На отполированных долгим использованием бревнах у Костра Совета восседали четверо: трое старейшин и Черный Бизон. Никакого костра, правда, перед ними не было — так, что-то дотлевало в центре большого кострища. В отличие от Бизона, выглядели старейшины довольно бодро.
— Почему она у тебя так орет, Семхон? — поинтересовался Кижуч. — Бьешь ты ее, что ли? Вроде не похоже…
«Блин! — мысленно возмутился Семен. — И эти туда же! Хотя… Где-то читал или слышал, что нормальный здоровый мужчина о сексе думает каждые десять минут. А чем развлекаться бедным лоуринам? В футбол они не играют, за хоккей не болеют, им даже арабо-израильский конфликт обсудить нельзя, поскольку таковой еще не состоялся».
— Это она у него от радости, — авторитетным тоном пояснил Горностай. — Наверное, думала, что ее до конца жизни никто иметь не будет, ан нет — нашелся желающий.
— Что-то часто она у него радуется, — засомневался Медведь. — Ну, покричала маленько, и ладно, а она вопит, как будто кончает. Мои бабы наслушаются и прямо шалеют.
— Так, может, она и в правду кончает? — пошутил Кижуч. Старейшины засмеялись.
— Что-то я не пойму, — удивился Семен, — что в этом смешного? Или вы считаете, что женщина при соитии удовольствия не получает?
Старейшины шутку оценили — смех перешел в хохот. Семен смотрел на них и думал, что, пожалуй, и вправду сморозил глупость. Кажется, еще в начале двадцатого века ученые спорили о том, испытывают женщины оргазм или нет. Что уж говорить про двести веков назад? Но все равно обидно…
Наконец законодательная власть рода Волка отсмеялась, утерла слезы и уставилась на Черного Бизона, который сидел с мрачным видом и участия в общем веселье не принимал.
— Извини, Бизон: видишь, как нам трудно приходится с Семхоном, — пожаловался Горностай. — То он вопросы дурацкие задает, то шуточки отпускает неприличные. Наверное, хьюгги потому им и заинтересовались — нелюдям без него жить скучно.
— Ну, ладно, — сказал Медведь, — некогда мне тут с вами прохлаждаться, работать надо. Нельзя же парней целый день гонять вокруг лагеря — так им жизнь может медом показаться. Давай, Бизончик, рассказывай. Тебя отправили искать Головастика, а ты пришел без него, зато с парочкой свежих скальпов. Где взял? Там больше не осталось?
— Осталось, — вздохнул Бизон. — Скальпов там на всех хватит. Плохо только, что к ним хьюгги пришиты.
— Отрежем, — плотоядно оскалился старейшина. — Так что?
— В степи полно хьюггов. Это не охотники за головами. Мы видели их дымы на Лысой Макушке, Сером Бугре и Змеином Брюхе.
— Дымы?! — почти хором переспросили старейшины.
Семен уже достаточно освоился с местной географией и знал, что означают эти названия — господствующие высоты в радиусе десяти километров от стоянки.
— Да, — подтвердил Бизон. — А Черепаху хорошо рассмотреть не смог.
— Не смог он… — буркнул Горностай. — Скажи уж, что за скальпами гонялся.
— Нет, старейшины. Скальпы мы взяли, чтобы сберечь свои головы. Нас встретили на обратном пути, Окунь ранен.
— Да ладно, — махнул рукой Медведь. — И так ясно, что на Черепахе они тоже есть. А Головастик где?
— Наверное, у них.
— Та-а-ак… — протянул Кижуч. — Вот это мы влипли.
Вероятно, остальные с ним согласились, поскольку старейшины погрузились в размышления.
«Это надолго», — решил Семен и кивнул Бизону:
— Отойдем!
Бизон поднялся и пошел в сторону. Выглядел он усталым и подавленным. Тем не менее Семен, ощущая себя полноценным воином-лоурином, решил с ним не церемониться и выпытать все, что нужно. Он уже устал ошибаться, пытаясь самостоятельно разобраться в обстановке. Вот и сейчас: похоже, что хьюгги отрезали лоуринов от степи, но…
— Что означают дымы на сопках, Бизон?
— Всего лишь, что я оказался прав, — пожал плечами воин. — Начинается большая неприятность.
— Объясняй! — потребовал Семен. Вообще-то, он совсем не был уверен, что имеет право чего-то требовать — здесь, похоже, это не принято, — но другого выхода не видел: «Они заняли все высоты в округе, но от сопки до сопки очень далеко — пройти между ними не трудно. И потом, можно пробраться в степь через лес вдоль реки. Тогда зачем? И при чем тут дымы?»
— Они сигналят друг другу — что тут непонятного? — устало пожал плечами воин.
— Это плохо, потому что они смогут держать кольцо блокады, да?
— До чего же ты… — Бизон явно хотел сказать что-то обидное, но встретился взглядом с Семеном и не договорил. «А ведь я еще какую-то власть над ним имею», — с некоторым удовлетворением подумал тот и продолжал расспросы.
Выяснилось, что драматизм ситуации заключается не в самой блокаде, а в том, что хьюгги смогли ее организовать. То есть речь идет не о происках бродячего отряда охотников за головами, а о некоем масштабном мероприятии. Они пришли в степь, обосновались, наладили связь между группами и теперь раз за разом будут нападать на охотников и на поселок, пока не заполучат того, кто им нужен. Общую массовую атаку они, конечно, организовать не способны, но военные действия могут продолжаться сколь угодно долго — своих воинов им не жалко. Собственно говоря, совсем не факт, что все это именно из-за Семена, но тогда из-за кого? С чего бы вдруг?
— Кижуч сказал, что люди нам помогут. Придется отправлять гонцов в другие племена, да?
— Гонцов отправлять надо, — усмехнулся Бизон. — Но нельзя.
— Это почему же?
— Ты так ничего и не понял, Семхон?! За много-много лет впервые обнаружился некто, кто может стать новым жрецом — наполнителем Нижнего мира. Ты хочешь, чтобы все племена людей узнали, что Волки смогли породить такого ребенка, но не смогли его уберечь?
— Опять я виноват, — вздохнул Семен. — Если бы не я, хьюгги не напали бы на стоянку. Соответственно, Головастик не проворонил бы их атаку и не обрек бы себя на смерть. И не нужно было бы ему никуда убегать. А если бы я не нашел его статуэтку…
— То никто бы никогда не узнал, кто он такой? Не говори глупостей, Семхон! Будущий жрец важнее, чем мы все вместе взятые.
Последняя фраза Семену не понравилась — ему вообще не нравилось, когда людей начинают делить на более ценных и менее ценных. Особенно если последним предлагается отдать жизнь за первых, но отреагировать он не успел — их позвали к костру.
— Значит, так, — сказал Медведь, — делать нам тут всем все равно нечего. Охотиться они не дадут — будут выбивать по несколько человек. Наши из степи даже вернуться не смогут. Так что, Бизон, собирай людей: сам поведу. Я мальчишку просмотрел, мне и ответ держать.
— Угу, — кивнул Бизон и поднялся.
— Погодите! — встрял Семен. — Сейчас в степи всего человек пять-шесть, да десяток в лагере. Если все уйдут и погибнут, то на кого же останутся женщины и дети?!
— На кого-нибудь да останутся, — пожал плечами Кижуч. — Художник велел найти мальчишку. Все равно без него наше служение на этом закончится. Действуй, Бизон!
— Да ну вас! Говорите, что я как ребенок, а сами?! Без разведки, без плана — подхватились и пошли драться с хьюггами! Может, они только этого и ждут? Может, им только этого и надо? Может быть, я веду себя неприлично — простите меня! Но нельзя же лезть в драку, не уяснив собственную задачу, не выяснив замыслов противника?!
На него смотрели без гнева — скорее с какой-то жалостью.
— Опять говоришь глупости, — констатировал Горностай. — Вроде бы уже должен был стать нормальным человеком, а все осталось по-старому. Если мучает голод, надо поесть мяса, если жажда — напиться. Если пришли хьюгги, с ними надо драться. Что тут непонятного? Что еще можно с ними делать, Семхон?!
— Что, что… Выяснить, какого черта им нужно! И где мальчишка!
— Пойди и спроси! — буркнул Медведь. — Вот дурак-то!
— Он… Он может, — осмелился подать голос Бизон.
— Что-о-о?! Что он может?! — довольно дружно изумились старейшины.
— Он… Он с хьюггами говорить может, — выдавил воин. — Я видел.
— Это правда? — поинтересовался Кижуч. — А с рыбой или птицей?
— Не знаю — не пробовал, — честно признался Семен. — В такой ситуации люди будущего берут языка.
— Чьего языка? И зачем? — поинтересовался Медведь. — Это такая военная магия, да? А хвосты для нее не нужны?
— Да хоть бы и магия! — не дал ответить Горностай. — Сам же рассказывал, что люди в будущем сильно поглупели и пользы нам от их знаний почти никакой. Ну, разве что волшебный напиток…
— Зато люди будущего научились замечательно убивать друг друга! — не сдавался Семен. — И придумали для этого массу способов.
— Вот-вот! — продолжал старейшина. — До того дошли, что друг друга убивают! У нас, конечно, такое тоже случалось, но особо гордиться тут нечем.
— Во-от ты что имеешь в виду! — догадался Семен. — На самом деле все проще. И все повторяется. Вы считаете людьми только тех, кто похож на вас внешне, кто произносит слова, которые вы можете понять. Но Средний мир велик — в нем есть люди, которые могут отличаться от вас и одеждой, и поведением, и речью. Но это же не значит, что они хуже вас!
— При чем тут хуже или лучше?! — удивился Кижуч. — Это люди могут быть хорошими или плохими, умными или глупыми, добрыми или злыми, а нелюди?!
— Увидел нелюдя — убей! — поддакнул Медведь. — Что может быть проще? Над чем тут думать?
«Похоже, мне эту стенку не пробить, — сообразил наконец Семен. — Кажется, надо начинать вообще с другого конца. Вот только с какого? Что там говорил жрец по этому поводу?»
— Ладно, — сказал он вслух. — Допустим, эти самые хьюгги не люди. Но какие-то желания и стремления есть у всех живых существ, правильно? Зная о них, человек может действовать более осмысленно. Почему бы не поступить так же с хьюггами? Раз они смогли организоваться, значит, у них есть какая-то общая цель, правильно? Так надо эту цель выяснить! Раз перебить их не удастся, может быть, удастся помешать им выполнить их задачу? А может быть, эта задача не несет зла людям? Тогда зачем с ними воевать?