Коржавин смотрел в зал. Рабочие, студенты, девушки. Люди пришли как на праздник. Среди галстуков и пиджаков видны солдатские гимнастерки, офицерские погоны. В первом ряду, справа, Руслан увидел капитана Юферова. Рядом с ним сидела моложавая женщина. Юферов, наклонившись к ней, что-то шептал. Она кивала и смотрела на Коржавина.
— Парад, смирно! — скомандовал главный судья и сделал шаг к канатам ринга.
Парад принимали председатель местного союза спортивных организаций, высокий пожилой узбек, и секретарь обкома комсомола, худощавый парень.
— Здравствуйте, товарищи боксеры! — крикнул узбек на чистом русском языке, голос у него был твердый и звонкий.
— Здрасьте! — дружно ответили спортсмены.
Но общий хор «нарушил» Тюбиков, гаркнул басом:
— Здравия желаем!
В зале вспыхнул смех. Лицо и шея Тюбикова стали пунцовыми. Он смущенно нагнул голову. Руслан незаметно пожал ему руку:
— Держи хвост пистолетом. Выше нос!
С короткой речью выступил секретарь обкома комсомола. Он призвал боксеров к новым спортивным достижениям.
— Парад, смирно! — скомандовал судья. — Чемпиону и мастеру спорта Николаю Мурко поднять флаг соревнований!
Оркестр заиграл гимн. Хлопая сиденьями скамеек, зрители встали с мест. Мурко вразвалку — мол, это ему не впервой — подошел к углу сцены и стал двумя пальцами тянуть за шнур. Алое знамя медленно поднялось вверх. Соревнование открыто!
— На ринге остается первая пара, боксеры наилегчайшего веса Омаров (Дом офицеров) и Таджиев («Пахтакор»). Остальные, напра-во! Шагом — марш!
В раздевалке тесно и шумно. Одни готовятся к выходу на ринг, разминаются. Другие еще только бинтуют пальцы. Возле длинного зеркала легко прыгают боксеры, бьют по воздуху кулаками.
Коржавин натянул тренировочный костюм. Его выход еще не скоро. Но мысленно он уже там, на ринге. «Как сложится бой?»
— Что, солдат, грустишь напрасно, что печалишься?
Руслан обернулся. Перед ним стоял Мурко. Рядом с ним — его дружки.
— За первый раунд, солдат, можешь не беспокоиться. Не трону. А во втором не взыщи… Терпи, солдат, генералом станешь!
Коржавин сдержал себя. Что за самоуверенная наглость! И ответил по возможности спокойно:
— Ринг покажет!
— Вот именно! — усмехнулся Мурко и повторил: — Терпи, солдат, генералом станешь!
Коржавин пожал плечами:
— На меня это не действует. Нервы из проволоки.
— Зато это подействует! — Мурко сжал кулак. На пальцах рыжие волосы. — За первый раунд, солдат, можешь не опасаться. Поиграем, так сказать, в кошки- мышки… А во втором — берегись!
Дружки Николая засмеялись. Руслан видел, что на него смотрят, он стал центром внимания. Пора кончать.
— Это все? — спросил он.
— Покедова да!
— Тогда проваливай!
Уверенный тон Коржавина подействовал на Мурко, как зажженная спичка на порох. Мурко вспыхнул:
— Да я тебя, цыпленок…
Тюбиков и Пальчиков встали рядом с Русланом:
— А ну попробуй!
Дружки Мурко повисли на его плечах:
— Коля, не надо! Пожалей до ринга!
Мурко театрально вырывался, но и только. Его увели. Руслан понял, что это был трюк, отработанный прием, так сказать — «психическая атака».
Коржавин стал бинтовать пальцы. Выходка Мурко подействовала на него как доброе предзнаменование. Значит, и он волнуется. Раз решился на «психическую» обработку перед боем, значит, в глубине души у него нет настоящей уверенности. Что ж, это к лучшему. Видали и не таких!
Однако в первом же раунде Коржавину пришлось изменить свое мнение.
Бой начался остро и драматично. Едва прозвучал гонг, как Мурко сразу же бросился в атаку. Бросился отчаянно, без разведки, без предварительной подготовки. Так атакуют новички или боксеры, слишком уверенные в своих силах и хорошо знающие соперника.
Все произошло буквально в первые секунды. Мурко бил сериями из пяти-шести ударов. Бил, как на тренировках обрабатывают мешок с опилками, который не умеет защищаться и отвечать.
Коржавин стиснул зубы. Попытка остановить напор Мурко прямыми встречными ударами ни к чему не привела. Руслан хотел было ускользнуть на дальнюю дистанцию, но и это не принесло облегчения. И на дальней дистанции Мурко действует быстрее. Он опережает Коржавина, засыпая его прямыми ударами. Они тяжелы, хотя не отличаются точностью.
Руслан поспешно отступал. Шаг назад — это тоже защита. Очень хорошая защита, она заставляет противника промахиваться. Однако зрители не умеют ее ценить. Для них отступление — признак слабости.
— Руслан, держись!
Коржавин поймал открытой перчаткой пушечный удар справа, локтем парировал атаку в туловище. «Что я все защищаюсь и защищаюсь! — мелькнуло в голове. — Надо дать ему почувствовать и мои кулаки!» Но не успел он об этом подумать, как на него неожиданно обрушился тяжелый толкающий удар.
Падая, Руслан ощутил за спиной канаты ринга.
Капитан Юферов закрыл глаза. Он не хотел видеть, как Мурко будет «добивать» Коржавина, рядового Коржавина, одного из лучших его солдат. Жена стиснула ему руку:
— Миша, останови бой. Он убьет его!
Юферов молча нагнул голову. На кой черт он дал рядовому Коржавину разрешение на участие в состязаниях? Неужели без него не могли обойтись?
Капитан знал и любил бокс, этот мужественный вид спорта. Он разбирался в тонкостях боксерского мастерства. Но какое может быть мастерство здесь, в этом отдаленном районе, где все еще процветает драка на ринге, которую выдают за спорт!
Юферов знал Мурко, знал его приемчики и любимые комбинации. И презирал этого знаменитого местного драчуна, типичного представителя старой боксерской школы, этого мясника в боксерских перчатках. Ну что из того, что Мурко умеет с одинаковой силой бить обеими руками, если он не умеет как следует защищаться, а если и защищается, то только ради того, чтобы избежать определенного удара? Ведь он не имеет ни малейшего понятия о том, что умные защитные движения помогают боксеру оказаться в таком положении, которое даст ему неограниченные возможности для активных действий. Мурко может беспрерывно атаковать, наступать все три раунда, не имея даже элементарного плана ведения боя. А о тактике боя, о стратегии поединка и говорить не приходится. Для Мурко не существовало понятий тактики и тем более стратегии. Он никогда и не стремился их узнать, никогда не пытался их понять. И зачем ему тонкое искусство тактики, когда к победе можно прийти за счет силы и выносливости? Для чего ему мудрость стратегии, когда он может свободно обходиться ударами с обеих рук?
Юферов знал, что в спортивном мире уже давно осудили старую боксерскую школу и закрыли доступ на ринг боксерам-рубакам. По газетам и спортивным журналам капитан следил за развитием новой отечественной боксерской школы — школы, которая на первый план выдвигает подлинное мастерство, которая воспитывает думающего боксера.
Юферов ждал, что наступит день, когда и здесь появится настоящий боксер, представитель новой школы, и публично развенчает непобедимого Мурко, на деле докажет, что победы в боксерском поединке можно достигнуть не только за счет физической силы.
Рядовой Коржавин, казалось, вполне подходил для этой роли. Как-никак, а он обучался искусству ведения боя в Москве, занимался у лучших тренеров страны! Однако, как видно, Коржавин не в силах оправдать его надежды. А поэтому у Юферова нет желания видеть окончание схватки. Все и так ясно. И как бы в подтверждение его мыслей в зале раздалась буря аплодисментов.
— Вот это ударчик!
— Дал по-настоящему!
— Ракетный удар!
Юферов поморщился. Чему радуются?
— Миша, смотри! Какой молодец! Как красиво!
Юферов поднял голову и не поверил своим глазам.
На полу ринга, на том самом месте, где несколько секунд назад падал на канаты Коржавин, лежал Мурко. Что же произошло в эти секунды?
Что произошло в последнее мгновение, не мог понять и сам Мурко. Он привстал на одно колено, уперся перчатками в пол. На его бычьей шее вздулись жилы.
— Три… Четыре… — судья взмахом руки отсчитывал секунды.
Давно Мурко не бывал на полу, ох как давно! Он не ощущал ни боли — она появится завтра, когда он не сможет жевать корку хлеба, — ни усталости. Он негодовал.
Как все шло хорошо! В первые секунды боя он бросился на ершистого москвича, не дал ему опомниться, собраться. Прогонял по рингу и могучим ударом справа бросил на канаты. Оставалось закрепить успех, окончательно подавить всякое сопротивление. А потом, как намеревался и обещал, поиграть в кошки-мышки. После нокдауна москвич вряд ли сможет сделать что-либо серьезное. Поэтому можно совершенно спокойно покружиться на ринге, продемонстрировать свою защиту, поиграть на нервах зрителей. Ведь они любят Смотреть, как он подготавливает решительный удар. И во втором раунде кончить бой.
Но произошло что-то совершенно непонятное. В тот момент, когда Канаты не дали Коржавину упасть и он, спружинив, пошел на Мурко, Николай опустил руки, и сам ринулся вперед, чтобы вступить в ближний бой, где намеревался окончательно сломить волю к сопротивлению своего противника. Но все его удары попали в воздух: Коржавина не было. Он исчез. Он очутился каким-то образом где-то сбоку, далеко сбоку, и оттуда нанес удар. И какой удар! Мурко негодовал. Не дожидаясь счета «девять», он вскочил на ноги и бросился на Коржавина.
Руслан ждал его, ждал до последнего мгновения. И когда казалось, их сближение неминуемо, Коржавин снова повторил прием. Он красиво и легко сделал шаг в сторону, заставив своего противника промахиваться и «проваливаться». А когда Мурко, грозный и непобедимый Мурко, неуклюже, теряя равновесие, проскакивал мимо, снова нанес удар.
Мурко не смог не только защититься, а даже заметить летящий удар. Со стороны казалось, что он сам напоролся на него. И, неестественно взмахнув руками, попятился назад. Потом у него подкосились ноги, и он сел на пол ринга. В зале вспыхнул смех.