Ухватившись за возможность, я спросил, не хочется ли ему сняться в вестерне. Он ответил уклончиво, а Стиви и вовсе отвергла это предложение, окинув меня сердитым взглядом. Таким взглядом она явно хотела сказать, что прекрасно знает, что у меня на уме. Я настаивал, предлагая Корнелиусу показать, как снимаются фильмы, как делаются телепостановки и как с их помощью человечество распространяет свою культуру. Я затрагивал верные струны, но Стиви всякий раз встревала и портила настрой. Она знала, какой у нас плотный график на съемочной площадке, и не хотела, чтобы и без того усталые обезьяны уставали еще больше.
У меня появилась другая мысль.
– А как насчет эстрадного шоу?
– Что это такое? – спросил Корнелиус заинтересованно.
– Представление с разными номерами. Развлекательная программа. Вы с Зирой могли бы стать в ней ведущими.
Предложение показалось ему любопытным, но Стиви снова вмешалась.
– Да ладно вам, Гэри. Может хватит уже? – она посмотрела на Корнелиуса. – Он хочет сказать, что сделает из тебя звезду. И богача.
– Ах, увы, – сказал Корнелиус, улыбаясь. – Боюсь, что деньги мне ни к чему.
Я едва не свалился с лошади. Но удержался в седле и схватился за спасительную идею.
– Ну, а если, допустим, вы помогли бы собрать средства для зоопарка?
Корнелиус оживился.
– Да, я бы согласился.
– Корнелиус, это вовсе не обязательно, – озабоченно сказала Стиви.
– Нет, знаешь, зоопарку не помешали бы некоторые улучшения. Ради самих животных. Возможно, мы заодно могли бы каким-то образом увековечить память доктора Майло.
– Ну тогда, считай, что дело сделано, – сказал я и эффектно пообещал огромную долю с доходов «Лаки Стар». Я знал, что Хайлер убьет меня, но в тот момент я спасал наши шкуры. Когда мы вернулись в дом, Корнелиус принялся играть с Бастером, а я проследовал в свой домашний офис, чтобы составить основной договор. Я получал три часа записи Корнелиуса и Зиры на пленку, плюс возможность получить больше, если дела пойдут хорошо. А заодно и возможность видеться со Стиви. Она была не в лучшем настроении, когда мы вернулись в отель, но я надеялся, что в будущем нам представится еще не один шанс провести время вместе.
Дома я распорядился вернуть лошадей туда, откуда их привезли, после чего началась моя настоящая работа. Я никогда не писал сценария для эстрадного шоу, но знал достаточно людей, которые это делали. Ничего сложного. Две обезьяны должны только представлять участников, а публика будет следить за их реакцией на номера. Своего рода командная работа. Я был уверен, что многие исполнители с радостью возьмутся за возможность показать себя. Конечно, если все узнают, что вы любимая группа обезьян из будущего, то считайте, что вам самим это будущее обеспечено.
Ну и добавить немного скетчей с обезьянами в качестве участников. Такие эстрадные представления давно используют гостей, которые никаким боком не причастны к развлечениям. Главное, соблюдать принцип простоты и предоставлять всю основную работу профессиональным артистам. Если у Боба Хоупа даже футболисты кажутся забавными, то из Корнелиуса и вовсе можно сделать остроумного шутника.
Приближался конец месяца – и язва моя росла с каждым днем и с каждой озабоченной мыслью. Изначально «Убойным составом» называли бейсболистов из команды «Янкиз» двадцать седьмого года – Бейб Рут, Лу Гериг и другие ребята. В 1973 году их эквивалентом стали угрюмый таксист, военный врач, бестолковая красотка и психолог-заика, то есть персонажи, наносящие один удар за другим по зрительской аудитории. Редкое сочетание сценария, поработать над которым был бы рад любой автор, с коммерческой популярностью привело к тому, что шоу заняло первое место и получило рейтинг в 30. Даже сейчас, годы спустя, я с полным правом могу утверждать, что это было самое убойное телешоу в истории.
И еще был я, Дон Кихот, со своим волосатым Санчо Пансой, выкладывавшийся на полную катушку. Благотворительный характер нашего представления подразумевал, что множество участников были готовы выступать бесплатно, что, безусловно, радовало мою команду – а обезьяны с самого начала понимали каждую команду с полуслова. Поначалу я даже думал, не привезти ли мне Бастера, чтобы их успокаивать – как в той картине про джунгли, – но они вроде бы совершенно не испытывали никакого дискомфорта и чувствовали себя как рыба в воде. Корнелиус в один момент даже подхватил песню. Я был на седьмом небе. Зрители буквально с ума сходили и вели себя, как обезья… опять я заговариваюсь. В общем, это стоило посмотреть. Единственное, что не позволило «Гексагон» получить половину доли от рекламы, – это плохой охват рынка, но де Сильва надеялся наверстать свое с помощью повторов.
Говорили даже о том, чтобы обезьяны рекламировали нашу другую продукцию или каким-то образом участвовали в ней – нечто, вроде «Корнелиус представляет» или «отобрано Зирой», или что-то вроде того. Воспользовавшись обезьянами для завоевания субботы, де Сильва хотел показать как Мэдисон-Авеню, так и всему широковещательному миру, что с «Гексагон» следует считаться. А Гэри Лакмен с «Лаки Стар» возглавит это наступление.
А потом они не появились на прогоне.
Однажды обезьяны уже пропускали встречу со мной, так что я не спешил волноваться. Их внимания домогались миллионы людей, стремящихся к тому, чтобы те разрекламировали их товары или выступили в их поддержку. Мы же не планировали запись еще несколько дней, да и вообще в нашей профессии не в новинку делать все в самую последнюю минуту. Время у нас было.
Но я не мог достучаться до обезьян – как и до Диксона со Стиви. Я даже отослал своих подручных в зоопарк, в котором обезьяны размещались раньше. Никаких следов.
Прошло трое суток, мы начинали сходить с ума. На этот раз де Сильва настолько обеспокоился, что даже позвонил мне сам. Вот фрагмент записи:
ДЕ СИЛЬВА: В чем дело, Гэри? Ты должен был отослать мне доклад еще несколько дней назад, вместе с записью репетиций.
ЛАКМЕН: Проблема с обезьянами. Они до сих пор не появились.
ДЕ СИЛЬВА: Так дай им бананов или еще чего. Я уверен, что ни в каком профсоюзе они не состоят. Они что, пытаются торговаться?
ЛАКМЕН: В том-то и дело, что нет. Я не могу их найти. Их нигде нет.
ДЕ СИЛЬВА: В каком смысле нигде?
ЛАКМЕН: В том, что они пропали. Исчезли. Скрылись с радаров. Потерялись в джунглях.
ДЕ СИЛЬВА: Ты шутишь. Эти двое не сходят с экранов телевизоров – посещают музеи и открытия торговых центров. Достаточно просто включить камеру, и они прилетят, как мошкара на свет.
ЛАКМЕН: Ты что, думаешь, я не пытался их найти? Конечно, пытался. Я послал Хайлера в отель, он подкупил одну из горничных, и та разговорилась. Сказала, что они уже несколько дней не появлялись в своем номере.
ДЕ СИЛЬВА (после паузы): Думаешь, кто-то из них заболел?
ЛАКМЕН: Да, я думал об этом. Но тогда мне сообщили бы.
ДЕ СИЛЬВА: От этой передачи зависит все, Гэри. В самом буквальном смысле все. Владелец одного из моих филиалов в Нью-Йорке собирается заняться передачей в другие города через спутники.
ЛАКМЕН: Кабельное телевидение?
ДЕ СИЛЬВА: Ну да, и тогда можно будет охватить те города, в которых у «Гекс» нет филиалов. Модная нынче вещь. Она спасет сеть, но для этого нам потребуется куча оригинальных программ.
ЛАКМЕН: Не могу поверить, что люди захотят платить за телевидение.
ДЕ СИЛЬВА: Давай я буду об этом беспокоиться, ладно? От тебя мне требуется шоу и…
ЛАКМЕН: Подожди минуту, Фрэнк.
ДЕ СИЛЬВА: Я плачу за этот звонок! Не откладывай трубку, ты, сукин…
ЛАКМЕН: Тут президент.
ДЕ СИЛЬВА: Чего?
ЛАКМЕН: Соединенных Штатов. Джейкоб Генри! По телевизору. Быстро включай.
Эту передачу помним все мы. В ней говорилось о том, что обезьян перевезли из «Беверли-Уилтшир» под предлогом того, что они «утомились» и должны отдохнуть, после чего им подыщут «занятие, подходящее для их высоких интеллектуальных способностей». Так сказал сам президент, повторяя заранее написанные кем-то слова.
Я был вне себя от ярости. Значит, у них-то связь есть!
Мы звонили в разные государственные органы, но без толку. Все отвечавшие отделывались стандартными фразами, и даже Стиви и Диксон говорили со мной сухо, не желая продолжать разговор. До самого президента, разумеется, у нас дозвониться не получалось.
Конечно, я подозревал, что произошло что-то серьезное. Комиссия явно что-то узнала об обезьянах, и, судя по дошедшим до меня сведениям, в день нашей предполагаемой репетиции состоялось ее тайное заседание. Это объясняло, почему они не объявлялись. Сами по себе Корнелиус с Зирой были слишком вежливыми, чтобы так просто дать мне от ворот поворот; возможно, их даже увезли против их воли. Но это дела не меняло – в студию они не приедут.
У де Сильвы едва не случился инфаркт, и мне пришлось проводить с ним почти все время. Я убеждал его, что мы еще можем выпутаться и сохранить доверие филиалов и рекламодателей. Пусть мы и не можем показать убойное шоу прямо сейчас, но речь президента позволила нам разыграть кое-какие карты. Все, что было нужно – это раздобыть обезьян хотя бы на один день и привезти их в студию. Мы могли бы с особой помпой обставить их возвращение, или же, если им необходимо будет и дальше оставаться в уединении, назвать это «Открыткой из рая». Так мы обеспечили бы еще большее внимание публики. На волну «Гекс» были бы настроены все телевизоры страны.
Но для этого мне необходимо было их найти.
Я потратил все свои наличные, чтобы нанять каждого частного сыщика в Южной Калифорнии. Я боялся, что обезьяны скрылись где-нибудь в Барбадосе или еще подальше, но тот факт, что Диксон со Стиви находились здесь, говорил о том, что и их подопечные где-то поблизости.
Конечно, в своих поисках я был далеко не одинок: каждый папарацци и журналист вышли на охоту. И это понятно, ведь обезьяны стали для них золотой жилой, источником неплохого заработка. Но все эти поиски были бесплодным. С каждым днем я все сильнее сердился. Что они там себе позволяют, играя с нами в молчанку? Шел 1973 год, эпоха массмедиа. Лозунг Греты Гарбо «я хочу быть одна» уже не прокатывал.