Всё было практически кончено.
Тамплиер поставил ногу на грудь поверженного врага и уже наклонился, собираясь нанести добивающий удар клинком… Но его остановил крик Снежаны:
— Нет! Постой…
Луций замер и вопросительно посмотрел на меня — светофильтры в его шлеме были отключены, и я прекрасно видел выражение лица тамплиера.
Мгновение поколебавшись и взвесив все аргументы за и против, кивнул. В конце концов, кончить того, в кого превратился сын Перовского, можем в любой момент.
Снежана, хромая и пошатывась, подошла к брату.
Выглядела она плохо.
Платье совсем потеряло товарный вид и превратилось в изодранные и обожжённые лохмотья. В иной ситуации такой наряд мог бы показаться экзотическим и возбуждающим… Но всё портили многочисленные ссадины, синяки, волдыри и ожоги. Волосы спутались, растрепались и частью сгорели, часть украшений потерялась… Досталось ей сильно, почти как мне.
Остановившись над распростёртым телом, девушка буквально упала рядом на колени, в каких-то сантиметрах от лица одержимого.
Шагнувший следом Марк прогудел:
— Госпожа, это может быть опасно…
— Отвали! — гневный окрик дочери Перовского заставил тамплиера замолкнуть на полуслове.
Пришлось вмешаться, потому что он был кругом и полностью прав.
— Снежана. Одержимый — это уже не тот Стоян, которого ты знаешь. Мы не до конца его обезвредили…
Девушка резко обернулась ко мне. Первое мгновение думал, что пошлёт куда подальше — но нет, она взяла себя в руки и сказала почти спокойно:
— Перед смертью одержимого демоническая сущность покидает носителя. Процесс уже запущен… Так что ничего страшного. Можете подлечить его? Вколоть что-нибудь, чтоб он протянул ещё хотя бы немного?..
Марк, не говоря ни слова, достал свой автодок и приложил к красной коже. Умная автоматика пискнула и тут же что-то вколола.
— Госпожа… Боюсь, у вас мало времени. Минуты две-три. Слишком серьёзны повреждения.
— Хорошо.
Снежана ещё раз посмотрела на меня долгим протяжным взглядом, прикусив губу и будто что-то обдумывая. Скорее всего — размышляла на тему того, есть ли смысл просить нас убраться подальше и не подслушивать, или нет.
Смысла, конечно, не было. Никуда я уходить не собирался, пока не получу все ответы. Демонстрируя свою решительность, подошёл поближе и присел с другой стороны от умирающего.
При этом понял, что сам шатаюсь и едва двигаюсь. Боль начала пробиваться сквозь медикаментозные барьеры… Вот-вот должен был наступить откат.
На очередной выразительный взгляд девушки пожал плечами. Тут же скривился, пожалев об этом жесте — лучше бы просто сказал словами…
— Снежана. Он хотел меня убить. А ваши телохранители — Луция и Марка. Я должен знать, что происходит…
— Это не мы. Что-то произошло… Что-то, о чём я не знаю.
— Вот я и хочу понять. Возможно, твой брат что-то скажет. И… Время.
— Да. Время…
Снежана смирилась с моим присутствием и наклонилась вперёд, к постепенно становящемуся похожим на человеческое лицу одержимого.
— Стоян? Ты слышишь меня? Это ты? Стоян!
— Д-да… — еле разлепив губы, простонал он.
— Стоян. Что случилось? Почему? Это же высший демон!
— П-печать…
— Что — печать?
— М-мне её… П-прислали…
— Кто?
— С-тавр…
— И что?
— Д-должна была… К-контроль… Полный… А н-не так…
— И ты… Использовал не проверенную печать? Точной информацией о действии которой не владеешь?
— Я… Д-думал… Р-разобрался… Она п-простая…
— Ты всегда был таким наивным дурачком, Стоян… — наклонившись вперёд ещё ниже, девушка коснулась рукой его щеки. Я вдруг увидел, как на лицо одержимого падают капли. Слёзы.
— Н-нет… П-просто… Р-разок ош-шибся…
— Разок, да. Зато как… Демонологи ошибаются только один раз, Стоян.
— Б-бывает…
— На зачем? Почему? Чего ты хотел добиться?
— Т-тебя…
— Чего⁈ Меня?
— М-не казалось, я т-тебя… Т-теряю… Всё в-внимание этому… Ч-чужаку… Н-невыносимо…
— Но ведь мы… Брат и сестра!
— С-сводные…
— Всё равно…
— Т-ты всегда б-была… Лучше… Хотел д-доказать… Чт-то т-тоже… С-способен… Л-люблю тебя… С-сестричка…
Голова одержимого, по виду уже почти человеческая, безвольно запрокинулась. А над телом взвился мощнейший хоровод звёздочек.
Ещё недавно я не собирался делиться этой так нелегко добытой Силой ни с кем. Отчасти поэтому и присел рядом с умирающим, чтобы иметь возможность быстро протянуть руку и впитать всё самому — пока Снежана не опомнится.
Теперь, в свете новых событий, такой вариант казался уже не самым правильным.
Я сохранил неподвижность, ожидая, что произойдёт дальше.
Так прошло секунд десять. Наконец, Снежана подняла на меня заплаканное лицо.
— Не переживай, Темнозар. Я не затаила зла. Вы всё сделали правильно… Это был уже не мой брат.
Молча кивнул. И показал взглядом на хоровод звёздочек.
Девушка грустно усмехнулась.
— Это по праву принадлежит нашей семье. Но сейчас ты имеешь на эту силу полное право, Темнозар.
— Точно?
— Да.
Я протянул руку, впитывая энергию… И чуть не упал на тело Стояна.
Луций придержал меня за плечи, а потом помог встать.
Снежана тоже поднялась и с трудом сфокусировала взгляд на мне.
— Темнозар. У меня срочный вызов от отца. Он хочет… Поговорить с тобой тоже.
— Соединяй.
Снежана подняла свой коммуникатор.
Перед нами появилась голограмма Перовского. Непривычно даже для себя нахмуренный и сосредоточенный, он куда-то быстро шёл.
— Снежана, Темнозар. У нас мятеж… Небольшая гражданская война. Восставшие есть и среди нашей семьи. На дворец сбросили грузовой корабль. Основная конструкция выдержала… Но мы потеряли людей. Много разрушений, ситуация тяжёлая. Просьба к вам, к вам обоим — срочно убирайтесь с планеты. Повторяю: срочно.
— Папа… Как ты допустил?
— Прости меня.
Перовский опустил глаза. Кажется, совершенно искренне…
Но после этого момента слабости тут же вскинулся, резко повернулся ко мне и зло бросил:
— Темнозар. Всё в силе. Ты сделаешь свою часть работы? Ту, о которой мы договаривались?
— Если вы утверждаете, что несмотря на новые обстоятельства операция всё ещё может пройти по запланированному сценарию… Тогда — да. Я от своих слов не отказываюсь.
— Может. И насчёт Снежаны…
Не стал лезть в бутылку и противиться. Хотя мог бы.
— Насчёт Снежаны… Хорошо, так и быть. Мы возьмём её с собой.
Перовский удовлетворённо кивнул.
— Хорошо, Темнозар. Тогда — до связи. Рассчитываю на тебя.
Голограмма исчезла.
Мы же остались посреди частично разрушенного и горящего театра. И нам предстояло то самое простое и привычное, что я в последнее время делал чаще всего: опять куда-то лететь, бежать, прорываться с боем.
Но перед этим я хотел кое-что сделать.
— Луций!
— Слушаю вас.
— Помоги-ка мне… Добраться до сцены. А то что-то я совсем плох.
— Вам нужна срочная медицинская…
— Да, да. Безусловно. На яхте есть медкапсула и персонал, откачают. А «Косатку» я уже вызывал, Хосе будет сажать её прямо тут. Пока ждём их, время есть.
— Хорошо. А… Зачем вам на сцену?
— Как — зачем? Сделать снимок на память. С театром и балеринами!
Глава 19
Я был вне себя. Буквально трясся от бессильной злобы, чувствуя, что с трудом могу себя контролировать.
В последний раз так накрывало, когда узнал, что Руслан — жрец Хаоса, и попытался его убить.
Тогда всё было совершенно так же… Кроме одного крошечного нюанса. Виновник вспышки моей неконтролируемой и всесжигающей ненависти был рядом, в шаговой доступности. Буквально, протяни руку — и доберёшься до его глотки…
Сейчас ситуация была иная. С каждой секундой мы удалялись от того, кто стал причиной приступа моего бешенства, всё дальше… От чего злость моя становилась только сильнее.
Умом я понимал, что возвращаться ради мелочной мести, пытаться поквитаться с тем, кто заставил чувствовать себя обманутым — значит, провалить всё. В том числе — сильно затруднить месть в будущем…
Но как же хотелось развернуть корабль! Как же хотелось послать всё в Преисподнюю и сделать это — уничтожить того, кто посмел надо мной так насмехаться!..
Стараясь выплеснуть клокочущую внутри ненависть хоть как-то, я принялся колотить кулаком здоровой руки по внутренней поверхности медицинской капсулы. После моих ударов на выкрашенном в белый цвет металле начали появляться, одна за другой, безобразные вмятины.
Их вид меня несколько отрезвил, и я нажал на кнопку открытия прозрачного верхнего колпака. До завершения процедур это очень не рекомендовалось… Но сейчас мне было плевать.
Раздражённо сорвав опутывающие изломанное и обожжённое тело трубки, расплескивая вокруг хлещущие из них технические жидкости, под встревоженный и даже скорее истошный писк аппаратуры я перевалился через высокий борт и спрыгнул наружу.
Скривился. До полного выздоровления было ещё очень далеко, об этом ныл буквально каждый сантиметр моего израненного тела. Даже обезболивающие, которыми меня накачали по самые брови, не особо спасали положение…
Полностью игнорируя причитания обслуживающего персонала, проковылял к стоящей рядом ещё одной медицинской капсуле и заставил её крышку аварийно открыться, одновременно хорошенько пнув адский агрегат.
Дремавшая внутри Снежана резко вскинулась и уставилась на меня широко открытыми, удивлёнными глазами.
На мягком анатомическом ложементе девушка находиласьполностью голая, лишь слегка прикрытая сетью полупрозрачных трубок с присосками, катетерами, датчиками и прочей медицинской машинерией.
В наготе дочери Перовского совершенно не было ничего притягательного. Уж больно портили картину многочисленные ожоги, синяки, ссадины…
Мне было совершенно плевать на её — да и свой — внешний вид. Я выглядел не лучше.
Снежана вскинула руки вверх, будто закрываясь… Но, конечно, не ей со мной тягаться. Уже в следующее мгновение пальцы моей здоровой руки сжались на нежной шейке девушки и хорошенько сдавили её.