Выстрелы и крики словно заполнили собой все пространство, но, как оказалось, это было еще полбеды. Со стороны выставочного зала доносилось приближавшееся рычание злобных тварей.
Зайус пополз вперед, содрогаясь от пронзительной боли и от рыданий. Перед глазами у него до сих пор стояла сцена гибели Кары.
– Лацераторы нас догнали. Помоги мне, – послышался слабый скрипучий голос Парта.
Он был еще жив, но из-за тяжелой раны едва мог двигаться. К руке Зайуса прижалось что-то твердое и холодное – одна из тех металлических банок, которые Парт взял в лаборатории.
– Поверни клапан наверху. Когда я подожгу емкость, швырни ее назад, к лацераторам. Огонь и жар их ослепят.
Зайус нащупал рычажок на крышке банки. Цилиндр зашипел, выделяя вонючий газ. Парт кашлянул.
– Приготовься. Вот пламя.
В руке Зайуса полыхнул огненный шар, опалив волосы на его лице. Он размахнулся, едва не уронив цилиндр, но ящер крикнул:
– Бросай!
Превозмогая боль, Зайус приподнялся и швырнул цилиндр туда, где, по его мнению, должны были находиться лацераторы. Огненный шар высветил двух чудовищ, подкрадывавшихся к оставшимся обезьянам.
Цетус выстрелил в первое, которое успело наброситься на Маркоса и вцепиться в его грудь когтями, разорвав зеленую куртку. Второе схватило зубами винтовку Веруса и выдернуло ее из рук гориллы-солдата. Но в первого, державшего в своих цепких руках верещавшего шимпанзе, угодили две пули.
Кара ползла к Зайусу. В свете огня было видно, что ее лицо перепачкано в крови.
Парт подтолкнул к Зайусу второй цилиндр, скользкий от крови и уже с вырывающимся из отверстия на конце пламенем.
– Брось его в лацератора, – с трудом прохрипел разумный ящер.
Зайус бросил банку, угодившую в бок лацератору, который уже прикончил Маркоса. Болезненное пламя отвлекло его достаточно, чтобы Цетус прицелился и снова выстрелил в него. Лацератор упал, но второй пробежал прямо по нему и прыгнул на Цетуса, переломав винтовку надвое. Не обращая никакого внимания на удары мощных кулаков гориллы, чудовище принялось раздирать капитана когтями на ногах, превращая его в кровавое месиво.
– Выстрели в огонь… – прошептал Парт так тихо, что Зайус едва расслышал его голос сквозь крики обезьян и визг чудовища.
Из последних сил ящер подтолкнул к Зайусу винтовку.
– Стреляй в огонь…
Подняв оружие, Зайус прицелился в пылающую у лап лацератора банку и нажал спусковой крючок. И промахнулся – пуля отскочила от пола. Лацератор обернулся, щелкнул челюстями и двинулся к ученому. Зайус выстрелил в шипящий металлический цилиндр еще раз.
Взрыв его оглушил.
После того, как погасли последние языки пламени, Зайус подтянул повязки вокруг ребер на груди и подполз к телу Кары. Обняв ее, он сжал ее руку, но она даже не шелохнулась. Цетус подстрелил ее, а остальное завершили лацераторы.
Но у Зайуса оставалось много дел, даже несмотря на гибель всех остальных членов экспедиции. С трудом дотащив Парта до лаборатории, он уложил его в пустой контейнер рядом с его погруженными в глубокий сон собратьями. Когда они проснутся – если вообще проснутся – они не будут иметь ни малейшего представления о том, что Парт наблюдал за ними, и о том, какую жертву он принес ради спасения незнакомой обезьяны.
Посмотрев на мигающие огоньки панелей, Зайус подумал о том, чтобы уничтожить механизмы, но это был их мир, а не его, поэтому он был не вправе распоряжаться их участью. Пусть спят дальше.
Едва ковыляя, Зайус выбрался на освещенную солнцем поверхность пустыни и, прищурив глаза, оглядел простиравшуюся перед ним Запретную зону. В его голове вертелись слова Законодателя: «Ибо он сделает пустыню из своего дома и из вашего…». Сделанные ими в музее открытия слишком опасны, чтобы стать всеобщим достоянием.
Зайус наконец-то понял, почему Защитник веры так ревностно охранял тайны прошлого и сторонился опасных технологий. Если в словах Защитника возникнут сомнения, то горилл – а, пожалуй, и всех обезьян – уже невозможно будет контролировать. Зайус поклялся не забывать жертв, которые члены его экспедиции принесли во имя Истины и Знания. Но не всякая обезьяна заслуживает Истины и Знания. Не каждая его вынесет.
Очертания местности перед ним расплывались, словно он смотрел на мираж, но это не было иллюзией, не было колебанием разогретого воздуха – это всего лишь дрожали слезы в глазах Зауйса, вспоминавшего, как его приободряла и поддерживала Кара.
Он выплюнул застрявшую у него во рту едкую пыль Запретной зоны. Опершись на трость из кости, он сделал свой первый шаг по долгому пути домой.
Эндрю ГаскаНеизвестная обезьяна
Генерал Урко зарычал и отдал приказ:
– Сержант, это оружие должно быть готово к запуску немедленно!
Его спецотряд занял здание древнего собора в нескольких милях от поверхности Запретной зоны. Археолог генерала предположил, что вследствие некоей происшедшей в прошлом катастрофы часть древнего города угодила в расщелину и оказалась погребенной под землей. Постепенно ветер и песок пустыни завершили свою работу, скрыв развалины от посторонних глаз.
Взмахом руки Зако передал приказ своим солдатам, и те торопливо приступили к работе. Вдоль балок и опор собора замелькали перебрасываемые ими веревки и канаты. Через несколько секунд с каменных горгулий на вершинах мраморных колонн спрыгнули гориллы, облаченные в зеленые доспехи из бычьей кожи. Их форма резко контрастировала с кожаной броней генерала – та была оранжевого и голубого цветов.
Повиснув на веревках, гориллы Урко грациозно и слаженно спускались, словно исполняя своеобразный воздушный балет. Другим своим концом веревки были прикреплены к лежащему на боку гигантскому цилиндру, и таким образом гориллы весом своих тел приподнимали его в вертикальное положение. Морда металлического зверя начала подниматься, сначала медленно, но потом, по мере нарастания импульса, все быстрее.
Это было древнее оружие. Его вид напоминал Урко медный патрон винтовки «Ри-Вум 88» с небольшими крылышками по бокам.
«Эта ракета будет смертоносней любой пули, – восторженно думал Урко. – Гораздо смертоноснее даже любого аэроплана. Она станет орудием моей мести!»
Опускаясь на пол собора, солдаты-обезьяны устанавливали массивную ракету в боевое положение. Ее потрепанный временем корпус стонал в знак протеста. Через тысячелетие сна она восставала, как феникс из пепла, стряхивая пыль и обломки со своей потускневшей оболочки. Основание ее плотно вошло в механизм спуска и надавило на него. Сейчас она представляла собой олицетворение всемогущего бога разрушения.
И он был полностью в распоряжении Урко.
План мести Урко был прост – вторгнуться в обиталище мутантов, подземных жителей, и найти спрятанное там секретное оружие: летающую бомбу, способную уничтожить целый город.
Его отряд горилл нашел ее в культовом сооружении в конце туннеля, который подземные жители запечатали несколько столетий назад. Она лежала в проходе между рядами скамей – грязная, покрытая многовековым слоем пыли и шрамами времени. Реликвия давно ушедшей эпохи, погребенная в соборе, который некогда был местом поклонения.
Заброшенная и позабытая.
До тех пор, пока сохранивший ему верность археолог не нашел доказательства ее существования в Запретной зоне.
До тех пор, пока Урко не узнал, что она существует на самом деле.
Главный инженер генерала, доктор Инзари, тщательно изучил выкопанные из-под земли тома технической документации и объяснил Урко, что нужно сделать.
Установить оружие в боевое положение на площадке, утопленной за алтарем. После этого активируется и поднимется контроль управления. Ввести координаты поселения людей и стереть его с лица Земли.
Навалившись на площадку всем своим весом, ракета включила древний механизм, который сначала загудел, затем затих, а потом снова загудел, пробуждаясь к жизни. Из углубления в полу поднялась панель управления, со щелчком встав на место рядом с Урко. Он слышал далекий шум турбин и гул электрических двигателей, ожидавших его приказа. Оттолкнув ногой в сторону труп незадачливого подземного жителя, Урко подошел к панели. Поверхность ее выглядела точь-в-точь так, как и было описано. Он запомнил расположение самых главных элементов управления и быстро нашел клавиши для ввода координат цели и красный пусковой цилиндр с защитным экраном над ним. Когда он его нажмет, ракета запустится.
Значит, удача все-таки вернулась к нему.
Совет осудил его за то, что он развязал войну против менее технологически развитой колонии обезьян. С тех пор, удалившись в изгнание, впавший в немилость генерал и сохранившие преданность ему гориллы вели скрытные боевые действия против обеих сторон, нападали на их поселения и растворялись в ночи. Теперь их тактика изменится.
Теперь у него есть грозное оружие.
Издав несколько щелчков и помигав лампочками, панель управления ожила и тихо загудела. Оглянувшись через плечо, Урко убедился в том, что его солдаты перегородили массивные двери собора. Теперь его никто не остановит.
– Карты! Где мои карты? – крикнул Урко.
Ему были необходимы точные координаты анклава людей.
Двое солдат, рванувшихся выполнять его приказ, в спешке столкнулись. В обычных обстоятельствах Урко набросился бы на них с упреками, обозвал бы болванами и пригрозил бы казнить за непригодность, но сейчас генерал просто оскалил сжатые зубы. У другой гориллы это означало бы демонстрацию силы. Для Урко же такая гримаса служила подобием улыбки.
– Посмотрим, что скажет совет на это, – сказал он, ударяя кулаком по панели управления.
Лампочки моргнули.
– Смерть людям! Смерть Зайусу!
Словно в ответ на его призыв произошло нечто странное, даже сверхъестественное. Над его головой вызывающе завыл поднявшийся ветер, а из-под ног ушла земля. Собор накренился, его дальние уголки погрузились во тьму. В воздухе перед ним что-то сгустилось, а потом возникли очертания призрака с головой обезьяны, высокого, как сама ракета. В его черных как смоль глазницах раскаленными углями сверкали зрачки. Не успело видение проявиться до конца, как оно завыло: