– Да что же они все на бедных «луковок»?! – не выдержал Виктор.
– «Луковки» технически слабее всех, – тихо ответил Сержио.
– Но защитить себя умеют, – хмыкнул Кхой. – Видать, на тренировках такой вариант просчитывали.
– Это необходимо, – коротко бросил Очкарик и снова вернулся к анализу поступающих от многоножки данных.
Драку быстро прекратить не получилось: сигналы от роботов задерживались из-за проблем со связью, и на экраны выводилось то, что произошло с минуту назад. Робот «луковки» шёл своим маршрутом, не особо удачным, но и не провальным. Маленький, шустрый, он походил на многочленного и многоногого муравья, при необходимости рассыпаясь на несколько автономных сегментов и преодолевая сужения по частям. Робот одной из земных корпораций был создан по тому же принципу, но размером побольше, да и ноги посильнее. И манипуляторы-«жвалы», предназначенные для сбора образцов, отлично подходили для нападения. Он не выволакивал противника из туннеля, как раньше робот «кузнечика», а раздавил его последние сегменты, сделанные не из пластичного, а твёрдого композита. Потом попытался расколоть следующие сегменты «муравьишки», но тот, точно как живой муравей, прикинулся «мёртвым» и позволил вытащить себя из туннеля.
Едва победитель начал протискиваться в освободившийся лаз, на него накинулась многоножка, принадлежавшая другой земной корпорации, и попыталась проделать то же самое, что до этого сделал первый победитель. Но этот «муравей» не собирался сдаваться так просто и, рассыпавшись на сегменты, атаковал противника сразу со всех сторон, облепив его, словно настоящие муравьи – дохлую гусеницу. На этом судьи наконец пробились через помехи (все, кто видел бой, подозревали, что эти помехи были искусственными и создавались роботами корпораций, чтобы обезопасить себя от такого отключения, а «победителей не судят»).
– Минус три участника… и подстава для всех Людей, – констатировал Виктор, возвращаясь к своему экрану.
– Два, – сухо поправил Очкарик.
Маленький «муравьишка» ожил, отбросил два повреждённых сегмента и двинулся дальше.
Кхой, улыбнувшись: «честная борьба продолжается», – тоже обернулся к своим экранам, сразу же забыв о произошедшем, потому что туннель стал каким-то непривычным, и появилась надежда догнать, а то и обойти лидеров последнего этапа соревнований.
Системы, в которых хотя бы одна планета была населена ранее, и население которой уничтожило себя в результате военных столкновений и/или биологических экспериментов, объявляется запретной для посещения и использования. Запрет бессрочный. Раса или раса, нарушившая запрет, подлежит изоляции до особого решения СРР, но не менее чем на 4, 5/10^6 галактического года (1125 стандартных земных лет).
Конституция СРР
– Давай! Давай! Поднажми! Ну что же ты телепаешься?! Гусеница варёная! Ребята, вперёд, давайте!
В кухне-столовой «Макарены» собрались все десять человек экипажа, и даже Грегор, капитан и руководитель будущей экспедиции, опытный человек на двадцать лет старше остальных, в этот момент ничем не отличался от своих молодых подчинённых-друзей, точно так же крича и подбадривая многоножку Кхо’я с компанией. Да и как было не кричать, если робот его неофициального крестника, сына лучшего друга, вырвался в лидеры соревнования?
– Давай! – Васька, самый эмоциональный и молодой член экипажа, заорал так, что сидевшие рядом с ним приятели не выдержали и пригрозили запереть его в каюте, потому что иначе все оглохнут от таких воплей.
Три дня назад на экране со схемой трассы было всего несколько меток: основной передатчик состязаний, входы в туннели и почти прозрачная туманность возможной, но не обязательно достижимой цели – огромной полости на глубине почти километра под спёкшейся и припорошённой реголитом поверхностью планеты. Всё остальное было залито чернотой.
Теперь прежде чёрный экран напоминал огромную многомерную паутину из «корешков»-нитей, почти проросших вглубь, к желанной туманности. Каждая нить – маршрут какой-то команды. Несколько оборвались в начале или середине – это были те самые «кузнечик», «луковка» и два робота человеческих корпораций. Ещё четыре остановились почти у цели: «червяк» и один из «лемуров» зашли в тупики, из которых не смогли выбраться, землянин и ещё один из «лемуров» погибли, один – провалившись в пропасть, другой – попав под неустойчиво держащийся и рухнувший камень. На трассе остались многоножки марсианской колонии, Помоны, одного «кузнечика», двух «червяков», двух «лемуров», «луковки» и команды Кхо’я. Основная борьба шла между «лемуром», «червяком», марсианами и Кхо’ем. Пока впереди был «червяк», но его команда не рассчитала количество передатчиков, и связь с роботом стала неустойчивой. Его почти догнали марсиане, а Кхой и «лемур» делили третье место.
Вот сигнал «червяка» совсем исчез. Вот вперёд неожиданно вырвался «лемур», на его хвосте висел робот марсиан. А Кхой опять отставал.
– Давай! Ну что же ты?! – орал Грегор, перекрикивая всю команду и даже неугомонного Ваську. – Давай!
В тренажёрной «Бастарда», временно ставшей центром управления команды Кхо’я, было тихо. Все эмоции сплавлялись в короткие команды многоножке и почти такие же короткие сигналы друг другу. Пять часов на трассе, пять часов напряжения всех сил, мгновенной реакции на всё более меняющуюся обстановку.
«Что с радиацией?» – подал сигнал Виктор.
«Растёт», – коротко бросил Кхой.
«Металла нет», – сообщил Очкарик.
«Туннель слишком ровный», – так же коротко просигнализировал Морлок.
«Есть запас прочности и энергии». – Это снова Кхой.
Сержио молчал, не отрываясь от показаний приборов.
Пол туннеля всё круче уходил вниз, но не вертикально, а с таким наклоном, что можно было нормально контролировать спуск.
Вот многоножка обошла марсиан. В тренажёрной раздался едва слышный вздох Виктора. Вот она догнала «лемуров» и пошла наравне с ними. И снова отстала.
Никто не успел понять, когда пол туннеля выгнулся жёлобом, закрутился, словно крючок рождественского леденца, и многоножка скатилась вниз, как с водяной горки на аттракционе, оставляя на стенках туннеля длинные глубокие царапины.
«Свет!» – приказал Кхой.
Яркие лучи дополнительных, до этого не включавшихся фонарей ударили в пустоту. Сканирующие приборы изучали пространство вокруг робота. Счётчики радиации едва слышно щёлкнули. Пискнул совершенно ненужный в таком соревновании прибор определения органических молекул.
– Они первые!.. – орал Васька, перекрикивая капитана и друзей. И… осёкся. В столовой «Макарены», как и на всех кораблях участников состязаний повисла тишина.
Яркий свет фонарей бил очень далеко. Очень. На сотни метров, освещая полость словно бы искусственным солнцем. В его свете тускло блестели корабли. Металлические, невероятно примитивные корабли, такие, какие представляли земные фантасты двадцатого века. На реактивной тяге. Рядом с ними виднелись какие-то механизмы, смутно угадывались очертания тел Разумных. Давно мёртвых Разумных. А на экране сканера радиации светились слабые пятнышки – много слабых, почти невидимых пятнышек, словно яйца в кладке осы.
Связь с роботами вырубили через несколько секунд после того, как сигнал от многоножки дошёл до комиссии. Всем было приказано оставаться на своих кораблях и не передавать никаких сообщений до особого распоряжения комиссии.
– Как? – еле слышно выдохнул Марк. – Планета погибла сотни миллионов лет назад и никогда не могла быть живой, она слишком мала для этого!
– Узнаем… Старшие подали запрос в архивы «перестарков», потому и режим молчания, – тихо ответила Алина.
– Хорошо, что никто из Разумных не спускался на планету, разведку проводили дистанционно, – заставляя себя говорить спокойно, сказал Грегор – – Идите отдыхать…
Создание Реквиема Самоубийцам относится к тому же времени, что и выход первых Рас в космос и создание прообраза СРР, то есть ко времени не позднее шести миллиардов лет назад. Текст Реквиема входит в состав Конституции как один из основополагающих культурных и социальных памятников СРР и переводится каждой Расой одновременно с принятием Конституции. Вариант для Людей представляет собой песню, отражающую все основные мысли и идеи Реквиема.
Учебник истории СРР обязательный раздел для всех программ школ Земли и её колоний (10-е стереотипное издание, 2189 год, по первому изданию 2165 года).
В спортзале «Бастарда» собрались четыре экипажа. Вообще-то гостиная по размеру была равна спортзалу, но в ней много мебели, не только занимающей место, но и неудобной для половины гостей. А в спортзале можно сидеть на гладком, довольно мягком полу – впрочем, разве сложно сделать мягким трансформируемый композитный материал? – и общаться сразу со всеми. Ненужные пока тренажёры убираются просто – словно капля втягиваются в стены и пол просторной комнаты. А на всю длину стены можно вывести экран, на котором россыпью искр горит древний, как Вселенная Млечный Путь – вечная мечта человечества и многих сотен Рас, всегда стремившихся к красоте и бескрайности непознанного мира. Мира, без мечты о котором нельзя жить.
– Как к ним обращаться? – шёпотом спросил у Алины Васька, показывая взглядом на Очкарика и его со-Расовцев «луковок».
– Вообще-то нужно «оно», они пока все бесполые, не хотят спешить с выбором. Но у них переводчики нормально настроены, да и они сами отлично понимают разницу культур, так что говори, если что, «он», – так же тихо ответила Алина, стараясь незаметно рассмотреть «луковок» вблизи.
На самом деле головы их совсем не похожи на луковицы, но если смотреть анфас, то в потёмках можно и домыслить. Лица их напоминают два стилизованных сердечка: одно вверх острым кончиком, но этот кончик словно полуразрублен вдоль. Нижнее сердечко – клюв. Между ними выпуклые, покрытые золотисто-перламутровой полупрозрачной кожицей глаза без век. «Луковки» не относятся ни к рептилиям, ни к млекопитающим, отчасти объединяя признаки тех и других. Их глаза приспособлены к более богатому ультрафиолету освещению родной планеты. И видимый ими спектр смещён к ультрафиолету. Невысокие, метра полтора, довольно слабые по сравнению с Людьми, несколько сутулые из-за странной посадки головы, они похожи на Людей формой тела, но уступают в физической силе и выносливости. Хотя неплохо переносят даже сильные перегрузки.