финансовый запас эскадры находится на борту затонувшего крейсера в 5500 ящиках, набитых золотыми монетами, слитками платины и золота». Причем ему вроде бы уже удалось кое-что достать, например шесть слитков платины.
Правда, сославшись на коммерческую тайну, он отказался огласить какие-либо подробности, сообщив только, что используется абсолютно новая глубоководная подъемная техника. Позднее Сасагава не раз позировал фотографам, держа в руках слитки, поднятые со дна…
Однако позже никаких новых находок он не демонстрировал, ссылаясь на то, что возникли непредвиденные трудности: сильные подводные течения, плохая погода, отвратительная видимость на дне и… гигантские мурены неизвестной породы, которые кусают водолазов. Зато Сасагава подробно рассказывал «историю» этих сокровищ.
В его рассказе, как во всякой сказке, быль щедро перемешивалась с небылью. Якобы после Цусимского сражения японский миноносец «Сирануи» приблизился к тяжело израненному «Адмиралу Нахимову» и предложил следовать за собой. Вместо ответа команда русского корабля начала высадку в шлюпки, а командир приказал взорвать остаток боезапаса и открыть кингстоны. Крейсер пошел ко дну, а «Сирануи» начал подбирать с воды его экипаж. И тут-то, по словам Сасагавы Такеши, и обнаружилось, что по карманам матросских штанов рассованы золотые монеты и слитки драгоценных металлов.
«Некоторые русские моряки, которые спасались не в шлюпках, даже утонули из-за того, что взяли с собой слишком много золота, – ничтоже сумняшеся врал японский водолаз-любитель, – но на борту его еще много осталось – ведь корабль вез жалованье и наградные премии для всей эскадры!»
И тут «ранее добытые» с борта «Нахимова» слитки потребовал на экспертизу японский Морской музей. Выяснилось, что материал, из которого они сделаны, по удельному весу соответствует 11,34 грамма на кубический сантиметр, а по составу – свинцу, а не платине!.. Дилетант с аквалангом вытащил из разваленного торпедой отсека геройски погибшего крейсера не «финансовый запас эскадры», а шесть самых маленьких балластных кубиков, которые нужны некоторым кораблям для поддержания равновесия на плаву!
На этом красивой легенде о русском золоте и платине пришел конец. В 1982 году, осмеянный подводными археологами-профессионалами, миллионер-водолаз выбросил акваланг и занялся разведением породистых скаковых коней в своем поместье под городом Нара. Но мировой приз на скачках взять так и не успел – умер от инсульта.
И все же Сасагаве Такеши стоило бы сказать спасибо. Например, за то, что некоторые материалы его экспедиции послужили для установления точной картины последних минут «Адмирала Нахимова» на этом свете.
Это был, без преувеличения, удивительный корабль. Первое, на что обращаешь внимание при сравнении его с ровесниками в других флотах мира, – необычная для крейсерского класса орудийная мощь. По числу артиллерийских стволов и весу бортового залпа «Нахимов» вдвое превосходил отечественных современников.
К тому же артиллерия главного калибра, в отличие от других российских крейсеров конца XIX столетия, у «Нахимова» была установлена в хорошо защищенных орудийных башнях, а не в палубных установках за щитами или даже без щитов, как это было принято. Даже странно на первый взгляд, почему он не стал родоначальником крупной серии башенных крейсеров с броневым поясом по ватерлинии, в других флотах появившихся гораздо позже… К сожалению, этого не произошло.
Крейсер «Адмирал Нахимов» появился на свет 133 года назад, если считать днем рождения корабля дату его спуска на воду – 3 ноября 1885 года. Это было удивительное время – переходный период развития флота. Время, когда стальные броненосцы с паровыми машинами еще носили паруса, в одной эскадре служили крейсера с орудиями, заряжающимися с казны и с дула, у миноносцев соседствовали «самодвижущиеся мины Уайтхэда» с изобретенными еще в турецкую войну минами шестовыми, а электрические системы контроля стрельбы запросто уживались с пиронафтовыми фонарями на палубе…
Родившимся в такое время сама судьба велит быть первыми в одном и последними в другом.
«Нахимов» первым в российском флоте был оснащен развитой электросистемой для артиллерии и освещения отсеков, первым получил комплект противоторпедных сетей, первым испытал новейшую на тот момент артсистему образца 1884 года. Но при этом в качестве ходовых имел паровые машины двойного расширения, когда флот постепенно переходил на тройное расширение пара. И стал последним (и самым крупным по водоизмещению) в российском флоте крейсером с парусным вооружением брига.
И боевая служба «Нахимова» тоже несла печать времени. В числе первых русских кораблей он вошел в гавань только что арендованного у Китая Порт-Артура для постоянного базирования. И последним был зачислен в состав 2-го отряда Второй Тихоокеанской эскадры – чтобы выйти с ней в свой последний поход…
Задание Морскому техническому комитету Российского Адмиралтейства на проектирование нового броненосного корабля крейсерского назначения поступило в рамках программы 1881 года. Разрабатывал его управляющий Морским министерством вице-адмирал И. А. Шестаков.
«Корабль должен был иметь броню по ватерлинии не менее 10 дюймов (254 мм) толщиною, артиллерию главного калибра следует установить не менее чем одиннадцатидюймовую (280 мм). Необходим кораблю крейсерского назначения большой запас угля. Скорость хода – не менее 15 узлов. Что до осадки, то ее делать не более 26 футов (7,92 м), что ограничивается удобствами при базировании в малоосвоенных акваториях», – писал адмирал. И особо подчеркнул в конце длинного списка свойств и умений нового корабля, что необходимо сохранить и полноразмерный парусный рангоут.
К чему такой архаизм броненосному крейсеру? А к тому, чтобы быть способным даже при недостатке топлива или низком его качестве совершить без ущерба для себя океанский переход…
Техническая эволюция имеет свои законы – не менее строгие, чем законы природы. И грех инженерам нового проекта не воспользоваться достижениями коллег. В качестве возможных прототипов для «Нахимова» МТК рассматривал английский броненосный крейсер «Нельсон» постройки 1874–1881 годов, строящийся в Англии бразильский броненосец «Риачуэло» и новейший на тот момент английский броненосный крейсер «Имперьюз», заложенный в августе 1881 года. Разумеется, копией ни одного из них «Нахимов» не был. Но кое-какая британская «наследственность» в его конструкции все же просматривалась… Дело в том, что английские однотипные крейсера «Имперьюз» и «Уорспайт»-старший рассматривались Британским Адмиралтейством как альтернатива как раз русскому крейсерскому флоту.
Оба английских крейсера резко выделялись среди ровесников расположением артиллерии и формой корпуса. Чтобы понять причину появления во флоте «владычицы морей» столь необычных для него кораблей, в которых заметно проглядывало влияние французской инженерной школы, следует вернуться к 1880 году. Именно тогда впервые британские адмиралы обратили внимание: Россия делает ставку на Дальнем Востоке не столько на массовые эскадренные бои линейных сил, сколько на автономные крейсерские операции. А для державы, живущей за счет отдаленных колоний, это факт весьма и весьма неудобный.
Именно тогда в Англии начинает завоевывать умы под командирскими фуражками идея создания гибридного корабля, который с равным успехом мог бы сражаться в линейном строю в составе эскадры и охранять от чужих крейсеров морские коммуникации своей родины. Именно с этой целью в Англии и была разработана концепция «броненосца второго класса» – легче по водоизмещению, нежели строевой линкор, несколько более быстроходного, но вооруженного так, чтобы силой орудий гарантированно подавить сопротивление «типичного» крейсера…
Правда, кто в этих самых «отдаленных колониальных акваториях» может подойти под определение «типичного крейсера»? Переходная эпоха порождала невероятное количество крейсерских проектов, меж которыми, на первый взгляд, не было ничего общего, кроме тактического предназначения – охоты за транспортами на коммуникациях, разведки и морских диверсий.
Вот поэтому у «Имперьюз» и «Уорспайта» и стояла артиллерия главного калибра «французским ромбом», обеспечивающим, если что, возможность в одиночку занимать «круговую оборону», вводя в действие до трех пушек в нужную сторону. Тогда как традиционная британская схема расположения вооружения обеспечивала бортовой залп из четырех орудий, но в нос и корму могли стрелять только два.
Есть такое понятие у англичан – «белый слон». Заимствовано из порабощенной Индии – там раджа, который хотел формально выразить соседу дипломатическое уважение, но одновременно устроить мелкую пакость, дарил ему белого слона. К подарку такого рода традиция предписывает относиться бережно: на таких редких и красивых слонах индийские вельможи ездят раз в год, исключительно на большом празднике. Зато его надо хорошо кормить и холить: если вдруг околеет раньше положенного природой срока – обида на государственном уровне, то есть, простым языком говоря, война! И скрыть, что слон издох, почти невозможно…
«Имперьюз» и «Уорспайт» официально числились в британском флоте как «барбетные корабли со стальным бронированием», но среди английских моряков почти сразу же получили прозвище «белых слонов № 1». Гигантские то ли крейсера, то ли броненосцы оказались весьма требовательны к условиям боевой службы – как все нормальные линейные корабли, а не как неприхотливые и выносливые крейсера. Кроме необычного для флота «владычицы морей» расположения орудий и формы корпуса с заваленными вверху бортами, эта парочка странным образом сочетала длинноствольные казнозарядные орудия и полную парусную оснастку. На параде – настоящие «звезды эскадры», останавливающие взгляд любого неискушенного наблюдателя. А как торжественно смотрится адмиральский флаг, венчающий гордый фок с белоснежными парусами!.. Но одно дело – на параде, иное – в бою…