Скоро он и сам привык к этому прозвищу, в жизни его потекли похожие друг на друга пыльные и потные дни учебной когорты. Короткого сна в душной казарме едва хватало на то, чтобы хоть немного сбить дневную усталость, а другого времени для разговоров у курсантов не было, поэтому Арвид так и не сумел никому толком рассказать, откуда он и как сюда попал, да никто этим особенно и не интересовался.
Только однажды он попытался заговорить с Выдергой о своем мире, но тот лишь махнул рукой и заявил, что от проклятых фортификационных работ его тоже в последнее время кошмары одолевают, не стоит обращать внимания, ясное дело — жара виновата.
И все же иногда, в короткие ночные часы, Арвид невольно вспоминал тот день, когда впервые оказался здесь, и перед его глазами одно за другим возникали, словно выплывая из темноты, знакомые лица: Марина, Ростик, Боб, Зойка…
…Оставив Марику и Ростика у входа, Арвид долго шел тогда по извилистому коридору, вытянув руки вперед и поминутно натыкаясь на скользкие, холодные стены. Воздух тут был тяжелый, затхлый, пахло плесенью, из-под ног с писком разбегались полчища мышей. Когда глаза привыкли к темноте, Арвид различил низкий сводчатый потолок, из стен кое-где торчали крепления для факелов.
«Факел бы не помешал», — подумал он и представил себя неуловимым лазутчиком, который, обманув бдительность часовых, с факелом в руке пробирается к пороховому складу. Конечно, дверь на склад охраняется, и предстоит жестокая схватка… Арвид поправил на воображаемом поясе воображаемый меч. Походка его стала стремительной и бесшумной. Опасность могла подстерегать за каждым поворотом этого бесконечного коридора.
Наконец Арвид почувствовал, что воздух стал чище, а после крутого поворота далеко впереди забрезжил свет.
— Эге-гей! Тут выход! — обрадованно крикнул он и удивился, как гулко, будто в бочке, прозвучал его голос.
Он бегом добрался до маленькой деревянной дверцы, толкнул ее и на мгновение зажмурился от яркого дневного света.
Прямо у выхода, почти закрывая его, росли колючие кусты крыжовника. Изрядно поцарапавшись, Арвид выбрался наружу и некоторое время не мог понять, где находится. Местность была незнакомой. Прямо перед ним расстилалось поросшее высоченной травой совершенно ровное поле, на горизонте темнел лес. Слева тоже был лес, а справа на холмах виднелось несколько приземистых строений с высокими конусообразными крышами. Кое-где над крышами поднимался сизый дымок.
«Это я с обратной стороны вышел», — догадался Арвид. Отойдя подальше, он принялся разглядывать стены замка. Высоченные, сложенные из огромных глыб дикого камня, они густо поросли плющом и светло-зеленым мхом. Заросли крыжовника непрерывной полосой тянулись вдоль стены в обе стороны, образуя непроходимую преграду, и Арвид с трудом смог отыскать глазами то место, где за ними скрывалась маленькая дверца. Чтобы Не потерять ее окончательно, он присел на камень и принялся объедать ближайший куст крыжовника, не забывая самые крупные и спелые ягоды складывать в кепку для Марины.
Скоро кепка была полна до краев, а Марина все не появлялась.
«Ну, конечно! — хмыкнул он. — Девчонка, даже самая лучшая, все равно девчонка и, конечно же, боится темных коридоров и мышей».
Он представил Марину, вздрагивающую от каждого мышиного писка, этого размазню Ростика и решительно обругал себя балбесом. Хорош, нечего сказать! Нужно идти на выручку.
И здесь внимание его привлекли шум и крики. Арвид огляделся по сторонам и вскочил на ноги. Справа над холмами поднимался огромный столб жирного черного дыма, рвались вверх языки пламени, а слева… Арвид даже потряс головой, чтобы отогнать наваждение.
Слева, со стороны леса, напрямик через поле стремительно несся отряд всадников. Бешено храпели кони, роняя с боков хлопья пены, суровы были лица пригнувшихся к холкам всадников. Руки их крепко сжимали поводья, звездчатые шпоры безжалостно вонзались в бока скакунов. Миг, и отряд скрылся за холмами.
Толком Арвид не успел ничего рассмотреть, но готов был поклясться, что у каждого всадника на голове был шлем с поднятым забралом, в отведенной назад и вниз правой руке — короткий меч, а кони… никогда еще не доводилось ему видеть таких коней.
Через мгновение ноги Арвида сами несли его в сторону холмов.
Где-то по дороге потерялась кепка с ягодами, стебли высокой травы хлестали по лицу, но Арвид не чувствовал боли. Несколько раз он споткнулся и чуть не упал, сбил дыхание, а холмы все не приближались.
И вдруг, разметав заросли кустарника впереди, прямо на Арвида вывалилась огромная бронированная махина. Что-то пронзительно заскрежетало, гусеницы лязгнули, и бронетранспортер замер на месте, обдав Арвида горячей волной выхлопных газов. На броне откинулся люк, и кто-то заорал из горячего нутра машины:
— Драпаешь?! Почему не в цепи? Марш к орудию, помоги раненому! Кому сказано?!
Только сейчас Арвид заметил, что к бронетранспортеру прицеплена пушка с измятым щитком. На лафете едва сидел, ухватившись рукой за какой-то рычаг, человек в потрепанных джинсах, босоножках и синей футболке. Из груди у него с левой стороны пониже ключицы торчала толстая оперенная стрела. По футболке вокруг нее расплывалось темное пятно.
— Долго ты будешь копаться! — рявкнул все тот же голос.
Арвид бросился к пушке, на ходу пытаясь сообразить, что же здесь происходит. Война? Вторжение пришельцев из космоса? Или он просто сошел с ума?
Он едва успел ухватиться за лафет, как бронетранспортер рванул с места. Рискуя свалиться прямо под колеса, Арвид подобрался к раненому, подтянул его повыше. Глаза у того были закрыты, из уголка рта стекала тоненькая струйка крови. Запекшиеся черные губы что-то шептали.
Меньше всего происходящее походило на съемки фильма. Тогда что же? Война?
Арвид наклонился к самому лицу раненого, но за шумом ничего не смог разобрать. Бронетранспортер внезапно остановился, будто наткнулся на преграду, круто развернулся на месте. Арвид больно ударился обо что-то локтем. Раненый слабо шевельнул рукой и застонал.
В корме бронетранспортера распахнулись створки десантного люка, и оттуда один за другим выпрыгнули пять человек в одинаковой черной униформе и черных же касках с гребнем.
— Орудие изготовить! — раздался уже знакомый Арвиду командный голос. Он принадлежал высокому усатому человеку, также одетому в униформу, но с широким красным шевроном на правом рукаве.
Арвид спрыгнул со станины, осторожно попытался стащить раненого. К нему на помощь подбежал долговязый нескладный парень.
— Придерживай за плечи, — сказал он.
Вдвоем они отнесли тяжелое обмякшее тело в сторону и положили на землю. Парень опустился перед раненым на колени, приложил ухо к груди. Потом медленно поднялся, сразу как-то сгорбившись, стащил с головы каску.
— Все, кончился Пентюх, — сказал он. — Сам виноват… Все геройствовал, все не верил…
На глазах парня показались слезы, он шмыгнул носом и утерся грязным рукавом. Арвид почувствовал, как в горле у него запершило.
— Как… кончился? — хриплым шепотом спросил он. — «Скорую» надо, врачей… как же это может быть…
Парень дико посмотрел на него и не ответил.
— Выдерга! — заорал вдруг усатый. — Снаряды!
Парень нахлобучил каску и бросился к бронетранспортеру. Орудие уже было отцеплено и повернуто в сторону холмов.
— Левый дом… прямо под крышу, осколочным! — надрывался усатый. — Огонь!
Орудие жахнуло так, что Арвид сразу оглох, под ноги ему отлетела едко пахнущая горелым порохом горячая гильза. Все еще ничего не понимая, Арвид на ватных ногах подошел к орудию, тронул усатого за локоть. К нему обернулось бешеное измазанное копотью лицо, сильные руки схватились за ворот куртки, голова Арвида замоталась из стороны в сторону.
— Ты что же это, а? — заорал усатый. — Контужен, что ли?
Арвид попытался что-то сказать, но удар кулака чуть не свалил его с ног.
— Снаряды давай, живо! — и усатый пинком направил Арвида в сторону бронетранспортера, где Выдерга доставал из десантного отсека плоские ящики и складывал на землю.
— Отсюда бери, — кивнул он Арвиду. — Да шевелись ты!
Арвид откинул крышку верхнего ящика, осторожно вынул тяжелый, маслянисто поблескивающий снаряд и медленно понес к орудию.
— Куда дожить… класть? — спросил он. Орудие еще раз жахнуло, от неожиданности Арвид чуть не выронил свою ношу.
— Возьмите же… кто-нибудь! — взмолился он. Кто-то выхватил у него снаряд.
— Левее, левее бери! — хрипел усатый. Он оттолкнул наводчика от прицела, сам прильнул к окуляру. — Огонь!..
Арвид вдруг увидел, как один из домов покосился, осел бесформенной грудой бревен, в небо взметнулся сноп искр, из развалин выбралась какая-то чудовищная блестящая туша и заскользила вниз по склону холма. От туши поднимался парили дым, по земле вокруг нее метались сполохи голубого пламени.
— Да скорее же! — донесся до Арвида голос Выдерга.
Не в силах отвести взгляд от утюжащей склон холма туши, Арвид схватил сразу весь ящик со снарядами, согнулся, рванул на себя и вдруг почувствовал, как что-то подняло его над землей, перевернуло — где-то внизу проплыла взрытая гусеницами земля, верхушки деревьев — а потом со всего маху швырнуло спиной на жесткое и острое.
На секунду Арвид потерял сознание, а когда открыл глаза, то из глубины десантного отсека увидел на месте орудия дымящуюся воронку.
— Четыре выстрела! Всего четыре выстрела! — всхлипывал Выдерга, орудуя рычагами. Под левым глазом у него расплывался огромный кровоподтек, по измазанным щекам, оставляя светлые дорожки, текли маленькие, быстрые, злые слезы. Бронетранспортер швыряло из стороны в сторону, по полу десантного отсека перекатывались две черные каски, из угла в угол елозили ящики со снарядами.
— Пентюх говорил, предупреждал ведь Пентюх, не нужно туда соваться, хуже будет… Им что, хорошо им в штабе по картам воевать…
Бронетранспортер сильно тряхнуло, двигатель натужно взвыл.