– О нет! Нет! – простонал Корнелиус, чувствуя, как его сердце уходит в пятки.
Вздымая листву и землю из-под копыт, из ближайших зарослей в рощицу выскочили лошади, на которых сидели воины-гориллы с саблями и взятыми на изготовку ружьями. Не успели некоторые самки и молодые бабуины понять, что на них напали, как их уже растоптали тяжелые копыта скакунов.
Корнелиус сквозь слезы смотрел, как гориллы в красных доспехах разрубают убегающих матерей с детьми, словно это были всего лишь мерзкие вредители, разоряющие кукурузное поле. Через пару минут буколическая роща превратилась в настоящую скотобойню; предсмертные крики самок и детей разносились по всей долине. Что было еще хуже осознавать, так это то, что через несколько минут сюда устремятся самцы. Но у нескольких дюжин бабуинов, вооруженных только дубинками и копьями, не было никаких шансов выжить в бою даже с небольшим отрядом горилл.
– Прикажите прекратить это безумие! – воскликнул Корнелиус, хватая профессора Таркина за тунику. – Пусть остановятся, пока не поздно!
– Уже слишком поздно, – мрачно ответил пожилой шимпанзе. – И я не мог бы их остановить, даже если бы захотел.
Прежде чем Корнелиус успел сказать что-то еще, в рощицу ворвался отряд бабуинов под предводительством Баако. Размахивая копьями, они обнажили свои клыки в ритуальном знаке вызова. Увидев своего друга, Корнелиус шагнул вперед, надеясь предупредить его, но Таркин схватил его за локоть и потащил назад, в укрытие.
– Что с тобой не так, молодой шимпанзе? – рассерженно пробормотал он. – Неужели ты настолько сблизился с местными дикарями? Пусть с ними разбираются гориллы – это их работа. Если ты угодишь в перестрелку во время твоего спасения, то Зира никогда меня не простит за это!
Воинам Баако удалось по меньшей мере один раз швырнуть копья, сбив с ног одну лошадь с всадником, но их тут же скосили, словно траву серпом. Когда кавалеристы начали стрелять, Корнелиус зажал уши руками, крича от бессилия и наблюдая за тем, как голова его друга разрывается и превращается в кроваво-серую кашу. После этого он упал на колени и зарыдал.
– Клянусь кровью Цезаря! Немедленно встань на ноги, пока тебя никто не увидел, – недовольно сказал Таркин, потянув молодого шимпанзе за шиворот. – И постарайся хотя бы сделать вид, что благодарен за свое спасение!
Обозревая последствия ужасной резни, Корнелиус вдруг понял, что уже совсем не ощущает груз на сердце. Вместо этого он ощущал какую-то странную пустоту, как будто кто-то удалил ему все внутренности. Единственное, на что он был сейчас способен, – это оглядываться по сторонам, осматривать покалеченные тела, качать головой и повторять, будто оглушенный:
– Не нужно было этого делать.
– Не нужно?
Обернувшись, Корнелиус увидел рослого орангутана верхом на коне, облаченного в желтые одежды своей расы. В нем он признал доктора Зайуса, заместителя министра науки и известного члена Национального собрания обезьян. Как и у всех орангутанов, в его глазах читалась не только мудрость, но и суровость.
– Если я не ошибаюсь, эти дикари хладнокровно убили троих, а то и четверых ваших товарищей. Такое нельзя оставлять безнаказанным. Конечно, исчезновение вида всегда прискорбно, но эти бабуины заслужили свою участь. Я бы не стал тратить на них свою жалость.
К ним подошел горилла-офицер.
– Враг ликвидирован, сэр, – доложил он голосом, похожим на стук камней друг о друга.
– Благодарю вас, капитан Урсус, – ответил доктор Зайус, кивнув. – Но для уверенности я бы предложил предать огню всю эту долину. Понятно?
– Так точно, сэр, – ответил Урсус и, повернувшись, крикнул топтавшимся за ним подчиненным: – Вы слышали, что сказал доктор! Сжечь все дотла!
Орангутан поерзал в седле и, наклонившись поближе к профессору Таркину, окинул его недобрым взглядом.
– А что касается вас, профессор, то по возвращении в Город обезьян вас обвинят в ереси. Но, принимая во внимание юный возраст вашего ученика и перенесенные им недавно испытания, подобные обвинения в его адрес выдвинуты не будут.
– С-спасибо, д-доктор Зайус, – заикаясь произнес Таркин, глядя в землю, после чего толкнул локтем Корнелиуса, чтобы тот тоже проявил уважение. Молодой шимпанзе склонил голову, подражая Таркину, но не мог удержаться от того, чтобы не бросить взгляд на лежащий неподалеку труп молодой самки бабуина с почти отсеченной головой – в ее руках был зажат младенец с перебитым позвоночником.
– По вашим глазам я вижу, что вы испытываете кризис веры, мой молодой друг, – сказал доктор Зайус, натягивая поводья и разворачивая свою лошадь. – Пусть увиденное вами сегодня вас не смущает, мастер Корнелиус. Да, Законодатель завещал, чтобы ни одна обезьяна не убивала другую обезьяну. Но это не настоящие обезьяны. Это все равно что макаки или мартышки. У них есть хвосты. Даже у людей нет хвостов! Не беспокойтесь, в глазах Законодателя мы не согрешили.
Позже, когда Корнелиус ехал по горам в сопровождении кавалерии, он повернулся, чтобы в последний раз посмотреть на Южную долину, охваченную огнем. Дым от пожарищ поднимался к самым облакам, делая закат кроваво-красным, как в Запретной зоне.
Профессор Таркин прав. Если он не оставил надежду сделать карьеру, то лучше забыть обо всем этом. Баако и другие бабуины мертвы. Все равно он ничего не сможет изменить. Что бы ни представляла собой Южная долина, она не была Садом. Сейчас Корнелиусу хотелось только побыстрее оказаться дома, заключить в объятья Зиру и никогда ее не отпускать. Может быть, когда-нибудь потом ему повезет, и он откроет истинную тайну Сада и происхождения видов. Кто знает – если он наткнется на остатки вида, вымершего тысячелетия назад, то, возможно, даже обнаружит недостающее звено между человеком и обезьяной.
В истории случалось и не такое.
Уилл МюррейБратья по крови
Положение было безвыходным.
Впрочем, ничего нового. Астронавты ANSA Алан Вердон и Питер Берк попали в безвыходное положение, еще когда их направлявшийся к Альфе Центавра космический корабль «Зонд-6» сбился с пути и рухнул на неизвестную планету.
Вылетели они в 1980 году, но в каком году опустились, точно определить было невозможно. Корабельный хронометр остановился на числе 3085. По приблизительным оценкам их занесло лет на тысячу в будущее.
Планету, на которой они оказались, населяли похожие на них самих люди, но менее развитые, существовавшие на грани выживания и подчинявшиеся более разумным и умевшим говорить обезьянам. Впрочем, и эти обезьяны отставали в развитии от человечества двадцатого века.
Довольно скоро выяснилось, что это была не какая-то чужая планета, а Земля будущего после некоей чудовищной катастрофы, перевернувшей с ног на голову естественный порядок вещей.
Вердону и Берку пришлось в буквальном смысле бороться за существование, хотя они не оставляли надежды найти какую-то технологию, которая помогла бы им вернуться в свое время.
И вот уже несколько месяцев их преследовали гориллы на лошадях под командованием Урко, главы службы безопасности Центрального города.
Топот копыт за спиной говорил о том, что гориллы снова идут по их следам. Урко опять удалось выследить их.
Несколько дней астронавты шли на север, к долине Напа. Жители местных деревень рассказали им, что обезьяны стараются держаться подальше от этой долины. Никто не знал почему, но было бы неплохо отдохнуть там некоторое время, а если там сохранились некогда обширные виноградники, то отдых будет вполне приятным.
Под непрекращающийся топот копыт их спутник-шимпанзе Гейлен обернулся и крикнул:
– Вижу Урко!
Повернув головы, астронавты заметили облако пыли и небольшой конный отряд хмурых горилл. Среди остальных выделялся воин с высоким кожаным шлемом в форме луковицы, говорившем о его высоком ранге. Восседал он на жеребце мышастой масти.
Полковник Вердон не стал тратить время зря.
– Они еще в миле от нас. Всем рассредоточиться! Удачи!
В подготовку астронавтов в агентстве ANSA входило и умение действовать в экстренных обстоятельствах. Если они разбегутся в разные стороны, их будет труднее поймать. А найти друг друга можно и после.
Вердон тут же бросился влево, а майор Берк устремился вправо. Гейлен же нырнул в ближайшие кусты и весь сжался, замерев от страха. Он боялся карабинов горилл гораздо сильнее, чем люди. Некоторые из этих карабинов уже выстрелили, но расстояние было слишком большим для прицельной стрельбы. Пока что.
Когда трое товарищей проходили через горловину долины, они еще не знали, что погоня близка. Можно было бы скрыться в высоких горах, окружавших долину, но до них еще бежать и бежать. При свете дня белокурые волосы Вердона будут заметны издалека. Другое дело его домотканая одежда, подаренная сельскими жителями. Куртка и штаны хорошо сливались с окружающим ландшафтом.
В конце концов, это уже не важно.
Отряд Урко насчитывал примерно два десятка горилл. Стреляя, бойцы хранили молчание – у обезьян не было обычая кричать во время верховой езды.
Земля продолжала трястись под беспощадными ударами копыт. Уже запыхавшись, Вердон поспешил укрыться за пробковым дубом и осторожно выглянул из-за его ствола.
Увидев, как три гориллы окружили что-то, он невольно тихо зарычал от бессилия. Одна из них спешилась и нагнулась над кустами. Гейлен пытался пинаться, но, конечно же, оказать настоящее сопротивление гориллам не мог.
Урко грубым тоном прорычал команды, и другие гориллы рассыпались во все стороны.
– Найти людей! Найти астронавтов! И перестрелять! Пленных не брать! Хватит с меня этой погони.
При звуках плотной стрельбы сердце Алана Вердона подпрыгнуло и едва не застряло в горле. Он уж было подумал, что Пита подстрелили, но подчиненные-гориллы всего лишь слишком усердно поспешили выполнить приказ своего начальника.
Мысленно Вердон проклинал себя. Разделиться было разумной идеей, но сейчас они никак не могли связаться с Питом и договориться о спасении Гейлена, даже если это было бы возможно.