– Малолетние бандиты замучили?
– Нет, с детьми, как раз – порядок. Думала, хуже будет. Родители… такой зверинец не в каждом зоопарке увидишь: одни самцы, и с потрясающим апломбом.
Кстати, там у тебя душ… он – настоящий?
"Ничего себе "кстати"! Видно ей и вправду крепко досталось"! – подумал Максим.
– Нет, игрушечный.
– И вода горячая есть?
– Я вижу быт простого сельского труженика у тебя поперёк горла.
– Максик, милый, пусти меня в душ, пожалуйста!
– Какие проблемы? Полотенце и халат найдёшь в шкафчике, справа от двери… только воды там…
Он не успел договорить. Светлана уже пропала в туннеле.
"Никого не интересует, сколько осталось воды, – подумал Максим. – Интересно, ей двух сотен литров хватит?" Он посмотрел на индикаторы уровней – да, двести литров. Сливной бак пуст, ещё вечером слил, побоялся мороза. Так что – порядок. Он включил связь с жилым отсеком:
– Мыло и шампунь на выдвижном столике слева…
– Напугал! Может, тут ещё и телекамера где-то?
– А тебе есть, что от меня прятать?
Она легкомысленно хихикнула.
– А ты не зайдёшь?
– Отличная идея, малышка. Сейчас поставлю на автопилот и составлю тебе компанию.
Максим покачал головой. Если не считать Игоря с его неиссякаемым бумажником и джипа на буксире, это приключение ему нравилось.
В дом вошла женщина. Пусть ненадолго, – но вошла. И вещи, которым она подарит своё внимание, ещё долго будут нести на себе отпечаток её тёплой глубины.
Он улыбнулся. Последняя фраза вполне достойна нелепых слухов, которыми соседи по селу поспешили окружить его имя.
Мимо проскакивали заснеженные километры. Максим уступал дорогу ретивым Икарусам и импортным грузовикам-длинномерам, отыгрываясь на барахтающихся в снегу легковушках. После Старых Маяков снег почти сошёл, дорога была во льду. Он чуть сбавил скорость и включил передний мост. Теперь его никто не обгонял…
Светлана не взяла халат. Она нашла его белую выходную рубашку. Было ли что-то под рубашкой, он не знал. Обмотав ноги пледом, она в изнеможении откинулась на спинку кресла и расчёсывалась, чуть покачиваясь в такт движению.
Максим посмотрел на термометр "+22оС", да и за бортом потеплело до "-8оС". Судя по поведению машины – ветер стих.
– Здесь у тебя просто рай.
Он никак не мог сосредоточиться на дороге. А следовало бы. Скользко. Объезжать с джипом на буксире едва ползущие попутные машины и уворачиваться от встречного транспорта становилось всё тяжелее.
Тёмное родимое пятно у основания шеи стыдливо выглядывало из-под воротника его рубашки. Почему-то становилось очень важным, чтобы это пятно не пропало, показалось ещё и ещё раз.
"Что они с нами делают? – Подумал Максим. – Просто удивительно, как один и тот же инструмент может превратить человека в тряпку, а может сделать из него мужчину. Я – за второе. Как и все. Вот только не всегда получается. И не у всех".
– Халат не нашла?
– Думаю, так сексуальнее… – Она томно изогнулась и провела ладонями по груди.
– Странный покрой, без карманов.
"Ведьма"! – подумал Максим. Он свёл руки на руле, покрутил обручальное кольцо, навечно прихваченное деформированным суставом, и ничего не сказал.
– Далеко ещё ехать?
– До города – минут сорок. Ну и в Одессе…
– Я к тому, чтоб волосы высохли.
– Возьми фен.
– В мире есть что-то, чего бы не было в твоей машине?
– Конечно. Твоя скромность, например.
– А что это такое?
Максим опять отвлёкся от дороги и посмотрел на неё. На короткий, ничтожный миг у него в глазах потемнело: узкий невысокий коридор, стены из сырого, пугающего неожиданными выступами и углами камня, ослепительный факел, чадящий сизым, стелющимся под неровным потолком дымом. Пахнет плесенью, влагой и ядом. Она оборачивается к нему, на мгновение жёлтый свет факела пробирается сквозь накидку и освещает её лицо…
Да, так было. Только тогда её звали по-другому.
Максим потряс головой, чтобы прогнать наваждение, вернуться к снегу, к колонне, в которой он уже двигался минут двадцать, к умной и красивой женщине, во всём повинующейся своему эгоизму. Женщине, которая не может вспомнить время, когда она была совсем другой: тёплой, отзывчивой, а потому – счастливой.
– Если ты меня соблазняешь, то в этом нет необходимости: я был сражён, когда ты укладывала шубу в спальник. И теперь, после твоей победы, хотелось бы знать, что будет дальше?
Светлана прерывает возню со своими волосами, чтобы подарить ему ещё один насмешливый взгляд:
– Зачем думать о том, что будет? Почему бы не радоваться тому, что есть?
– Зная о том, что будет, то, что есть, не радует.
– Поэтому ты такой мрачный?
– Я не мрачный. Я – сосредоточенный.
– И на чём же ты сосредоточился? На дороге?
– Нет, – он пытался отвечать раскованно и непринуждённо, но растущая уверенность, что вот сейчас, в эту секунду судьба делает решительный поворот, сковывала; холодным камнем тянула под сердцем: – Я сосредоточен на тебе. У тебя неприятности?
– Не думаю, – её голос прозвучал натянуто, будто и она почувствовала дыхание необратимости. – Не уверена, что ты поймёшь.
– А ты попробуй, – поддержал её Максим. – Рискни.
– Мне как-то предложили работу. Не очень красивую. Нужны были деньги, я и согласилась. Потребовала аванс. Мне его выплатили.
– А с работой не справилась?
– Я – математик, – волосы были забыты; она говорила медленно, тщательно отмеривая каждое слово. – Требовалось расшифровать сообщение. Морочилась месяц, зашла в тупик. А в контракте отрицательный результат не был предусмотрен. Я должна была справиться.
Он посмотрел на неё. Светлана сидела прямо, беспомощно сложив руки на коленях, глядя перед собой куда-то сквозь стекло, сквозь заснеженную дорогу. И ему было совершенно ясно, что это ловушка. Кто-то с ювелирной точностью составил план, который учитывал всё: и его одиночество, и его темперамент. Этот кто-то безошибочно нашёл в самых укромных уголках его души восторженного романтика и безудержного авантюриста. Потом распределил роли, и артисты безукоризненно выполнили свою работу.
Совпадений не бывает… таких, во всяком случае.
И ещё он понял, что принимает этот вызов.
Это не поворот в судьбе, это сама судьба.
– Сколько тебе заплатили?
– Три тысячи.
Он усмехнулся. Ему нравилась эта игра. Светлана сказала правду, думая, что он отнесёт эти деньги на дешифровку, с которой она не справилась. На самом деле, это обыкновенная зарплата – по штуке в месяц, чтоб войти в роль, плюс столько же премиальных, в случае успеха.
Надо же: как достали! И как красиво! Без сучка и задоринки. И какая точность: знают, что он не сорвётся с крючка, даже когда поймёт, что происходит. Неужели дело в Светлане? Тщательно отработали всех его женщин и подобрали безоткатную отмычку? Личико, в которое он готов смотреть, даже когда нож будет приставлен к горлу? Наркотик, которым он будет дышать, даже в твёрдой уверенности, что катится к пропасти? А он-то думал, что есть только один специалист по таким вещам. Он сам…
"Встретились два великих комбинатора…" ну-ну.
– Что собой представляет шифр?
– Зачем тебе? – Светлана честно отрабатывала свои деньги, но прекращать игру раньше времени не было смысла. – Что ты в этом понимаешь?
– Может и ничего, – он пожал плечами. – Но впереди ещё час пути, не считая дороги по городу. Какая разница, о чём говорить? Или это великая тайна?
– Нет, не тайна. Четырёхмерный массив чисел, всего что-то около десяти тысяч знаков…
– И какие методы раскодировки ты перебрала?
– У меня было два фильтра: Иезуит и КП-СС для двойных ключей. Только всё без толку!
– И никакой периодичности?
– Массив разбит на блоки от семидесяти до сотни строк. Я пыталась найти закономерность. Ничего!
– Интересно взглянуть…
И в самом деле: интересно, кто за этим стоит? Он перебирает в уме имена и лица, их не так уж и много…
– Я покажу тебе, – с надеждой пообещала Света. – Как приедем, покажу. Ты в этом разбираешься? Я уже хоть у чёрта готова просить помощи, только бы отвязаться.
– Ну что ж, – он глубокомысленно кивнул, – попроси.
От размышлений его отвлёк ярко-красный трейлер "Coca-Сola". Кабина разукрашена, в зеркало заднего вида даже не разобрать марку тягача, но и так понятно, что импортный – прёт не разбирая дороги. Моргая левым поворотником и фарами, пытается одним махом обойти всю колонну.
Максим посмотрел вперёд. Дорога шла на подъём, перед ним и под ним белая шестёрка тяжело тянула гружёный прицеп, укрытый порванным в нескольких местах брезентом, – здравствуй, младший брат! Дальше дорога была свободна.
Максим опять глянул в зеркало: "Coca-Cola" по-прежнему кого-то обгоняла, но до него ещё далеко. Скорость – шестьдесят. Успеем!
Максим надавил на газ, выходя на обгон.
– Наверное, здорово так жить – дом на колёсах: каждый день из окна новые виды, полное самообеспечение, ни от кого не зависишь…
– Это что-то вроде "неуловимого Джо"?
Он смотрел в правое зеркало, ждал, когда буксируемый джип поравняется с шестёркой, и можно будет вернуться в свой ряд. До вершины холма ещё далеко, встречного транспорта нет, на спидометре – семьдесят.
– Как это?
– В смысле, что "на фиг никому не нужен".
– А-а! – она рассмеялась. – Я этот анекдот знаю.
Он вернулся в свой ряд и посмотрел в левое зеркало на настигающий красный трал.
Уже видно, что это "Volvo". Ну, что ж: большому кораблю – большое плавание.
Максим разогнался до семидесяти пяти, вершина холма рядом, и, хотя встречных нет, чувствовалось, что "Volvo" колеблется – идти на обгон или подождать.
– Вот так бы и ехать с тобой всю жизнь…
– Так поехали.
– Ты меня совсем не знаешь.
– Как поедем, так и появится возможность узнать.
– Вот-вот, – она кивнула. – У всех у вас – одно на уме.