Интересный отзыв о вероятных прототипах «Нахимова» оставил британский адмирал Джон Коммерел:
«Неудачные крейсера, слабые броненосцы. Спроектированы плохо, построены не лучше, абсолютно опасны в большей степени для собственной команды, нежели для неприятеля».
Резко сказано? Но архивы не сохранили ни одного положительного отзыва об этих кораблях и от других моряков. Впрочем, тот же сэр Джон Коммерел нашел «Имперьюз» и «Уорспайту» достойное применение в эскадре. В качестве «флагманов мирного времени», способных руководить учениями, не входя в непосредственное боевое соприкосновение с условным противником. Проще говоря – эскадра разыгрывает учебный бой, а эти двое, с адмиралами-посредниками и высокими гостями из парламента на борту, наблюдают все это со стороны, подсчитывают результаты и «разруливают» спорные моменты большой флотской игры…
На чертежах же у англичан корабли выглядели просто прекрасно, что, видимо, и «подкупило» специалистов русского МТК. Адмиралов привлекало разнесение орудий главного калибра далеко друг от друга, не дающее возможности «вынести» сразу несколько пушек одним снарядом, и медная обшивка ниже ватерлинии, препятствующая обрастанию корпуса ракушками и морской травой, что важно, если в местах базирования мало хороших доков. Ну и полный парусный рангоут тоже фиксировал внимание флотоводцев, привыкших к тому, что приличный корабль часто вынужден в дальнем плавании совершать переходы без угольной бункеровки.
Проект ««Нахимова» на основе чертежей «Имперьюз» подготовили очень быстро, и 19 ноября 1882 года его подписал к производству лично император Александр III.
…Если бы в МТК дождались хотя бы спуска нового британского крейсера, который состоялся за сутки до начала работ на стапеле Балтийского завода, то там, возможно, изменили бы свое высокое мнение об этом корабле… Английский крейсер не имел запаса водоизмещения. Поэтому когда по требованию Совета на нем увеличили на 500 тонн нормальный запас угля, поставили более тяжелые орудия новых систем, увеличили экипаж на 84 человека при соответствующем увеличении запасов снабжения и добавили еще 10 тонн парусной оснастки, осадка возросла настолько, что броневой пояс при нормальной нагрузке возвышался над водой всего на 0,36 метра – почти в три раза меньше проектного значения. До критического предела снизилась и остойчивость. Чтобы хоть как-то компенсировать увеличение осадки, пришлось на 0,3 метра увеличить толщину деревянной обшивки по ватерлинии. В результате водоизмещение корабля возросло до 8500 тонн вместо проектных 7400 тонн, а боевые и мореходные качества «Имперьюз» упали, что называется, «ниже плинтуса».
Впрочем, как было выше сказано, «Нахимов» от прототипа серьезно отличался. И поверьте, в лучшую сторону, если видеть в нем крейсер, а не броненосец второго класса.
Так как пушки 11-дюймового калибра системы 1877 года в серийное производство в России так и не пошли, вместо них решено было установить 229-миллиметровые орудия Обуховского завода, для чего была серьезно изменена конструкция барбета. Это сразу привело к увеличению водоизмещения будущего корабля на 105 тонн. Изменилось по сравнению с «Имперьюз» и расположение машинно-котельной установки, проект которой разрабатывался в Управлении главного инженера-механика флота генерал-майора А. И. Соколова. Желание сохранить отработанные на Балтийском заводе паровые машины двойного расширения и надежные при низком качестве угля цилиндрические котлы заставило увеличить размеры машинного и котельных отделений, что повлекло за собой и удлинение броневого пояса.
Просторные машинные и котельные отсеки, с одной стороны, облегчали обслуживание механизмов, но, с другой стороны, их большие объемы и отсутствие в них водонепроницаемых переборок несколько снижали живучесть корабля. Зато перенос в корму машинного отделения, на прототипе расположенного между котельными, позволил обойтись одной дымовой трубой со «сведенными» дымопроводами. А одна труба – это все-таки не традиционные для крейсера три-четыре: хороший крейсер должен уметь быть малозаметным на морском горизонте. Запас топлива был увеличен по сравнению с аналогичным параметром британского корабля в 1,5 раза. Длина корпуса возросла на 1,83 метра, осадка на 0,1 метра.
Уже в ходе постройки, в январе 1885 года, выявилась задержка с разработкой современного станка с коротким откатом для 229-миллиметровых орудий. Поэтому вместо более тяжелых – и более старых – пушек решено было вооружить крейсер 203-миллиметровыми орудиями образца 1884 года, для которых имелись хорошие станки Вавассера. При этом бортовой залп корабля не уменьшился, а, наоборот, возрос: эти пушки можно ставить по две на один барбет! К тому же восьмидюймовки имеют несравненно лучшую скорострельность, нежели орудия калибром 229 миллиметров, что особенно ценится у крейсеров, часто вступающих в стремительные, маневренные схватки с врагом… Перевооружение «Нахимова» позволило уменьшить диаметр барбетов на 62 сантиметра, что дало снижение веса конструкции в оконечностях, а значит, улучшение мореходных качеств крейсера.
Государственный контракт с Балтийским заводом в Санкт-Петербурге на постройку броненосного крейсера «Адмирал Нахимов» Морское ведомство подписало 27 апреля 1883 года. Для работ подготовили отдельный специальный эллинг – так новый проект послужил поводом к модернизации старого завода.
7 декабря в новом эллинге заложили киль, а уже 2 апреля следующего года недостроенный корабль был зачислен в списки Российского Императорского флота. Имя крейсеру нарек лично царь – в честь российского флотоводца, героя Наварина, Синопа и Севастополя…
Торжественную церемонию официальной закладки провели задним числом – в погожий летний день, в июле 1884 года, специально в расчете на визит Александра III. Посещение верфей, где закладывались и спускались на воду броненосцы и крейсера быстро растущего Балтийского флота, входило в обязательную программу летнего отдыха государя. Наверное, немного странно «закладывать киль» строящегося корабля, когда основной набор корпуса доведен уже до уровня будущих машинных фундаментов, но чего не сделаешь, когда император велел…
И вот 21 октября 1885 года, или, по европейскому стилю, 3 ноября, «Нахимов» сошел на воду.
Мелкий мерзостный балтийский дождик не мог помешать пышному торжеству. Александр III прибыл на верфь в сопровождении супруги и детей, с великими князьями и офицерами свиты. Для доставки царской делегации на завод потребовалось 30 паровых катеров. На гостевом балконе царя встречали управляющий Морским министерством генерал-адъютант И. А. Шестаков и директор завода отставной капитан-лейтенант М. И. Кази. На церемонии присутствовали также почти все адмиралы Петербурга и Кронштадта, большое число офицеров, гардемаринская рота Морского корпуса, мастеровые завода и простые горожане – до 12 тысяч душ!
Прямо на эллинге царь поднялся на палубу строящегося крейсера – еще совершенно пустынную, так как еще не были установлены надстройки, труба и рангоут. Александр III принял рапорт командира корабля капитана II ранга К. К. де Ливрона и после беглого внешнего осмотра крейсера в 11 часов 50 минут приказал начать спуск.
Православный священник щедро окропил и без того мокрую от дождя палубу святой водой, дружно грохнули топорами мастеровые, выбивающие стапельные подпоры, взвизгнула пила в руках старшего мастера, перерезающего горизонтальный задержник. Огромный корабль медленно двинулся по полозьям в невскую воду – кормой вперед. «Нырнул» в серебряных брызгах, взяв немало воды ютом, выровнялся, отдал якоря. На временных флагштоках, установленных на местах будущих мачт, взлетели флаги…
Инспектор кораблестроительных работ Петербургского порта генерал-майор П. А. Богословский рапортовал императору:
«Корабль построен прочно, правильно и во всем согласно с утвержденными МТК чертежами и спецификацией, все работы в техническом отношении исполнены отчетливо и чрезвычайно тщательно. После спуска воды в трюме не обнаружили, а продольная деформация корпуса при длине между перпендикулярами 97,84 метра составила всего лишь 4,8 миллиметра».
Спусковое водоизмещение «Нахимова» составило 3011 английскую «длинную» тонну. В достроенном виде было бы больше 8000…
А осенью 1886 года, когда «Адмирал Нахимов» еще пребывал в достроечной акватории при заводе, из Англии пришли известия об испытаниях «Имперьюз». Оказалось, что развесистый парусный рангоут англичанки только мешает ей при движении! Если машины «молчат», двинуться с места под парусами не получается вообще. А в шторм крейсер «валяет» так, что того и гляди черпнет бортом. Когда же выйти под парусами на мерную линию все же удалось, «Имперьюз» показала отчетливую тенденцию сама собой приводиться к ветру и не смогла выдерживать заданный курс…
Зато при движении под парами огромные мачты оказывали большое сопротивление и вызывали лишний расход угля. Вывод Британского Адмиралтейства был однозначен: больше парусных крейсеров не строить! А те, что есть, – срочно модернизировать по рангоуту. В результате и «Имперьюз», и «Уорспайт» остались с единственной, значительно укороченной мачтой между трубами с небольшим боевым марсом.
На результат испытаний «Имперьюз» под парусами российский МТК попросту начихал и продолжил строительство крейсера с полным парусным вооружением брига.
Впрочем, во время своих первых походов «Нахимов» тоже не лучшим образом себя проявил…
Первый маршрут крейсера лежал из Петербурга в Копенгаген – для сопровождения на заграничный визит яхт императорского конвоя. И в этом походе корабли попали в шторм. По свидетельству М. И. Кази, «при свежем противном ветре силою от 9 до 10 баллов и довольно крупном неправильном волнении… крейсер обильно принимал воду на верхнюю палубу, из-за чего скорость приходилось уменьшать до 3 узлов». А ведь нормальному крейсеру следует не только сохранять в свежую погоду высокую скорость хода, но и быть способным стрелять на волнении!