Террапин посмотрел на дорогу. Черная лошадь рысью приближалась к нему. На ее спине восседал молодой человек, обутый в кавалерийские сапоги со шпорами, темные бриджи и черное кожаное пальто для верховой езды. Он был без головного убора, ветер трепал его густые черные волосы. С такого расстояния невозможно было разглядеть выражение его лица, но Дику показалось, будто приближается грозовая туча — и в самом деле, темные тучи следовали за молодым человеком, куда бы он ни пошел.
— С другой стороны, я проконсультировался с нашим жюри, и они решили принять ваш ответ, — сказал он поспешно. — Что у нас есть для счастливых победителей, Джерри?
Его люди уже укладывали коробки в экипаж.
— Набор дизайнерских картонных коробок для багажа, шикарный полностью оплаченный круиз на три дня и две ночи на борту «Ноильского Трезубца» — питание, проживание, трансферы, чаевые, портовые сборы и платы за бронирование не включены — и пара прекрасных дамских позолоченных подвесок с настоящей сертифицированной алмазной крошкой. Минус налоги.
— Ну, нам пора, — сказал Террапин. — Приятно было познакомиться, моя госпожа. Надо будет еще как-нибудь встретиться.
Он повернулся и уперся взглядом в черную лошадиную морду.
— Ум.
Всадник наклонился на одну сторону, разглядывая пассажирок экипажа. В его глубоко посаженных черных глазах не было заметно угрозы.
— У вас проблемы?
— Нет, — сказал Террапин.
— Я не с вами разговариваю.
— Я думаю, все в порядке, Чарли, — сказала Кэтрин. Она говорила обычным тоном, но в голосе ее не слышалось тепла. — Мы как раз собирались продолжить путь в Дамаск. Я не ошибусь, если предположу, что вы направляетесь туда же?
Молодой человек кивнул.
— Что нового в Ноиле? Чума добралась туда?
Лицо Кэтрин омрачилось.
— Увы, да. Я все надеялась, что горы смогут защитить нас, но первый случай зафиксировали несколько месяцев назад, и их число увеличивается каждую неделю.
— Я был в университете и не получал новостей из дома, но я ожидал чего-то подобного.
— То же самое случилось в Битбургене?
— Даже хуже. Подобные вещи всегда развиваются по одному и тому же сценарию. Начинаются в крупных городах, потом распространяются вдоль торговых путей, и в конечном итоге достигают даже маленьких городишек. Мы можем только надеяться, что все это быстро закончится.
— Пока что нет никаких признаков спада.
— Чума? — переспросил Террапин. — Извините, что перебиваю, но когда вы говорили о чуме, вы обсуждали… конечно, вы не имели в виду…
— Да, — сказал Чарли. — Кафе.
Вор фыркнул с отвращением.
— Кафе. Они, казалось, появились из ниоткуда, а теперь Ноиль кишит ими. А цены! Десять пенсов за высокий маккиато! Это смешно. Это…
— Разбой, Дик? — Чарли перекинул ногу через коня и легко спрыгнул на землю.
— Я этого не говорил, — сказал Террапин, делая шаг назад и кладя руку на меч.
Чарли посмотрел на него, потом повернулся к девушкам.
— Не смею вас больше задерживать. Спасибо за новости. Возможно, мы встретимся снова в Дамаске. — Он ударил их лошадь по боку, и экипаж тронулся с места.
Кэтрин выглядела оскорбленной этим неожиданным отъездом. Розалинд, по необъяснимым причинам, поймала себя на мыли о том, что лошади могли бы двигаться побыстрее. Плохой принц Чарли заставлял ее нервничать.
Когда экипаж проехал мост, Чарли вновь обратил свое внимание на главаря разбойников.
— Дик, мы с вами общались, когда я уезжал учиться. Вы помните, что я сказал вам тогда?
Террапин попытался продемонстрировать браваду.
— Вы меня не испугаете теперь, Чарли. Я знаю, вы не законнорожденный принц. И вы не у себя в Дамаске. Здесь у вас нет никаких прав. Я буду делать, что хочу. Вы, может быть, хорошо управляетесь с мечом, но вам не по силам одолеть всю мою банду.
— Какую банду? — спросил Чарли.
Террапин оглянулся вокруг. Его люди растаяли в близлежащих кустах в тот момент, когда Чарли спешился. Когда он опять повернулся к Чарли, принц уже достал свой меч из ножен. Террапин невольно слегка подпрыгнул.
— Эта дорога, — сказал Чарли, — единственная, связывающая Дамаск и порт в Ноиле, которая открыта круглый год. Поэтому она важна для нашей торговли. И я хочу, чтобы на ней не было бандитов и разбойников. Я ясно выражаюсь?
— Да, — сказал Террапин.
— Хорошо. — Чарли вложил меч в ножны и сел на коня. — Из-за веселеньких событий в Дамаске, я, так и быть, позволю тебе сегодня легко отделаться. Когда я увижу тебя опять… но ведь следующего раза не будет, верно, Дик?
— Нет, — заверил Террапин. — Веселенькие события? Что вы имеете в виду? Все, кто едет по этой дороге, направляются на похороны. Король умер.
Чарли тронул вожжи. Лошадь тронулась, стуча копытами по деревянному мосту.
— Это и есть радостное событие, вот что я имею в виду.
На заре истории Дамаска, человек по имени Джозеф Дюрк сделал ставку на один из тех немногих источников, что давали стабильный доход круглый год, и построил пивоваренный завод. Дюрк знал свое ремесло. Он варил довольно хорошее легкое пиво, используя высококачественный хмель и процесс холодного брожения. Джо Дюрк не сильно беспокоился о продаже пива. Он просто варил свой любимый сорт. Другие люди пили его без жалоб, и все соглашались, что у Дюрка хорошее пиво. Если вы были в Дамаске, вы пили пиво Дюрка.
Его сын, Томас Дюрк, унаследовал пивоварню отца. Томас также открыл при ней паб. Он продавал собственное пиво, а также имел в запасе несколько баррелей импортного, чтобы поддерживать интерес посетителей к заведению. Большинство клиентов пили пиво Дюрка. Но Томасу было не достаточно сознания того, что люди предпочитают его напиток. Он задал себе важный вопрос: почему люди не пьют больше пива?
Он обдумывал этот вопрос в течение нескольких лет, наблюдая за клиентами в пабе. Он финансировал исследования. Он проводил опросы. И он пришел к удивительному выводу, что люди не пьют пиво, потому что им не нравится его вкус.
Да, конечно, они пили его. Они пили, потому что оно охлаждало в жаркий день и утоляло жажду, когда хотелось пить, и им нравилось ощущение пузырьков на языке. Они пили пиво, потому что оно хорошо подходило к определенной еде, и несло в себе некую ауру праздника и хорошего настроения. Они пили, потому что их друзья пили его. Они пили, потому что оно давало им немного куража. Но на самом деле людям не нравился вкус пива.
Другой пивовар мог бы проигнорировать это знание, но Томас Дюрк увидел в этом большие возможности. Если клиентам не нравится вкус пива, он может предложить им пиво с менее выраженным вкусом. Совершенно очевидно, что следует разбавить пиво водой. К его великой радости, продажи возросли. Он не только продавал больше пива, он делал больше прибыли на его продаже.
Существовал, однако, предел количества воды, которую он мог добавить в пиво. Если разбавить слишком сильно, то получалась бурда, даже отдаленно не напоминавшая пиво, и, конечно, не позволявшая захмелеть. Дюрк экспериментировал в процессе пивоварения. Он заменял хмель на проросшие зерна ячменя, пшеницы и кукурузы. Вкус уменьшился. Продажи каждый раз увеличивались. Но когда он, наконец, попробовал рис, он понял, что взял банк. Его пиво хорошо смотрелось в кружке, имело небольшое содержание алкоголя, и было практически безвкусным. Вскоре пиво Дюрка стало номером один в Дамаске.
И это послужило неиссякаемым источником раздражения для его внука, Томми Дюрка. Томми был страстным любителем пива. Семья еще не допускала Томми к управлению пивоварней. Он знал, настанет день, когда он будет заправлять всем, и тогда они опять станут производить настоящее пиво, которым можно будет гордиться. Пока же он отвечал только за паб.
Он проделал там большую работу. Он закупал различные образцы свежесваренного пива со всех Двадцати Королевств — первоклассная идея, если вы любитель пива. Пища была также хороша (для меню пивного заведения), в то время как официантки, симпатичные и пышногрудые (здесь никто не жаловался), носили легкомысленные нижние юбки. Вечером атмосферу оживлял скрипач. Летом окна были открыты, чтобы впускать ветерок, а пара нанятых мальчишек отгоняла мух. Зимой окна закрывались, горел огонь, и воздух становился густым от запаха солений, сыра, копченой колбасы и пива. Как и полагается таверне, паб был довольно просторным, но всю последнюю неделю он был заполнен до отказа людьми, приехавшими в город на похороны. Некоторые даже ехали через горы из Ноиля.
Томми работал вместе официантками и тщетно пытался перевоспитывать клиентов.
— Стив, — спросил он одного из завсегдатаев. — Почему бы тебе не попробовать это? Это Аласианское светло-желтое пиво. Оно мягкое и легкое, может быть немного темнее и в нем больше солода, чем ты привык, но в нем меньше хмеля, с намеком на можжевельник.
— Пинту Дюрка, — сказал Стив.
Одним из преимуществ владения таверной было то, что вы могли услышать много чего интересного. Однажды он подслушал разговор двух каменщиков. Они строили кирпичный дом для богатого купца. Но собирались обмануть его и использовать раствор худшего качества между кирпичами. В ту ночь Томми отправился в дом купца, выложил эту информацию прямо при входе и полагал, что заслуживает награду. Слуга, открывший ему, выслушал новость в гробовом молчании и захлопнул дверь прямо перед носом докладчика. Томми решил, что получил хороший урок на всю жизнь, и вернулся в таверну. Зато через несколько дней в пабе появился мужчина, но не тот богатый купец, а другой, с горстью монет для Томми. И инструкциями, как заработать больше чаевых.
Об этом он и думал, вытирая столик для клиента.
— Мы только что получили нечто особенное, господин Картер, — сказал он. — Вы должны это попробовать. Это замечательный красный эль из Дезерая. Карамельный солод придает ему сладости, но хмель доминирует. Глубокий золотой цвет, высокое содержание алкоголя и слегка фруктовый фон делают его…