На кафедре, тем более с пакетом еды, светиться не хотелось, и я не придумала ничего лучше, чем дожидаться вечера, сидя в машине. Отправила Измайлову сообщение и прикрыла глаза, откинув голову на подголовник, и сама не заметила, как задремала. Похоже, с испытываемым в последнее время стрессом мой организм справляется вполне конкретным способом.
Проснулась от легкого стука в стекло со стороны пассажирской двери. Снаружи заговорщицки улыбался Директор. Я разблокировала замки, и он уселся рядом. В маленьком «Пежо» высокий Измайлов смотрелся инородно, все же «Ауди» ему подходила больше.
– Привет, – глупо улыбнулся Андрей и потянулся к моим губам с поцелуем.
Поначалу я поддалась, но вспомнив об отсутствии тонировки на стеклах, оттолкнула начальника. Все же студенты тоже оставляют на общей парковке машины.
– Не собираюсь обжиматься с тобой по закуткам, – проворчала я.
Тем более что еще не до конца определилась с Измайловым, несмотря на его очевидные плюсы. Все мои немногочисленные отношения с мужчинами оставляли меня у разбитого корыта, и очутиться там еще раз никакого желания не было. А если я что и вынесла из общения с Игорь-Семеновичем, так это то, что, пока я не разберусь с душевными травмами и ограничивающими установками, теми, что в простонародье зовут внутренними демонами, так и буду подсознательно выбирать не тех мужчин. А мне очень – очень! – не хотелось, чтобы Измайлов оказался не тем!
– Что за женщина, – пожаловался неведомо кому Андрей, но поползновения прекратил.
Чтобы отвлечься, сообщила:
– Сегодня видела отца Маши в холле на третьем этаже. Делать ему там было совершенно нечего, к слову.
– Уверена? – начальник нахмурил лоб.
– В чем? В том, что ему там делать нечего или в том, что это был Машкин отец? – огрызнулась я. Потом пояснила: – Не нравится он мне: ни он, ни его внезапно вспыхнувший интерес. Столько лет дочкой не интересовался, а тут вдруг объявился, с учебы ее забирает, на ужины к нам ходит. По университету вот шатается…
– Согласен, в наших обстоятельствах выглядит подозрительно.
– Вот-вот, – поддакнула я.
– Чем он занимается?
– В том-то и дело, что не известно. Позвонила сестре, та тоже не особо в курсе, в общих чертах рассказала, что он в наш город по работе переехал. То ли бизнес у него, то ли у его начальства. Может, мне пообщаться с ним как-нибудь, может чего и разузнаю?
– Нет, – коротко отрезал Директор, я вопросительно уставилась на него. – Не вижу пока в этом необходимости.
– Ла-а-адно, – протянула я, не став накалять обстановку и миролюбиво поинтересовалась: – Хочешь булочку?
– Чего? – не понял Измайлов.
Я кивнула на объемный целлофановый пакет на заднем сиденье:
– Я перекусить на вечер купила.
– Просто чтобы ты знала: такую женщину я ни за что не упущу, – уже жуя пончик с розовой помадкой, с загадочным видом обрадовал вдруг Директор.
А я не поняла, был он серьезен или все же пошутил. Поэтому ничего не ответила и стала увлеченно жевать круассан из соседнего супермаркета. Так мы и торчали в машине, пока директорский «Айфон» знакомым перезвоном не пропиликал о том, что наступило шесть вечера.
– Идем? – позвал Андрей, и мы покинули машину.
Я успела сунуть в карман шоколадку и маленькую бутылку воды, а затем мы знакомой тропой черной лестницы проникли обратно на рабочее место. Устроились на диванчике в кабинете Измайлова, свет включать не стали, хоть на улице уже и смеркалось, но быть замеченными в наши планы не входило. Тесно прижавшись друг к другу плечами, мы уставились в монитор телефона, на котором Андрей запустил запись с видеокамеры. Первые минут двадцать честно наблюдать пустой коридор с закрытыми дверьми было еще терпимо, на тридцатой минуте я отошла размяться, а еще через десять минут Измайлов подключил датчик движения и убрал телефон в сторону.
– Сам включится, если перед камерой жизнь появится, – прокомментировал он.
Я взялась за шоколадку, Измайлов принялся сверлить меня взглядом.
– Ты в курсе, что мы только зря время теряем? – проворчал он.
– Ты же сам придумал следить за аспирантом, – округлила я глаза.
– Не делай вид, что не понимаешь, о чем я, – покачал головой начальник и хищным шагом приблизился ко мне. Опустил руку мне на шею и принялся поглаживать участок между воротником блузки и линией роста волос.
Кусок шоколада вдруг застрял у меня в горле, и я с трудом протолкнула его дальше. Не чувствуя твердости в голосе, промямлила:
– Ты сейчас пристаешь ко мне прямо на рабочем месте?
– Да, – невозмутимо произнес Измайлов. – В нерабочее время не считается, – выдохнул он мне на ухо и легко провел носом вверх-вниз по шее.
Мысли разбежались, очевидно, удирая от мурашек, что гнали их по позвоночнику вниз, и я была готова капитулировать, забыв про аспиранта, свои убеждения и прочую не имевшую особого значения чушь.
– Но я еще не готова, – только и смогла жалобно выдавить я, прикрывая глаза, как со стороны дивана раздался противный писк, выступивший спасителем моей добродетели, с которой я практически распрощалась.
Глава 19
– Чтоб тебя! – отстранился Директор и с шумным выдохом схватил телефон.
Я осторожно высунула нос из-за его плеча, стараясь ни одним местом не прикоснуться к мужчине, чтобы не спровоцировать того, и уставилась в экран. Камера перешла в ночной режим, и изображение было серым, но вполне различимым. Юноша с рюкзаком через плечо стоял спиной к камере и запирал дверь кафедры.
– Это он? – шепотом уточнила я, как будто могла ненароком спугнуть асппиранта.
– Да, – так же тихо ответил Измайлов. – Идем, перехватим его у выхода.
Он схватил меня за руку и, не отрывая взгляда от монитора, потащил в коридор. Очень скоро картинка на экране застыла, сменясь неинтересным видом закрытой двери, а потом и вовсе погасла. Мы бегом спустились по лестнице, Измайлов кинул мне ключи от входной двери, сам же, пока я возилась с замком, завел и подогнал «Ауди». Я, как могла быстро, запрыгнула в машину, захлопывая дверь уже на ходу. На проспект мы выехали в тот момент, когда молодой химик садился в машину такси. Измайлов пристроился следом.
– Неплохо нынче аспиранты живут, – заметил начальник. – Или он больше лаборант?
– Может, ему ехать недалеко, – пожала я плечами, отказываясь видеть подозрительное во всем подряд.
Хотя, если бы не подозрительность Директора насчет кафе и приложения, так бы мы ничего и не выяснили, а я до сих пор была бы вынуждена подслушивать репетиции кавээнщиков.
Однако я ошиблась, дорога у таксиста заняла сорок минут. Машина свернула во двор, остановилась возле пятиэтажки, и аспирант, накинув рюкзак, скрылся за дверью подъезда. Измайлов припарковался, перекрыв в виду отсутствия свободных мест две машины, и погасил фары. Несколько минут ничего не происходило, я не выдержала и хмыкнула:
– Что дальше, Шерлок?
– Как думаешь, почему он не поехал на метро? – Андрей посмотрел на меня так, будто преподнес только что чистейшей воды алмаз, а мне лишь оставалось его огранить.
– Устал? Было лень? Был промокод на поездку? – перечислила я то, что казалось мне очевидным, не вполне понимая восторгов начальника.
– Или в рюкзаке он вез то, с чем нежелательно светиться в общественном транспорте.
– И что, сейчас продает это прямо в подъезде? – округлив глаза, страшным голосом зашептала я, Измайлов рассмеялся:
– Народ, как ты помнишь, в наше время предпочитает бесконтактные способы, всем кажется, что это гарантия безопасности, и наказание никогда не настигнет по причине невозможности оного.
– То есть он, по-твоему, сейчас прячет товар для покупателя?
– Или просто вернулся с наркотиками домой, а прятать их позже отправится. Поэтому мы здесь и торчим.
После слов начальника я приуныла: одно дело – слежка за главным подозреваемым, предельное напряжение от которой будоражит кровь и заставляет волоски на руках стоять дыбом, и совсем другое – увидеть парня с рюкзаком, который приехал домой, а мы, чтобы удостовериться в этом, торчим в темном дворе под его окнами. Я заскучала, в памяти всплыла пачка чипсов, что осталась в моей машине, и сейчас оказалась бы весьма кстати. Спустя минут сорок Андрей сжалился и предложил:
– Хочешь, вызову тебе такси? Не вижу смысла вдвоем мучиться…
Несколько мгновений я колебалась, выбирая между благородным порывом и здравым смыслом, потом согласно кивнула. Не то чтобы я не была в состоянии выдержать долгое сидение в ограниченном пространстве, но находиться так близко к Измайлову и молчать было трудной задачей. Язык так и чесался начать говорить, но ничего путного, как назло, в голову не лезло, так я и сидела, не спеша раскрывать рот, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость или того хуже – начать оправдываться из-за собственной нерешительности, что высунула голову слегка припозднившись.
– До завтра, – серьезно глядя на меня, произнес Андрей и якобы по-дружески поцеловал в щеку, задержавшись там дольше приличного, и пустив очередную толпу мурашек от раковин моих ушей до поясницы.
Вдруг нестерпимо захотелось остаться, плюнуть на сложности и собственную неуверенность, но такси уже ждало на улице, а здравый смысл настоятельно велел повременить с душевными порывами.
Вечер дома прошел в томлении, Машка традиционно заперлась в комнате, превратив мое некогда уютное жилище в театр затянувшихся военных действий. И хотя война, что вела против меня племянница, оставалась пока что холодной, атмосфера неприязни чувствовалась подкоркой. Пару раз я писала Измайлову и получала короткий ответ: «все тихо». Угомониться удалось только ближе к часу ночи – зачем, спрашивается, домой пораньше возвращалась?
Директор позвонил рано утром. Сообщил, что проводил аспиранта до метро и выдал задание: убедиться, что тот не покинет рабочее место до вечера. Сам же, зевая, пообещал объявиться не раньше обеда. Я пожелала начальнику хороших снов и отключилась. Измайлов, похоже, честно выполнил работу, и теперь ехал отсыпаться, мне же предстояло каким-то образом перехватить эстафету по пригляду за юным прытким химиком.