[3]. Сборник рассказов Жака Стериберга «Завтрак без будущего» (1970) тоже говорит сам за себя — это своего рода каталог апокалиптических пророчеств, хладнокровный проигрыш всевозможных вариантов гибели Земли и человечества… Более осмысленную и «конкретную» антиутопию построил в романе «Таромантия» (1977) молодой писатель и критик Шарль Добжински. Наш читатель, знакомый с «Квадратами шахматного города» Джона Браннера, обнаружит у Добжински много общего; только на сей раз — это город-колода (особых карт — таро), в остальном же нового мало; программируемые властями иллюзии, окутывающие город подобно туману, традиционная в антиутопиях фигура «диссидента» (в данном случае это психоаналитик, разгадывающий карточный код, управляющий жизнью горожан)…
В середине 60-х французская фантастика не избежала своей собственной жанровой революции — точь-в-точь как это случилось за океаном и на Британских островах. Правда, по сравнению с теми событиями, «Новая Волна» на родине Жюля Верна показалась бы мероприятием камерным — без шумной рекламы, литературных деклараций и специальных изданий, рассчитанных на пропаганду новых веяний и объединяющих вокруг себя молодых бунтарей… Да и начало бунта было иным.
Предвестником «Новой Волны» можно считать эпатажный (но, как выяснилось шесть лет спустя, пророческий) роман Сержа Кансера «Волки в городе» (1962), которому сам бог велел стать манифестом «сердитых молодых фантастов»… Судите сами: конец XX века, нет нищеты, войн, уничтожены запасы оружия, стерты государственные границы — одним словом, желанный «золотой век» покоя и изобилия. Почему же в этой утопии молодежь вдруг взрывается бунтом, и толпы подростков выходят на улицы с транспарантами «Перевешаем всех родителей!», «Не желаем быть такими же подлецами!»? Почему в Париже разъяренная толпа юнцов убивает мэра, запретившего ночные гонки на мотоциклах по городу? В обществе «всеобщего благоденствия и сытости» царит… скука — вот и весь ответ.
Кажется, он и вправду вышел на шесть лет раньше, чем должен был бы, этот удивительный роман! Впрочем, в майские дни бурного 1968-го все описанное уже никто и не воспринял бы как фантастику. Не случайно в перегороженной баррикадами Сорбонне студенты вывесили плакат — символ бунта: «Вся власть — воображению»…
Насколько помнит читатель, и многие «старички» не чурались политики. Однако молодежи этого показалось недостаточно — решено было действовать радикальнее радикалов.
Мое представление молодых французских фантастов неизбежно окажется мозаичным и отрывочным. И дело даже не в недоступности многих их произведений — скорее само движение так и не обрело стройность; нет концепций, нет признанных лидеров… Поэтому — просто перечисление самых интересных авторов и книг.
По художественному уровню и влиянию на читателей и коллег самое заметное место во французской «Новой Волне» занимают два писателя: Жан-Пьер Андревон и Филипп Кюрваль.
Андревон дебютировал вполне «проходным» и подражательным романом-фэнтези «Человеко-машины против Гандахара» (1969), но в дальнейшем быстро нашел свой собственный стиль и свои темы. Это и отвлеченная фантастика, и предельно политизированная. Например, герой романа «Пустыня мира» (1977), сюжет которого напоминает фармеровскую серию о Мире Реки и хорошо известный у нас рассказ Фредерика Пола «Туннель под миром», внезапно осознает, что «реальность», в которой он очнулся после смерти, — всего лишь иллюзия, созданная инопланетянами для «глубокого изучения» проблем бессмертия и психологии оживленного. А в одном из последних романов, «Проделки хорька в курятнике» (1984), дело происходит во Франции ближайшего будущего. В результате общенациональной лотереи определяются «лишние» граждане, устранить которых должен специально нанятый правительством профессиональный убийца. Подобно персонажу знаменитого фильма «Бегущий по лезвию» (снятого по роману Филипа Дика), герой со временем перестает рассматривать свою работу как нечто рутинное и задумывается об устроителях кровавых лотерей.
Политические взгляды Андревона (а он занимал одно время ультралевые позиции) достаточно ясно отражены в его рассказах, вошедших в сборники «Сегодня, завтра и вскоре» (1970), «Это скоро случится» (1971) и «Золотая книга Жана — Пьера Андревоиа» (1983). Достаточно упомянуть новеллу «Время долгого сна», в которой по заданию правительства готовится — вслед за убийством Сартра и Годара — физическое уничтожение всех левых интеллигентов…
Известность Филиппу Кюрвалю (псевдоним Филиппа Тронша) принесла его эпатажная трилогия о ближайшем будущем Европы (в духе известного апокалиптического «триптиха» Джона Браннера).
Открывающий трилогию роман «Эта милая человечность» (1976), первым из французских произведений завоевавший престижный приз «Аполлон», рисует Европу под властью Общего рынка, отгородившегося от остального мира непроницаемыми электронными барьерами. Что там творится, в этой загадочной «закрытой утопии», поручено разузнать шпиону из стран третьего мира. Продолжение, «Проснется ли Спящий?» (1979), до сих пор остается одной из самых значительных книг французской фантастики 70-х годов — и безусловно самым скандальным политическим романом в этой литературе. Автор делает только одно допущение — антиядерное лобби наконец победило — и смотрит, что получится. Вся «альтернативная» энергетика мгновенно оказалась под запретом, вместе с ней очень быстро был «запрещен» вообще какой бы то ни было технический прогресс; в результате Европа дичает, цивилизация лежит в руинах, по дорогам бродяг лишь банды наемников и мародеры-одиночки… Роман внешне производит впечатление «героической фэнтези», но написан с едким сарказмом и горечью (героиня — эколог обнаруживает странного уснувшего мутанта, от него единственного, оказывается, зависит, наступит ли лучшее будущее; но «оживить» его может только электричество, секрет которого безвозвратно утерян…). И заключительный роман трилогии, «Сувенир из будущего» (1983), также был призван прежде всего шокировать читателя: действие происходит на Всеевропейском сексуальном конгрессе…
Среди других романов Кюрваля выделяются «Пески Фалона» (1975) — сюрреалистическая притча о превращенной в тюрьму планете— океане («Солярис» к тому времени уже был переведен на французский!), и «Тайный лик желания» (1980), вызывающий неизбежные ассоциации с романами Филипа Дика.
Творчеством все того же Дика, его неустанными «тестированиями» реальности — насколько она реальна, не иллюзия ли восприятия? — навеян и первый роман Пьера Пело (псевдоним Пьера Сюраня) «Горячечный цирк» (1977). Зато его следующая книга — «Вечеринка в зародыше» (1977) — представляет собой самостоятельную и жесткую сатиру. В мире будущего, задыхающемся от перенаселения, супружеские пары имеют право всего на три попытки обзавестись потомством. И на пятом месяце беременности врачи с помощью новейшей техники задают вопрос зародышу: желает ли тот жить в кошмарном, программируемом мире? При отрицательном ответе, или если плод слишком слаб, чтобы вступить в общение — его убивают…
Вообще, если говорить о тематических пристрастиях авторов французской «Новой Волны», то вторым «идолом» после политики должен быть поставлен секс. Ну, разумеется, фантастический! Кроме ранее упомянутых книг, можно отметить впечатляющий дебют способного Франсиса Вертело — роман «Черная линия Ориона» (1980), в котором вышедшее на галактические просторы человечество, уже полностью превратилось в гомосексуальную расу… Эротикой пронизано большинство рассказов сборника «Золотая книга Алана Доремье» (1981) — автора, одного из признанных мастеров короткой формы во французской фантастике, особенно интригует перспектива интимных взаимоотношений людей и инопланетян (назвать их «половыми» рискованно — с полами у звездных жителей дело порой обстоит столь запутанно, что черт ногу сломит!).
Справедливости ради надо сказать, что Доремье (как и другой яркий автор — Даниэль Вальтер) весьма далек от коммерческой «сексплуатации» выигрышной темы, его творчество скорее элитарно и несколько заумно. Тонкий стилист и поэт, он исследует вечные темы искусства; жизнь, смерть, любовь — ив фантастике ищет лишь новые средства выражения.
С другой стороны, еще один enfant terrible «Новой Волны», Серж Бруссоло, в романах «Вид больного города в разрезе» (1980) и «Портрет дьявола в котелке» (1983) активно заимствует все, что можно, именно со склада научной фантастики — традиционной и новейшей. Литературная «окрошка» из готического романа ужасов (и более современных кафкианских кошмаров), психологических парадоксов a la Дик[4], «строгой» научной фантастики, стилистической пиротехники, сюрреализма, имитаций Балларда и прочих англичан — «нововолновихов»… Блюдо явно переперченное и у иного читателя может вызвать изжогу.
Так сколь же нова французская «Новая Волна»?
Формалистические стилевые изыски? Это во Франции уже проходили (например, в «новом романе»). Расщепленное сознание, психологические (быстро, впрочем, переходящие в физиологические) «экзерсисы»? Да разве после Жана Жене и абсурдистской прозы местного читателя чем-нибудь удивишь??.. «Подсознательные пейзажи» в духе сюрреализма? Тем более старо на родине его идеолога и провозвестника Андре Бретона. А новизна-то, новизна — где?
Видимо, чувствуя это, многие молодые авторы быстренько и без внутреннего сопротивления проделали любопытную эволюцию от шумных бунтарей — к благопристойному литературному истэблишменту, от экстравагантной прозы — к коммерческому «проходняку».
Начинавший как отчаянный экспериментатор Мишель Жери впоследствии вырулил на темы более надежные — с точки зрения рынка. В его романах «Неопределенное время» (1973), «Обезьяны времени» (1974), «Жаркое солнце глубинная рыба» (1976) и «Пони-Дракон» (1978), составивших тетралогию «Хронолиты», речь идет о некоей объявленной вне закона «надвременной» корпорации, с помощью особых наркотиков управляющей