Я ускорил шаг, будто бы пытаясь опередить воспоминания, не дать им себя нагнать — но долгий пеший путь по улице все равно заставил пережить участок прошлого. И тот вечер, и заброшенный ангар в промзоне на краю города.
Гулял я там — так потом отвечал я следователю — вот нравится мне индустриальная архитектура, а еще родной город напоминает.
Товар — самодельные «татушки», к тому моменту давно лежали в тайнике и ждали покупателя. Оставалось просто уйти из небезопасного места — вот как сейчас, подняв ворот, щурясь от редких порывов ветра в лицо, особо не глядя по сторонам.
В общем, шел бы себе и шел — мало ли кто там орет женским голосом из ангара за бетонным забором и колючкой и по какой причине. Может, игры у них там ролевые, в промзоне… с шестиметровой пентаграммой, обнаженной женщиной и людьми в черных халатах со свечами в руках — из окошка, после того как я все-таки поднялся на забор, был виден только этот участок пола.
Ну и что? Это же столица — кто его знает, вдруг в другом углу, который я не вижу, камеры стоят, режиссер-постановщик и всякие там ассистенты.
Но потом громко бормотавший дядька у изголовья пентаграммы достал черный ритуальный нож и шагнул к жертве.
Так мы и познакомились с Анной Викторовной. Я ее, получается, в тот день спас.
А потом добрые следователи, вызванные анонимным доброхотом на пять трупов и даму в беспамятстве, обратились к сотовым операторам, а те дали распечатки с базовых станций о всех, кто шастал поблизости — и вот, я уже второй год собираю по пять подписей в месяц и буду так делать, если повезет с досрочным, еще два с половиной года. А ведь идея с телефоном-автоматом с его бесплатным «ноль-два» казалась надежной…
Потому что надо ограничивать себя в добрых делах. Спугнул бы — и все. Камень в окно бросил, пожар бы устроил там…
«Но вызванного беса зачем было в Анну Викторовну запечатывать?..» — сочувственным тоном будет спрашивать следователь, подталкивая ко мне заботливо оформленное кем-то чистосердечное признание, которое теперь нужно переписать от руки…
«А иначе бы она умерла», — игнорировал я бумагу. — «Крайняя необходимость».
«Кто-то может это подтвердить?..» — вновь начал ленивую дуэль человек на том конце стола.
Да никто не может.
Еще в «чистосердечном» было что-то про пять трупов, трое из которых оказались государственными чиновниками. Следователь настаивал, что их тоже — я. И ритуал этот — я. Все — я, начиная с убийства Кеннеди.
— Хватит. — Сказал я сам себе строго, возвращая в реальность и чувствуя, что еще немного, и стану себя жалеть, решать — правильно ли сделал или нет.
Все давно решено. Еще на том заборе, за секунду до того, как я таким же черным ножом резанул себе левую ладонь, и в собранную пальцами горсть набралась кровь.
Я успел дать бесу жертву раньше, чем мужик в черном. Не важно, что стоял я в этот момент не в центре круга — призванный уже прорвался.
Потом бес порвал пятерых неудачников, упустивших контроль за ритуалом. Потом его нужно было куда-то деть. А на полу лежала Анна Викторовна, до которой неудачник-предводитель все-таки успел добраться со своим ножом. И она умирала.
— Хватит! — Рявкнул я на себя.
Мимо шедший мужчина удивленно обернулся, а я ускорил шаг.
Надо будет пошить капюшон…
Глава 3
Можно ли гадать по приправе, всплывшей на поверхность свежезаваренного доширака?
— Миха, ты домой не собираешься? — Прямо спросили меня.
Наверное, расположение специй говорило о дальней дороге. Надо будет запомнить сочетание.
Правда, гораздо более верной приметой было то, что минутой ранее Леху попросила подойти жена на пару слов. Телевизор они сделали громче — в их небольшой квартирке сложно уединиться для приватной беседы. С кухни, которую я оккупировал, разговор было не слышно.
Супруга осталась наедине с телевизором, а накрученный женой парень отправился по-мужски решать проблему с припозднившимся гостем.
А я ведь пришел с тортиком — и мне были рады… Ну, часов пять назад…
Все дело в том, что номер, данный мне Анной Викторовной, не отвечал. И номер самой Анны Викторовны молчал не менее загадочно. Вечерело.
— Не берут трубку. — Показательно поднял я одолженный у Алексея телефон экраном вверх.
— Миха, ты прости, но иногда не берут трубку, потому что не хотят говорить.
— Это хозяйка квартиры. Мне с адресом телефон дали. Велели заранее позвонить.
Звонить заранее — весьма разумно, потому что альтернатива — звонить в дверь из холодного коридора. Или — в домофон, с еще более холодной улицы.
— Значит, кинули. — Пожал он плечами.
— Угу, — задумчиво побарабанил я пальцами по столу. — Я доем? — Показал на свежезаваренный доширак.
— Доедай, — грустно вздохнув и покосившись на стену, за которой шумел телевизор, Леха тоже занял место за столом.
Просить остаться у них не стану — у них, наверное, тоже планы на выходные, а я их порчу.
Может, снова кого в метро спасти?.. Так ведь ребра жалко…
— У тебя на даче никого? — С надеждой спросил я.
— У меня и дачи нет.
— А, точно…
Сокурсников спрашивать бесполезно — у нас только Леха местный, с пропиской и жильем. Всех остальных государство выдернуло в столицу из других городов — предложило учебу, стипендию, общежитие, перспективу… Многие соблазнились.
Тем более, особых талантов от нас никто и не требовал. Все, чем мы отличались от остальных — отметкой в личном деле с фразой «успешно перенесен контакт с потусторонним». И стигмой на теле, это подтверждающей.
«Успешно перенесен» — означает, что после контакта с нечистью мы не попали в психушку и не заставили себя поверить, будто «ничего не было». Было и было — обычно неприятно, жутко, страшно; куда реже — интересно и волнительно. Но так как отметку такую ставил судебный психолог, а к нему мы попадали в процессе расследования уголовного дела, то ни разу этот «контакт» не завершился ничем хорошим. Не для нас — для остальных. Мы — просто свидетели с крепкой психикой и не зарастающей раной, стягивающей сукровицей два мира. Везучие — потому что живые.
Полиция записала наши данные и передала куда следует. Записи пролежали до совершеннолетия — а там последовало предложение, от которого очень сложно отказаться, и «привет, столица».
Говорят, из тех, кто в курсе, что «Кафедра Теологии» изучает не только «Закон Божий», много желающих к нам попасть. Власть, деньги, симпатичные суккубы и все в этом духе — мотивы разные. Особо настойчивых зачисляют — выдают черную сутану, молебник, келью и наставника. Ну а как разочарованный неофит начинает лопотать про власть над демонами — отчисляют бесноватого… Другую категорию особо настойчивых, которые сами организуют себе «контакт», быстро распознают по трупу. Как-то так…
Есть, правда, третья категория — это те, кому «отметку» оформляет влиятельная семья. У нас в журнале группы, к примеру, семнадцать человек. Из них тринадцать посещают занятия и получают зачеты. Остальные четверо занятия не посещают, но отметки им проставляют.
«Учатся дома», — лаконично пояснили нам.
Угу — методам, как выйти из леса с агрессивным лешим-людоедом… Шесть покусанных на практических занятиях, двое чуть в болоте не утонули, троих обворовали цыгане…
В общем, даже сверхъестественное не обходится без коррупции. Явно под этих выпускников уже готовы теплые места — ведь нами-факультетскими должен кто-то руководить…
— Ты есть-то будешь? — Вывел меня из задумчивости Леха. — Ночь уже. Спать пора, — буркнул он, отведя взгляд.
Не хочется ему выгонять, но не повезло жениться. Жена — ведьма. В смысле, специализация у нее такая — у девушек склонность, которую стараются развить.
Я, собственно, потому доширак и жую — ну его нафиг питаться из одной с ними кастрюли…
А Леху она, зуб даю, приворожила. Не колдовством, так объемами и изгибами… Красивая — жгучая брюнетка с длинными блестящими волосами. На фоне жилистого и скуластого Лехи, предпочитающего стричься почти под ноль, выглядят они в паре как бандит и школьница. Но я-то знаю, кто из них настоящий уголовник.
— Ладно. Дашь почту проверить? И я пойду.
— Смотри.
— Спасибо, — быстро доел я лапшу, оттер ладони о полотенце и взялся за протянутый мне Лехой сотовый.
— Надо бы тебе свой телефон завести.
— Надо бы… — Задумчиво кивнул я, набирая в поисковой строке адрес сайта частной клиники, где утром забрали пару пробирок моей крови на анализы.
Обещали, что уже вечером будут результаты — даже листочек дали с паролем и логином от личного кабинета клиники, где бумажку можно скачать. Вот и славно, не надо будет приходить туда во второй раз.
— До тебя же не дозвониться, — тем временем привел довод Алексей.
Так же считают все сокурсники — даже, как-то, хотели собраться и подарить его мне на день рождения.
В том-то и дело, что звонят обычно мне, а не я. А уж после того, как от Анны-свет Викторовны стало зависеть, быть мне на свободе или сесть в тюрьму, то появился еще один довод не давать людям возможность быстро со мной связаться. Проблем в городе много — но это не повод делать каждую из них лично своей в любое время дня и ночи. Лучше я сам время от времени буду звонить дежурному и узнавать, есть ли для меня информация. Или сержант Петров меня найдет — а я соглашусь быть найденным. Подписи-то ежемесячно надо добывать…
«Просим срочно связаться».
Я перечитал еще раз сообщение на скачанном с сайта бланке — там, где должны быть результаты анализов под рамочкой с личными данными.
В сердце екнуло. Это что ж такое? Откуда, как?..
Вчера чужая кровь на кожу попала, это верно — когда татушку с бедолаги срезал. Но ранок на моей коже не было… Я украдкой осмотрел руки — все нормально.
— Я позвоню? — Постарался я говорить спокойно.
— Звони, — вздохнул товарищ.
— Это личное.
— Ты меня еще с моей же кухни погони.
— Алексей. Мне из сортира звонить?