— Что это, Прохор…
— Порфирий Емельянович! — ворчливо поправил старик, перестав дрыгать висящими ногами.
— Да, правильно… Порфирий Емельянович.
— А еще имеете высшее техническое образование! Стыдно, молодой человек, стыдно! Это — силовое поле, только и делов.
— Ха-ха!.. — напряженно засмеялся Ненароков. — Так я вам и поверил — силовое поле! Как же. — И сильно, но осторожно пнул воздух, не вставая с сиденья.
Нога ударилась о твердую поверхность на уровне среза ниши. Алексей поджал ноги, оперся руками о край сиденья и замер. Старик с интересом рассматривал его, потом сказал:
— Ну, успокоились? Тогда давайте, одежду в шкафчик…
Мимо ниши, где сидели Алексей и старик, по туннелю кто-то промчался на роликах или на самокате. Угол обзора был очень узким, и поэтому удалось увидеть лишь фигуру в джинсовом костюме с бейсболкой на голове. Алексей машинально вскочил на ноги и, забывшись, рванул в коридор, чтобы посмотреть на ездока. Раздался гулкий удар, и Алексей присел, схватившись руками за голову.
— Блин!..
— Так, вот что, молодой человек. Хватит паясничать. В душ!
— А это… ладно.
Леша махнул на все рукой, повесил в шкаф куртку, свитер, джинсы, поставил внизу свои катерпиллеры и босиком в трусах и майке приготовился проследовать в душевую.
— Вот сюда, молодой человек.
— А-а… это… — замялся Леша и показал на майку и трусы.
— Можете оставить Алексей Иванович, для ионно-молекулярного душа это не препятствие. Он вас в считанные секунды обеззаразит и продезинфицирует. Вставайте по центру круга.
Только сейчас Алексей увидел, что перед герметичной овальной дверью на полу обозначен круг. Он осторожно ступил в центр сначала одной ногой, потом двумя. Порфирий Емельянович привел в действие скрытый механизм, и над Алешей зажглось сразу несколько десятков ламп, и он оказался окутан зеленовато-голубым свечением. Прямо в воздухе перед ним вспыхнули алым быстро меняющиеся цифры: 20… 19… 18…
Вскоре цифры погасли, а вместе с ними и зеленовато-голубое свечение. Алексей почувствовал, как по телу разлилась приятная бодрость, будто после прохладного душа в жаркую погоду.
— Теперь…
— Пантелей Егорович, прежде чем я…
— Порфирий Емельянович, молодой человек, Порфирий Емельянович! — с нажимом сказал старик, не на шутку рассердившись.
— Хорошо, хорошо! — отмахнулся Алексей. — Так вот, прежде чем я сделаю еще хоть один шаг, я требую объяснить мне, где я, что здесь происходит, и чего от меня хотят!
— Так значит, да? Бунтуем, протестуем, топаем ногами и машем руками! Их права, видите ли, нарушают, — неожиданно устало произнес старикан и вздохнул. — Все, что я могу вам сейчас сказать, так это то, что дальше вы пойдете один и встретитесь с Координатором. Видит Бог, я не знаю в подробностях вашего задания, Алексей Иванович, хотя имею о нем некоторое общее представление. Трувор… Координатор объяснит вам ситуацию. Всё! И не спорьте со мной, вот, забирайте из другого шкафчика новую одежду, одевайте ее, берите с собой, что вы хотите — мобильник, планшет, ключи — и вперед вот через этот люк в переходный шлюз!
С этими словами старик легонько подтолкнул Алексея к люку.
Глава 3Подмена
Когда около восьми утра образовалась короткая пауза — Мослифт, переругавшись между собой, диспетчером МЧС и дежурным местного отделения милиции, безбожно матерясь, укатил на очередной вызов, а милиция еще не приехала, Ермолай и Пантелей постарались просочиться в подъезд. Код входного замка был им известен, а движение в подъезде уже начиналось активное — народ спешил на работу — и поэтому им удалось незамеченными проскочить мимо бабки-консъержки. Бабка была лишена многих предрассудков прошлого и хоть и говорила на своем приокско-камском наречии, уже достаточно ловко управлялась с мобильной трубой, подаренной ей внучкой. И сейчас самозабвенно и подробно докладывала своей закадычной подруге Клавдии Евдокимовне о событиях, происходящих у нее в подъезде.
— Слышь, Клав, от я и грю — лифту забрали мэчеэсники — домой, чинить — а эти, мослифты, не верят ну никак! Да нет, они мне сами того, грили, мол, чинить берем! Зачем попёрли? Ничо они не попёрли! Нет, ты сюды слухай… — горячилась бабка.
Ермолай и Пантелей тем временем уже добрались до семнадцатого этажа, рванули еще выше, открыли ключом дверь на чердак, для чего пришлось снять огромный амбарный замок, и направились прямиком к электромоторам грузового лифта. Там они провозились минут десять и после этого, уже намного спокойнее, спустились на двенадцатый этаж, открыли общую железную дверь, а потом и дверь с номером «81» — Лешину квартиру.
Пантелей зажег в прихожей свет и собрался было сразу прошлепать в комнату, но Ермолай схватил его за полу малахая:
— Обувь сними и пыльник свой повесь, посидим тут немного, пока не успокоится.
— Я, что — я ничего. Посидим, так посидим, — легко согласился длинный и скинул огромные — размера сорок восьмого — луноходы и повесил на вешалку тулуп. Лицо у него было слегка вытянутое, окаймленное темно-русой квадратной бородкой, слегка вьющиеся волосы лежали на плечах. Это придавало Пантелею вид монаха, живущего в мрачной сырой келье древнего заброшенного монастыря. Хотя лицо его было скорее приветливо, чем сумрачно, а глубоко сидящие глаза иногда сверкали озорными искорками. Одет он оказался совершенно неожиданно в пятнистые спецназовские брюки и куртку. Попытавшись надеть Лешины гостевые домашние тапочки, он оставил эту бесперспективную затею и в носках прошел в комнату. Ермолай, тоже снял куртку и поднес к слегка полноватому лицу рацию:
— Порфирий Емельянович, все в порядке!
— Точно, Ермолай? — ворчливо пробурчало из трубки.
— Не беспокойтесь, все — тип-топ!
— Хорошо, возвращайтесь… — связь прервалась.
— Слышь, Пантелей, посмотри, там на кухне, кофе есть? — попросил Ермолай, а сам подошел к телевизору и включил его. Заметив стоящее прямо напротив кресло, он с удовольствием погрузился в него и вытянул ноги, на которых красовались Лешины тапки. Включив торшер, он повертел головой и с некоторым удивлением обнаружил относительный порядок в комнате холостяка. Телевизор, аудиовидеосистема, компьютер, торшер, журнальный столик, небольшая тахта, удобное кресло, бельевой шкаф и с десяток книжных полок, забитых больше дисками, чем книгами, стояли на своих местах и создавали приятный безмятежный уют. Одна вертикальная стойка с дисками валялась на полу, расплескав свое содержимое. «Утром собирался, торопился, не успел поставить на место» — уважительно подумал о хозяине Ермолай. Будучи сам аккуратистом он ценил это качество и в других.
На кухне раздался грохот и «черт!» Пантелея.
— Ну, чего там у тебя опять?
— Ничего, Ермоша, нашел, сейчас заварю! — продолжал греметь, но уже тише, длинный.
Ермолай пощелкал программами: в основном утренняя белиберда. Спустя пару минут в комнату вошел Пантелей. В руках он держал две дымящиеся кружки:
— Извини, зажевать у него толком нечем — одни консервы, — ставя кружки на стол, сказал он.
— Ерунда, сахар-то есть?
— Сахар есть, сейчас принесу.
— Давай. И заодно выгляни в коридор, как там, тихо?
Длинный сходил на кухню и принес сахар-рафинад. Ермолай бросил в чашку четыре кусочка и быстро размешал ложкой.
Пантелей в это время тихонько приоткрыл входную дверь с номером 81 и на секунду замер. Шумы подъезда ничем не отличались от обычных, и длинный юркнул обратно, тихо провернув замок.
— Все тихо, Ермоша! — входя в комнату, промолвил он и пригладил волосы.
— Отлично. Достань-ка мне во-он с той полки синие пластиковые корочки… Спасибо.
Крепыш углубился в изучение документов, которые извлек из папки. Просмотрев все бумаги, он покопался в глубоком внутреннем кармане и достал несколько листков, которые и сунул в синие пластиковые корочки.
— Положи, пожалуйста, на место, Пантелей, — попросил он и протянул длинному папку.
Засунув документы обратно между дисками, Пантелей подошел к тахте и плюхнулся на нее:
— Ермоша, мы заменили документы на квартиру Ненарокова, теперь ей владеет кто-то другой?
— Нет, в последний момент было решено ограничиться якобы подписанным контрактом на аренду квартиры.
— А что, есть надежда, что жилец вернется сюда?
— Не исключено. Но это в большей мере зависит от него самого.
— Что-то новенькое, — Пантелей отхлебнул из огромной щербатой чашки.
— Да. Ну, что, пойдем что ли?
— Пошли, давай чашку — сполосну…
Пока Пантелей ворочался на кухне и пускал в мойку воду, Ермолай надел теплые унты на оленьем меху, поношенную кожаную куртку на толстой овечьей подстежке и вязаную спортивную шапочку-менингитку. Пошарив рукой на верхней полке вешалки, он нащупал свои перчатки и сунул их в карман. Взглянув на торцевую панель вешалки, он заметил вбитый миниатюрный крючок и висящую на нем связку запасных ключей. Он уже собирался позвать Пантелея, но тот показался из кухни и стал напяливать свой неказистый малахай.
Они уже выходили к лифтам, как позади них приоткрылась дверь в соседнюю с Ненароковым квартиру, и оттуда выглянула пожилая женщина. Она испуганно уставилась на высоченного Пантелея.
— Здравствуйте, не пугайтесь, мы друзья Алексея. Он нас пустил к себе пожить ненадолго, вот, и ключи дал, — быстро сориентировался Ермолай и потряс для наглядности связкой.
Женщина ничего не ответила и торопливо закрыла дверь. Было слышно, как она ее заперла на два замка и накинула цепочку.
Ермолай с Пантелеем влезли в тесный маленький обшарпанный лифт и поехали вниз. Уже подъезжая к первому этажу, они услышали нестройный гул голосов и переглянулись. Створки со скрипом разъехались, крепыш с длинным вышли и очутились на первом этаже в центре небольшой толпы. Толпа колыхалась около дверей грузового лифта.
Пантелей, будучи, как минимум, на голову выше всех, вытянулся и попытался рассмотреть, что так заинтересовало местных обывателей. То, что он увидел, не обрадовало: