– Теперь мне, по крайней мере, ясно, почему вы так уверенно принимали решения в учебном бою. Вы хороший офицер, младший лейтенант. Настоящий заряженный на победу боец. В сопроводительном письме к материалам по учебному бою, которые я направлю в Генштаб, я дам вашим действиям положительную характеристику, хоть во многом и не разделяю вашу точку зрения. Жаль, что в нашу академию поступает все меньше таких слушателей, как вы, и все больше неприкасаемых бездарей, вроде этого майора Линдена, которого на пушечный выстрел нельзя подпускать к командованию войсками, но за которым стоит военно-промышленное лобби.
– Разрешите вопрос, господин генерал-полковник?
– Задавайте.
– Майор Линден действительно столь неприкасаем? Что ждет того, кто вступит с ним в конфликт?
По выражению лица генерала я понял, что он уже жалеет о том, что вообще затронул тему Линдена и его покровителей. Не с младшим лейтенантом такие вопросы обсуждать, но генерал, видимо, еще находился под действием шокового осознания, что крупную и очень важную стратегическую операцию можно было выиграть, но шанс оказался упущен.
– Тебе оно зачем, младший лейтенант? – неожиданно перешел на ты генерал.
– Вчера на торжественном ужине у меня вышел неприятный разговор с майором Линденом и его друзьями, – не стал скрывать я, – они в довольно хамской манере пытались добиться от меня, кто протолкнул меня в академию. Я не стал с ними разговаривать.
– Красиво, достойно, но глупо, – усмехнулся генерал, – жди теперь неприятностей. Нашу академию с завидной регулярностью посещают министерские комиссии, обожающие совать нос в разные интересные подробности жизни слушателей и преподавателей. К успехам и неудачам некоторых из них они относятся с особым вниманием и пристрастием. Те, кто стоит за Линденом, обязательно подскажут этим военным чиновникам, на что и на кого им нужно обратить наиболее пристальное внимание. Возможно, тебя приняли за будущего лоббиста конкурентов. Так что готовься, младший лейтенант, отвечать на неудобные вопросы.
***
Пусть и не часто, но выходные дни в академии случались, и тогда я мотался на Ганимед разруливать накопившиеся дела Оружейной компании Лавровых и встречаться с вернувшейся, наконец, с практических занятий Ингой. Уйти из действующей армии она, как я и думал, отказалась категорически, но попытаться-то я должен был.
Джефф и Штейн не вылезали из ремзоны училища, и это начинало приносить свои плоды. Помолодевший лет на десять профессор лучился энергией. Вот что делает с человеком настоящее живое дело и Цель, с большой буквы. Лейтенант Джефф пребывал в родной стихии и откровенно наслаждался процессом, от которого его иногда отвлекала только… курсант Яковлева, та самая девочка-спелеолог, дальняя знакомая Инги, с которой я стоял вместе в кабинете начальника училища во время вступительных тестов. Большие потери среди первокурсников вынудили генерала Шиллера провести дополнительный набор курсантов, и кандидат Яковлева свой шанс не упустила, как, впрочем, не упустила она и лейтенанта Джеффа.
К середине августа моя усталая, но довольная команда доложила о завершении всех работ. На нашу внутреннюю приемку новых образцов техники я пригласил генерала Шиллера. Еще бы я этого не сделал, если мы собирались провести наши испытания на училищном полигоне. Генерал не упустил возможности очередной раз погонять курсантов и обставил испытания, как учебный бой.
Рота третьекурсников изображала охрану важного военного объекта на атакуемой планете. В задачу моего взвода входил его захват с минимальными повреждениями. Для наибольшей достоверности результатов, мы закупили последние модели боевых сканеров, выпускаемых РОК – Русским Оружейным Концерном, и оснастили ими Вараны охранной роты.
Генерал Шиллер с комфортом устроился в бункере наблюдательного пункта полигона вместе с Джеффом и профессором, а я повел в бой свой бывший учебный взвод, вернее, командовала взводом Инга, а я лишь играл роль консультанта и представителя разработчика.
Собственно, боя толком не получилось. В каждый из трех наших десантных ботов мы поставили по шесть станций РЭБ собственной разработки, специально, на уровне конструкции, заточенных под совместную работу. Для оптимизации их настроечных параметров я специально закупил один из самых мощных компьютеров, которому позавидовал бы не только Колониальный Технологический, но и любой из столичных университетов. На это чудо техники ушло восемнадцать миллионов рублей, но я не жалел, результат окупал все затраты. Когда мы включили нашу маскировку в первый раз, в ангаре ремзоны повисла звонкая тишина, лишь секунд через десять нарушенная удивленным «ну ни фига ж себе…» кого-то из прикомандированных к нам техников. Бот, конечно, не стал невидимкой, но даже при взгляде с десяти метров он ощутимо побледнел и слегка размазался, потеряв четкость очертаний. Стандартные же сканеры начинали его различать в лучшем случае с двух-трех километров, то есть с расстояния, когда что-то предпринимать уже почти всегда поздно. Очень похожей модернизации подверглись и Вараны, поучившие каждый по две станции РЭБ. С бронескафандрами нам пришлось изрядно повозиться, но опыт создания моей экипировки для практики на Каптэйне помог нам справиться в разумные сроки.
Конечно, наш условный противник глупостей старался не делать. Они выстроили вокруг охраняемого объекта сеть выносных сканеров и создали какой-никакой охранный периметр. Кроме того один из трех взводов все время патрулировал прилегающую территорию, как пешим порядком, так и с помощью беспилотников. В общем, уставный порядок охраны объекта третьекурсники соблюли в полном объеме. Вот только мер этих против наших новых средств маскировки оказалось совершенно недостаточно. Сканеры противника мы обнаруживали заметно раньше, чем те начинали хоть как-то реагировать на нашу технику. Боты высадили десант в трех километрах от патрулируемой зоны и взвод Инги начал неспешное движение вперед, просачиваясь между выносными постами наблюдения и скрываясь в складках местности от беспилотников. Удобно воевать, когда ты засекаешь противника на расстоянии, на многие сотни метров превышающем то, с которого он сам может тебя обнаружить.
Мы сосредоточились на исходной позиции, и Инга отдала приказ ботам начинать атаку. Летящие над самой землей машины со слегка смазанными силуэтами достигли рубежа пуска ракет так и не обнаруженными. Ракетный залп в полигонных условиях по целям, которые тебя даже не видят, штука нехитрая. Особенно грустно становится атакуемым, когда они понимают, что системы ПВО не могут даже толком захватить в прицел обнаруженные после залпа машины противника.
Все закончилось очень быстро. Девяноста пять процентов живой силы и техники охранной роты компьютер полигона после нашего ракетного залпа пометил, как уничтоженные или выведенные из строя, и они застыли неподвижными истуканами с отключенной энергией. Оставшийся в живых Варан и десяток пехотинцев ничего не смогли противопоставить вынырнувшему буквально из пустоты полноценному десантному взводу. Надо отдать должное третьекурсникам, потери были и у нас. Компьютер засчитал обороняющимся трех убитых противников. Очень неплохой результат при таком гиблом раскладе.
Генерал Шиллер пригласил нас к себе в кабинет. Мы с Джеффом и профессором удобно устроились за столом напротив начальника училища. Генерал улыбнулся. Я давно не видел его в таком приподнятом настроении.
– Господа, я вас искренне поздравляю, – начал Шиллер, – вы сделали действительно потрясающую штуку. Если комиссия минобороны не примет ее на вооружение, я лично разошлю всем своим бывшим сослуживцам, занимающим сейчас высокие посты, запись этого учебного боя с моими комментариями. Я хочу, чтобы мои выпускники воевали на таких машинах, и я этого добьюсь.
– Спасибо, господин генерал-лейтенант, – мне было приятно слышать эти слова от старого вояки, но моя ответная улыбка оказалась немного грустной, – боюсь, что ваша помощь действительно может нам понадобиться, причем достаточно скоро.
***
Мы не стали дожидаться, пока комиссия минобороны явится к нам по собственной инициативе, а сами подали заявку на проведение демонстрационных испытаний наших новых образцов вооружений. Ждать ответа из министерства пришлось почти неделю. Как нам говорили министерские чиновники, шел процесс согласования программы испытаний и состава комиссии. Наконец, военные бюрократы сообщили, что нам следует пятого сентября прибыть вместе с людьми и техникой на Каллисто, где размещался специализированный испытательный полигон комиссии по новым вооружениям министерства обороны.
Второй по величине спутник Юпитера в свое время пыталась осваивать Индия, но то ли у индийцев не хватило ресурсов, то ли просто не очень-то и хотелось, но терраформирование они до конца не довели. В результате спутник обзавелся маломощным солнышком, неподвижно висящим над главным городом колонии, и столь же слабосильным гравикорректором, зоны действия которого хватало далеко не на весь объем спутника. В итоге пригодная для жизни людей зона не охватывала и пятой части поверхности. Ближе к границам обитаемой территории условия становились уже откровенно паршивыми, и там практически никто не жил, зато вольготно себя чувствовали гигантские автоматические заводы и обширный полигон минобороны.
Состав комиссии меня озадачил. Председателем оказался генерал армии Баррингтон, не особо прославившийся своими боевыми достижениями, но известный тем, что в хаосе начавшейся войны с кваргами смог организовать службу тыла, транспортную логистику и снабжение войск на таком уровне, что это отчасти компенсировало откровенную слабость земных боевых частей в сравнении с вторгшимися в освоенный людьми космос кваргами. В общем, уважаемый со всех точек зрения военный специалист. А вот члены комиссии, представлявшие, как я понял, военную промышленность, вызывали много вопросов. Несмотря на их высокие звания, ни я, ни Джефф ничего о них раньше не слышали, да и в сети о них тоже найти внятной информации не удалось. Квалификационные шевроны этих господ едва-едва дотягивали по боевому опыту до минимальных требований, и что-то мне подсказывало, что натягивали им этот опыт вс