каждому, быстро касаясь кулаком правой руки их макушек.
После этого мои разбойники на удивление синхронно поднялись, подошли к лежащему товарищу, приподняли его и тоже поставили на колени, так же сложив и удерживая его руки на затылке. Приложив кулак к макушке бесчувственного разбойника, охотник пошагал прочь.
Мужики же суетливо последовали за ним. Один из разбойников на ходу подхватил тушу убитого зверя, которую охотник уронил при нападении на него, а двое остальных закинули себе на плечи руки все еще не пришедшего в себя товарища, приподняли его и поволокли, стараясь не сильно отстать от охотника.
Пятый мужик почему-то так и остался стоять у дерева, не проявляя никакого интереса к происходящему.
Пораскинув умом, я решил, что он, скорее всего, имел неосторожность умереть в этой своей странной позе.
Увидев, что охотник остановился у кустов, а мужики, побросав свой груз, пытаются расчистить ему дорогу, и никто в мою сторону не смотрит, я быстро и тихо спрыгнул на землю с перекатом и на секунду залег за соседним деревом. Со стороны охотника меня, надеюсь, видно не было, а предполагаемый мертвец мной все так же не интересовался.
Постепенно, короткими перебежками я добрался до дерева, у которого стоял пятый разбойник. Затылком он уткнулся в обломок ветки, на котором теперь и висел, безвольно подогнув колени.
Бросив быстрый взгляд на шумную компанию, я увидел, что охотник уже скрылся в кустарнике, а остальные, не оглядываясь, следуют его примеру.
Подойдя вплотную к покойнику, я хорошенько его осмотрел. Среднего роста, среднего возраста. На лице солидная щетина. Мне, чтобы обзавестись такой, нужно не бриться примерно неделю. Освещение тут так себе, но, кажется, что щетина у него с проседью. Стрижка длинная для мужчины, но относительно ухоженная, на мой непритязательный взгляд. Одежда, сразу видно, добротная. Не уверен, что удобная, но прочная даже на вид. В общем, не слишком он похож на матерого бандита. Не будь они связаны с теми двумя, что хотели меня убить, не факт, что я стал бы убегать при их приближении.
В этот момент я вдруг понял, что толком не знаю, во что одет сам. Беглый взгляд вниз выявил, что я одет значительно хуже, а кустарник так и вообще окончательно превратил одежду в тряпье.
Сразу же мелькнула мысль чем-нибудь поменяться с покойником, раз уж ему ничего уже не нужно. Но вместе с ней пришло и желание незаметно проследить за уже скрывшейся из виду компанией, чтобы знать, где здесь ближайший оплот цивилизации с его потенциальными благами.
В несколько секунд обшарив одежду невезучего разбойника, я не без труда обнаружил тощий мешочек, привязанный кожаным ремешком к веревочному поясу. Ремешок не растягивался, да и развязываться тоже отказался. Зато пояс был затянут на простой узел, который сдался со второй же моей попытки. Поясом оказалась трижды обернутая вокруг тела веревка, длинной чуть больше двух метров.
Вполне возможно, догони они меня, этот пояс очень даже легко мог оказаться на моих руках и ногах. Теперь же он опоясывал мою талию. Правда, вокруг меня его пришлось обернуть уже четыре раза, а концы веревки болтались чуть ли не у колен.
Убедившись, что никакого оружия у покойника нет и в помине, я кинулся догонять своих бывших преследователей и их нового хозяина.
Пользуясь просекой, проделанной ими в зарослях кустов, я быстро очутился на относительно открытом пространстве как раз в тот момент, когда последний мужик с тушей на плечах сворачивал за ближайший холм.
Пораскинув мозгами, я решил следовать за ними не след в след, а параллельным курсом. Во избежание, так сказать, случайного столкновения с преследуемыми за очередным поворотом. Холмов вокруг было настолько много, что поневоле появлялась мысль о том, что они могут быть рукотворными. Но эта мысль как пришла, так и ушла.
Определив направление пути охотника, я понял, что идут они примерно в ту сторону, откуда совсем недавно прибежал я. Шла вся эта компания относительно неспешно, не смотря на то, что солнце уже ощутимо приблизилось к горизонту, хотя сумерки еще и не сгущались. Из этого я сделал вывод, что место, куда идет охотник расположено неподалеку.
Минут десять мы размеренно двигались параллельными курсами, пока охотник не устроил стоянку. Я занервничал, потому что это немного не состыковывалось с моими выводами о том, что пункт его назначения близок. Уже начинало темнеть, но мое на удивление острое зрение, помогло увидеть, что он опять стоит и чихает. Видимо, охотник пользовался нюхательным табаком или чем-то подобным. Вдоволь начихавшись, он, прямо там же, где и стоял, начал справлять малую нужду. И тут я с ужасом понял, что тоже неимоверно хочу в туалет.
Но еще с детства, с того самого злосчастного вечернего арбуза я прекрасно помнил, что писать во сне – очень-очень плохая затея. Поэтому я решил терпеть и думать о чем-то отвлеченном.
Не получилось.
Я даже пытался жульничать и в какой-то миг запретил сам себе думать о пресловутой белой обезьяне. И, знаете, я очень даже легко смог о ней не думать, потому что все мои мысли были направлены ниже собственного веревочного пояса.
В конечном итоге я, наплевав на все, решил, что раз уж я не просыпаюсь от желания, то сам виноват; придется тогда просыпаться от детской неожиданности!
Зайдя за свой холм, я попытался быстро разобраться с устройством своих штанов. Естественно, быстро это сделать не вышло. Но не это было самым пугающим. Очень сильно смущало то, что в самих штанах все происходило не совсем так, как я привык. Ощущения были хоть и знакомые, но слегка не те. И в итоге, когда я все-таки с треском справился со штанами, мои самые страшные догадки, пришедшие в голову за эти секунды, в один миг подтвердились. В этом кошмаре я был не просто ребенком, а еще и девочкой…
Не поверите, но на какое-то время я даже перестал хотеть в туалет, хотя еще секунду назад готов был лопнуть от нетерпения.
Я стоял со спущенными штанами и крепко так думал. Раньше такого мне никогда не снилось. Возможно, конечно, тот факт, что двадцать восемь лет меня называли Женей, наконец, каким-то неведомым способом привел мое подсознание к такому кошмару, в коем я сейчас нахожусь…
Нет, это бред! Мое подсознание не может быть настолько больным. Пора это все заканчивать. Было интересно, но пора просыпаться и никогда этот сон больше не вспоминать!
Итак, делаем то дело, ради которого я снимал штаны, и ждем закономерного пробуждения!
Благо, я никогда не упускал возможности пошляться с рюкзаком по горам, поэтому, время от времени, сидеть в гордой позе орла мне было несложно. Сделав-таки свое дело, я натянул штаны, вернулся на свой наблюдательный пункт и стал ждать, что произойдет раньше: охотник закончит привал, или я проснусь.
Пока ничего не происходило, я разобрался с узлом на мешочке, притороченном у поясу. В нем оказались три крошечные желтые монеты. Для своего размера они были довольно увесисты, и я решил, что они золотые. И тут же вспомнил, как бабушка всегда говорила, что видеть мелочь во сне – к слезам.
Все, что нас не убивает, может свести нас с ума
Вся честная компания отправилась в путь уже минут через десять. Я, естественно, к тому времени так и не проснулся. Я сидел, смотрел им в след, не имея моральных сил подняться. Обманывать себя и дальше было просто глупо. Я определенно не спал.
Внезапно, сильно защипало в носу и слезы сами по себе полились из глаз. Это было два настоящих бурных потока. Никогда еще я так неистово не ревел. В тот момент я как бы разделился: новый организм сам по себе бился в истерике, а моя старая личность с вселенской грустью смотрела на это со стороны, подмечая, что предсказываемых бабушкой слез ждать оказалось недолго.
Когда слезы уже высохли, а всхлипывания с подвываниями стали повторяться совсем редко, я продолжил свою слежку. Еще оставался вариант, что я нахожусь в коме или просто брежу из-за того, что в лаборатории произошел какой-то сбой, и это каким-то образом отобразилось на моем сознании. Альтернативой был перенос этого самого сознания или его копии, если ее успели снять, в другое тело. Где на данный момент находилось это тело, и кому оно принадлежало до этого – вопрос пока десятый. Важнее всего тут было: оригинал сознания или копия?
Как это можно выяснить, мне абсолютно непонятно. В итоге я решил, что логичнее всего принять самый негативный для себя вариант и придерживаться его. В общем, пришлось резюмировать, что оригинал моего сознания переместился туда, не знаю куда, в того, не знаю кого, за тем, не знаю зачем. Тушка моя безвольно лежит там, где сознание ее покинуло, а я вынужден выживать здесь, не зная ни языка, ни нравов местного населения. Точнее, нравы я уже более или менее знаю, но желательно было бы еще выяснить предысторию нехорошего ко мне отношения местных жителей.
Охотник со свитой, кстати, стали передвигаться ощутимо быстрее, потому что находящийся без сознания разбойник во время привала пришел в себя и теперь передвигался самостоятельно.
Пришлось немного пробежаться. Начинало уже заметно смеркаться, так что следить за перемещениями моих подопечных становилось все сложнее. А их конечного пункта видно пока не было. В прочем, увидел я его, когда до поселения оставалось не более ста метров. И то произошло это случайно, потому что с его стороны понемногу стал доноситься шум явно антропогенного характера.