Адмирал одарил меня таким взглядом, что стало понятно, — подпишем.
— Дело в том, что мне надо вывезти несколько человек с одной планеты. И к моему прискорбию сделать это некому.
— Некому? Как получилось, что на современном крейсере российских военно-космических сил нет людей для проведения специальной операции? Адмирал, давайте на чистоту. Сколько на борту человек?
— Обратили уже внимание? — усмехнулся Диков. — Не буду врать Глеб, у нас минимальная штатная численность. Достаточная для проведения полевых испытаний. Остальной экипаж мы не успели взять на борт. Вы ещё не знаете, но мы на пороге всеобщей войны.
— Отрешённые? — зачем-то спросил я. — Но они же уже три года сидят в своих системах и носа оттуда не кажут. Правда и чужаков не пускают.
— Ты же не из тех наивных пацифистов, которые верят, что отрешённые никуда дальше не полезут из своего сектора?
В ответ я только мотнул головой.
— За последние три месяца на нескольких планетах Содружества были подняты мятежи. В том числе в мирах, входящих в состав России, или находящихся под её протекторатом. Вместе с тем усилилась активность отрешённых в пограничной зоне космоса. Корабли так называемой Лиги всё чаще появляются в ничейных системах. Уже произошли два столкновения с флотом Содружества. В обоих случаях отрешённые вели сражение до последнего корабля, а на контакт не шли.
Отрешённые, что мы знаем о них? Да почти что ничего, так же, как и двенадцать лет назад, когда они только появились. Всё началось с череды так называемых освободительных революций в нескольких, так называемых, планетарных республиках. Тогда на них особого внимания никто не обратил. Кого волнует, что где-то на окраине свергли одно правительство и на его место пришло другое? Засуетились только разведки держав Земного Содружества. В том числе и России. Которые в силу профессионального долга пытались разобраться в происходящем. А потом случилась бойня на Аквилоне. Только тогда отрешённых восприняли, как явную угрозу.
Планета Новый Аквилон входила в конфедерацию Трапист. В меру индустриализированный мир с населением примерно в пол миллиарда человек. Климат от умеренного до тропического, высокий уровень социалки, хорошо развит туризм, индекс преступности если и не на нуле, то очень низкий. Раем Новый Аквилон назвать было сложно, но достойную жизнь там мог себе позволить любой желающий.
Всё изменилось в одночасье. Однажды эта провинциальная планета захотела независимости от Конфедерации. Да так сильно, что через месяц после первых заявлений там провели референдум. Более семидесяти процентов населения высказались за. Пока власти Траписта пытались сообразить, что делать дальше, Новый Аквилон объявил о своей независимости и тут же подписал договор о взаимной обороне с Лигой.
На самой планете вскоре начались беспорядки. Не все хотели отчего-то быть независимыми. Вскоре там вспыхнула самая настоящая гражданская война. В мире столь же далёком от насилия, как балерина от боёв без правил. Конфедерации не оставалось ничего другого, как высадить на планету экспедиционный корпус для наведения порядка. Когда мятежников почти загнали в угол к планете подошёл флот Лиги, а дальше произошло то, что вошло в историю, как Аквилонская бойня.
Флот Лиги в несколько раз превосходил силы Конфедерации. Приблизившись к планете, они не стали вести переговоры или высаживать десант. Тяжёлые крейсеры отрешённых, фонящие в пространстве словно свалки с радиоактивными отходами, испепелили транспортники и несколько боевых кораблей конфедератов. После чего на головы всех жителей планеты полетели термоядерные бомбы. Казалось, отрешённым нет никакого дела до того, кто внизу. В течение трёх дней планету выжигали в ядерном пламени, превращая её в безжизненную пустыню. Спастись удалось нескольким миллионам, которые бежали из системы на остатках флота.
Когда выжившие добрались до ближайших населённых миров человечество содрогнулось. До властей начало наконец доходить, с кем они имеют дело. Началась война, которая длится уже второй десяток лет то вспыхивая то на время затухая. И всё это время мы не знаем с кем нам приходится сражаться и что происходит в мирах, оказавшихся под властью Лиги. Отрешённый не случайно получили своё прозвище. Они никогда не сдаются, они никогда не ведут переговоров, они никого не берут в плен.
— Хорошо, адмирал, я вам верю, — сказал я. — Кого и откуда мы должны вытащить?
— Группу наших учёных. С Авроры.
— Ничего не понимаю, — в недоумении мотнул я головой. — какая сложность забрать с Авроры людей?
— Вы давно в свободном полёте? — поинтересовался Диков. — Если не ошибаюсь, месяца три. Смею вас огорчить, но за это время в мире очень многое изменилось. Аврора сейчас в зоне влияния отрешённых. Там идут боевые действия.
Глава 4
Помешанного на космических полётах человека вычислить очень просто. Возьмите навороченный космолёт и покажите этому безумцу. Сразу увидите, как загорятся его глаза, а в руках появится мелкий тремор. Можете пойти дальше и предложить ему самостоятельно прокатиться на суперсовременной машине. Он бес сомнения согласиться, даже если ему впервые в жизни придётся сесть за штурвал этого чуда аппарата. Всё. Будьте уверены перед вами одержимый, связавший свою жизнь с всепоглощающей бездной космоса, которая давно поглотила душу этого несчастного.
Когда нам впервые показали «Ноябрь» мы на мгновение потерял дар речи. Малый звездолёт класса «линза» толи заворожил, толи загипнотизировал каждого из нас. Пятидесятиметровый диск разместили в самом крупной ангаре «Дмитрия Донского». Идеально гладкая, почти зеркальная поверхность корпуса. Ни одного сварного шва, заклёпки или щели. Казалось, звездолёт выточили из цельного куска металла. Лишь снизу виднелись дюзы для внутрисистемных полётов. А между ними блестела алая полусфера, диаметром метров в пять, генератор Абишева-Джонси для скольжения по струнам.
Моя команда с нескрываемым восхищением разглядывала кораблик. Обходя его со всех сторон, робко касаясь поверхности, с любопытством заглядывая в дюзы. Чуть в стороне стоял адмирал с интересом наблюдая за происходящим. Рядом с ним по стойке смирно находился его адъютант, на лице которого не отображалось каких-либо эмоций.
— А внутрь можно? — спросила Кира.
На лице адмирала появилась чуть заметная улыбка:
— Нужно, — ответил он. — С сегодняшнего дня корабль полностью ваш.
Немного помедлив, Диков тихо добавил, так, что услышал только я:
— Не просрите.
Моя команда рванула к овальному проёму входа, но на пороге остановились и повернулись в мою сторону. Всё правильно. Капитан первым поднимается на борт и последним покидает корабль. Не став томить ребят ожиданием, я шагнул к проёму. У входа мой взгляд зацепился за небольшую табличку, словно впаянную в обшивку справа от проёма. На белом металле чёрными буквами написано название корабля «Ноябрь» и снизу цифры — 009.
Переступив порог, я оказался в малой шлюзовой камере — овальном помещении размером шесть на три метра. Внутри всё тот же нейтральный свет, как и на «Дмитрии Донском». Напротив входа круглая, двойная дверь с двумя окошками из бронестекла, ведущая во внутренние помещения корабля.
Вслед за мной на борт поднялась команда и адмирал с адъютантом.
Не успели мы осмотреться по сторонам, как из динамиков раздался звонкий радостный, женский голос:
— Добро пожаловать на борт, капитан. Предлагаю подняться на мостик для завершения идентификации и вступления в должность.
Ошарашенный я замер не зная, что сказать. Ребята выглядели не лучше.
— Это ещё кто? — первым нашёлся Лео.
— Вы с искусственным интеллектом никогда не сталкивались? — казалось адмирал готов рассмеяться над нами. Даже на лице Марка появилась улыбка.
— Сталкивались, — ответил я. — Только на военных звездолётах используют голосовую коммуникацию исключительно на мостике и не в боевой ситуации. Низкий уровень обмена данными. И уж тем более никому не приходило в голову сделать голос для ИИ женским и придать ему эмоциональный окрас.
— Никакого «окраса», — гордо поправил меня Диков. — Только настоящие эмоции.
— Что? Сделать такое — это сумасшествие.
Моя челюсть готова была пробить нижнюю палубу. Какой псих додумался наделить иишку боевого корабля эмоциями?
— Меня зовут Ноябрина, — тем временем вмешался в наш разговор женский голос корабля. — А вы можете звать меня просто Брина. Так мне нравится больше.
Марк не выдержал и усмехнулся.
— Ноя, блин, Брина, — задумчиво произнёс Дим.
— Глеб, да сделай ты лицо попроще, — сказал адмирал. — Во-первых «Ноябрь» — это не боевой корабль, а разведывательный. Его ведь не дураки создавали. Тем более он не первый в серии и отзывы других экипажей в целом положительные.
— Хорошо, — невольно согласился я. — Пойдёмте тогда познакомимся поближе.
— Я жду вас в рубке управления, мой капитан, — в туже секунду сообщила Брина.
— Мне кажется или она с тобой заигрывает? — спросила Кира.
— Разговорчики, — сказал я, наигранно нахмурив брови.
Кира только фыркнула в ответ.
Следующие несколько дней мы потратили на изучение внутреннего устройства «Ноября». На мой вопрос почему у звездолёта столь странное имя Диков только пожал плечами и сказал, что это экспериментальная серия из двенадцати кораблей. Каждый из них получил в качестве имени название одного из месяцев года.
— А что за материал использовали для корпуса? — поинтересовался я у адмирала.
Тот пожал плечами и ответил:
— Корпус композитный, какая-то современная разработка. Как мне объясняли здесь и керамика, и сплавы, и полимеры. Могу, что-то путать, поэтому за подробностями не ко мне. Всё что я знаю, обшивка выдержит даже в фотосфере Солнца. Правда недолго.
Корабль впечатлял не только своим внешним видом, но и внутренней начинкой, техническими данными и вооружением. Энергетическая установка состояла из основного термоядерного реактора и двух вспомогательных атомных. По словам Дима всё сделано если и не идеально, то очень хорошо. Одним словом, российские атомщики умеют делать надёжные устройства. Плазменное сердце могло снабдить электричеством крупный мегаполис на Земле или обеспечить корабль энергией для скольжения к другим звёздам.