– Немедленно подними книгу! – зло заорал паук и, как плетью, наотмашь ударил Сильвину по щеке скрученной паутиной.
– Ай! – взвыла та.
На лице, которым она так гордилась, чьим отражением могла любоваться с утра до ночи, вспух чудовищный рубец, на поверхности которого блестел яд, причинявший невыносимую боль.
– Я не могу! – завизжала она.
– Молчать!
Паук вновь хлестнул ее, на этот раз по руке, где тоже остался глубокий след.
– Книга! – требовательно зашипел он и угрожающе размотал паутину для очередного удара.
Сильвина, сжавшись, рухнула на колени и через чудовищную боль подняла книгу, злобно заворчавшую на нее.
– Прости меня, Луна! Прости! – заплакала она и вновь распахнула книгу, наведя ее на приговоренную девушку.
Книга заурчала, и воронка закрутилась в ее центре. Луна умирала, а вместе с ней умирал преданный Фиччик.
«Еще немного, и книга вытянет из нее все до последней капли», – потирал лапки Обсидиан.
– Где Луна?! – по коридору с громкими криками бежал Аметрин.
Дождавшись объявления о благополучном завершении родов, он, как и Стефан, провалился в глубокий сон, из которого его безжалостно вырвала сильнейшая боль. Белая прядь вспыхнула так ярко, что на лбу появился темно-красный ожог. Мгновенно поняв, что происходит, он бросился на поиски Луны, оглашая коридор воплями. Слуги сказали, что девушка пошла к Аните, и Аметрин, проклиная медлительность и жалея, что не обладает воздушным даром, помчался в лазарет.
Стефан, разбуженный шумом, слетел с кресла, рывком распахнул дверь и застыл.
– Сюда! На помощь! – заорал он.
Аметрин влетел в лазарет, на бегу выхватывая из ножен небольшой клинок. В спешке он даже забыл меч, лежавший на прикроватном столике. Нечеловеческая усталость сковала разум, затмив многолетнюю военную выучку.
Аметрин распахнул дверь в комнату Аниты. В то же мгновение на пороге очутился и Алекс, которого примчали Нефелина и Гилмар, чей основной дар был воздушным.
Все они на секунду застыли, пораженные картиной, представшей их глазам.
Но дальше все стало происходить очень быстро. Сферой, заполненной бушующим штормом, Алекс сшиб с ног Сильвину Та упала, захлебываясь от потока воды, но не выпустила из рук черную книгу. Аметрин метнул клинок в паука, перерубив паутину, уже летевшую в Алекса. Мощный воздушный вихрь, созданный Нефелиной и Гилмаром, поднял Обсидиана к потолку и с силой швырнул вниз, где его ждала новая сфера, заполненная водой.
Обсидиан судорожно пытался встать, дергая мокрыми волосатыми лапами. И тут в комнату ворвались Сентария и Эгирин, ночевавшие в гостевом крыле. Серафим и Чиру издали боевой клич и с воплями бросились на мохнатое чудовище. Увидев несущегося во весь опор богомола с воинственно занесенными передними лапами, паук в страхе сжался:
– Нет! Только не ты!
Но Серафим, не медля ни секунды, вновь вонзил лапы в брюхо паука, пригвоздив его к полу и лишив возможности двигаться. Паук закатил глаза и замер.
Сильвина тем временем очнулась от удара сферой, подползла к книге и закрыла ее.
– Я не могу, не могу, не могу, – всхлипывала она. – Простите меня… Это не я…
– Стефан! – отчаянно крикнул Алекс, бросаясь к дочери. – Забери книгу! Посмотрите, что с ребенком! Помогите Аните! Нефи! Нужны сети!
Нефелина, не сводя расширенных глаз с Луны, медленно кивнула. Дочь лежала на полу, словно сломанная марионетка. Руки и ноги нелепо раскинулись в стороны, на лице застыло выражение чудовищной муки. Над ней склонились Эгирин и Гилмар. Они держали над Луной ладони, но те были пусты. Никакого волшебного свечения, ни единой искры магии. Сентария тоже стояла на коленях около подруги. Ее глаза были полны слез.
– Нефи! Сети! Сейчас! – снова крикнул Александрит.
Та, словно под гипнозом, не отводя взгляда от дочери, попятилась к двери. По коридору уже бежали воины, привлеченные шумом и криками. Впереди всех широкими шагами несся Гелиодор.
– Нужны сети, – проговорила Нефелина, когда первый воин добежал до нее, и упала в обморок.
Воин подхватил ее, а второй, на ходу разворачивая сети, вбежал в спальню. Гелиодор, одной рукой прижимая к себе сына, уже склонился над женой, выпутывая ее из липкого плена.
В это время Стефан, стараясь не смотреть на Луну, над которой хлопотали целители, осторожно подошел к Сильвине. Он опустился на колени рядом с ней и тихо позвал:
– Сильвина! Ты меня слышишь?
Та никак не отреагировала, продолжая сжимать книгу так сильно, что побелели пальцы. Она раскачивалась из стороны в сторону и твердила:
– Я не хотела… простите меня, простите…
– Сильвина, – настойчиво повторил Стефан.
Краем глаза он увидел, как воин, набросивший магические сети на отчаянно верещавшего раненого Обсидиана, крадучись приближается к ним.
Стефан замотал головой, останавливая его.
– Я сам, – тихо сказал он. – Не подходите! Для вас книга опасна.
Воин замер.
– Сильвина, – еще громче позвал Стефан.
С силой он приподнял ее голову, взяв за подбородок, и заглянул в огромные, безумные, ничего не видящие глаза. Стефан содрогнулся, увидев, что некогда красивое лицо пересекает страшный бугристый рубец, сочащийся кровью.
Он вновь окликнул девушку, глядя ей в глаза:
– Сильвина! Это я, Стефан! Ты слышишь меня?
– С-с-стефан? – заикаясь, переспросила та. Огонек разума промелькнул в пустых глазах.
– Да. Это я! Посмотри на меня. Ты меня видишь? Сильвина! Ты должна отдать мне книгу. Отдай мне ее, прошу тебя.
– С-с-стефан… – прошептала Сильвина. – Что я наделала, Стефан? Что я наделала? – закричала она.
– Тише, тише.
Стефан вытащил книгу из ее крепко сжатых рук и убрал в сумку, которую подобрал на полу. Когда он закрыл сумку, книга наконец перестала шипеть и уговаривать Сильвину спасти ее. К всеобщему облегчению, воцарилась тишина, прерываемая лишь глухими всхлипами Сильвины. Подняв голову, она огляделась вокруг. Увидела Стефана, держащего ее за руки, воинов, кольцом окруживших их, но это было не главное…
Главное происходило за их спинами. Вытянув шею, Сильвина увидела безжизненное тело Луны, ее отца, Эгирина, Гилмара и других целителей, державших над ней пустые ладони…
Отчаянно вскрикнув, она, как Нефелина, провалилась в спасительный обморок.
– В темницу ее. Отвечаете головой, – не оборачиваясь, приказал Александрит воинам и снова попытался призвать силу, чтобы помочь дочери.
Он никак не мог избавиться от мысли о том, что все повторяется. Как и шестнадцать лет назад, когда за окнами дворца бушевала смерть, а во дворце рождалась жизнь. Только теперь смерть пришла за той, кого тогда пощадила.
Все целители склонились над Луной. Но бесполезно. Их руки были безмолвны, как и девушка, лежавшая перед ними.
14
Во дворце воцарилась тишина. Анита, освобожденная от сетей, прижимала к себе Реальгара. Малыш не пострадал и теперь уютно сопел в маминых объятиях. Так, с сыном на руках, Анита и явилась на военный совет, который устроили прямо в палате Луны.
Александрит отказался отходить от дочери. Опутанная трубками капельниц с живительным раствором, Луна выглядела такой хрупкой и беспомощной, что при взгляде на нее у всех наворачивались слезы. Целители по очереди пытались излечить ее, вновь и вновь призывая силу но ладони оставались глухи к их мольбам. Даже объединенные усилия Алекса и Аниты не помогли. Луна была по-прежнему неподвижна. Ни сердцебиения, ни дыхания. Она застыла, словно мраморное изваяние.
Лишь одно поддерживало обезумевших от горя родителей. Фиччик лежал рядом с ней. Если хранитель, которого выпутали из паутины, не исчез вместе с амулетом, как это бывает при гибели подопечного, значит, надежда оставалась. Отчаянная, безумная, нереальная, но все же надежда.
Сентария, сдерживая рыдания, сидела в уголке, намертво вцепившись в руку Аметрина. На коленях у нее лежал Серафим, которого вновь приводили в чувство после паучьего яда. Но он не роптал и не жаловался. Крючки на его лапках чесались от желания окончательно прикончить мерзкого Обсидиана, который причинил столько зла.
Эгирин держал безвольную руку Луны в ладонях, пытаясь хоть как-то отогреть ее. Все подавленно молчали. Ни у кого не было никаких идей. И тут в дверь осторожно постучали.
Алекс поднял воспаленные глаза:
– Кто там?
– Это я, – раздался робкий голос. – Я знаю, что мне нельзя сюда, у меня книга, но я ее положил в металлическую шкатулку и закрыл на несколько замков, она точно не выберется наружу.
Стефан осторожно заглянул внутрь.
– Я должен вам кое-что рассказать.
– Может, вернем книгу в Валоремию? – предложила Криолина, опасливо косясь на шкатулку в руках Стефана.
– Ни за что! – мгновенно ответил Стефан.
– Согласен, – подхватил Гелиодор. – Ведь именно оттуда ее вынесла Сильвина.
– Кстати, а что вы с Луной там делали? – спросил Алекс.
– Вот об этом я и хотел поговорить, – немного смущенно произнес Стефан.
– Давай не будем рисковать. Лучше книгу держать подальше от Луны. Сейчас к тебе выйдет…
Александрит окинул взглядом просторную комнату, которая казалась крохотной из-за людей, набившихся в нее.
Рядом с ним сидела Нефелина, ставшая совсем прозрачной. За ее спиной стояли заплаканные Турмалина и Криолина. Обе положили руки ей на плечи. Криолину приобнял Варисцит, с содроганием глядя на неподвижную Луну. По другую руку сидела Анита с сыном, крепко держащаяся за Гелиодора. Аните самой нужен был постельный режим, но она наотрез отказалась ложиться и сидела в глубоком кресле, на подлокотнике которого и примостился огненный правитель. Напротив, не поднимая воспаленных глаз, сидел Эгирин. За его спиной, так же, как и за спиной Нефелины, стояла семья: Сардер, не скрывающий слез, и измученная Янтария. В уголочке примостилась Сентария, баюкающая Серафима с перебинтованными лапами, возле них крутилась Чиру. Аметрин крепко обнимал девушку и гладил по вздрагивающим плечам. Вдоль стены расселись старейшины, еще не оправившиеся от пережитого ужаса.