— Я думаю, вы заслужили премию, — улыбнулась начальница.
Спасибо, Галина Петровна! Вы и представить себе не можете, как это кстати!
Через неделю я получаю зарплату и весомую премию. Большую часть откладываю в конверт с пометкой "На платье". Оставшихся денег уже не хватит на фитнес-клуб: неоправданное расточительство, буду заниматься дома. Всего 100 рублей за видеокурс Синди Кроуфорд. До встречи с платьем моей мечты остается полтора размера одежды и восемьдесят тысяч рублей. Это моя зарплата за два месяца. Но столько ждать я не могу — мою прелесть может купить более обеспеченная модница. Поэтому я расписываю свободные вечера ежедневника, распределяя подработку.
Желудок стонет от голода: я перешла на пустую гречку на воде без соли и масла, и организму, привыкшему к сдобным булочкам и домашним котлетам это очень не нравится.
— На обед идешь? — который день тщетно зовет меня Лена.
— Не хочется, — бурчу я. Желудок громко протестует.
— Ну-ну. — Лена бросает на меня насмешливый взгляд и уходит в столовую.
Я открываю файл с французским текстом. Не буду тратить зря обеденный перерыв, если есть возможность заработать лишние тридцать долларов.
Мобильный! Как некстати!
— Оль, привет! Я подумал, если ты не занята сегодня вечером.
— Андрей, извини. Я сейчас жутко загружена. Давай как-нибудь потом?
У моего счастья вкус горького эспрессо: я любуюсь на платье из окна кафе. Прихожу сюда каждый вечер, официанты уже узнают меня, ведут к столику за окном. Иногда этот столик занят, и тогда я просто брожу вдоль по улице. Туда, обратно, мимо витрины. Мне нужно убедиться, что платье еще ждет меня, что мне есть, к чему стремиться. Я хватаюсь за любую работу, времени мало, но полчаса в день неизменно отданы прогулке до бутика или чашечке кофе в кафе.
Я могла бы пригласить в кафе Лену. Или согласиться на встречу с Андреем, выбрав это место. Но тогда придется уделять внимание им, а я не способна видеть других, когда вижу мое любимое платье.
Борьба за платье моей мечты длится уже полтора месяца. В моем конверте — уже сто восемьдесят тысяч. Больше половины я заработала сама. Незначительную сумму получила под залог в ломбарде. Кое-что взяла в долг, выкручиваясь и придумывая самые невероятные предлоги. Пять тысяч заняла у вредной соседки — на курс антицеллюлитного массажа. Знала, что она не откажет в удовольствии позубоскалить на мой счет, к тому же это даст ей возможность каждый раз при встрече интересоваться, как мои успехи. Тридцать тысяч дали родители — я наврала про сломанный зуб и дорогую стеклокерамику. Десять тысяч — у родной тети Вали, якобы на ремонт.
Какие-то мелочи заработала на продаже ненужных вещей через Молоток. Ру. Одним махом двух зайцев убила: избавилась от барахла и освободила больше места в шкафу для своего платья.
Сто восемьдесят тысяч — я всего в нескольких шагах от своей мечты. Если бы не тот досадный проигрыш в казино, была бы еще ближе. Глупо было надеяться на джек-пот, но мысли о том, что платье может стать моим уже сегодня, победили здравый смысл. Хорошо, вовремя позвонил Андрей, и я поняла, что пора остановиться.
— Извини, но я занята! — прокричала ему через гул толпы.
— Опять работаешь? Ну, удачи. — Кажется, он мне не поверил. Ничего, когда я покажусь ему в этом платье, он перестанет дуться.
Осталось совсем чуть-чуть! Жаль, что нельзя получить зарплату в кредит.
— Оль, ты, кажется, похудела, — заметила Лена почти через два месяца моих изнурительных тренировок и жесточайшей диеты.
— Да, всего лишь на один размер, — равнодушно бросила я.
— Ты точно влюбилась! — радостно заключила Лена. — Почему ж ты молчишь, дурында?!
Я загадочно пожала плечами. Пусть лучше думает, что у меня тайный роман, чем изводит нотациями по поводу блажи с платьем.
Возня с шаловливыми детишками сжигает калории ничуть не хуже упражнений Синди Кроуфорд. Надо написать ей письмо: "Синди, уволь няню и перестань дрыгать ногами перед камерой. Займись своими детьми сама". А впрочем, нет. Пока есть такие легкомысленные мамочки, я обеспечена работой с подгузниками, Барби и Лего.
По-быстрому разбираюсь со срочными делами и углубляюсь в диплом. Хорошо, что есть на свете богатые двоечники! За дипломную работу мне обещали заплатить пятнадцать тысяч. Только писать надо срочно, а у меня, как назло, отчет горит…
Была не была. Сошло с рук один раз, сойдет и второй. Зачем стараться, если я убедилась, что эти отчеты никто не проверяет?
Лена смотрит на меня поверх монитора:
— Оль, может, сходим куда-нибудь? Мы с тобой последнее время почти не общаемся, я скучаю.
— Лен, что за глупости. Ты меня видишь пять раз в неделю!
— Вижу, — вздыхает Лена, — но ты вся в своих мечтах. Нет, Оль, я очень рада, что у тебя все наладилось с мужчинами… Но мне тебя не хватает.
Гром грянул, когда я его совсем не ждала и пребывала в эйфории по поводу выхода на финишную прямую — и с накоплениями, и с похудением.
Галина Петровна вызвала меня к себе. Когда я вошла в кабинет, перед ней лежали мои отчеты за последние два месяца.
— Оля, вы как-то можете это объяснить?
— Да, Галина Петровна, я…
Я влюбилась в платье и не могу думать ни о чем другом. Я каждый день бегаю к бутику и молю бога о том, чтобы какая-нибудь изнуренная диетами дамочка с Рублевки не купила его. Мне не хватает всего тридцати тысяч и половины размера одежды, чтобы оно стало моим. Но разве объяснишь это строгой Галине Петровне, которая два года подряд носит один скучный деловой костюм и относится к работе как Людмила Прокофьевна до своего чудесного преображения?
— Оля, вы всегда были хорошей работницей. У вас что-то случилось?
— Да, Галина Петровна… У меня очень больна тетя. Понимаете, ей очень нужна забота…
— Да что вы, Оля, бог с вами! Быть может, вам взять отпуск по уходу?
— Нет-нет, я не могу! — вскрикнула я. Взять отпуск, остаться без зарплаты, когда до осуществления моей мечты один шаг? — Тете требуются дорогие лекарства.
— Что ж, Оля, я все понимаю и подумаю, как вам помочь. Но обещайте мне, что такого, — кивок на липовые отчеты, — больше не повторится.
— Конечно, Галина Петровна. Простите меня.
— Прощаю, вы ведь пошли на обман ради больной тетки.
— Почему ты ничего не говорила про свою тетю Валю? — огорошила меня Лена на следующее утро. — Я-то, дурочка, думала, ты влюбилась. Поэтому и рассеянная такая, и худеешь на глазах…
— Лен, я…
— Вот! — Ленка сует мне в руки пухлый конверт.
— Что это?
— Мы собрали всем офисом, для твоей тети.
— Лен, да вы что… Я не могу это принять!
— Бери-бери! Тут кто сколько смог.
Сгорая от стыда, кладу конверт в ящик стола. Как теперь объяснить сослуживцам свою ложь? Нужно немедленно во всем признаться. Нет, признаться не могу, Галина Петровна меня тогда точно уволит. Идея! Скажу, что к тете приехал богатый сын из Америки и оплатил все лечение, поэтому деньги больше не нужны. И отдам все до рубля.
Дождавшись, пока Лена выйдет из кабинета, воровато вытаскиваю конверт и пересчитываю купюры. Двадцать восемь тысяч четыреста рублей! Невероятно — примерно та сумма, которую я проиграла в казино. Неужели, судьба решила, что поступила со мной слишком строго и вернула проигрыш? Бросаюсь за кошелек — в нем ровно две тысячи до следующей зарплаты. Недостающие тридцать тысяч найдены. Долгожданное платье может стать моим уже сегодня. Сегодня! А половинку размера я и потом скину. Главное, заполучить платье в свои руки, пока его не прибрала в свои цепкие коготки какая-нибудь богатенькая фифа. Итак, сегодня!
— Оль, ты чего? Плачешь?
Я поспешно убираю в сумку конверт и кошелек.
— Лен, ты не представляешь, что вы для меня сделали, — бормочу я, стирая дорожки слез и испытывая странное чувство эйфории и жгучего стыда.
— Да ладно, Оль! Уверена, ты бы тоже не бросила в беде никого из нас.
Милые, хорошие, я обязательно верну вам все до копейки. Как только расплачусь со всеми ранними долгами…
Я лечу в магазин как на крыльях. Кажется, крылья выросли даже у моих тонких шпилек. Наконец-то! Два неимоверно долгих месяца. Шестьдесят дней лжи, уверток, работы до изнеможения. Шестьдесят дней голодовки и тренировок до тошноты. Шестьдесят вечеров страха — а вдруг его уже купили?
…а вдруг? Сердце обрывается, и я ускоряю шаг, сломя голову несусь по бульвару к знакомой витрине. Не может быть — витрина сера, манекен, на котором два месяца жило мое платье, гол.
Врываюсь в магазин, с губ рвется: "А где?!!" Вот оно — зелено-розово-сиреневое великолепие, в руках знакомой консультантки, которая раскладывает его на кассе. Я опоздала! На какие-то несколько минут!
— Кто его купил? — убитым голосом спрашиваю я, оглядываясь в поисках счастливицы. Магазин пуст, я единственная посетительница.
— Это? — Консультантка с внешностью супермодели небрежно сдвигает платье к кассе. — Никто.
— Как никто? Тогда почему же…
— У нас новая коллекция! — Девушка жестом показывает на стопки разноцветных тряпочек, лежащих на стойке. — Заходите завтра, мы все уже развесим.
— А это? — с замирающим сердцем спрашиваю я, не сводя глаз с платья.
— А это, с прошлого сезона, уцениваем.
— Уцениваете? — непонимающе повторяю я. Как можно уценить мечту?
— Скидка тридцать процентов, — равнодушно бросает консультантка. — Будете мерить?
— Буду брать!
Я поспешно отсчитываю купюры и отдаю ей. В руках остается приличная сумма. Выходит, грязные подгузники, переводы до ряби в глазах, вранье перед близкими, обман с отчетами — все это зря? Надо было только дождаться распродажи?
Ругаю себя за крамольные мысли и с трепетом принимаю хрустящий пакет. Сбылась мечта идиотки!
К примерке платья я готовилась, как к свиданию с любимым мужчиной. Приняла ванну с ванильной пеной, сделала маску для волос и восковую эпиляцию, нанесла на тело дорогой лосьон с ароматом любимых духов. В ванной я провела часа два: половина этого времени ушла на то, чтобы высушить и уложить волосы в мягкие волны. Еще полчаса занял тщательный макияж — я не могла появиться перед волшебным платьем ненакрашенной. И вот, трепеща от предвкушения, я прохожу в комнату, где на бежевом диване ярким цветком распустилось мое счастье…