Этой яви, какая ни есть.
Почтальону – привет по закону
Ритмов, нам доставляющих весть,
По закону планет и созвездий,
Чья почтовая связь меж людьми
Во вселенском гуляет подъезде,
В ритмах веры, надежды, любви.
Почтальону – привет по закону
Сил небесных и воли Творца.
По закону – привет почтальону
На конверте я шлю письмеца.
Десять лет мне, – а, может быть, двести,
Почерк детский, глаза – вдалеке,
По закону планет и созвездий
Почтальонствую в каждой строке…
Люби меня – как я тебя,
Привет из тыла!
…Художник красил их, любя,
И краска стыла.
Уста их – розы, на щеках
Пылает лето,
И голубь, голубь в облаках,
А в клюве – это:
Люби меня – как я тебя,
Привет из тыла!
…Какая почта и судьба,
Какая сила!
Сперва фотограф их кадрил,
Потом раскрасчик
В сознанье публики внедрил
Красы образчик.
На первое на сентября,
На май, на ёлку —
Люби меня, как я тебя! —
Открытка в щёлку.
На барахолку – с корабля,
В победы мыло:
Люби меня, как я тебя,
Привет из тыла!
Лубок почтовый тех веков,
Пылясь и вьюжась,
Ты свеж, как сладкая морковь,
Как сладкий ужас.
Уста их – розы, на щеках
Пылает лето,
И голубь, голубь в облаках,
А в клюве – это:
Люби меня – как я тебя.
Привет из тыла!
…Какая почта и судьба,
Какая сила!
Так много желающих быть холуями,
Что конкурс огромен и я не пройду.
Поэтому я оказалась при деле,
Где конкурса нет никакого совсем,
Где всё на пределе небес над полями,
Где все времена, как в саду, на виду,
Поэзия – роскошь, мне платят люблями,
И я времена выбираю сама.
Для этого много не надо ума.
Так много желающих быть холуями,
Что конкурс огромен и я не пройду.
Поэтка поэтому будет при деле,
Где всё на пределе и платят люблями.
Когда Москва, как римская волчица,
Вас выкормила волчьим молоком
И вылизала волчьим языком
Амбиций ваших имена и лица, —
Тогда не подло ли кусать её сосцы,
Чтоб отличиться на своём культурном фронте?..
И сколько свинство ни одеколоньте,
Лишь свинством пахнут свинства образцы.
Когда Москва, как римская волчица,
Вас выкормила волчьим молоком
И весь волчатник ваш одним ползком
В Москве пошёл за славой волочиться, —
Тогда не ваше ли презрение к Москве,
Которое сегодня стало модой,
Является культуры волчьей мордой
В неблагодарной вашей голове?..
СРЕДА ОБИТАНИЯ
Снег на меня садится,
В белое одевая.
Меня провожает птица
До остановки трамвая.
Когда я вернусь обратно,
Она меня встретит… Боже,
Это – невероятно,
И всё остальное – тоже.
ГОРЛО АМФОРЫ
Это – не ход, а похождения мысли,
Выходки дикие в поисках выхода – из!..
Пастухи обнищали, сливки царей прокисли,
Боги людей с восхищением смотрят вниз.
У каждого бога своя разведка и мстители,
Своя игра, которая есть война,
Любимцев своих погребают они восхитительно,
На лентах легенд печатая их имена.
У каждого бога свои букеты подсказок,
Козней и казней, случайностей – но каких!..
Похождение мысли требует мышц и связок,
Способных на дикие выходки, пока знатоки
Убивают время и делают ход за ходом,
Разменивая ладьи, коней и слонов,
Побеждая насмерть, на суше и вплавь по водам,
Чтоб руна золотые каракули золотом стали слогов.
Рабами в скотских стойлах, в кандалах,
Рабами, преуспевшими в делах
Расцвета Древней Греции и Рима…
Рабами в топке адского труда,
Рабами, сделавшими эти города,
Чья слава в зеркалах свобод царима…
Рабами, загремевшими в провал
Истории, чтоб славу пировал
Твой идеал, не меркнущий веками,
И вкус божественный, взыскующий свобод,
И разум, радостно свободный от работ,
Что обессмертят рабскими руками…
Вопрос – кем, чем?.. Люблю творительный падеж.
«Суровой нитью», например… Творящий – свеж,
Его творительность не помпа накачала,
Он никогда своё творянство не терял,
Не притворялся никогда, что идеал —
Не плод кошмаров, не имеющих начала.
РАЗВРАТНАЯ РОСКОШЬ
Незабвенный Вергилий, народами круто рулить,
Диктовать им условия мира, милость покорным являть,
Подавлять войною надменных, – кто овладел
Столь прекрасным искусством ужасным
И не был подавлен?..
Не огорчайся, но римлянам не повезло, —
Их, говорят, разгромили в расцвете разврата.
Вся эта роскошь по-прежнему великолепна,
Также поэзия, что и наводит на мысли
В данный момент вот такие:
Всё же поэзия – это развратная роскошь!..
Мы обнищали и пишем стихи на коленке.
Ждут вымирания нашего – прямо торопят,
Чтобы никто не напомнил,
Как всё это было…
Не огорчайся, – и нам, и тебе повезло.
Наша зима подлиннее, а дни покороче,
Можно короткой, а можно и длинной строкой, —
Вся эта роскошь по-прежнему великолепна.
Тех, кто читает тебя, незабвенный Вергилий,
Меньше, чем тех, кто читает, быть может, и нас.
Всё же поэзия – это развратная роскошь!..
Роскошь, которая, надо сказать, недоступна —
Ни деньгам никаким, ни войскам никаким, ни мозгам.
Не то, не то!.. Но также и не это.
Нельзя, как было. И нельзя, как есть.
На тиранию всякого предмета
Найдётся винт, способный в дырку влезть.
Извлечь так много можно из улыбки,
Её, как ручку двери, привинтив,
Как знак дорожный, – никакой ошибки!
Но чище всех и всех честнее примитив,
Он выше вкусов, он природно дивен,
Он тиранией стиля не надут,
Он весь – наитье, и не так он примитивен,
Чтоб в суд бежать, когда его крадут.
Вы недействительны, в отличье от билета.
Билет в сто раз действительнее вас, —
Примерно так он говорит вот это,
Своей действительности выкатив алмаз.
В РЕЗИНОВОМ ЗЕРКАЛЕ
Химчистка воспоминаний,
Красильня воспоминаний,
Перелицовка, художественная штопка,
Подгонка воспоминаний
К фигуре заказчика,
Смена подкладки, широкий выбор
Фурнитуры воспоминаний.
Недорого. Дорого. Торг возможен.
Выезжаем по вызову.
Круглосуточно.
Бакалея воспоминаний,
Галантерея воспоминаний,
Галерея воспоминаний,
Отели, мотели, бордели
Воспоминаний со всеми удобствами,
Сауны воспоминаний,
Лицевая подтяжка воспоминаний,
Удаление жира воспоминаний,
Глазные хирурги воспоминаний,
Мастера европейского класса,
Техника третьего тысячелетия.
Исправление воспоминаний.
Ветеранам – скидки.
Воспоминаниям надо выглядеть,
Вписаться в струю, в поворот,
Войти в приличное общество воспоминаний,
Не забывая, что неприлично
Вспоминать неприличные вещи, поступки,
Которые некогда были свойственны
Звёздам новейших воспоминаний,
Топ-моделям этой высокой моды,
Диктующей вкусы воспоминаний.
Обувь модельных воспоминаний.
Бельё модельных воспоминаний,
Одежда, скатерти, шторы, ковры
И мебель модельных воспоминаний,
Грибы, кислота, садомазь,
Гламурная течка мозгов,
Шелест зеркальной резины
Модельных воспоминаний —
В резиновом зеркале.
Кто-то лежит на земле – как погода.
Снега рубашка, глина плаща,
Травка волос… Кругозор пешехода —
Общее место. Дорогу ища
Между сугробами, где утопает
Публика, выйдя из перехода
Подземного, кто-нибудь вдруг наступает
На того, кто лежит на земле – как погода.
А он – тут как тут, весь как есть, трепеща
Тканями всеми, улетает домой, —
Рубашка снега, глина плаща,
Травка волос, погода зимой.
Как тот художник, что на антресолях
Свой рай обрёл в рассказике Камю.
Как тот Камю, что рай на антресолях
Обрёл в художнике, который не хотел
Из этой дырки выползать на воздух