Несомненно, поведение любого человека, у кого когда-либо был смартфон или аккаунт в Twitter, можно назвать навязчивым. Проверить, проверить, проверить – и еще разок просто заглянуть. Когда способность что-то проверять превращается в навязчивую привычку, мы с ностальгией вспоминаем то время, когда у нас вообще не было этой способности.
Дело в том, что карманные часы Пипса не были очень хорошими. Их даже сносными-то сложно было назвать. Настоящий кусок дерьма по цене годовой зарплаты! Но ни одни карманные часы в 1665 году не были хорошими, ведь время они показывали неверно. Только спустя 10 лет с изобретением пружинки, контролирующей скорость балансового колеса, можно было говорить о хотя бы приблизительно точных карманных часах.
С тех пор, конечно, способы измерения времени стали еще более продвинутыми. Сейчас мы живем в эпоху атомных часов. Это невероятно, пугающе точные часы. Например, в 2016 году немецкие физики создали такие точные часы, которые за 15 миллиардов лет не ускорятся и не отстанут ни на секунду. Оправданий для опоздания у немецких физиков больше нет.
Мы слишком хорошо осведомлены о цифровом времени, но ничего не знаем о времени естественном. На протяжении тысячелетий люди могли просыпаться в 7 утра. Но за последние столетия все изменилось, и сейчас мы просыпаемся, потому что нам нужно проснуться в 7 утра. Мы идем в школу, колледж или на работу в определенное время дня не потому, что это наиболее естественно для нас, а потому, что это заданное время. Мы отдали наши инстинкты часам. Все чаще мы служим времени, а не время нам. Мы беспокоимся о нем. Спрашиваем, куда оно ушло. Мы одержимы временем.
Телефонный звонок
– Мэттью? – это моя мать. Она единственная, кто зовет меня Мэттью.
– Да.
– Ты меня слушал?
– Эм… Да. Что-то насчет похода к врачу…
К своему стыду, я не слушал. Я смотрел на недописанное электронное письмо. Так что я меняю стратегию и говорю ей правду.
– Прости. Я за компьютером. Очень много дел. Сейчас совсем нет времени.
Мама вздыхает, и я мгновенно слышу этот вздох, хоть она и в двухстах милях от меня.
– Да, я понимаю, о чем ты.
Нам нужно время, которое у нас уже есть
Дело в том, что сейчас у нас должно быть больше времени, чем когда-либо. Только подумайте. За последнее столетие средняя продолжительность жизни людей, живущих в развитых странах, увеличилась более чем в два раза. И не только это. Никогда еще у нас не было такого количества устройств и технологий, экономящих время.
Электронные письма быстрее обычных. Электронагреватели быстрее огня. Стиральные машины быстрее ручной стирки в раковине или реке. Некогда трудоемкие процессы, вроде сушки волос, путешествий за 10 миль, кипячения воды или поиска данных, теперь делаются почти мгновенно. У нас есть вещи, которые позволяют экономить время и силы, например, тракторы, автомобили, стиральные машины, конвейеры и микроволновые печи.
И все же большую часть жизни мы просто сбиваемся с ног. Говорим что-то вроде: «Я хотел бы больше читать / научиться играть на музыкальном инструменте / пойти в спортзал / заняться благотворительностью / готовить себе еду / выращивать клубнику / увидеться со старыми школьными приятелями / подготовиться к марафону и так далее, если бы только у меня было время».
Мы часто хотим, чтобы в сутках было больше часов, но это не поможет. Очевидно, проблема не в нехватке времени, а в переизбытке всего остального.
Помни
Если ты чувствуешь, что времени не хватает, это не значит, что его не хватает.
Если ты чувствуешь себя уродливым, это не означает, что ты уродлив.
Чувство тревоги не означает, что нужно тревожиться.
Если тебе кажется, что ты малого достиг в этой жизни, это не означает, что ты достиг малого.
Чувство, что тебе чего-то не хватает, не делает тебя менее полноценным.
5Перегруженная жизнь
Избыток всего
Современный мир – это мир избытка всего.
Возьмем какую-нибудь вещь.
Допустим, у вас в руках книга.
Книг очень много. По какой-то причине вы решили прочитать именно эту, за что я вам искренне благодарен. Но пока вы ее читаете, вас также может мучить мысль, что вы не читаете что-то другое. Не хочу еще больше заострять на этом внимание, но существует множество других книг. Опираясь на данные Google, сайт Mental Floss к середине 2016 года насчитал (по очень скромным оценкам) 134 021 533 книги. Сейчас их стало в миллионы раз больше. Но все же, технически, 134 021 533 – это много.
Так было не всегда.
У нас не всегда было так много книг, и на то была очевидная причина.
До появления печатных станков книги изготавливались вручную, их писали на глиняных табличках, папирусе, воске или пергаменте.
Даже после изобретения печатного станка, материала для чтения было не так уж много. В начале XVI века английский книжный клуб оказался бы в весьма затруднительном положении, поскольку, согласно данным Британской библиотеки, в год выпускалось всего около 40 различных книг. Таким образом, заядлый читатель мог легко отслеживать каждую новинку.
– Итак, что вы все читаете? – спросил бы гипотетический член гипотетического книжного клуба.
– Что есть, то и читаем, – прозвучало бы в ответ.
Однако ситуация изменилась довольно быстро. К 1600 году в Англии выпускалось около 400 различных изданий в год – в десять раз больше, чем в предыдущем столетии. Говорят, что поэт Сэмюэль Тэйлор Кольридж был последним человеком, который прочитал все книги. Однако это невозможно, так как он умер в 1834 году, когда уже существовали миллионы книг. Но очень любопытно, что люди того времени действительно верили, что возможно прочитать все. Сейчас в этом никого не убедишь.
Мы все знаем, что, даже если побить рекорд по скорочтению, количество прочитанных книг будет лишь ничтожной частью всего издаваемого. Мы тонем в количестве книг, равно как и в количестве телевизионных шоу. И все же мы можем читать только одну книгу и смотреть только одно шоу за раз. Мы преумножили все, но по-прежнему остаемся отдельными личностями. У нас есть только мы. И мы все вместе взятые – меньше Интернета. Возможно, чтобы наслаждаться жизнью, нам придется перестать думать о том, чего мы никогда не сможем прочитать, посмотреть, сказать и сделать, и начать думать о том, как наслаждаться миром в рамках наших границ. Жить в человеческом масштабе. Сосредоточиться на нескольких вещах, которые мы можем сделать, а не на миллионах задач, которые нам не под силу. Не мечтать о параллельных жизнях. Использовать простую арифметику. Быть гордыми, исключительными и неделимыми.
У мира паническая атака
Паника – это своего рода перегрузка.
Так я воспринимал свои панические атаки.
Избыток мыслей и страха. Перегруженный ум доходит до предела, и на него обрушивается паника. Потому что из-за перегрузки вы чувствуете себя в западне, в психологической клетке. Вот почему панические атаки часто происходят в местах, где очень много внешних стимуляторов, например, в супермаркетах, ночных клубах, театрах и переполненных поездах.
Но что делать, если перегрузка становится главным параметром современной жизни? Потребительская перегрузка. Рабочая перегрузка. Экологическая перегрузка. Новостная перегрузка. Информационная перегрузка.
Следовательно, дело не в том, что жизнь сегодня хуже, чем была когда-то. Во многих отношениях она даже лучше, здоровее и счастливее, чем в прошлом. Беда в том, что она перегружена. Наша задача в том, чтобы найти себя в толпе своих «я».
Места, где у меня случались панические атаки
✓ Супермаркеты.
✓ Универмаги без окон на цокольном этаже.
✓ Музыкальные палаточные фестивали.
✓ Ночные клубы.
✓ Самолеты.
✓ Лондонская подземка.
✓ Тапас-бар в Севилье.
✓ Зеленая комната BBC News.
✓ Поезд из Лондона в Йорк (паническая атака длилась почти всю поездку).
✓ Кинотеатр.
✓ Театр.
✓ Магазинчик на углу.
✓ Сцена, где я чувствовал себя очень неуютно на глазах у тысячи людей.
✓ Во время прогулки по Ковент-Гардену.
✓ За просмотром телевизора.
✓ Поздно ночью дома после тяжелого дня, когда в окно сквозь шторы проникал зловещий оранжевый свет от уличного фонаря.
✓ В банке.
✓ Перед экраном компьютера.
Планета нервных
– Представь, что мир не просто сводит людей с ума, – недавно выдал один мой друг, когда я рассказал ему о том, какую книгу пытаюсь писать. – Представь, что мир безумен сам по себе. Ну, или безумны те части мира, через которые он взаимодействует с нами – людьми. Что если он и вправду безумен? Я думаю, так и есть. И мне кажется, что человеческое общество проживает психологический надлом.
– Да. Как пациент с нервным срывом.
– Ага. То есть понятно, что мир – это не человек. Но он похож на целую систему. Ты сам говоришь, что мир как нервная система. И ты не первый. Я читал про одного парня в девятнадцатом веке. Так вот, он сказал, что все телеграфные провода похожи на нервную систему.
Я стал искать и обнаружил, что этого человека звали Чарльз Тилстон Брайт. Он отвечал за первый трансатлантический телеграфный кабель, а всемирную телеграфную сеть он назвал «мировой системой электрических нервов».
Телеграфов как таковых больше не существует, через них ведь не выложишь видео с ниндзя-котами или эмодзи. Но мировая нервная система никуда не исчезла. Ее масштабы и сложность изменились настолько, что с июня 2017 года, согласно данным Международного союза электросвязи Организации Объединенных Наций (который, кстати, раньше был Международным телеграфным союзом), к Интернету подключено более половины населения планеты.
Год за годом число интернет-пользователей растет. Звучит дико, но если сравнивать, то в 1995 году практически никто не сидел в Интернете: 16 миллионов человек – всего лишь 0,4 % населения мира. Десять лет спустя, в 2005 году, число пользователей достигло миллиарда: то есть в сети было 15 % населения. А к 2017 году эти цифры выросли до 51 %.