У Ави, кстати, тоже была своя компания. Это были дети – подопечные организации для детей с «черепно-лицевыми аномалиями» – так называется болезнь Ави. Каждый год эти дети и их родители встречаются в Диснейленде или еще в каком-нибудь классном месте. Ави любил эти поездки. Он завел друзей по всей стране. Но все эти друзья жили далеко, и он не мог с ними видеться часто.
Я, правда, познакомился с одним его другом. Парнем по имени Хадсон. У него был другой синдром, не такой, как у Ави, а очень широко расставленные глаза всегда навыкате. Он с родителями останавливался пару дней у Ави, когда они приезжали на консультацию в больнице. Хадсону было столько же лет, сколько и нам. Я помню, он обожал покемонов.
Во всяком случае, мы тогда нормально поиграли с ним и Ави, хотя я и не фанат покемонов. Но потом мы вышли поесть – и тут все испортилось. На нас так пялились! И описать невозможно. Обычно, когда мы шли куда-то с Ави, все смотрели на него и даже не замечали меня. Я к этому привык. Но когда мы шли с Хадсоном, это было гораздо хуже. Сначала люди смотрели на Ави, потом на Хадсона, а потом автоматически на меня и явно задавались вопросом, что не так со мной. Я видел, как один подросток таращился на меня, словно пытаясь вычислить, что на моем лице не на месте. Я чуть не заорал от злости! И не мог дождаться, когда уже можно будет пойти домой.
На следующий день, поскольку я знал, что Хадсон все еще гостит у Ави, я к нему не пошел и попросил Лурдес отвести меня после детсада к Заку. И это не потому, что мне не понравился Хадсон, он мне вообще-то понравился. Но я не интересовался покемонами и уж точно не хотел, чтобы на нас опять глазели на улице.
В конце концов я отлично повеселился у Зака. Пришел Алекс, и мы втроем играли в четыре квадрата перед верандой. Как в старые времена – за тем исключением, что Ави с нами не было. Но это было очень приятно. Никто на нас не пялился. Никто не чувствовал себя некомфортно. Никто не боялся. С Заком и Алексом мне было легко. Вот тогда-то я понял, почему они с нами больше не тусуются. Быть другом Ави иногда непросто.
К счастью, Ави меня никогда не спрашивал, почему я не явился в тот день. И хорошо. Я не знал, как сказать ему, что мне тоже иногда трудно быть его другом.
8:26
Не знаю почему, но я просто не могу вовремя прийти в школу. Честное слово, почему – не знаю. Каждый день одно и то же. Будильника я не слышу. Меня будит мама или папа. Принимаю я душ или нет, завтракаю как следует или хватаю на ходу печенье, все заканчивается тем, что мы выбегаем в страшной спешке, мама или папа кричат, чтобы я поторапливался и надевал куртку или завязывал шнурки. А в те редкие дни, когда мы все же выходим вовремя, я что-нибудь забываю и нам все равно приходится возвращаться. Иногда я забываю папку с домашкой. Иногда тромбон. Не знаю почему, правда не знаю. Просто это так уж устроено. И неважно, где я ночевал, у мамы или у папы, я всегда опаздываю.
Сегодня я быстро помылся, молниеносно оделся, схватил печенье и умудрился выйти из дома вовремя. И только когда пятнадцать минут спустя мы въехали на школьную парковку, я вспомнил, что забыл свой научный доклад, спортивные шорты и тромбон. Новый рекорд по забыванию.
– Ты шутишь? – не поверила мама, когда я ей это сообщил. Она уставилась на меня в зеркало заднего вида.
– Нет! – Я нервно кусал ногти. – Мы можем вернуться?
– Крис, ты уже опаздываешь! Под таким дождем дорога туда и обратно займет сорок минут. Нет уж, иди в класс, а я напишу тебе записку.
– Без доклада не могу! – возразил я. – У нас естествознание первым уроком!
– Ты должен был подумать об этом до того, как вышел из дома! Давай, вылезай из машины, иначе точно опоздаешь. Смотри, школьные автобусы уже всех высадили и уезжают!
Она показала на автобусы.
– Лиза! – Я был в панике.
– Что, Крис? – резко ответила она. – Чего ты от меня хочешь? Я не умею телепортироваться.
– Может, ты съездишь домой и привезешь мне все, что я забыл?
Она провела рукой по волосам.
– Сколько раз я говорила тебе собирать свои вещи накануне вечером, чтобы ничего не забыть, а?
– Лиза!
– Ладно. Просто иди в класс, а я привезу тебе твои вещи. Иди, Крис.
– Только поторопись!
– Иди! – Она обернулась, посмотрела на меня своим фирменным сердитым взглядом: глаза просто выскакивают из орбит, ни дать ни взять птичка из Angry Birds. – Вылезай из машины и иди уже в школу!
– Ладно. – Я вылез из машины, топая ногами. Дождь лил все сильнее, а у меня, конечно же, не было зонтика.
Мама опустила стекло.
– Ты на проезжей части, осторожнее!
– Тромбон, доклад и шорты! – перечислил я, загибая пальцы.
– Смотри, куда идешь! Это парковка, Крис!
– Миссис Кастор снизит оценку в полугодии, если я не сдам доклад до конца первого урока! Ты должна успеть до конца первого урока!
– Я знаю, Крис. Теперь иди на тротуар, милый.
– Тромбон, доклад, шорты! – Я пятился к тротуару.
– Смотри, куда идешь, Крис! – взвизгнула она: в этот миг на меня чуть не наехал велосипед.
– Извините! – бросил я велосипедисту, у которого спереди на детском сиденье сидел ребенок. Тот покачал головой и уехал.
– Крис, ты должен смотреть, куда идешь! – кричала мама.
– Перестань орать! – завопил я.
Она глубоко вдохнула и потерла лоб.
– Иди. На. Тротуар. ПОЖАЛУЙСТА, – процедила она сквозь зубы.
Я развернулся, нарочито внимательно посмотрел в обе стороны и пересек парковку, подойдя к дорожке, которая вела ко входу в школу. С парковки выезжал уже последний школьный автобус.
– Теперь довольна? – сказал я, дойдя до тротуара.
Я за пятьдесят метров услышал, как она вздохнула.
– Оставлю твои вещи у секретаря в главном здании. – Она включила зажигание и, глядя назад, стала медленно выезжать с парковки. – Пока, дорогой. Хорошего…
– Стой! – Я подбежал к отъезжающей машине.
Машина резко затормозила.
– Крис!
– Рюкзак забыл. – И я открыл дверцу машины, чтобы достать рюкзак, который оставил на заднем сиденье. Краем глаза я видел, как мама качает головой.
Я захлопнул дверцу, снова супервнимательно посмотрел в обе стороны и быстро побежал на тротуар. Дождь совсем разошелся. Я натянул капюшон на голову.
– Тромбон, доклад, шорты! – крикнул я, не оглядываясь, и понесся ко входу в школу.
– Я тебя люблю! – услышал я мамин голос.
– Пока, Лиза!
Я влетел в школу как раз в ту секунду, когда раздался звонок на первый урок.
9:14
Весь урок естествознания я смотрел на часы. За 10 минут до конца я попросился в туалет, добежал до главного здания и спросил у мисс Дэнис, милой старушки-секретарши, про вещи, которые для меня оставила мама.
– Мне очень жаль, Кристофер, – сказала она, – но твоя мама ничего не оставляла.
– Что?!
– Она должна была приехать в определенное время? – Мисс Дэнис взглянула на часы. – Я здесь все утро, уверена, что не могла ее пропустить.
Она, видимо, заметила, как у меня вытянулось лицо, потому что поманила меня к себе за стойку и показала на телефон.
– Почему бы тебе не позвонить ей, дорогой?
Я позвонил маме на мобильный и услышал автоответчик.
– Привет, мам, это я… э-э-э, ты не приехала и сейчас уже… – я посмотрел на большие часы на стене. – Уже 9:14. Если ты не появишься в ближайшие десять минут, мне крышка, так что… большое спасибо, Лиза.
Я повесил трубку.
– Уверена, она появится с минуты на минуту, – попыталась утешить меня мисс Дэнис. – На шоссе большие пробки из-за стройки. И сейчас такой ливень…
– Ага.
И я отправился обратно в класс. Я уж решил было, что мне повезло. Миссис Кастор ничего не говорила про доклад до конца урока. А потом, когда прозвенел звонок, напомнила нам, чтобы мы оставили свои доклады у нее на столе.
Я подождал, пока все выйдут, и подошел к учительнице, та стояла у доски.
– Э-э, миссис Кастор… – начал я.
– Да, Кристофер?
– Простите, я забыл доклад дома…
Она продолжала стирать с доски.
– Мама должна привезти его в школу, но она застряла в пробке из-за дождя…
Не знаю почему, но когда я говорю с учителями и нервничаю, то каждое предложение произношу с какой-то просительной интонацией.
– В этом полугодии ты уже в четвертый раз забываешь домашнее задание, Кристофер, – сказала миссис Кастор.
– Я знаю, – ответил я. Потом пожал плечами и улыбнулся. – Но не знал, что вы тоже знаете! Ха-ха.
Она даже не улыбнулась в ответ на мою попытку пошутить.
– Ну то есть я не знал, что вы следите…
– Мне придется снизить твою итоговую оценку, – отрезала она.
– Даже если я принесу вам его на следующем уроке? – Теперь уже мой голос звучал совсем плаксиво.
– Правила есть правила.
– Какая несправедливость, – еле слышно пробормотал я.
Прозвенел звонок, и я побежал на второй урок, прежде чем она успела ответить.
10:05
Мистер Рен, учитель музыки, тоже разозлился на меня за забытый тромбон, прям как миссис Кастор – за забытый доклад. Еще бы – я ведь пообещал мистеру Рену одолжить на сегодня мой тромбон нашей первой тромбонистке Кейти Мак-Энн, чтобы она могла порепетировать соло для весеннего концерта в среду. Свой тромбон она недавно сдала в починку, а единственный свободный был таким раздолбанным, что на нем кулису дальше четвертой позиции никак не передвинешь. Так что злился не только мистер Рен, но и Кейти. А Кейти из тех, кого лучше не злить. Она на голову выше всех остальных, и когда ее кто-то бесит, буравит его реально страшными и злыми глазами.
В общем, я сказал Кейти, что мама вот-вот приедет в школу с тромбоном, так что она не стала сразу убивать меня своим жутким взглядом. Мистер Рен дал ей испорченный тромбон на время урока, и ей даже не пришлось пропускать музыку. Когда кто-нибудь забывает свой инструмент, мистер Рен обычно сажает его в сторонке и заставляет смотреть, как репетирует оркестр. Нельзя ни читать, ни делать домашку. Ты должен просто сидеть и слушать, как репетирует оркестр. Не самое захватывающее в мире занятие. Мне, конечно, пришлось просидеть так весь урок, потому что мне тромбона уже не хватило.