и скромно присела на банкетку у входа. Измайлов разулся и прошел вглубь просторной квартиры, послышался шум воды. Появился мужчина уже с полотенцем в руках и недоуменно посмотрел на меня.
– Так и будешь тут сидеть?
Я безучастно пожала плечами. Адреналин схлынул, оставив после себя вселенскую усталость и отсутствие любых эмоций. Мысленно я пыталась составить хоть какой-нибудь план насчет дальнейших своих действий.
– Завтрак? – вывел из задумчивости Измайлов.
– Можно, – я снова пожала плечами и уставилась на мужчину.
– Давай-давай, – затормошил меня тот, помог подняться и проводил в ванную, после, как маленькую, за ручку привел на кухню.
– Здорово у тебя, – я оглядела огромное помещение с новой мебелью, барной стойкой и светлым кожаным диваном. Напротив висел огромный телевизор.
– Рад, что тебе нравится, – Измайлов серьезно улыбнулся и поставил чайник.
Меня пристроил на диван, вручил пульт от телевизора, сам же отправился переодеваться. Я бездумно переключала каналы, ни на одном не задерживаясь дольше секунды, и старалась не пустить себя снова в состояние ступора. Вернулся Андрей в широких шортах и простой серой футболке, что позволяла рассмотреть огромную цветную татуировку с изображением летучей мыши на его правой руке. Прочесть, что там написано, к своему стыду, я не смогла. Видеть начальника в столь неформальной обстановке оказалось непривычно.
– Неожиданно, – кивнула я на рисунок, сама же ничем таким, кроме пирсинга в пупке похвастать не могла.
– Говорю же, взрослел в неблагополучном районе, – с озорной ухмылкой выдал объяснение Директор и открыл широкий двухдверный холодильник.
– Какой-то ты неправильный профессор, – улыбнулась я впервые за сегодняшний день.
На завтрак профессор предпочел яичницу с беконом и салат из свежих овощей, который и заставил меня нарезать. Отвыкшая от остро заточенных ножей в виду отсутствия в хозяйстве мужчины я тут же поранилась, поэтому вскоре просто сидела за большим деревянным столом и, подперев щеку здоровой рукой, наблюдала за действиями Измайлова. На телефон то и дело приходили сообщения от матери, пару раз звонила Машка, и я, не выдержав атаки, отключила аппарат. Желания продолжать общение с родственниками не было, как и моральных сил.
– Никак не могут успокоиться? – Андрей поставил перед нами тарелки и уселся за стол.
– Знаешь, а ведь они действительно верят, что это я во всем виновна, – я задумчиво крутила вилку в руках. – Не могу понять, как в связи с этим к ним относиться. Ненавидеть не получается, простить и принять – тоже. Остается только грустить и оплакивать разорванные узы.
– Все наладится, – веско пообещал Измайлов и занялся едой.
Я последовала его примеру, хоть аппетита особо и не было. Больше чем еда, меня волновал вопрос проживания. Ну и финансов как следствие.
– Чего приуныла? – щелкнул меня по носу Андрей.
Я вынырнула в реальность, и отодвинула от себя полную тарелку. Кажется, Измайлов напрасно перевел продукты. Но тот невозмутимо придвинул тарелку к себе и принялся орудовать вилкой.
– Прикидываю, куда теперь податься, – не сразу призналась я.
– Останешься тут, у меня места много, – как что-то само собой разумеющееся предложил начальник, я поперхнулась чаем.
– В качестве кого? – вздернула я бровь, но Андрея сбить с толку оказалось не так-то просто.
– Моей девушки, кого же еще? – он даже не отвлекся от яичницы. Стало немного обидно.
– Тебе за тридцать давно, какие девушки в твоем возрасте?
Измайлов, наконец, перестал жевать и уставился на меня.
– Хорошо, – протянул он и аккуратно продолжил, будто передвигался по минному полю: – В качестве невесты тогда?
– Это ТЫ меня спрашиваешь? – взвилась я и выскочила из-за стола. От его издевательств и без того растревоженную душу захлестнуло обидой.
Измайлов негромко рассмеялся, поднялся и обнял меня.
– Останешься в таком качестве, на которое будешь согласна, – зашептал он мне на ухо, вызывая дрожь вдоль позвоночника. – Я буду рад любому, главное – чтобы ты была рядом.
Язвить вмиг расхотелось, и я беспомощно уткнулась в Измайловскую футболку, робко обхватив начальника руками. Тот притянул меня покрепче и уверил, что все непременно будет хорошо. Я сомневалась, но сделала вид, что поверила. Весь день Андрей придумывал нам занятия, следя, чтобы я не скатывалась с проторенной дорожки в глубины рефлексии. Мы дружно готовили обед, раскладывали мои вещи, смотрели сериал про супергероев, вечером под свет фонарей и начинающий моросить дождик прогулялись в ближайшем парке. Особого удовольствия это не принесло, но мы стойко держались, хватило нас на полчаса ровно. Воскресенье посвятили покупкам: оказалось, одного чемодана для начинания новой жизни ничтожно мало. Накануне вечером я с вызовом заявила, что предпочитаю статус невесты, а Директор вместо того чтобы сказать, что совсем не то имел в виду, и осадить зарвавшуюся девицу, на следующий день купил мне кольцо. Конечно же, я заревела, как самая последняя плакса.
– Это чтобы ты не думала, что я пошутил, – надевая его мне на палец, со всей серьезностью произнес Измайлов. – Обратной дороги нет, Женя, ты сама выбрала, я не торопил.
– Мы знакомы две недели! – попыталась усмехнуться я, сквозь всхлип получилось несуразно.
– А я все, что мне важно, уже узнал. Даже с родителями познакомился.
Я только шмыгнула носом. Андрей в своей директорской манере взял меня за руку и вывел из магазина. На очереди был домашний халат и прочие бытовые мелочи, благо в торговом центре все это можно было купить без проблем и даже еще в кино сходить, если останутся силы и время.
– Ты специально мне так мало платишь, чтобы я никуда от тебя не делась, – уличила я, пока Измайлов прикладывал карту в очередном магазине и вводил пин-код. К тому моменту я уже смогла успокоиться и даже начала украдкой поглядывать на кольцо.
– Ты зря ищешь во мне темные стороны, – возразил мне начальник. – Размер заработной платы устанавливаю не я.
– Еще скажи, что надбавки не распределяешь или премии.
– Ты всегда можешь найти себе другую работу, теперь тебя в университете ничего не держит, разве что я начну скучать в твое отсутствие.
– Отчислишь ее? – немного помолчав, спросила я. Не могла не спросить.
– Зимнюю сессию ей не сдать, – предельно откровенно ответил Измайлов. – Если конечно она не окажется умней и не заберет документы в самое ближайшее время.
Глупо, как глупо получилось. Из-за собственного гонора, постоянной безнаказанности и привычки судить других племянница лишилась престижного места учебы и потратила как минимум год жизни впустую. Может, хоть это станет для Машки уроком и чему-нибудь ее научит…
В понедельник на работе я еле дождалась перерыва и сразу же помчалась на кафедру к Игорю Семеновичу. Видно мордашка у меня была настолько несчастная, что пожилой профессор тут же отодвинул ноутбук, на котором работал и поинтересовался:
– Что-то случилось?
Я только кивнула, не желая вдаваться в подробности при посторонних. Игорь Семенович по уже заведенному порядку пригласил на чай, и мы уединились в кафедральной столовой. Пока мужчина накрывал на стол, я, глядя на моросящий за окном дождь, рассказывала о том, что случилось в субботу. О безобразной ссоре, очередных несправедливых обвинениях со стороны родителей и окончательном отказе от общения. Спустя столько лет я, наконец, решила жить ради себя, а не ради того чтобы вновь и вновь пытаться стать хорошей дочерью, сменить приговор на оправдательный и чудесным образом вернуть родительскую любовь и одобрение. Но для начала мне нужно было как-то прожить эту ссору, чтобы не прокручивать в голове бесконечно все, что случилось, и не придумывать, как это исправить, и что еще можно было сказать. Но еще больше я боялась стать такой же, как родители, неосознанно пойти по их стопам, перенять образ мышления и разрушить изнутри своих будущих детей.
– Есть один мощный инструмент, он в твоем случае может быть весьма эффективен. Проработаешь травмирующий опыт, заодно запрограммируешь себя на желаемое поведение. Заинтересовал? – хитро прищурился психолог.
– Вы сейчас про что?
– НЛП, или нейролингвистическое программирование. Слышала о таком?
– Ни разу в жизни, – честно призналась я.
– А сталкиваться, уверен, приходилось. Те же цыгане используют его приемы, чтобы ввести человека в транс, ослабить внимание и без зазрения совести облапошить, – профессор поставил перед нами чашки с горячим напитком и продолжил: – Или в магазинах, например, менеджеров по продажам учат, как манипулировать людьми, читай, покупателями. Скопировать позу, дать в руки товар, чтобы человек подержал и не захотел с ним расстаться, скидки при покупке – все это их приемчики.
– А вы уверены, что в моем случае это поможет? – усомнилась я. Менеджеры в магазинах казались прохвостами, чьи хитрости и ужимки видны издалека, цыганами же с детства пугали родители.
– В опытных руках этот метод способен на многое, поверь старику.
Разумеется, я согласилась, доверившись профессионалу. Работали мы часа полтора, и, что удивительно, за все время нас так никто и не побеспокоил. От осознаний, посетивших во время работы, я ревела и икала, извела почти все салфетки, но когда все закончилось, вспоминать о произошедшем стало в разы легче, да и не сложившиеся отношения с родителями не казались уже столь великой трагедией, способной повлиять на дальнейшую жизнь. В шестнадцать – да, в мои двадцать восемь уже –печальное нет.
В туалете я привела себя, насколько смогла, в порядок и поспешила на собственную кафедру. По пути хозяйственно прикидывала в уме, чем бы таким накормить Измайлова, когда тот вернется домой. Мои занятия на сегодня закончились, Андрей еще утром предупредил, что будет работать допоздна. Мысли о внезапной совместной жизни с мужчиной будоражили и вместе с тем немного пугали, но я старалась фантазировать лишь о приятном.
В преподавательской меня перехватила Машка. Как ни в чем не бывало, она подошла к моему столу и поздоровалась. Я кивнула и, стараясь сохранять спокойствие, уставилась на племянницу, разговаривать совсем не хотелось: ожидать от нее извинений или стремления к примирению – верх наивности, и даже я при всех своих тараканах таким не обладаю.