Глава 13
Привез нас Измайлов прямиком к черному входу, и мы, прикрываясь темнотой осеннего вечера, что не смогли разогнать редкие и тусклые, словно бы нехотя светящие, фонари на парковке, проникли в университет. В здании было темно, тихо, из-за этого гулко и как следствие – нервозно. Каким образом Андрей в этих условиях собирался устанавливать камеры, мне было непонятно, благо спустя какое-то время я смогла увидеть все собственными глазами. Боясь потревожить лишним шумом охрану, мы буквально скользили по коридорам, ориентируясь благодаря кое-какому свету, что проникал внутрь сквозь незанавешенные окна. Поэтому путь до дверей кафе отнял приличное количество времени, а у меня – еще и нервных клеток. И, чувствую тем самым местом, на которое и ищу себе приключений в компании начальника, это далеко не конец.
Оказавшись в коридоре рядом со входом в кафе, Измайлов принялся изучать окрестности, помогая себе фонариком на телефоне, который настроил на самую слабую мощность так, что тот еле мерцал в темноте. В основном его интересовали стены. Я топталась рядом и всерьез подумывала начать принимать седативные, дабы поберечь нервную систему от лишних потрясений. А что, будет у Директора спокойная и согласная на любую придурь помощница.
– Отлично, – удовлетворенно кивнул шеф возле пожарного щита. – Вот тут мы тебя и поставим, – продолжил он тихо общаться с неодушевленным предметом и стянул с плеча небольшой рюкзак, который захватил из машины. С видом фокусника достал из него черный прямоугольник, чем-то напомнивший мне старый фотоаппарат, только уменьшенный в несколько раз, так что стал размером с грецкий орех. Впервые я имела возможность увидеть скрытую камеру вживую, раньше как-то в этом надобности не было, уж не знаю, хорошо это или плохо.
– Она точно настоящая? – поинтересовалась я и с недоверием потыкала пальцем в малышку.
– Не сомневайся, – с необъяснимой гордостью и теплотой в голосе поручился начальник. – Настоящая, беспроводная, еще и с датчиком движения. Так что снимать будет даже ночью и только в том случае, если кто-то будет мимо проходить. Экономия заряда, да и нам потом не придется пустой материал отсматривать.
– Вау, – дала я знать, что оценила штуковину – получилось равнодушно – и отошла в сторону, дабы не мешать Измайлову играть в истинно мужские игрушки.
Если честно, от установки следящей аппаратуры я ожидала чего-то большего, чем ловкость рук, двусторонний скотч и пара минут на настройку и проверку изображения. Где, спрашивается, возня с проводами? Где сверло размером с иголку, по типу того, что показывают в фильмах про ограбление банков? Где вся эта ювелирная и филигранная работа, тонкостью которой волей-неволей начинаешь восхищаться?
– Как раз видны будут обе двери: на кухню и в обеденный зал, – проговорил довольный выполненной работой Измайлов, любовно оглядывая дело рук своих. Точнее отсутствие видимых следов его деятельности.
Камера и правда надежно скрылась среди витков пожарного шланга, да и в случае, если ее найдут, на нас вряд ли подумают, но дорогостоящую игрушку будет жалко…
Андрей как раз успел сложить инвентарь в рюкзак, как мы услышали чьи-то осторожные шаги, раздающиеся вдали. Хоть звук был достаточно тихим, не услышать его с нашего места было невозможно. Я почти решилась шикнуть или кашлянуть, чтобы привлечь внимание Измайлова, но тот и без меня все услышал и, будто почувствовав, что я неосознанно собираюсь выдать нас с головой, прикрыл ладонью мой рот. Затем кивнул на дверь, за которой сегодня он уже прятался в момент, когда я с тряпкой в руках изображала уборщицу, а на деле же портила вузовское имущество. Я легонько, кивнула, соглашаясь, шеф убрал ладонь, и мы, как могли тихо, заскользили в строну укрытия.
Совсем не издавать шума не получалось, поэтому шаги вдали замедлились, а вскоре и вовсе затихли: неизвестный явно прислушивался. Повинуясь руке Измайлова, которой он сжимал мою ладонь, я остановилась. Минута тишины, повисшей в темном коридоре, растянулась по моим ощущениям на все тридцать… Затем шаги возобновились, удаляясь, и вскоре ВУЗом снова завладела тишина. После минутного оцепенения мы продолжили движение и укрылись за ближайшей дверью. Внутри помещения было темно, хоть глаз коли, окна отсутствовали, так что разобрать, куда мы попали, не представлялось возможным. Несмотря на оглушающую тишину, сердце колотилось где-то в районе горла, и единственным, что не позволяло мне потерять себя в этом вакууме вне времени и пространства, являлась теплая ладонь начальника, за которую я уцепилась покрепче. Даже вздумай он освободиться от прилипчивой подчиненной, ничего бы у него на этот раз не получилось.
– Похоже, мы его спугнули, – спустя какое-то время прошептал мне прямо в ухо Директор.
Я почувствовала движение его губ на своей коже, от чего спину закололо между лопаток. Я встряхнулась, сбрасывая неуместные ощущения, и нервным кивком согласилась с начальником.
– Ты как? – поинтересовался Измайлов, явно почувствовавший мое состояние.
Я пожала плечами, потом шепнула:
– Нормально, – неожиданно шепот вышел с хрипотцой. – Вроде бы.
Директор хмыкнул, свободной рукой достал из рюкзака – это я определила по звуку открываемой молнии – телефон и включил подсветку. Я смогла выхватить из темноты гору поломанных деревянных стульев, расположившуюся рядом с нами. Остальное помещение утонуло в темноте, окон действительно не было, из чего я сделала вывод, что находимся мы в складском или подсобном помещении. На кладовку оно не тянуло из-за слишком уж больших габаритов.
– Придется нам тут посидеть, пока неизвестный не вернется, – продолжил шепотом командовать Измайлов.
Я шумно выдохнула. Из-за вынужденной и столь тесной близости с ним я представлялась себе навязчивой трусихой, что боевой дух не поднимало, но и позволить себе отпустить руку мужчины я не могла. Так мы и сидели в кромешной тьме – Андрей погасил телефон, чтобы полоска света из-под двери не выдала нас – молча и прижавшись друг к другу плечами. Я откинула затылок на стену, возле которой мы расположились, вдыхала запах Измайловского парфюма, сладковатый и обволакивающий, и чувствовала себя как на иголках из-за повисшей в воздухе неопределенности. Сколько придется так сидеть, неизвестно. Но вряд ли дольше полуночи, насколько я знаю, именно в это время охрана ставит здание на сигнализацию.
Наконец, когда я почти умудрилась задремать, медитируя на размеренное дыхание Андрея, тот легонько ткнул меня в бок и еле слышно выдохнул на ухо:
– Кто-то идет.
Я напрягла слух и, распознав осторожные, медленные шаги, кивнула. Напряжение вновь охватило все тело, мобилизуя на активные действия. Шаги раздались совсем близко, неизвестный, стараясь не слишком греметь ключами, отпер дверь по-соседству, прикрыл ее за собой, тихонько щелкнув собачкой, и оставил после себя звенящую тишину. Я все это время кусала щеку изнутри, а Андрей, аккуратно высвободив свою руку из моей крепкой хватки, принялся стягивать ботинки.
– Схожу за ним, посмотрю, – пояснил он и приоткрыл дверь, пока неизвестный находился внутри кафе и этого негромкого звука услышать не мог.
Я снова кивнула, хотя на деле хотелось буквально кричать и, обеими руками цепляясь за мужчину, умолять не оставлять меня одну в этой не запирающейся, темной комнате. В итоге решила, что тремя выходными днями и премией начальник точно не отделается.
Наконец, мы услышали, как дверь кафе снаружи открылась, раздался шорох, скрежет ключа, вставляемого в замочную скважину, щелканье оборотов, и после этого человек начал удаляться.
– Пожелай мне удачи, – наскоро шепнул Измайлов и почему-то чмокнул в губы.
От неожиданности я остолбенела и ничего не успела поделать. Директор в мгновение ока исчез, оставив меня одну в полном смятении. К чувству страха присоединились злость, недоумение и растерянность. С чего он вообще взял, что меня можно вот так просто взять и поцеловать?! Никогда больше не буду держаться с ним за руку! Я-то, глупая, имела в виду товарищескую поддержку – плечо к плечу, а он! Так подло взять и растоптать мои только начавшие зарождаться дружеские симпатии! Отныне придется держать ухо востро и не позволять пользоваться своим уязвимым положением.
Я принялась ходить из угла в угол, чтобы хоть как-то успокоиться. Эмоции, взыгравшие из-за порыва Измайлова, требовали выхода, а ничего другого я в ограниченном пространстве придумать не смогла. Не выть же в голос, в самом деле.
– Чтоб тебя, Измайлов! – рыкнула я вполголоса, споткнулась об осиротевшие ботинки начальства и в сердцах отпнула их подальше, пускай потом сам ищет. Одно хорошо – страх и мандраж уступили пальму первенства здоровой агрессии, а это, скажу вам, несравненно приятнее: чувствуешь себя хозяйкой положения во всяком случае.
К тому моменту, как вернулся Измайлов, я уже смогла успокоиться и затаиться в небольшом пространстве между стульями на случай, если в помещение войдет не начальник. Вероятность, конечно, ничтожная, но предосторожность лишней не бывает.
– Женя? – негромко позвал он, не найдя меня на месте и освещая помещение телефоном.
– Тут я, – буркнула в ответ и выбралась из укрытия. Измайлов после недолгих поисков собрал ботинки и принялся обуваться. – Ну как?
– Проводил его до кафедры химии, дальше не рискнул. В руках он нес коробку, кстати.
– Кто он то? – сердито переспросила, пускай знает, что его выходку я не оценила.
– А я знаю, что ли? Идем, лучше в машине поговорим, – Директор попытался вновь ухватить меня за руку, возвращая утерянные позиции, но я не далась.
Тогда он положил ладонь мне на поясницу и не убирал ее всю дорогу до двери черной лестницы.
– А ты почему до сих пор не женат? – попыталась я охладить его пыл. Рука, лежащая на моей пояснице даже не дрогнула, продолжая уверенно греть меня через одежду. – В твоем возрасте это уже наводит на нехорошие подозрения. А сколько тебе лет, кстати?
– Тридцать пять. И я практически был женат, если тебя это беспокоит.