Почему он не думает о своем умирающем отце? Оправдать Пьера нетрудно: он мало знал
отца, жил в разлуке с ним: последние годы провел за границей, куда его послали учиться. Все это
так, но есть и другая правда — юношеский эгоизм Пьера. Он слишком погружен в себя, в мысли о сво-
ем будущем, чтобы думать о страданиях; отца. Пьера занимает один главный вопрос: как жить?
В решении этого вопроса немалую роль играет блистательный пример Наполеона — воображая
себя на его месте, Пьер, нахмурившись, произносит: «Англии конец», — в эту-то минуту в его комнату
входит Борис Друбецкой, «высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и
красивого лица».
Мы только что видели Бориса у Ростовых. Он не растерялся, когда вся молодежь ростовского
дома под водительством Наташи нечаянно залетела в гостиную, где сидит скучная гостья со скучной
дочерью, — через семь лет Борис женится на скучной дочери, но сегодня он об этом и не подозревает.
Борис не растерялся, случайно попав в гостиную, и спокойно рассказал шутливую историю о Ната-
шиной кукле. Потом он вышел вслед за Наташей из гостиной, и шаги его были «не тихие, не бы-
стрые, приличные шаги» — так никто не ходит в этом доме: ни Наташа, ни Петя, ни Николай, ни даже
Соня, только Борис.
Когда Наташа, встав на кадку с цветами, поцеловала его, Борис повел себя как идеально
воспитанный, приличный молодой человек:
9
«— Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас... еще четыре года... Тогда
я буду просить вашей руки».
Он прав — нехорошо молодому офицеру целоваться с тринадцатилетней девочкой. Но все-таки
он неприятен в этом своем непробиваемом благоразумии.
Я не собиралась сейчас писать о Наташе, и не нужно мне сейчас о ней говорить, но не могу
удержаться.
«— Навсегда? — сказала девочка. — До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную». Вот так
она входит в нашу жизнь, Наташа Ростова, под руку с Борисом — навсегда! До самой смерти! — а
впереди столько горя, и счастье, и Андрей, ивойна, и Анатоль — ужасно, но будет Анатоль, — и
ночь в Мытищах, и Пьер, и дети... Все, все в ее жизни будет не так, как представляется в трина-
дцать лет, но «жалок тот, кто все предвидит», — иотвратительным кажется Борис, который уже в
юности слишком хорошо знает цену благоразумию.
Может быть, самое неприятное в Борисе — то, что он отлично понимает, зачем его маменька
хочет ехать к графу Безухову, и, понимая, поторапливает ее: еще в гостиной, до объяснения с Наташей,
он напомнил:
«Вы, кажется... хотели ехать, maman? Карета нужна?» О нет, он не таков, как его мать
Анна Михайловна. Он умнее. Та в простоте, в слепом материнском инстинкте, готова «хоть два, хоть
три раза, хоть четыре» мчаться на извозчике к «тузам», к министрам, просить, унижаться, обманы -
вать... Он не таков. Даже князь Василий «пристально поглядел на него», услышав, как Борис, «не
выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но... спокойно и почти-
тельно» отвечал ему. Кто знает, о чем подумал князь Василий в эту минуту? Может быть, чутье опыт-
ного светского человека подсказало ему, что Борис Друбецкой далеко пойдет?
Когда, как он всему этому научился? В доме Ростовых, где «с детства воспитывался и года-
ми живал»? Да, как ни странно, именно в доме Ростовых. Борис вызывает у меня отвращение, но это
не значит, что в его жизни все просто и понятно. Наоборот, очень непросто.
Богатые Ростовы взяли на воспитание племянницу Соню. Кроме того, у них постоянно живет
Борис, сын бедной родственницы. Доброта старых Ростовых скрашивает унизительность положения Бо-
риса и Сони, а молодые просто любят их, поэтому Соня долгие годы не задумывается над тем, что
она «облагодетельствованная»; когда же поняла это, она пожертвовала для благополучия дома Росто-
вых своим счастьем. Борис, вероятно, с детства чувствовал горечь от того, что он и мать бедны, вы-
нуждены жить на чужой счет. Еще мальчиком он готовил себя к тому, чтобы добиться, выбиться, про-
рваться к деньгам и карьере. Его не унижали, но он чувствовал себя униженным. В трудном положе -
нии ему оставалось одно: сохранять спокойствие ивыдержку, терпеть унизительные хлопоты мате-
ри и мечтать о том часе, когда он будет
покровительственно смотреть на тех, кто сейчас ему покровительствует. Он горд по-своему, но
его гордость порождена самолюбием и эгоизмом.
Вот он поднимается по лестнице в комнату Пьера. Этот первый разговор между ними сыграет
очень важную роль в жизниБориса, поможет ему выдвинуться; первыми шагами своей карьеры он,
в конечном итоге, будет обязан Пьеру и этой первой встрече, — думает он сейчас обо всем этом, рас -
считывает свое поведение? Вероятно, нет. Кто такой Пьер, чтобы специально обдумывать
свое с ним поведение! Борис естествен, искренен — и это самое удивительное.
Вы помните, чем был занят Пьер? «Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя
в эту минуту самим Наполеоном... как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офи-
цера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не по-
мнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою ирадушною манерой взял его за руку
и дружелюбно улыбнулся».
Таков Пьер. Конечно, он все перепутал: услышав о графе Ростове, радостно «вспомнил» Бори-
са: «Так вы его сын, Илья...» Мы уже знаем, что Ильей зовут отца Ростова, а сына;— Николаем.
Пьер смущен — сначала оттого, что не может вспомнить молодого человека, затем от путаницы.
Он «замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него».
Борис не испытывает ни малейшего смущения, не торопится назвать себя, говорит спокойно,
смело и несколько насмешливо — Пьер ведь не князь Василий, здесь не нужна почтительность.
В удивительном разговоре, который сейчас произойдет, весь характер Пьера — ему неловко
за Бориса, он боится «за своего собеседника, как бы он не сказал чего-нибудь такого, в чем стал бы
10
раскаиваться». Но Борис идет напролом. Он говорит «отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза
Пьеру:
—
...Москва занята сплетнями больше всего... Теперь говорят про вас и про графа.
—
...Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние...
—
...А вам должно казаться... что все заняты только
тем, чтобы получить что-нибудь от богача.
«Так и есть», — подумал Пьер. — А я именно хочу сказать вам... что вы очень ошибетесь,
ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере,
за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни
мать никогда ничего не будем просить и не примем от него».
Бедный Пьер! Он «долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана... и, раскрасневшись
гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады:
— Вот это странно! Я разве... да и кто ж мог думать... Я очень знаю...»
З а ч е м Борис говорит все это? Разве он не знает, что в это самое время его мать там, внизу,
унижениями с дотошностью вотрется в дом старого графа, оттеснит князя Василия и любыми сред-
ствами достигнет своей цели: урвать что-нибудь для Бориса. Знает. Но не надо думать, что он лжет
Пьеру. Он хочет, чтобы было так, как он говорит, и в эту ми-руту даже верит, что так оно и есть. Его
гордость, его самолюбие наконец-то удовлетворены: он сказал те слова, которые хотел бы произне-
сти при матери, при князе Василии, при Ростовых, — но там нельзя, он достаточно благоразумен,
чтобы понимать это, а здесь можно и нужно. И в то же время он понимает, что только этим гордым и
независимым заявлением можно завоевать расположение Пьера, а Пьер, как ни говори, вдруг еще бу-
дет графом Безуховым....
Так оно и вышло: много позже, уже в 3-й части I тома, мы узнаем, что «Борис во время по-
хода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендатель-
ное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он
надеялся получить место в штабе главнокомандующего». (Курсив мой. — Н. Д.)
И получит! Он все получит, что захочет, он и князю Андрею сумеет полюбиться. Накануне
Аустерлица он приедет в штаб Кутузова и вот что там произойдет:
«Борис в эту минуту уже ясно понял... что в армии, кроме той субординации и дисциплины,
которая была написана в уставе... была другая, более существенная субординация, та, которая за-
ставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как
капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщи -
ком Друбецким. Больше чем когда-нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в
уставе, а по этой неписаной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он
был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала...» (Курсив мой — Н. Д.)
Вот каков был результат разговора Бориса с Пьером в отдаленной комнате громадного дома
графа Безухова. То, чего не могла добиться унижениями и настойчивостью Анна Михайловна Дру-
бецкая, было достигнуто ее сыном легко, без труда, без унижений — наоборот, он даже удовлетво-
рил свою гордость. Очень спокойный и очень благоразумный молодой человек, хорошо знающий, где
что сказать, — таким он пройдет через весь роман: таким подслушает разговор ца