В. А. ОбручевПЛУТОНИЯНеобычайное путешествие в недра Земли
Вместо предисловия
Перед вами лежит книга академика В. А. Обручева «Плутония. Необычайнее путешествие в недра земли». Задача этой книги — рассказать читателю о животном и растительном мире доисторических времен, но автор сделал это в необычайной форме. Он обратил сухую науку, которая имеет дело только с разрозненными костями и странными отпечатками на камнях и носит трудное имя «палеонтология», в увлекательный роман.
Для этого автор использовал гипотезу о существовании открытой полости внутри земного шара, серьезно обсуждавшуюся учеными в конце XVIII и в начале XIX века, и отправил на розыск этой полости научную экспедицию на судне «Полярная Звезда». Страницы, отведенные характеристике этой гипотезы, занимают одну главу книги и в популярной форме знакомят читателя с прежними и новыми взглядами на строение внутренности земли. Заметим только, что гипотеза, на которую опирается герой романа Труханов, в современной науке не принята. Зато мы получаем возможность глазами научной экспедиции заглянуть в доисторический мир и представить себе его обитателей особенно ярко потому, что нам не раз приходится волноваться за участь наших героев.
Благодаря этому же вымыслу книга в первой своей части выполняет еще одну службу, а именно знакомит нас с нашим крайним северо-востоком и с работой полярной экспедиции. За последние годы Советский союз очень много сделал для овладения и освоения своих северных окраин. О поставленных на крайнем севере радиостанциях, о колониях на островах Франца-Иосифа, Новой Земли, Врангеля, о зимовщиках на мысе Челюскина, Северной Земле и др., о рейсах «Красина», «Литке», «Малыгина», «Сибирякова», «Челюскина» и их борьбе с полярными льдами, турманами и пургами все конечно знают.
Но предоставим слово автору, книгу которого выпускаем в четвертом исправленном издании.
Неожиданное предложение
Профессор Каштанов, известный путешествиями на Новую Землю и Шпицберген и исследованием полярного Урала, занимавший кафедру геологии в университете, только что вернулся из своей лаборатории. Осенний семестр кончился, лекции и экзамены прекратились, и профессор с удовольствием мечтал о трехнедельных зимних каникулах; не для безделья — о, нет! Еще не старый, полный сил и здоровья, он думал отдохнуть только дня два-три, а затем приняться со свежими мыслями за ученую статью о геологическом соотношении Урала и Новой Земли.
Присев к письменному столу в ожидании обеда, Каштанов пересмотрел полученную за день почту, перелистал несколько научных брошюр, присланных ему авторами, пробежал оглавление нового номера английского географического журнала и каталог научных новинок иностранного книгоиздательства. Наконец его внимание привлекло письмо в большом желтоватом конверте с адресом, написанным очень четким, но мелким почерком.
Почерк своих обычных корреспондентов профессор знал отлично, и это письмо от незнакомого человека заинтересовало его.
Каштанов Вскрыл конверт и с изумлением прочитал следующее:
Мунку-Сардык, 1/XII 1913
Глубокоуважаемый Петр Иванович!
Зная вашу опытность в полярных исследованиях и интерес, который вы питаете к геологии арктической области, я предлагаю вам принять участие в крупной экспедиции, отправляемой мною будущей весной на один или два года для изучения неизведанной части Ледовитого океана. Если вы принципиально согласны, будьте добры приехать для личных переговоров 2 января 1914 года в полдень в Москву, гостиница «Метрополь», где в этот день и час соберутся остальные предполагаемые участники экспедиции и я. Если безусловно отказываетесь, не откажите известить по тому же адресу. Расходы по поездке во всяком случае будут возмещены.
Вполне преданный и уважающий вас
Профессор опустил письмо и задумался.
«Труханов? Как будто слышал эту фамилию, но где и когда? Кажется, в связи с вопросами геофизики[1] или астрономии. Нужно навести справки. Это крайне интересно. Живет где-то на границе Монголии, а снаряжает экспедицию в Ледовитый океан!»
Каштанов протянул руку к телефону и вызвал своего коллегу, профессора астрономии, который сообщил следующие сведения: Труханов кончил университет в Америке и посвятил себя геофизике и астрономии. Он недавно выстроил на свои средства обсерваторию на вершине горы Мунку-Сардык в Саянском хребте на границе Монголии, чтобы воспользоваться чистотой и прозрачностью воздуха Восточной Сибири в течение долгих зим, изобилующих безоблачными днями и ночами.
Но при чем тут полярные области? Над Ледовитым океаном атмосфера во всяком случае менее благоприятна для астрономических наблюдений, чем на горе Мунку-Сардык.
На этот вопрос астроном не мог дать никакого ответа, и Каштанову ничего не оставалось, как отложить удовлетворение своего любопытства до 2 января. Он конечно решил съездить в Москву.
Совещание в Москве
В полдень 2 января 1914 года профессор Каштанов подкатил на автомобиле к гостинице «Метрополь» и постучал в дверь номера 133, указанного ему швейцаром. Дверь распахнулась, и профессор очутился в обширной светлой комнате, где было уже несколько человек. Один из них поднялся навстречу Каштанову и, протягивая ему руку, воскликнул:
— Вы аккуратны, как часы, Петр Иванович, невзирая на эту погоду, настоящую сибирскую пургу! Это отличное предзнаменование для нашего предприятия. Очень рад, что вы прибыли и что имею честь видеть вас у себя! Я — Труханов. Позвольте познакомить вас с остальными присутствующими.
Один за другим поднялись и были представлены Каштанову:
— Зоолог, приват-доцент Семен Семенович Папочкин.
— Метеоролог Главной физической обсерватории Иван Андреевич Боровой.
— Ботаник и врач Михаил Игнатьевич Громеко.
— Полярный мореплаватель, капитан Отто Нордстрем.
На круглом столе среди комнаты была разложена большая карта арктической области, на которой резкими цветными линиями были нанесены маршруты экспедиций последних пятидесяти лет. К северу от Таймырского полуострова была уже намечена земля, открытая Вилькицким только летом 1913 г.[2]
Когда все уселись вокруг стола, Труханов начал свою речь.
— Как показывает вам эта карта, пять шестых арктической области между Сибирью, Северной Европой, Гренландией и Северной Америкой искрещены маршрутами многочисленных экспедиций. Но удивительное открытие земли, сделанное недавно Вилькицким, так близко от маршрутов «Веги» Норденшильда, «Фрама» Нансена и «Зари» барона Толя, показало, что и в этой области возможны еще крупные завоевания для науки. Нужно только направить свои усилия целесообразно, пользуясь опытом всех предшественников,
— После славных экспедиций XVII и XVIII веков — Прончищева, Лаптева, Дежнева, Беринга — и исследований Врангеля и Миддендорфа в первой половине XIX века на крайнем севере Сибири участие русских ученых в разоблачении тайн околополярной области было очень невелико и почти ограничивалось изучением Новой Сибири, Новой Земли и Шпицбергена. Последняя экспедиция барона Толя погибла близ острова Беннета, а экспедиции Седова, Брусилова и Русанова, скудно снабженные и легкомысленно организованные, вероятно постигнет или уже постигла та же печальная участь в Карском или Баренцевом море. В ту же область проник и Вилькицкий и конечно будет продолжать свои исследования. Конкурировать с ними я не хочу.
— Мои планы, — продолжал Труханов после небольшой паузы, — касаются другой части арктической области.
— Взгляните на это большое белое пятно к северу от Чукотского полуострова и Аляски, — ни одна цветная линия его не пересекает! Злополучная «Жанетта», скованная льдами, проплыла южнее этого пятна. Последние экспедиции Свердрупа и Амундсена, в которых участвовал и капитан Нордстрем, здесь присутствующий и могущий подтвердить мои слова, работали восточнее, среди островов северо-американского архипелага.
— Но в пределах этого пятна должна быть земля, никому еще не известная, или большой остров, только вдвое меньше Гренландии. А может быть там лежит целый архипелаг. Посмотрите, на восточной окраине этого пятна нанесена проблематическая земля, виденная издали Крукером, на южной — Земля Кинан. Нансен думает, что большой земли в этой части Ледовитого океана нет; Пири, наоборот, убежден, что с мыса Фомы Гоббарда он видел на северо-западе окраину большого материка.
— Гаррис, член береговой и геодезической съемки Соединенных штатов Америки, уверен в существовании этого материка на основании изучения приливов и отливов на северных берегах Аляски. По его словам, весь ход этих колебаний морского уровня в море Бофора доказывает, что они идут не из Тихого океана через узкий и мелкий Берингов пролив, а из Атлантического океана, по глубокому промежутку между Норвегией и Гренландией, а затем, между предполагаемым материком и берегами Аляски и Сибири, эти колебания все более и более ослабевают. Если бы этого материка не было, приливная волна шла бы из Гренландского моря через Северный полюс прямо к берегам Аляски и Чукотской земли, не запаздывая и не ослабевая. Существование материка доказывается еще тем, что в море Бофора, открытом на западе, западные ветры усиливают приливную волну, а восточные ослабляют ее, и разница в высоте волны достигает двух метров. Это возможно только в узком море между двумя материками. От островов северо-американского архипелага предполагаемый материк отделен только узким проливом. Если бы этот пролив был широк, приливная волна. Атлантического океана могла бы достигать берегов острова Банка, встречаясь здесь с приливной волной, обошедшей этот материк с запада и юга, и обе волны должны были бы уничтожать друг друга. Но наблюдения Мак-Клюра у западного берега острова Банка показали, что здесь все еще господствует приливная волна, идущая с запада из моря Бофора.