LuteaПЛАМЯ И КРОВЬ
Грёзы о Роке
— Отец!
Дейнис ворвалась в зал порывом горячего ветра. Отвлёкшись от созерцания города, Эйнар Таргариен перевёл взгляд на дочь.
— Что такое, дитя?
— Я видела… видела!.. — раскрасневшаяся, взволнованная, Дейнис бросилась на колени перед отцом, сжала его руку в своих. — Я видела страшное!
Сведя на переносице светлые брови, Эйнар махнул молчаливо замершим поодаль рабам, и те поспешили выйти из зала. Закрывая дверь за собой, невысокая смуглая рабыня бросила на Дейнис любопытный взгляд.
— Расскажи мне, что ты видела и когда, — чуть мягче сказал Эйнар дочери.
— Я спала и видела сон, — прошептала Дейнис, борясь со слезами. Она вся мелко дрожала, ссутулившись, глядя на отца со страхом и мольбой. — Я видела Валирию в огне! Все прекрасные дворцы и парки были пожраны пламенем, вода в каналах поднималась паром, а люди кричали и погибали под жидким огнём!.. — её голос сорвался, и девушка вновь зашептала: — Но не это самое страшное, отец. Ужасней всего был голос драконов с горящими крыльями, падающих с небес в объятия пламени… — Дейнис подняла взгляд на отца; по впалым щекам катились слёзы. — Я видела конец Валирии, отец.
Эйнар не промолвил ни слова. Выслушав дочь, он перевёл взгляд за окно, и Дейнис в отчаянии воскликнула:
— Верь мне, отец, пожалуйста! Это будет! Валирия сгинет в огне, и вместе с ней все всадники и их драконы!..
Она осеклась, когда Эйнар высвободил свою руку из её дрожащих пальцев.
— Поднимись, дитя, и возвращайся в свою комнату. Но по пути найди своего брата и дядю и пришли их ко мне.
— Спасибо, — прошептала Дейнис, крепко обнимая отца за шею. — Спасибо.
Геймон и Эйликс не заставили себя долго ждать, и Эйнар рассказал сыну и брату, что видела во сне его дочь. Молодой Геймон побледнел и бросил взгляд за окно, где высились дворцы и синее небо, в котором скользил одинокий дракон. Отмахнувшись от пищавшего над ухом москита, Эйликс сказал:
— Ты же не веришь в это, так ведь, брат? Это лишь страшный сон, порожденье детского ума.
— Когда сны Дейнис не сбывались? — порывисто возразил Геймон. — Ты помнишь, отец, её сон о том, что из старого яйца вылупится дракон? То яйцо, на которое сестра указала, дало нам Балериона. Или ещё раньше, — он осторожно покосился на Эйликса, — когда тётя умерла…
— Простые совпадения! — рявкнул Эйликс и повернулся к брату. — Эйнар, это не может быть правдой. Ни у кого из драконьих родов нет мощи достаточной, чтобы уничтожить Валирию!
— Она есть у Четырнадцати Огней, — ответил Эйнар негромко.
Эйликс нахмурился.
— Вероятность того, что вулканы извергнут свой гнев, ничтожно мала.
— Но всё же она есть! — воскликнул молодой Геймон.
Повернувшись спиной к ним, Эйнар отошёл к окну. За ним в закатном солнце простёрлась Валирия — величайший из городов, когда-либо существовавших на свете. Высокие башни дерзко тянулись к небесам… но всё же не были так близки к ним, как верхушка вулкана, одного из четырнадцати. Драконы, парящие в небе, казались мухами по сравнению с ним.
— Отец? — с тревогой окликнул Геймон.
Эйнар повернулся. Он принял решение.
— Мы покидаем город.
— Мы оставим Валирию из-за кошмара девчонки?! — разъярился Эйликс.
— Даже если Дейнис не права, — сказал Эйнар, — кто мы в Валирии? В лица нам улыбаются, но за спинами называют всадниками второго сорта. На данный момент у нас всего пять драконов, один из них вылупился совсем недавно — а вот у наших противников драконов десятки. Мы не можем бороться за власть и позиции архонтов, однако не можем и избежать быть втянутыми в эту борьбу. Попробуем отказать — и наших драконов убьют, а жён и дочерей обратят в рабынь. И я спрашиваю, брат: что Валирия для нас?
— Валирия — наш дом, — сухо ответил Эйликс.
— Дом там, где семья, — возразил ему Геймон, — и она в безопасности.
Эйнар кивнул своему сыну и наследнику.
— Наше с тобой время, Эйликс, уходит, и я не хочу оставлять наших детей посреди угроз и интриг этого города, — он указал в сторону башен дворцов и сцепившихся в небе драконов.
— Но куда нам идти? — процедил Эйликс. — В Волантис? В Лис?
— Нет, — ответил Эйнар, — это недостаточно далеко, — мимо брата и сына он прошёл к огромной карте мира, занимавшей целую стену. — Где самая дальняя граница владений Валирии?
— На западе, — ответил Геймон, прилежный ученик. — Самый дальний форпост республики — остров Драконий Камень.
— Драконий Камень… — Эйнар нашёл взглядом на карте маленькую точку в Узком море. — Так тому и быть.
Веларионы Дрифтмарка
Люцерис Веларион вошёл в главный зал Драконьего Камня уверенно и легко. На нём был дымно-голубой дублет с вышитым на груди морским конём, высокие сапоги из мягкой кожи и спокойная улыбка.
— Приветствую нового лорда Драконьего Камня! — провозгласил он на валирийском с вежливым поклоном. — Веларионы Дрифтмарка польщены соседством с благородным домом Таргариенов, драконьих всадников.
— Приветствую и я вас, лорд Веларион, — ответил Эйнар с каменного трона. Сидевший по правую руку от него Геймон с интересом рассматривал молодого лорда Дрифтмарка. — В этом чужом и диком краю приятно иметь соседями братьев по крови Валирии.
Со всё той же улыбкой Люцерис подошёл ближе к трону, но Эйнар так и остался сидеть. Даже здесь, вдалеке от родной Валирии, Таргариены оставались драконьими всадниками, а Веларионы — незначительным домом. «Незначительным домом со значительным флотом», — напомнил себе Эйнар и сказал:
— Как прошёл ваш путь до Драконьего Камня?
— Коротко и приятно, — ответил лорд Люцерис. — А в самом конце, когда стала видна вершина Драконьей горы — с замиранием сердца. Видите ли, я никогда не был в Валирии и не видел драконов вживую.
— Вот как, — проронил Эйнар. — Что ж, теперь вам придётся привыкать к их виду.
— С превеликим удовольствием, — Веларион сделал ещё шаг, не обращая внимания на напрягших мышцы стражей-рабов. — Я ведь прибыл не только чтобы засвидетельствовать соседскую любовь, лорд Эйнар.
— Для чего же тогда? — спросил Эйнар. Геймон слегка подался вперёд.
— Чтобы предложить вам союз, — ответил Люцерис. — Оба наших острова — и Дрифтмарк, и Драконий Камень — имеют стратегически важное расположение. С них легко контролировать Черноводный залив и Узкое море. Флот Веларионов вместе с союзниками Селтигарами с Клешни уже доминирует в этих водах… Но с таргариеновскими драконами наш альянс станет непобедим. Любой корабль, проходящий через наши воды, будет обязан заплатить пошлину, и даже если лорды и короли Вестероса на западе восстанут против нашего господства, им не победить. Флот Веларионов и Селтигаров сильнее любого другого в этих морях. Драконы Таргариенов — единственные на всём западе. Мощь Валирии зазвучит и в этом далёком краю.
Ответил Эйнар не сразу. Но наконец его слова прозвучали в мрачном каменном зале:
— Присягните на верность дому Таргариенов.
Люцерис молча обнажил меч и преклонил колено. Длинные серебряные волосы завесили его лицо, но молодой лорд отвёл их назад и поднял на Таргариенов сиреневые глаза:
— Я, Люцерис из дома Веларионов, лорд Дрифтмарка и Высокого Прилива, присягаю на верность лорду Эйнару из дома Таргариенов и признаю его своим сюзереном. Мой меч ваш, милорд, как и мой флот, и моя жизнь.
— Поднимитесь, лорд Люцерис, — сказал Эйнар, и Веларион встал с колен. — Я принимаю вашу клятву во имя процветания наших домов.
— Вы преклонили колено так просто! — не выдержал горячий в своей молодости Геймон. — Почему?
Лорд Люцерис плавным движением вернул свой меч в ножны.
— Дом Веларионов знает, перед кем склоняться, а кто этого недостоин, — спокойно ответил он. — Быть вассалами и союзниками драконьих всадников — честь для нас. У Веларионов никогда не было драконов — только корабли. Но с одними лишь кораблями не взлетишь высоко.
— Отрадно видеть понимание в молодом человеке, — благосклонно промолвил Эйнар. — Отужинайте с нами, лорд Веларион.
— Почту за честь, — отозвался Люцерис.
Ранние дни Чёрного Ужаса
Несмотря на бесспорный талант в обращении с мечом и копьём, учёность и прекрасный голос, Геймон Таргариен самой большой своей страстью считал драконов. Едва научившись ходить, он целенаправленно побрёл, держась за стены, к вольерам. Ещё раньше, чем сел на лошадь, он вскарабкался на спину могучего дракона дяди, перепугав до полусмерти смотрителей и рабов.
Однако все четыре взрослых дракона Таргариенов носили всадников: отца, мать и дядю Геймона и их двоюродного брата Деймиона, поэтому долгое время мечтавший о драконах мальчик не имел своего. До тех пор, пока после вещего сна Дейнис на свет не появился Балерион.
Вывезенный из Валирии совсем маленьким, не больше кота размером, на Драконьем Камне Балерион рос на глазах к великой радости Таргариенов.
— Это значит, местный климат благоприятен для драконов, — пояснил Геймон новому другу Люцерису Велариону, когда они вдвоём наблюдали за спящим в вольере Балерионом. Старшие драконы облюбовали склоны Драконьей горы, глубоко в недрах которой плескалось пламя, а вот самый младший пока почти не летал — по крайней мере, не так далеко. — Отец опасался покидать Валирию больше всего из-за них. Взрослый дракон может летать и в холоде, но маленький без достаточного тепла не выживет, а яйца не проклюнутся. Я думаю, как только на Драконьем Камне родится первый дракон, никто в семье больше не будет сомневаться в правильности решения перебраться сюда.
— Удивительные они создания, — проговорил Люцерис, завороженно наблюдая за Балерионом, проснувшимся и зашевелившим крыльями. — Я видел в своих плаваниях диковинки, но никогда ничего настолько фантастического и прекрасного.
— И ты не боишься?
— Почему бы мне бояться? — вскинул гладко выбритый подбородок Люцерис. — Морской конь союзник дракона.