Древний купеческий город на берегу изрядно обмелевшей реки Серебрянки столь же упорно сопротивлялся натиску демократических перемен, как в былые времена отказывался от нового обряда патриарха Никона, реформ Петра Великого и прочих нововведений. В свое время заправлявшие здесь купцы собрали великую для того времени сумму в пятьдесят тысяч рублей серебром и сунули ее в качестве взятки главному инженеру проекта железной дороги Москва – Киев, чтобы тот отвел «грохочущую беду» от древнего города, дабы «диавольскими звуками паровозы не нарушали богом данного благолепия». Железнодорожная ветка аж на целых пятнадцать верст обогнула Златогрив, оставив потомкам колоритный уголок кондовой старины с неисчислимым количеством церквей, каменными торговыми рядами, бревенчатыми домами и ужасно кривыми улицами.
Центр города, в соответствии с какой-то там губернаторской программой, был вымощен брусчаткой. Злые языки поговаривали, что заводик по производству этой самой брусчатки принадлежит какому-то близкому родственнику губернатора, отсюда, собственно, взялась и сама программа благоустройства. А вот за пределами обустроенного центра начиналось нечто, напоминающее прифронтовые рокады времен Второй мировой. Несомненно, златогривские дороги, иже с ними и тротуары, в зависимости от сезона года или погодных условий, являли собой две ипостаси: грязь и пыль. Мне относительно повезло – не приходилось топать по жидкой грязи, зато каждый проезжающий мимо автомобиль поднимал в воздух такое плотное облако пыли, что создавалось впечатление, будто я нахожусь на Бородинском поле во время приснопамятной битвы с французами.
Ничего не поделаешь, выпив жизненные силы из спасенного мной человека, Тварь рванула на восточную окраину городка, и мне, для того чтобы ее обезвредить, приходилось топтать пыльные улочки древнего русского города. Что ею двигало, для меня было загадкой. В центральной части и народишку побольше, и укромных уголков, где можно безо всякого риска «оприходовать» очередную жертву, вполне хватает. По всей видимости, у так называемого дикого мага в данный момент состояние неконтролируемой эйфории, вот его и несет куда глаза глядят. Впрочем, существует вероятность, что Тварь действует хладнокровно и расчетливо. Ничего, догоню, выверну наизнанку и посмотрю, что у нее внутри. Во всяком случае, быстрой смертью она у меня не отделается – все выложит без утайки: и про гнездовище свое поганое, и про всех своих проклятых «родственничков». Поскольку именно с этой целью прибыл в славный древнерусский город Златогрив один молодой, но весьма перспективный маг и чародей Савушкин Аристарх Петрович. Насчет Петровича – не уверен, поскольку папашку своего (а также мамашку и прочих своих родичей) отродясь в глаза не видел. Вообще-то найти родственников не составило бы для меня особого труда, но Учитель, исходя из каких-то собственных соображений, запретил мне это делать до момента моего двадцатипятилетия. Меня не особо цепляет этот вопрос, хуже, когда Митрофаныч велит обряжаться в платье лакея восемнадцатого века и на потеху гостям корчить из себя эдакого недоделанного увальня. Хотя горланить под гитару в каком-нибудь подземном переходе разухабистые гусарские баллады, сочинения Дениса Давыдова – удовольствие еще более сомнительное, нежели щеголять в лакейском прикиде. «Смирение гордыни» – вот как называет Учитель подобные издевательства над своим учеником. Вообще-то я не в обиде, наставник лучше знает, что хорошо, а что плохо для его подопечного.
Миновав улицу Петра Шувалова (не в честь ли сиятельного графа Петра Ивановича названную?), я вышел к заросшему ивняком и ольшаником берегу Серебрянки. След Твари четко обозначался вдоль петляющей между могучими осокорями тропинки, зажатой непролазной стеной крапивы. Последнее обстоятельство (а именно наличие жгучих зарослей) подвигло местных жителей справлять малую и великую нужду прямо на тропе. Чтобы не вляпаться ненароком в одну из кишащих мухами омерзительных куч, мне приходилось постоянно смотреть под ноги.
По случаю рабочего дня народу на берегу было не так уж и много, в основном местные пацаны. Наловят пескариков сеткой, подстрелят из самодельного подводного ружья щучку или голавлика – вот тебе и основа для полноценной ушицы. Все остальное принесено с собой: и хлеб, и крупа пшенная, и картошка, и лучок, и необходимые специи. Благодать, домой ходить не надо, балдей целый день на реке, доколе погода способствует. Каникулы. Даже самому захотелось разоблачиться до трусов, искупаться в прозрачных струях не загаженной промышленными отходами и канализационными стоками реки, а потом упасть на мягкую травку на бережку и, наслаждаясь запахами речной свежести, внимать неугомонным птичьим перезвонам, стрекоту кузнечиков и скрипучим лягушачьим песнопениям.
Между тем характерный «запах» Твари начал усиливаться. Метрах в двухстах впереди я заметил облаченную в синие джинсы и легкую футболку длинноволосую фигуру. О боже! Тварь, кажется, девчонка, и, судя по очертанию линий ее силуэта, неплохо сложена. Задача моя усложнится многажды, если своей красотой черты лица будут сопоставимы с ее фигурой – страсть как не люблю делать больно симпатичным дамам.
От переизбытка чувств я едва не вляпался в одну из зловонных «мин». Чертыхнувшись, ускорил шаг, поскольку преследуемый мной «объект» направлялся к троице сидящих на берегу у костра молодых парней, примерно моих ровесников. Ребята варили уху из свежевыловленной рыбы, а пока она булькала и пузырилась в подвешенном над костром котелке, активно разминались пивком.
Завидев особу противоположного пола, причем одинокую, парни замахали руками, приглашая ее в свою компанию. Она остановилась, повернулась к ним лицом и начала с ними о чем-то оживленно беседовать.
Теперь, когда моему взгляду открылся ее профиль, язык вряд ли повернулся бы назвать это ангельское создание Тварью. И если бы мне не было ведомо, какова ее истинная сущность, я и сам был бы не прочь за ней приударить. Несмотря на обуревающие меня чувства, волосы на моей голове начали подниматься дыбом, а где-то под сердцем появился предательский холодок. Нет, я не испугался, точнее испугался, но не за себя, а за тех ребят, которые имели неосторожность обратить внимание на проходящую мимо них девушку. Для Твари высосать жизненную энергию из этой троицы было делом считаных секунд: легкое прикосновение к любому обнаженному участку тела – и человек готов. Я же находился довольно далеко от места будущей драмы и вряд ли успел бы помешать «дикому» сделать свое черное дело. В том, что Тварь нацелилась на ребят, у меня не было никаких сомнений, поскольку при желании она вполне могла бы отвести им глаза и пройти мимо незамеченной. А что? Задумано неплохо: высосет их без остатка и столкнет в воду. У несчастных даже хватит сил сделать под водой по одному вдоху – больше и не требуется. А потом любой патологоанатом с чистым сердцем констатирует смерть от удушения в результате попадания воды в легкие. Глотнули парни пивка, разморило на солнышке, полезли в воду охолонуться и дружно утонули, как это нередко бывает с подвыпившими.
Если бы при мне было какое-нибудь огнестрельное оружие, я в этот момент, наверное, пристрелил бы Тварь, невзирая на строжайший приказ Владыки захватить ее живьем. К сожалению, магией я не имел права пользоваться, поскольку гнездовище находится где-то неподалеку и любая достаточно мощная волшба будет замечена ими, со всеми вытекающими последствиями. Ищи тогда ветра в поле или жди, когда в каком-нибудь провинциальном городке начнут ни с того ни с сего умирать молодые и вполне здоровые люди. Поэтому мне ничего не оставалось, как прибавить ходу и, прикинувшись изрядно поддатым, громко закричать, дабы привлечь общее внимание к своей персоналии:
– Пацаны! А пацаны! А какого хрена вы только что мово Васька отметелили?! Он вам чо, мешал или дорожку перебег? Не, вы мне счас все объясните, или я за себя не отвечаю!..
При появлении еще одного охламона Тварь лишь плотоядно облизнула губы (между прочим, весьма аппетитные, с точки зрения любого половозрелого самца) своим розовым язычком. Пока что она не поняла, с кем в моем лице имеет дело, и до поры до времени отложила разборку с ничего не подозревавшей троицей.
Мое, мягко сказать, неординарное поведение зацепило ребят. Двое из них вскочили на ноги и уже собирались направиться в мою сторону. Однако третий, высокий, атлетически сложенный здоровяк, не позволил им этого сделать.
– Погодьте, парни! – Он спокойно посмотрел в мою сторону. – Мужик, похоже, перебрал малеха. С кем не бывает.
– Не, ребята, счас вы мне все объясните! – не унимался я. – Почто Василия изувечили и водку отобрали – три пузыря?!
Молодые люди, по всей видимости, окончательно убедились, что имеют дело с перегревшимся на жарком солнышке выпивохой. Они дружно заулыбались, соображая, каким манером быстрее всего привести ополоумевшего чудика в нормальное состояние: то ли для начала дать в зубы и сбросить в воду, то ли обойтись без мордобития и сразу отправить в реку.
Нарочито пошатывающейся походкой я подошел к предвкушавшей забавный спектакль компании. На мое счастье, Тварь находилась между мной и ребятами. Поэтому разминуться со мной (или мне с ней) у нее не было ни единого шанса. Перед тем как начать преследование, я со всем тщанием заблокировал свой мозг, чтобы ничем не выделяться из толпы обывателей. Поэтому до самого последнего момента Тварь не заподозрила во мне охотника, идущего по ее следу.
Делая вид, что симпатичная девушка меня не интересует, я нагнал на себя пущей сердитости и «сосредоточил все свое внимание» на ухмыляющихся парнях, изготовившихся для встречи забавного пьянчужки, выдвигающего необоснованные предъявы. Именно излишняя самоуверенность (как это, собственно, часто бывает) и погубила Тварь. Вообще-то у нее и так не было ни единого шанса выстоять против меня, но в данном случае я должен был взять ее, что называется, в целости и сохранности. И самое главное, чтобы ее, с позволения сказать, родственнички «не заметили потери бойца».