Победа века — страница 3 из 29

1942–1943

Решающие сражения. А. Корзников

Победы Советской Армии над фашистскими захватчиками зимой 1941/42 года не могли еще окончательно повернуть ход войны в пользу СССР. Используя огромный экономический потенциал оккупированных стран Европы, правители Германии добились заметного увеличения выпуска военной продукции. Отсутствие второго фронта и тотальная мобилизация позволили им подготовить большие резервы, которые весной 1942 года начали прибывать на советско-германский фронт. Гитлеровцы задумали нанести мощный удар на южном направлении для захвата нефтяных районов Кавказа и плодородных земель Дона, Кубани и Нижней Волги, а потом овладеть Москвой, что, по мнению фашистских стратегов, вынудило бы нашу страну капитулировать.

Северо-Западный фронт

Несмотря на данные о сосредоточении крупных группировок вражеских войск на юге, Сталин считал, что Гитлер нанесет весной главный удар по Москве, поэтому подготовленные за зиму резервы приказал сосредоточить в основном на центральном направлении. Был значительно усилен Северо-Западный фронт. Помимо других, туда прибыло три свежих соединения, сформированных в Челябинской области — 166-я и 171-я стрелковые дивизии и 126-я стрелковая бригада. Северо-Западному фронту была поставлена задача разгромить в мае демянскую группировку противника и тем улучшить общее стратегическое положение войск на центральном направлении.

Южноуральцы проявили в наступлении самоотверженность и героизм. Назовем лишь некоторых отличившихся воинов 171-й стрелковой дивизии. Сержант Б. Бакназаров подполз к вражескому пулемету и уничтожил его гранатами, открыв роте путь вперед. Стрелок И. И. Малиновский заслонил своим телом командира, спас ему жизнь, а сам погиб. Связист М. А. Вайда, когда сращивал концы перебитого провода, был тяжело ранен, но все же нашел в себе силы, чтобы восстановить связь. Доблестно действовали и воины 166-й стрелковой дивизии Г. Алексеев, В. Юсупов, И. Иващенко, умело командовал батальоном капитан И. Демидов. Под Демянском получили боевое крещение будущие герои штурма рейхстага — Ф. М. Зинченко, в то время комиссар штаба 171-й стрелковой, и С. А. Неустроев, возглавлявший взвод разведки 427-го полка 166-й дивизии.

Готовилась операция Волховского фронта с целью деблокады Ленинграда, в которой важная роль отводилась 2-й ударной армии, вклинившейся глубоко в расположение противника. Подтянув к Мясному Бору и Спасской Полисти крупные силы, гитлеровцы неожиданно нанесли в конце мая удар по горловине, соединявшей эту армию с основными силами Волховского фронта. Наших войск было недостаточно, и Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение отвести 2-ю ударную на восток. Но не успели еще все части покинуть свои позиции, как гитлеровцы перехватили коридор. 2-я ударная оказалась в кольце.

Прибывшие 10 июня в расположение оборонявшей коридор 59-й армии командующий войсками Волховского фронта генерал армии К. А. Мерецков и представитель Ставки генерал-полковник А. М. Василевский, ознакомившись с обстановкой, приняли меры к выводу попавших в западню соединений и частей. Они сосредоточили у Спасской Полисти и Мясного Бора всю артиллерию и танки, какие можно было подтянуть, ввели в бой резервы, в том числе прибывшую из Челябинской области 165-ю стрелковую дивизию, которой командовал полковник П. И. Соленов. Начался штурм вражеских позиций. 19 июня коридор был восстановлен, но его ширина не превышала 1200 метров, он насквозь простреливался. Все же и по такому узкому проходу на восток двинулись госпитали, а потом спецподразделения. Гитлеровцы непрерывно атаковали расположенные по обе стороны коридора советские части и 23 июня снова перекрыли его.

Воины 165-й стрелковой дивизии и других соединений 59-й армии, которым было приказано вызволить окруженных, знали, какая ответственная задача на них возложена. Они все сделали для того, чтобы помочь попавшим в беду боевым товарищам. Устилая трупами землю, герои опять пробили щель через боевые порядки немцев. Из кольца группами днем и ночью выходили изнуренные длительными боями, недоеданием и переходами по лесам и болотам бойцы, командиры и политработники 2-й ударной. За двое суток вырвалось 16 тысяч человек, среди которых было много раненых.

25 июня фашистам удалось снова перерезать горловину. Дальнейшие попытки южноуральцев разорвать окружение оказались тщетными.

В начале лета разведка Калининского фронта установила сосредоточение войск противника в районах городов Сычевка и Белый. В конце июня гитлеровцы атаковали со стороны Сычевки 373-ю, 381-ю и другие дивизии 39-й армии, занимавшие оборону в верховьях Волги и у села Васильевка. Атаки были отбиты, но наши и без того малочисленные части понесли потери и израсходовали много боеприпасов. Главная опасность угрожала 39-й армии не с востока, а с запада. 2 июля фашистская пехота при поддержке танков нанесла со стороны города Белого удар по горловине, соединявшей эту армию с основными силами Калининского фронта. Оборонявшие коридор части 41-й армии были отброшены, и 39-я армия оказалась в полном окружении. Фашистские войска стали теснить ее со всех сторон.

Командующий 39-й армией генерал-лейтенант И. И. Масленников получил приказ Ставки организовать вывод подчиненных ему соединений из котла. Хотя 39-я армия и понесла при прорыве значительные потери (был тяжело ранен и скончался в госпитале генерал-лейтенант И. А. Богданов, погиб командир 373-й стрелковой дивизии полковник В. И. Хмылев), ее соединения сохранились как боевые единицы и, пополненные людьми и техникой, снова вступили в сражение с фашистскими захватчиками.

После того как 39-я армия была вытеснена с верховьев Волги, а 33-я — из района Дорогобужа и линия фронта значительно сократилась, командование немецкой группы армий «Центр» стало готовить высвободившиеся войска к отправке на юг. Однако ему пришлось использовать их для отражения наступления наших Калининского и Западного фронтов на Ржев и Сычевку. Наносившие удар с севера соединения 30-й армии, несмотря на вызванную сильными ливнями распутицу, вышли в середине августа к Ржеву. Сильные бои там продолжались до глубокой осени. Штурмовые группы южноуральской 369-й стрелковой дивизии захватили несколько построек на окраине Ржева, но освободить город и на этот раз не удалось.

Успешно действовали наступавшие с запада на Зубцов соединения 31-й армии. Входившая в состав ударной группировки 20-я гвардейская стрелковая дивизия отличилась при овладении мощным узлом сопротивления Погорелым Городищем. Отвагу и героизм проявили командир роты 55-го гвардейского полка В. Долин и парторг М. Мустафин. Командир роты лично уничтожил гитлеровского офицера и трех солдат, одного фашиста взял в плен. Парторг в схватке был ранен, но не покинул поле боя.

Освободив Зубцов и форсировав реки Гжать и Вазуза, войска Западного фронта вышли к железной дороге Ржев — Вязьма и с востока — на ближние подступы к Сычевке. Войска же Калининского фронта полностью очистили от гитлеровцев северный берег Волги. Ржевско-Сычевская операция вошла в историю Великой Отечественной войны как первое крупное успешное наступление советских войск в летних условиях.

Серьезная неудача постигла гитлеровцев, когда они предприняли наступление на Сухиничи — Козельск, намереваясь выйти к Оке, спрямить там фронт и ослабить нажим советских войск на Ржев. В бой фашисты бросили 400 танков, крупные силы пехоты, но им не только не удалось овладеть Сухиничами и Козельском, а даже пришлось отступить. Сосредоточенная в этом районе 3-я танковая армия генерала П. С. Рыбалко нанесла контрудар и погнала фашистов. Здесь приняла боевое крещение сформированная в Челябинске 97-я танковая бригада под командованием генерала Н. И. Воейкова. Действуя в составе 12-го танкового корпуса, бригада наступала столь стремительно, что несколько ее вырвавшихся вперед подразделений попали в окружение. С помощью соседей южноуральцы разорвали кольцо и двинулись дальше. За 20 дней боев они уничтожили свыше трех десятков вражеских боевых машин и около тысячи гитлеровцев.

На южном фланге

Главные события лета и осени 1942 года разворачивались на юге. Воспользовавшись тем, что это направление было слабо прикрыто резервами, враг нанес мощный удар между Таганрогом и Курском, и его танковые и моторизованные дивизии устремились к Воронежу, Сталинграду и на Северный Кавказ. К местам прорыва стали спешно подтягиваться наши танковые бригады. Среди них была и сформированная в Челябинске 96-я танковая бригада — первое южноуральское соединение, целиком состоявшее из добровольцев и оснащенное техникой, произведенной сверх плана на собранные трудящимися средства. Молодые танкисты-добровольцы сдерживали противника, рвавшегося к Воронежу. В августе они контратаковали немецкие части, сосредоточившиеся в селе Спасском.

В результате контрударов советских войск немцы были вынуждены перейти у Воронежа к обороне. Фашистское командование перебросило ряд соединений из этого района в большую излучину Дона на усиление 6-й армии. Командующий ею генерал Паулюс решил охватывающими ударами из районов поселков Перелазовский и Обливская на Калач овладеть переправами через Дон, окружить 62-ю армию, разгромить ее и потом захватить Сталинград.

23 июля перешла в наступление северная группировка врага, а 25 июля — южная. Быстро продвигаясь вдоль Дона, фашистские танки подошли к Калачу, окружили у Верхне-Бузиновки и Манойлина несколько наших частей и создали серьезную угрозу всей 62-й армии и правому флангу 64-й. Надо было во что бы то ни стало задержать противника, выиграть время для планомерного отвода войск за реку, организации обороны крупнейшего экономического центра, важнейшего узла коммуникаций Сталинграда. Наше командование приняло решение нанести из района Калача контрудар по прорвавшимся вражеским войскам силами танковых соединений. В этом контрударе участвовали две южноуральские танковые бригады — 166-я и 99-я.

Действуя в составе 13-го танкового корпуса, 166-я наступала в северном направлении, чтобы разорвать кольцо вокруг правофланговых частей 62-й армии и овладеть Верхне-Бузиновкой. Перед этим бригада вела упорные оборонительные бои, понесла потери, выбыл из строя и ее командир. Командира заменил начальник штаба подполковник И. Д. Пиорунский. Он умело организовал наступление. Высланная им разведка установила, что на пути к Верхне-Бузиновке в степи расположились вражеские пехота и артиллерия. Посадив на машины автоматчиков, танкисты стремительно атаковали гитлеровцев. Автоматчики расстреливали фашистов, а танкисты давили орудия и пулеметы. Уцелевшие вражеские солдаты разбежались.

Танкисты разорвали кольцо вокруг попавших в западню наших стрелковых частей, но им не удалось овладеть Верхне-Бузиновкой, так как гитлеровцы успели организовать на подступах к ней сильную противотанковую оборону. Был получен приказ прорываться вместе со стрелковыми частями на юго-восток, к станице Осиновской, на соединение с основными силами 62-й армии. Это было утром 31 июля. Колонна двинулась и в полдень натолкнулась на заслон противника на высотах. Командир корпуса полковник Т. И. Танасчишин приказал бригадам принять боевой порядок и атаковать врага.

Немецкие противотанковые орудия открыли по движущимся машинам огонь, из-за высот били минометные батареи, стреляли пулеметы. Наши танки остановились. Тогда полковник И. Д. Пиорунский подбежал к машине командира батальона капитана А. Г. Мычковского и, заняв его место, велел механику-водителю двигаться дальше. Увлеченные примером комбрига, устремились на врага и другие экипажи. А командирский танк был уже на высоте, раздавил орудие и пулемет с расчетами, опустившись в лощину, уничтожил минометную батарею. На горизонте показались дома станицы Осиновской, когда в правый борт танка попал вражеский снаряд. Машина загорелась, по ней открыл огонь стоявший в укрытии немецкий бронетранспортер. По приказу комбрига водитель, задыхаясь от дыма, смял бронетранспортер, и тут два снаряда угодили в башню. Танк замер, из него повалил густой дым, потом раздался взрыв…

Мстя за смерть своего командира, танкисты разгромили вражеский заслон и к вечеру вместе с пехотинцами соединились с главными силами 62-й армии. За свой подвиг И. Д. Пиорунский посмертно награжден орденом Отечественной войны.

99-я танковая бригада в составе 23-го танкового корпуса наступала в западном направлении. Южноуральцы оказались в исключительно трудном положении. Не успели они после марша занять исходное положение для атаки, как налетела немецкая авиация, на горизонте показались вражеские танки, открывшие сильный огонь.

«Под мощным огнем наши танки развернулись и стремительно пошли на сближение с врагом, — вспоминает ветеран бригады полковник в отставке П. П. Баранов. — Никто не струсил, не отступил. Ревели моторы, гремели пушки, рвались снаряды, дым и пыль застилали все вокруг. Смертью героев пали командир бригады подполковник Г. Я. Кузнецов, его заместитель майор Гриднев, комиссар мотострелкового батальона Коваленко, инструктор политотдела Дергачев и многие другие воины. Никогда не забуду, как на командный пункт привезли молодого механика-водителя с оторванными ногами (фамилию его, к сожалению, не помню). В атаке этот юноша был впереди, таранил фашистский танк. Его голубые глаза, горевшие вначале огнем от пережитого, постепенно меркли. Врачи пытались спасти ему жизнь, но не смогли — он потерял много крови. Юноша понимал, что обречен, однако ни о чем не жалел, умирал с чувством исполненного долга. Во встречном бою бригада потеряла почти все машины. Враг тоже понес огромный урон. Много боевой техники и живой силы противника вывели из строя артиллеристы противотанковой батареи, возглавляемой лейтенантом Пермитиным».

Жертвы танкистов не были напрасными, их контратаки втянули ударную группировку противника в упорные бои на западном берегу Дона. Замысел командования вермахта с ходу форсировать Дон и захватить Сталинград был сорван. Гитлеру пришлось повернуть на помощь 6-й полевой армии 4-ю танковую армию с кавказского направления, в результате чего замедлилось продвижение фашистских войск на юг, к нефтяным источникам.

Сталинградская битва

Оттеснив после упорных боев соединения 62-й армии на восточный берег Дона, противник форсировал в середине августа реку, захватил у поселка Вертячий плацдарм. Отсюда 14-й немецкий танковый корпус прорвался 23 августа к Волге севернее Сталинграда. Фашистские части устремились в город, намереваясь с ходу захватить тракторный завод, который продолжал работать, выпуская танки и ремонтируя поврежденные в боях. На оборону завода была брошена 99-я танковая бригада, пополненная бойцами запасных батальонов и получившая новые танки. Вместе с артиллеристами и пехотинцами танкисты остановили гитлеровцев. Уже на следующий день бригада, действуя в составе спешно созданной ударной группы генерала А. Д. Штевнева, нанесла контрудар по прорвавшемуся к Волге 14-му немецкому танковому корпусу. К вечеру противник был выбит из Спартановки, а потом и из поселка Рынок. Навстречу из района Самофаловки продвигалась группа генерала К. А. Коваленко. Соединившись у Большой Россошки, наши ударные группы отрезали вражеский танковый корпус от главных сил 6-й немецкой армии. Гитлеровцам пришлось занять круговую оборону.

Паулюс бросил на помощь своим окруженным танкистам армейский корпус, который оттеснил советские части из района Большой Россошки. Наши войска не смогли разгромить или отбросить к Дону прорвавшуюся к Волге севернее Сталинграда вражескую группировку, что осложнило положение защитников города. Пополнение для частей, боеприпасы, продовольствие могли теперь доставляться в Сталинград только по волжским переправам, которые подвергались яростным бомбардировкам с воздуха, а позднее и артиллерийским обстрелам.

Паулюс нанес сильный удар по Сталинграду и с запада. Отведенные от Дона на рубеж Орловка, Гумрак, Песчанка соединения 62-й армии, в командование которой вступил генерал В. И. Чуйков, стояли насмерть. Включенная в состав 2-го танкового корпуса, 99-я танковая бригада передала свой участок у поселка Рынок стрелковой бригаде и прибыла в район крупной железнодорожной станции Гумрак, где шли особенно жестокие бои. Нашу оборону непрерывно атаковали вражеские танковые части. Южноуральцы и на этот раз проявили беззаветное мужество. Они действовали под непрерывными бомбардировками с воздуха и артиллерийскими обстрелами, однако и враг нес большие потери. Когда противнику удавалось вклиниться в нашу оборону, предпринимали контратаки. В сентябрьских боях особенно отличился танковый батальон старшего лейтенанта Дьяченко. Когда «тридцатьчетверка» лейтенанта Бельченко двинулась в атаку, в нее попал снаряд. Горящая машина не остановилась, она давила фашистов гусеницами, расстреливала из пулемета. В нее попал еще один снаряд, все члены экипажа были ранены. Еле живой, механик-водитель сумел увести машину в укрытие и спасти товарищей.

Несмотря на упорное сопротивление, гитлеровцы сумели занять поселки Красный Октябрь и Баррикады. Ценой огромных потерь противнику удалось в середине октября захватить тракторный завод и выйти в этом районе к Волге. Генерал Паулюс направил основные усилия на юг, вдоль Волги, стремясь уничтожить главную группировку 62-й армии. На помощь своему соседу пришла 64-я армия генерала-южноуральца М. С. Шумилова, оборонявшая южную часть города. Она нанесла удар по врагу в районе поселков Купоросное и Зеленая Поляна. В этом наступлении участвовал 7-й стрелковый корпус под командованием генерала С. Г. Горячева, состоявший из трех уральских стрелковых бригад. Одна из бригад — 97-я, которой командовал генерал В. В. Тихомиров, — формировалась летом 1942 года в Челябинской области.

Ожесточенные бои в районе поселков Купоросное и Зеленая Поляна продолжались до 1 ноября. Хотя 64-я армия продвинулась лишь на 3–4 километра, она сковала крупные силы неприятеля и оказала серьезную помощь 62-й армии.

К середине ноября наступательные возможности 6-й немецкой армии иссякли, она так и не смогла овладеть всем Сталинградом. Советские войска сорвали также попытку врага выйти к нижнему течению Волги и Каспийскому морю, овладеть грозненскими и бакинскими нефтяными промыслами.

Не осуществился их план и на севере. Южноуральские 367-я стрелковая дивизия и 65-я морская стрелковая бригада вместе с другими соединениями Карельского фронта не дали белофиннам прорваться из Карелии к Белому морю и перерезать железную дорогу Беломорск — Обозерская, чтобы лишить Советский Союз внешних связей через Мурманск.

Войска Карельского фронта вели активную оборону. Смелые удары по врагу наносили подразделения моряков, которыми командовали майоры Г. Ф. Ковалев, И. И. Маньков, А. С. Сидоренко. Снайперы 65-й морской стрелковой бригады истребили в 1942 году 1552 вражеских солдат и офицеров.

Отборные немецкие горнострелковые войска были брошены на штурм полуостровов Средний и Рыбачий. Там, на самом правом фланге советско-германского фронта, вместе с другими соединениями оборонялась сформированная в Челябинской области 63-я морская стрелковая бригада. Лишенные сухопутной связи с Большой землей, в суровых условиях Заполярья, советские воины не только отбивали атаки, но высаживались с катеров на вражеское побережье, нападали на фашистские батареи, опорные пункты, доставляли «языков».

К осени 1942 года были созданы предпосылки для коренного изменения войны в пользу Советского Союза. Враг уже не имел былого превосходства в живой силе, боевой технике и вооружении. Слаженное военное хозяйство страны позволило еще в ходе Сталинградской битвы снабжать действующую армию всем необходимым и готовить резервы для стратегического контрнаступления. Увеличение производства на Урале танков, орудий, самоходных установок и другой техники дало возможность сформировать на территории Челябинской области 37, 54, 55-ю механизированные, 56, 57, 58-ю мотострелковые бригады, ряд самоходно-артиллерийских, пушечных, гаубичных, минометных, истребительно-противотанковых соединений и частей.

Продолжалось создание стрелковых соединений. В Уральском военном округе развертывалась 70-я армия — из бойцов и командиров войск НКВД и погранчастей. В Челябинской области пополнялись личным составом, вооружались и проходили боевое обучение сформированные из пограничников Забайкалья и Средней Азии 106-я и 162-я стрелковые дивизии. Отсюда они выехали в начале февраля 1943 года на фронт.

В 1942 году на территории Урала был сформирован 8-й эстонский стрелковый корпус в составе двух стрелковых дивизий. Одна из них — 249-я — создавалась и готовилась к боям в Челябинской области. Командиром корпуса стал генерал Л. А. Пэрн, служивший до войны в 85-й стрелковой дивизии.

Победа на Волге

Стратегическое контрнаступление Советской Армии началось с разгрома мощной группировки противника в районе Сталинграда. 19 ноября 1942 года усиленные резервами войска Юго-Западного и Донского фронтов, а 20 ноября войска Сталинградского перешли с наступление и через несколько дней окружили в междуречье Дона и Волги 6-ю и часть 4-й танковой немецких армий численностью в 330 тысяч человек. Подтянув в район Котельниково танковые и пехотные соединения, гитлеровское командование попыталось деблокировать окруженную группировку. Измотав противника в боях у реки Мышкова, 2-я гвардейская армия перешла в наступление. Приданный ей 6-й механизированный корпус, в состав которого входили сформированные в Челябинской области 54-я и 55-я мехбригады, охватил правый фланг котельниковской группировки врага. 55-я механизированная бригада, которой командовал полковник А. Ф. Пашков, 26 декабря овладела хутором Самохином, а на следующий день — хутором Дергановом. При освобождении этих населенных пунктов умело действовал разведдозор во главе с лейтенантом А. В. Рябцевым, захвативший много пленных и богатые трофеи. Преследуя противника, разведчики разгромили большую колонну. В неравном бою лейтенант А. В. Рябцев погиб. Ему первому из воинов 6-го механизированного корпуса присвоено звание Героя Советского Союза.

После освобождения Котельниково основные силы 6-го мехкорпуса продолжали двигаться вдоль железной дороги на Зимовники, а 54-я бригада получила задачу повернуть на северо-запад, овладеть станицей Цимлянской и перерезать железную дорогу Морозовск — Сальск, которую фашистское командование использовало для маневрирования силами на юге.

Станица Цимлянская расположена на правом берегу Дона. Попытка с ходу форсировать реку и овладеть станицей не удалась — гитлеровцы вели с высокого противоположного берега сильный огонь. Тогда командир бригады полковник И. В. Студеникин направил мотострелковый батальон майора А. В. Фалюты в обход. Преодолев в ночь на 2 января 1943 года Дон по льду правее, мотострелки захватили хутора Казиркин и Терехин. Часть цимлянского гарнизона гитлеровцев была брошена против бойцов майора Фалюты. Этим воспользовались другие подразделения бригады, они стремительной атакой овладели станицей.

6-й мехкорпус принял участие в боях за город Зимовники, в районе которого немецко-фашистское командование сосредоточило много войск, стремясь не допустить прорыва наших соединений к Ростову и Азовскому морю. Выйдя в тылы оборонявшихся вражеских частей, уральские бригады ускорили их отход. 8 января над Зимовниками взвилось красное знамя. За отличия в этих боях мехкорпусу присвоили почетное наименование «Зимовниковский», он был преобразован в 5-й гвардейский. 54-я мехбригада стала называться 11-й, а 55-я— 12-й гвардейской бригадой.

После разгрома немецко-фашистских войск у Котельникова, Зимовников и в большой излучине Дона положение окруженной в районе Сталинграда неприятельской группировки, состоявшей из 22 дивизий и 160 отдельных частей, стало безнадежным. В ее ликвидации участвовала южноуральская 97-я стрелковая бригада. Она в числе первых соединений ворвалась в центральные кварталы города.

Наиболее отличившиеся в Сталинградской битве соединения были удостоены звания гвардейских. Южноуральская 97-я стрелковая бригада преобразована в 13-ю гвардейскую.

Наступление на всех фронтах

Захватив инициативу, Советская Армия начала массовое изгнание фашистских захватчиков с нашей земли. Наступление развернулось на широком фронте от гор Кавказа до Ладожского озера. Однако главные усилия по-прежнему сосредоточивались на южном направлении. Активное участие в боях за Донбасс приняли южноуральские 99-я танковая, 58-я и 56-я мотострелковые бригады.

Блестящая победа была одержана на Среднем Дону. Хотя противник почти в два раза превосходил наши соединения численно, он был наголову разгромлен. Большую роль в этом сыграли героизм советских воинов и умелый выбор направления для главных ударов. Одно из них — с плацдарма на правом берегу Дона у села Щучье — подсказал на совещании в штабе Воронежского фронта командир 96-й танковой бригады имени Челябинского комсомола полковник В. Г. Лебедев. Руководивший совещанием заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. К. Жуков решил лично осмотреть это место. Ночью он вместе с генерал-полковником А. М. Василевским прибыл на плацдарм и, рискуя жизнью, проверил все подходы к переднему краю обороны противника. Именно с этого плацдарма 12 января 1943 года сначала стрелковые части, а потом 96-я бригада и другие танковые соединения устремились на врага и за короткий срок прорвали его оборону.

Соединившись у села Татарино, две группировки советских войск отрезали противнику пути отхода от Дона на запад.

Окруженные неприятельские части пытались прорваться через Мантурово на запад. Находившаяся в Татаринове 96-я танковая бригада получила приказ совершить марш и перекрыть дорогу, по которой двигались вражеские войска. Южноуральцы заняли оборону в селе Пузачи.

К Пузачам подходили с востока все новые колонны врага, атаки продолжались. Гитлеровцам удалось ворваться на улицы. Дело доходило до рукопашных схваток. Геройски действовал помощник начальника политотдела бригады по комсомолу старший лейтенант И. А. Бабкин. Возглавив группу автоматчиков, он не допускал неприятельских солдат до постройки, в которой размещался штаб бригады. Во время контратаки Бабкин обнаружил в одном из домов наших тяжелораненых бойцов. Он спас жизнь нескольким танкистам, но сам был сражен вражеской пулей. Комсомольский вожак посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени. Лишь небольшому числу окруженных гитлеровцев удалось прорваться на запад. Основные силы их были уничтожены или пленены.

Войска Воронежского фронта продолжали продвигаться к Курску, Белгороду и Харькову. На харьковском направлении успешно действовала челябинская 96-я танковая бригада.

3-я ударная армия Калининского фронта устроила гитлеровцам «маленький Сталинград» — она взяла в кольцо оборонявшую район Великих Лук многотысячную группировку противника и уничтожила ее. Большую роль в разгроме врага сыграла южноуральская 381-я стрелковая дивизия. В ночь на 25 ноября 1942 года 1259-й и 1261-й стрелковый полки обошли город с севера по лесисто-болотистой местности, которую немцы считали непроходимой. Отразив вражеские контратаки, 1259-й полк подполковника Н. С. Мысина с учебным батальоном перерезал железную дорогу Великие Луки — Новосокольники и соединился с передовыми подразделениями 357-й стрелковой дивизии, обходившими город с юга. 1261-й полк майора

С. Я. Савичева тем временем пробился к северо-западной окраине Великих Лук. Прорыву дивизии в тыл врага помогло то, что перед наступлением разведгруппа 1263-го стрелкового полка во главе с сержантом В. Т. Рубченковым подорвала курсировавший по железнодорожной ветке вдоль линии фронта немецкий бронепоезд и захватила пленных, давших ценные показания об организации немецкой обороны.

1259-й стрелковый полк продолжал продвигаться на запад. При поддержке танков он прорвался к окраинам Новосокольников. Гитлер, находившийся в это время в своей ставке в Восточной Пруссии, панически реагировал на события в районе Великих Лук — ведь наступавшие здесь советские войска были ближе всех к границам Германии. Он приказал коменданту окруженного гарнизона подполковнику фон Зассу держаться до последнего солдата и направил к Новосокольникам 8-ю танковую дивизию и другие соединения с целью деблокады попавших в западню частей.

Сильный удар обрушился на 1259-й стрелковый полк, но его воины устояли. Тогда гитлеровцы прорвались на других участках. Командарм К. Н. Галицкий велел командиру 381-й стрелковой дивизии полковнику Б. С. Маслову выдвинуть в этот район все находившиеся в его подчинении части. В течение всего декабря южноуральцы отбивали яростные атаки гитлеровцев, рвавшихся к Великим Лукам. Немецким танкам не раз удавалось прорваться к городу, но воины 381-й стрелковой вместе с подошедшими резервами отбрасывали их.

Тем временем другие соединения сжимали кольцо вокруг окруженной группировки. В штурме Великих Лук участвовала и сформированная в Челябинской области 249-я эстонская стрелковая дивизия. 16 января 1943 года подразделения эстонцев блокировали железобетонный бункер, в котором засел фон Засс со своим штабом. На предложение сдаться гитлеровцы ответили огнем. Тогда командир выделенной для пленения штаба оперативной группы Э. Лемминг приказал саперам взорвать на крыше бункера 200-килограммовый заряд. Это не подействовало. Лишь после того, как взорвали заряд в 750 килограммов и крыша бункера треснула, фон Засс и другие офицеры капитулировали. Но и после этого бои в городе продолжались. Последние группы гитлеровцев были уничтожены или пленены 17 января.

Воины соединений и частей, участвовавших в Великолукской операции, были удостоены благодарности Верховного Главнокомандующего. Особенно отличившийся в боях 1259-й стрелковый полк 381-й дивизии был награжден орденом Красного Знамени.

Одновременно с 3-й ударной армией перешла в наступление 41-я армия Калининского фронта. Она нанесла удар из района южнее города Белого на восток в направлении Сычевки с целью окружить ржевско-оленинскую группировку противника. Решительно действовали воины сформированной в Челябинской области 37-й механизированной бригады под командованием подполковника Н. М. Шанаурина. Введенная в прорыв бригада только 27 ноября 1942 года освободила десять деревень, разгромила немецкий танковый полк. На следующий день группа бойцов во главе с Н. Ф. Ивановым пробилась к железнодорожной станции Никитинка. На путях стояли вагоны с боеприпасами, продовольствием, снаряжением. Гитлеровцы намеревались угнать вагоны, но наши воины вывели их из строя. Дружной атакой станция была взята, захвачены богатые трофеи. Трофеи пригодились, когда фашистское командование, подбросив в этот район крупные резервы, отрезало наши прорвавшиеся части от главных частей 41-й армии. По приказу Ставки окруженные вырвались из кольца, при этом снова отличилась 37-я мехбригада.

Попытка отбросить врага дальше от Москвы в конце 1942 года не удалась из-за его превосходства в силах на этом направлении. Обстановка изменилась тогда, когда Гитлер был вынужден затыкать огромные бреши, образовавшиеся на южном крыле советско-германского фронта в результате успешного наступления войск Сталинградского, Юго-Западного, Воронежского и других фронтов. В феврале из-под Ржева, Сычевки, Вязьмы на юг потянулись эшелоны с немецкими частями. Войска Западного и Калининского фронтов немедленно воспользовались ослаблением вражеской обороны. Сильными ударами противник был отброшен к Ярцеву и Спас-Демьянску и теперь находился в 270–300 километрах от Москвы. Сформированная в Челябинской области 371-я стрелковая дивизия освобождала Ржев, при этом отличился ее 1233-й стрелковый полк полковника П. С. Хмелева. В ликвидации ржевско-вяземского плацдарма участвовали также южноуральские 369-я и 373-я стрелковые дивизии.

Вынужденные сократить фронт, гитлеровцы тогда же оставили демянский плацдарм. Они отходили, неся потери под ударами наших соединений, в том числе южноуральских — 166-й, 171-й стрелковых дивизий и 126-й стрелковой бригады.

Наступление Советской Армии зимой 1942/43 года не только привело к изгнанию оккупантов со значительной территории нашей страны, но и положило начало коренному перелому в Великой Отечественной войне в пользу СССР.

А. Корзников

В окопах Сталинграда.П. Баранов

Многое повидал этот кусочек российской земли — высота с отметкой 145,5, названная в народе Лысой горой. Как Мамаев курган был центром ожесточенных боев в самом Сталинграде, так Лысая гора стала центром кровопролитных схваток возле поселка Бекетовки.

В конце октября 1942-го прибыла сюда наша 97-я отдельная стрелковая бригада. Подошла с Урала вместе с нами 93-я и днем позже — 96-я бригада. Сведенные в 7-й стрелковый корпус, мы с ходу вступили в бой в составе ударной группировки 64-й армии нашего земляка генерала М. С. Шумилова. Началось контрнаступление против гитлеровцев, рвавшихся к Волге.

Хмурое октябрьское небо медленно прояснялось. Бригадные саперы делали для танков и пехоты проходы на минном поле и в проволочном заграждении. А по позициям нашего батальона понеслась команда:

— После залпов «катюш» вперед в атаку!

Степь задрожала. Мы слышали о «катюшах», но не видели еще, как они жгут фашистов. Красноармейцы плотно прижимались к земле.

— Давай, Катенька, жарь сильнее! — кричал челябинец Михаил Черняев.

Казалось, гигантские огненные плуги перепахивают укрепления врага. Но вот стена разрывов сдвинулась в глубь обороны противника, и ринулись вперед плотные цепи стрелков нашего и соседних батальонов. Задача — захватить Песчаный Бугор.

Гитлеровцы сопротивлялись отчаянно. Тогда комбат Ф. Г. Холодилин приказал послать на фланг врага автоматчиков.

— Ползком до низины. Потом свинцом угостите фашистов, — напутствовал своих бойцов командир роты Григорий Сафронов, уроженец Вязовой.

Как только раздался дружный треск автоматных очередей, капитан Холодилин поднялся. Среднего роста, коренаст, крепок, выправка кавалериста. Я знал, что дома, в Магнитогорске, у него жена и маленькая дочка. Он подал знак: в атаку!

Впереди вместе с ним — его заместитель А. Т. Косенко, комиссар Е. И. Ляхманов. Натиск красноармейцев ошеломил гитлеровцев. Они отступили от первой линии траншей.

Бой разгорался все сильнее. Фашисты подтянули свежие силы, попытались контратаковать нас. Их орудия, минометы и пулеметы в упор били по нашей пехоте, не успевшей окопаться. Но мы снова ринулись на врага. Пушки-«сорокапятки» прикрыли нас огнем.

Смерть стояла рядом. Не смолкали разрывы мин и снарядов. Передние цепи не выдержали и начали отползать.

— Уральцы не отступают! Окопаться! — приказал капитан Холодилин. Он дал задание радисту Г. Белугину, парню из Златоуста, соединить его с командиром минометной роты лейтенантом Н. Кокоревым. На врага полетели мины.

Минометный взвод младшего лейтенанта Михаила Мошникова вырвался вперед и остался без прикрытия. Но его минометы стали серьезной преградой для гитлеровцев. И начался тот беспримерный бой. Миномет не пушка — прямой наводкой не ударишь. Чем ближе противник, тем выше поднимались стволы. Вот они смотрят почти в зенит, а мины рвутся метрах в ста впереди. Минометчики взялись за карабины и автоматы…

С самого начала боя успешно вел огонь отдельный артиллерийский дивизион. Четкую телефонную связь обеспечивал комсомолец из Миасса Виктор Семиренко. От осколков то и дело рвался провод, но Виктор и под шквальным огнем поддерживал связь.

Наконец артиллеристы подавили огневые точки врага на пути четвертого батальона, и автоматчики во главе с лейтенантом Е. Ф. Яковлевым из Варны ударили по флангу неприятеля. Минометчики Мошникова бегут вперед вместе с автоматчиками.

Казалось, бой длится целую вечность. К вечеру прошли всего несколько сотен метров. Дорого они нам стоили!

Подразделения бригады закрепились на высоте и на опушке рощи — на подступах к Лысой горе. Бойцы начали оборудовать позиции, памятуя фронтовую мудрость: «Сам не окопаешься — пуля закопает».

Высоту, как выяснилось потом, легче было занять, чем удержать. Фашисты не хотели мириться с ее потерей и спустя три дня бросили свежие силы под прикрытием танков и авиации. Особенно туго пришлось третьему батальону, которого враг заставил отойти.

— Вернуть высоту, — поставил задачу перед батальоном комбриг В. В. Тихомиров. — Поддержим танками.

За «тридцатьчетверками» пошли вперед автоматчики и стрелки. На левом фланге противник попытался вклиниться в нашу оборону, но их встретил огневой заслон. На правом — старший политрук Филипп Вершинин увлек в атаку красноармейцев. Вершинин погиб в этом бою. Был сражен и старший политрук Федор Ковязин, поднявший в атаку соседнюю роту. Оба коммуниста посмертно были награждены орденами Красного Знамени.

Измотанный непрерывными боями, враг перешел к обороне. Наша бригада, понеся большие потери, тоже прекратила наступление. Занятый рубеж мы стойко держали до конца Сталинградской битвы и не пустили фашистов к Волге.

До последних дней битвы на Волге главным предметом забот бригады была Лысая гора, которую немецкие генералы считали ключом обороны. По ее скатам тянулись проволочные заграждения — чуть ли не от самого подножия. И все это прикрывалось без малого сотней орудий и минометов, а также танками, зарытыми в землю.

Наступил новый год — год новых надежд и побед. Разведчики отдыхали перед боем, о котором напишут после в военной летописи так: «Наиболее удачно проведена силовая разведка на высоте 145,5 с задачей выявления системы обороны противника, захвата контрольного пленного. Разведка производилась силами разведроты при поддержке огневыми средствами отдельного стрелкового батальона. Получены необходимые данные, захвачен пленный, уничтожено 18 солдат и офицеров противника».

В полночь наши артиллеристы салютовали. Немцы были встревожены. Они долго вели контрольную стрельбу и освещали местность ракетами. Часам к трем успокоились, снова стало тихо. Тогда и ринулись вперед разведчики, разделенные на две группы. Группа сержанта Пономарева только успела ворваться в траншею врага, как раздались разрывы гранат в блиндаже, где действовала другая. Несколько разведчиков во главе с Пономаревым, взяв «языка» и трофейный пулемет, быстро подались к своим. Остальные устремились по траншее к блиндажу, где завязался рукопашный бой. Тем временем лейтенант Ф. Акулинин привел третью группу для удержания захваченного рубежа.

Утопая в снегу, пошли на помощь два стрелковых взвода из роты младшего лейтенанта Сабитова. Вдруг из захваченной траншеи на гитлеровцев обрушились трассирующие очереди. Это разведчик Н. Пухов повернул захваченный пулемет в сторону врага. Под прикрытием этого огня стрелки Сабитова двинулись к траншее и вскоре были среди своих.

Отличившиеся в бою были отмечены наградами, Ф. Акулинин и И. Пономарев — орденами Красного Знамени.

10 января 1943 года советские войска перешли в наступление под Сталинградом. Наша 97-я бригада пошла на штурм Лысой горы.

Одной из первых пошла в атаку группа лейтенанта А. Ширинкина. Схватка была короткой. Гитлеровцы не успели оказать сопротивления. Захвачена траншея.

В числе первых стрелок Смердев штыком и гранатой уничтожил нескольких фашистов. Комбриг Тихомиров вручил Смердеву орден Красной Звезды. Второй орден он заслужил также в Сталинграде.

Показал сноровку и двадцатилетний снайпер Е. Малафеев. Он умело действовал. За короткое время на его лицевом счету появилось 12 гитлеровцев.

Наступал решающий момент схваток за Лысую гору. Чтобы облегчить ее захват, применили мощную дымовую завесу — на фронте шириной 900 метров и в глубину вражеской обороны на 1,5 километра. Руководил этой работой начальник химслужбы бригады старший лейтенант В. М. Согомонян. Под дымовым прикрытием главные силы бригады нанесли основной удар там, где противник не ожидал его.

На десятый день непрерывных боев с Лысой горы был выкурен последний фашист. Поредевшие подразделения бригады двинулись на север, вдоль Волги, преодолевая глубокие овраги на берегах реки Царица, к центру Сталинграда.

Бои шли за каждую улицу, за каждый дом. Утром 30 января мы вышли к площади Павших борцов. Сопротивление врага усилилось. Особенно отчаянно обороняли полуразрушенный двухэтажный дом, что напротив массивного здания универмага, в подвале которого нашел себе убежище Паулюс со своим штабом.

«Наша рота не раз бросалась на штурм этого дома, — вспоминал бывший командир роты Мидхат Бикчентаев. — Фашисты отбивались с яростью обреченных. Гарнизон выставил белый флаг только утром следующего дня. Мы ворвались во двор и увидели одних офицеров. Нам было понятно, что мы захватили какой-то штаб. Оказалось, что это штаб самого Паулюса».

Воины 97-й бригады послали рапорт в Златоуст, откуда уходили на фронт:

«Когда мы уезжали, заверяли, что скорее умрем, но не отступим назад. Никакие яростные атаки врага не смогли сломить нашей воли к победе. Бои за Сталинград окончены, мы победили.

…С 10 января 1943 года на подступах к Сталинграду и в уличных боях нашей бригадой уничтожено… 5890 солдат и офицеров… рассеяно и частью уничтожено до четырех полков противника. Взято в плен 4305 солдат и офицеров. Взяты трофеи… Мы заверяем вас, товарищи, что в предстоящих боях покроем себя новой славой…»

П. Баранов, помощник командира взвода, 96-я стрелковая бригада

Под знаменем уральских рабочих.Е. Мордовских

При отправке на фронт уральские рабочие вручили нам Красное знамя и передали наказ — с честью пронести его по полям сражений.

Наша 54-я мехбригада вошла в состав 6-го механизированного корпуса. В начале декабря 1942 года корпус выступил на Сталинградский фронт.

На выручку окруженной в Сталинграде армии Паулюса гитлеровское командование направило специальную группу армий «Дон», которая начала наступление 12 декабря из района Котельниково. За три дня боев противнику удалось продвинуться к Сталинграду на 45 километров и переправиться через реку Аксай.

Наша бригада получила приказ уничтожить группировку врага в районе хутора Жутов-2. Эту задачу бригада выполнила. Был полностью разгромлен кавалерийский полк противника, взято в плен около 600 солдат и офицеров.

Вскоре после этого боя командир корпуса приказал бригаде овладеть станицей Цимлянская. По данным разведки стало известно, что враг создал там сильный узел сопротивления.

Командир бригады полковник И. В. Студеникин послал в разведку первый мотострелковый батальон, усиленный танками и артиллерией. После ожесточенных атак разведгруппа сбила боевое охранение и овладела хутором Казиркин. Противник решил, что главный удар мы наносим именно отсюда и стал подтягивать свои подразделения с юга.

Командир бригады приказал комбату оставить в районе Казиркина одну роту, а остальные отвести на южный фланг, где наступал третий мотострелковый батальон лейтенанта Н. В. Теркина. Заметив, что гитлеровцы спешно перебрасывают свои подразделения на северную окраину Цимлянской, батальон переправился по льду через Дон и овладел хутором Потайновский. При форсировании отличились орудийные расчеты капитана Сутягина. Они шли по льду между стрелковых цепей, толкая орудия перед собой, и в упор расстреливали вражеские огневые точки.

Командир бригады воспользовался успехом третьего батальона и дал команду к общему штурму станицы. Совместным ударом всех сил бригады при поддержке 79-го танкового полка 2 января 1943 года станица Цимлянская была освобождена.

После этого бригада, совершив 100-километровый марш, прибыла в район Дубовское и в составе 6-го корпуса приняла участие в боях за город Зимовники.

На рассвете 7 января 1943 года после короткого артналета подразделения бригады успешно атаковали противника в хуторе Атаманский. Вместе с автоматчиками в хутор под сильным огнем фашистов ворвался командир роты противотанковых ружей лейтенант И. И. Тузовский. Метким огнем он подбил четыре танка. Мотострелки геройски отражали одну за другой ожесточенные контратаки эсэсовцев.

К исходу 8 января корпус выполнил боевую задачу и вышел на западную окраину Зимовников. Город был очищен от врага совместными усилиями 302-й и 87-й стрелковых дивизий и соединениями нашего корпуса.

За доблесть, мужество и героизм при разгроме сильной группировки противника в районе Зимовников корпусу было присвоено почетное наименование «Зимовниковский», он стал гвардейским. Наша 54-я механизированная бригада была преобразована в 11-ю гвардейскую.

С 10 января 5-й гвардейский Зимовниковский механизированный корпус снова вел ожесточенные бои. Была поставлена задача форсировать реку Маныч и наступать на Батайск. Противник вынужден был отвести свои войска. Преследуя его, наша бригада с ходу заняла хутора Сухой, Миронов, Козюрин. Но фашистам удалось закрепиться на высотах около Ново-Павловки. Из-за сильного артиллерийского огня наши мотострелки залегли в снегу. Два дня продолжались бои за этот населенный пункт.

Большинство танков бригады вышло из строя, а оставшиеся не имели горючего. Поэтому марш до поселка Красного бригада совершила в пешем строю. На рубеже хуторов Чернышев — Усмань разгорелись жаркие бои. Мы выбили немцев из хутора. Они стали предпринимать одну за другой яростные контратаки. В этих боях отличился командир санитарного взвода лейтенант А. В. Беринцев, который эвакуировал с поля боя не один десяток раненых. В числе первых в бригаде он получил медаль «За отвагу».

Дважды гитлеровцы врывались в Усмань и оба раза были отброшены. Мужественно сражались артиллеристы противотанковой батареи третьего мотострелкового батальона под командованием старшего лейтенанта В. М. Скибы. 23 января на огневую позицию батареи пошли в атаку десять танков, за ними — цепь автоматчиков. Когда был ранен наводчик орудия старший сержант И. Сергеенков, к прицелу встал В. Скиба и подбил два танка. Потеряв четыре машины, противник был вынужден отойти.

В боях при обороне Усмани погиб командир нашей бригады полковник И. В. Студеникин. Пали смертью храбрых начальник политотдела майор Е. П. Дмитрик, начальник штаба подполковник Г. И. Маремьянов и другие бойцы и командиры. После этих тяжелых потерь из частей бригады был сформирован один батальон, и он продолжал выполнять боевую задачу до 6 февраля, пока корпус не был выведен в резерв фронта на пополнение.

Е. Мордовских, 54-я (11-я гвардейская) мехбригада

Наш «малый Сталинград».Г. Стодоля

28 ноября 1942 года, в результате успешных наступательных действий, наша 381-я стрелковая дивизия, продвигавшаяся на Великие Луки с севера, соединилась с войсками, идущими с юга. Кольцо вокруг врага замкнулось. Жаркие бои развернулись под Новосокольниками, где немцы принимали все меры, чтобы разорвать это кольцо и прийти на помощь своим окруженным частям.

На участке 1259-го стрелкового полка враг оказывал сильное сопротивление, шли бои с переменным успехом. Стойко выдерживала контратаки врага четвертая батарея под командованием старшего лейтенанта Н. Н. Чурилова. При отражении одной из них комбату Чурилову с разведчиками и связистами батареи пришлось участвовать вместе с пехотой в рукопашном бою с врагом. Этот бой стал последним для героев.

К исходу дня 15 декабря наша дивизия вплотную подошла к Новосокольникам, но закрепиться не смогла — противник подтянул дополнительные силы. Наши части вынуждены были отойти и занять оборону. Так и не сумев прорвать ее и, видимо, израсходовав все свои резервы, немцы в районе Новосокольников также перешли к обороне. Они продолжали прощупывать наши позиции разведкой боем. От нас требовалась большая бдительность и постоянная готовность отразить вылазки гитлеровцев.

31 декабря командир нашего артполка подполковник Капитененко собрал командный состав; поздравив нас с наступающим праздником, он попросил сверить часы и сообщил, что в первую же минуту нового года надо дать всем полком три залпа по противнику. Дополнительной команды не будет. Заместитель командира полка по политической части майор Ульянкин сказал: «Пусть этот залп будет одновременно и салютом нашим погибшим товарищам, и началом нашего наступления на врага в 1943 году».

Мы со старшим лейтенантом Н. П. Ворониным поспешили на наблюдательный пункт командира четвертой батареи капитана Н. В. Князева. И вот грохот артиллерийского залпа потряс землю. Нам хорошо было видно, как в расположении врага образовалось сплошное огненное зарево. Противник не смог сделать ни одного ответного выстрела. Позже захваченные «языки» рассказывали, что мы нанесли большой урон. Поднялась паника, — решили, что русские перешли в наступление.

7 января 1943 года немцы сконцентрировали на линии фронта большое количество пехоты и при поддержке тридцати танков предприняли наступление. Наши бойцы отсекли вражескую пехоту от танков, которым удалось довольно глубоко вклиниться в нашу оборону и подойти чуть ли не вплотную к огневым позициям нашего артиллерийского полка.

Командир первой батареи капитан М. В. Терехов и командир второй — капитан А. А. Семененко, приказав расчетам выкатить орудия на прямую наводку, дали команду бить по танкам. С флангов в бой вступили другие батареи. Вскоре загорелись несколько машин, остальные приостановили движение, и артиллеристы, воспользовавшись вражеским замешательством, усилили огонь. На поле появились еще десять костров из немецких танков.

Сражение продолжалось весь день и закончилось полной победой нашей дивизии. Из 30 немецких танков 27 были подбиты. В отражении танковой атаки отличились батареи капитанов Терехова и Семененко, лейтенантов Алиманова и Туголукова, взводы под командованием В. Ф. Никуленко и Н. И. Носовца. В этом бою я принимал участие в составе орудийного расчета третьей батареи.

Немецкое командование, несмотря на большие потери, не оставляло попытки отбросить нас и бросало в бой новые и новые резервы. О том, какого накала достигло сражение тех дней, можно судить по записям в боевом журнале нашего артполка:

«10 января в 18 часов 30 минут немцы численностью до 250 человек пехоты при поддержке трех танков перешли в наступление в районе деревни Волокитино. Атака была отбита.

11 января противник, после часовой артиллерийской и минометной обработки переднего края, перешел в наступление с 9 танками в направлении Гребнева. Атака была отбита с большими потерями в живой силе и технике противника. В этот же день противник с 14 до 15 часов силой до роты пехоты с 11 танками шесть раз атаковал деревню Рогатки.

19 января огнем артиллерии разбито у противника: блиндажей — 5, командных пунктов — 2, огневым налетом артиллерии рассеяно до взвода пехоты противника.

24 января огнем нашей артиллерии разбито две повозки, рассеяно и частью уничтожено до взвода пехоты противника.

25 января огнем нашей артиллерии разбит один дот, два блиндажа, подавлен огонь двух минометных батарей противника.

26 января огнем нашей артиллерии разбит один блиндаж, два наблюдательных пункта, один ручной пулемет, подавлен огонь минометной батареи противника».

Сколько немцы ни стремились прорваться к Великим Лукам, их попытки не увенчались успехом. Вражеская группировка, окруженная нашими войсками в городе, была уничтожена.

За успешное проведение Великолукской операции многие мои однополчане были награждены орденами и медалями. Получил и я свой первый боевой орден — Красной Звезды.

Закрепив за собой взятый рубеж, дивизия перешла к жесткой обороне в районе Новосокольников на линии деревень Щилки, Срыплянки, Крутоврага и Большого Алешкина. По всему было видно, что это на длительное время. Предположение оправдалось — мы стояли в обороне около двух месяцев.

Бои местного характера в это время продолжались непрерывно. Вот несколько боев местного значения.

Разведчик Поляков обнаружил немецкий наблюдательный пункт. Уничтожить его поручили орудийному расчету Е. Д. Оконешникова, который отлично справился с заданием… Враг предпринял разведку боем. Орудие Оконешникова открыло беглый огонь. В самый разгар отказала автоматика замка, но орудие не убавило огневого темпа. Вручную открывая и закрывая замок, смельчаки продолжали посылать на врага снаряд за снарядом. Когда немецкая атака захлебнулась, лишь тогда исправили повреждение. Противник оставил на поле боя десятки трупов. Старший сержант Оконешников был награжден орденом Красной Звезды.

Командиру дивизии Л. Л. Щетинину разведчики доложили о том, что по железной дороге Новосокольники — Дно курсирует немецкий бронепоезд и ведет огонь по нашему переднему краю. Уничтожить его поручили орудийному расчету Фатхи Фазульянова. Его наводчик, Иван Овалин, славился меткостью попадания. Под прикрытием ночи расчет с орудием выдвинулся ближе к переднему краю, хорошо замаскировался. Как только утром бронепоезд вышел из Новосокольников и поравнялся с орудием, в руках Овалина заработали механизмы наводки. От нескольких прямых попаданий гаубичных снарядов бронепоезд остановился. Еще несколько снарядов — и состав медленно покатился назад и вскоре скрылся. Больше на участке нашей дивизии он не появлялся.

Однажды командир батареи старший лейтенант И. И. Овчаров, наблюдая в бинокль за вражескими позициями, заметил, что в нашем направлении движется необычный танк. Он дал команду приготовиться к бою. Это был новый немецкий танк «тигр». Немцы решили прощупать нашу оборону, считая танк неуязвимым. Когда «тигр» приблизился на расстояние 400 метров, Овчаров приказал открыть огонь. Артиллеристы увидели, как машина крутанулась на месте, завалилась на бок и задымила. Так мы расправились с хваленым «тигром».

Г. Стодоля, парторг 935-го артполка, 381-я стрелковая дивизия

На штурме линии Маннергейма.Г. Стодоля

Блокада Ленинграда уже была прорвана, но на Карельском перешейке враг продолжал угрожать городу. В конце мая 1944 года мы получили приказ совершить марш своим ходом на Карельский перешеек. 1 июня наш 935-й артполк прибыл в район Черной речки и был включен в артиллерийскую ударную группу 21-й армии. Настроение у всех было приподнятое — знали, что предстоит решающий удар по немецко-финским войскам. Конечно, победа будет нелегкой, и поэтому готовились к штурму линии Маннергейма очень тщательно.

Наша гаубичная батарея была выдвинута для стрельбы прямой наводкой. Каждому орудию предстояло разбить по одному-два немецких дота. С закрытых позиций поразить их не представлялось возможным.

10 июня в 5 часов утра началась артподготовка. Орудийные расчеты могли вести стрельбу только по таблице огня, никаких команд услышать было невозможно. От содрогания орудий поднимались столбы пыли, едкий дым тротила затруднял дыхание, слезились глаза, но все орудийные расчеты, несмотря на это, работали четко и слаженно.

Первая линия обороны противника под нашим огнем не смогла устоять, враг начал отходить на вторую линию укреплений, взрывая за собой мосты и переправы. Наши саперы быстро их восстанавливали, чтобы не задерживать наступление войск.

14 июня начался штурм второй линии Маннергейма, а затем и третьей. 20 июня советские войска овладели городом Выборг.

При прорыве линии Маннергейма особо отличились 3-й дивизион под командованием майора Николашина и огневые расчеты сержантов Фазульянова, Овалина, Сахапова, Оконешникова и Либермана. На их счету не по одному разрушенному доту, преодоленным надолбам и проволочным заграждениям. Они все время находились в боевых порядках пехоты.

Во время штурма второй линии Маннергейма артдивизион, которым командовал майор Николашин, получил приказ переместиться в другой район. Дав распоряжение капитану Карелину снять дивизион с боевых порядков и двигаться на новое место, он взял с собой двух разведчиков и отправился вперед. В низине располагалось село, через которое предстояло пройти дивизиону, в бинокль там заметили финскую артиллерийскую часть. Майор Николашин решил накрыть ее внезапным ударом. Пришлось обойтись без пристрелки, чтобы заранее не обнаружить себя. Через несколько минут там, где только что находились батареи врага, поднялся столб пламени и дыма. Вражеская артиллерийская часть не успела сделать ни одного выстрела. Дивизия продолжала свой путь. За находчивость майор Николашин был удостоен ордена Александра Невского.

После взятия Выборга 935-й артиллерийский полк вернулся в район Вуоксы, где наша 381-я стрелковая дивизия вела бои. Река Вуокса с ее крутыми каменистыми берегами представляла очень выгодный рубеж в финской обороне: казалось, сама природа поработала на пользу врагу. Финны рассчитывали, что здесь им удастся задержать наступление наших войск, и сосредоточили большое количество пехоты и минометов.

2 июля, на рассвете, финны решили провести разведку боем на участке пехотного полка, которым командовал майор С. И. Фирсанов. Поддерживал его артогнем второй артиллерийский дивизион под командованием капитана Е. П. Иванова. Как только враг поднялся в атаку, его встретил мощный ружейнопулеметный огонь пехоты, а затем вступила в бой и артиллерия. Враг оставил перед нашими десятки трупов. В этом бою капитан Иванов получил ранение, но не оставил дивизиона до полного разгрома противника.

Вечером 4 июля противник перешел в атаку на участке, где пехоту поддерживал артдивизион под командованием капитана М. И. Покровского. Оценив обстановку, он приказал батареям приготовить снаряды со шрапнелью. Когда вражеская пехота приблизилась к нашим позициям, ее встретили мощным оружейным огнем, вынудив залечь. Вот тогда-то капитан Покровский и дал команду открыть огонь шрапнелью. В результате отличного взаимодействия пехоты и артиллерии атаку отбили, а наши позиции переместились на новый рубеж.

5-го и 6-го июля в районе Вуоксы продолжались кровопролитные бои. 7 июля противнику удалось потеснить пехотные части и вклиниться в нашу оборону. Под командованием капитана В. С. Карелина выкатили орудия на прямую наводку и в упор стали расстреливать врага. Атаку отбили, враг понес большие потери, около трехсот финнов были взяты в плен. В этих боях погибли командиры первого дивизиона капитан М. И. Покровский, третьей батареи — А. Ф. Карась, огневого взвода — лейтенант Н. И. Лавренчук.

8 июля было относительно спокойно. Пехотные полки дивизии стали отводиться во второй эшелон для пополнения и отдыха, но наш 935-й артполк остался поддерживать огнем 115-й стрелковый корпус, которому предстояло форсировать Вуоксу.

Наше наступление началось 9 июля с артподготовки, которая длилась больше часа. В обороне противника первые траншеи занимали финны, а вторые — немцы. От нашей артподготовки не поздоровилось ни тем, ни другим.

Попытки противника оказать сопротивление оказались безуспешными, и наши войска, переправившись через реку, начали бои за ликвидацию вуокской группировки немецко-финских войск.

Когда бои перенеслись на правый берег, наш артполк снялся с занимаемого рубежа и занял боевые позиции в районе озера Колтовели. В это время пришел приказ о присвоении нашей 381-й стрелковой дивизии наименования «Ленинградская».

Вот рапорт о тех боях:

«…Артполк нанес следующие потери противнику: уничтожено 4 наблюдательных пункта, две минометные батареи, 60 станковых и 53 ручных пулемета, одно орудие ПТО, более 10 дотов, разрушено 600 метров траншей, более 300 метров проволочных заграждений, сотни противотанковых гранитных надолбов. Уничтожено до 1200 солдат и офицеров противника, два батальона взято в плен, рассеян и частью взят в плен один женский батальон. За это же время израсходована 31 тысяча снарядов…»

Сокрушительный удар по немецко-финским войскам заставил Финляндию выйти из войны, разорвать с гитлеровской Германией военный союз и заключить перемирие с Советским Союзом.

Вечером 14 августа наше настроение еще больше поднялось: мы узнали о том, что наша стрелковая дивизия и наш артиллерийский полк награждены орденами Красного Знамени.

Г. Стодоля, парторг 935-го артполка 381-я стрелковая дивизия

От Бреста до Эльбы. А. С. Кислицын.А. Моисеев

Война сразила его почти через 20 лет после Победы далеко от полей сражения. У нас на Урале. Рана, вроде и не очень тревожившая все эти годы, дала о себе знать. Вертолетом его доставили в аэропорт, оттуда самолетом в Москву. Но даже в Кремлевской больнице совершить чудо не смогли. С ним чудо произошло в сорок первом. Его ранило в Бресте через четыре часа после начала войны. Бомба разорвалась в двух шагах. Осколок метил настолько точно в сердце, что если бы, как объяснили хирурги, он в этот момент не вздохнул, был бы убит наповал. Взрывной волной его контузило, лопнули ушные перепонки. И то, что профессора вернули слух почти полностью, конечно же, было чудом. Как и то, что он тогда вернулся в строй.

А. С. Кислицын отдал воинской службе более 30 лет. Почти треть из них были походными, фронтовыми, где год, как известно, идет за два. Первый свой боевой орден — Красной Звезды — он получил в 1939-м за Халхин-Гол. От Халхин-Гола до Бреста семья Александра Спиридоновича фактически не видела. Служебные командировки, поход за походом. Он участвовал в освободительных походах в республики Прибалтики, в Бессарабию и Западную Украину.

Только начали жить под одной крышей — в городке Южном у Брестской крепости — началась самая страшная война. Кислицын встретил ее начальником штаба 22-й тяжелой танковой дивизии, которая находилась в стадии формирования. Над штабной картой на пути в район сосредоточения дивизии его и ранило.

Осенью 1941-го А. С. Кислицын снова в боях — на подступах к столице. Здесь он заслужил орден Красного Знамени. А потом до конца войны лишь одна передышка — несколько месяцев курсов старших командиров при Академии бронетанковых войск. После курсов он принял свой 33-й гвардейский отдельный тяжелый танковый полк прорыва Резерва Главного Командования.

В боевом пути вместе с отцом находился и его сын Альберт. Отец не прятал его от пуль и осколков под броней и в тыловых укреплениях. Альберт освобождал Польшу автоматчиком в танковом десанте, в Германии командовал взводом разведки. А было ему в ту пору всего 17 лет.

Полгода полк Кислицына воевал в болотах Новгородчины. Кто желает подробнее узнать о тех боях, возьмите книги талантливого поэта-фронтовика Сергея Орлова. Он командовал ротой и батальоном, здесь страшно обгорел и выбыл из строя. Кстати, потери в полку на всем его боевом пути все же были не так велики. А ведь это был полк прорыва, он первым крушил вражескую оборону. Бесспорная заслуга командира!

Особенно полк отличился, выйдя на оперативный простор равнин Латвии и Польши. У каждого в жизни бывает свой звездный час. У Александра Спиридоновича он был, пожалуй, в январе 1945-го, в начале операции, в ходе которой была окончательно взломана вражеская оборона и наши войска вышли на границы Третьего рейха. Танкисты Кислицына успешно прорвали фронт под Радомом. Его тогда сразу же после боя повысили — назначили командиром 12-й самоходной артбригады. Под его командованием бригада отличилась при освобождении Радома и Лодзи, при выходе на Одер заслужила почетное наименование Радомской и боевой орден. Комбриг получил тогда очередную из пяти своих Красных Звезд.

По окончании операции передышки не было. С ходу форсировали Одер и так далеко оторвались от тылов, что им сухари сбрасывали на парашютах. Задержались только у самого Берлина. После тщательной подготовки долбили вместе с другой артиллерией бетон дотов, обеспечивая путь танкам и пехоте. В Берлин бригада вошла, когда над рейхстагом уже реяли красные флаги. Через день она способствовала капитуляции вражеской группировки южнее Берлина.

8 мая стояли на Эльбе, готовились форсировать. Не понадобилось — на том берегу оказались союзники. А вечером вдруг стихийно поднялась канонада на обоих берегах из всех видов стрелкового оружия. Солдаты салютовали Победе.

Фронтовая рана вывела комбрига из строя в возрасте далеко не запасном. Каково было ему, столько лет отдавшему воинской службе? Он не мог сидеть сложа руки и перешел на службу памяти, на службу общественную. Он был одним из организаторов и первых руководителей Челябинского областного совета ветеранов.

А. Моисеев

Гвардейский командарм. М. С. Шумилов.А. Моисеев

Все воинские соединения, участвовавшие в Сталинградской битве, внесли свой весомый вклад в разгром врага. Среди наиболее заслуженных — 64-я армия, в составе которой сражались наши земляки из 97-й стрелковой бригады. Командовал армией наш земляк генерал Михаил Степанович Шумилов.

Генерал Шумилов родился на реке Теча, которая стала печально знаменитой после аварии на химкомбинате «Маяк» своими загрязненными радиацией водами. Село так и называлось — Верхняя Теча. До своей армейской службы Шумилов успел закончить учительскую семинарию в Челябинске, но учительствовать ему так и не пришлось — шла первая мировая война. В 1916 году Шумилова мобилизовали, после краткосрочной учебы он стал прапорщиком и фронтовиком. С этого времени до конца жизни он не снимал военную форму.

В 1918 году Михаил Шумилов организует добровольческий красногвардейский отряд. В годы гражданской войны Шумилов командовал взводом и полком на Урале и в Сибири, одно время был военным комендантом Златоуста. После гражданской остался на воинской службе. Окончив командирские курсы «Выстрел», в 30-е годы он уже во главе дивизии. Добровольцем воюет с фашизмом в Испании.

В начале Великой Отечественной генерал Шумилов на Ленинградском фронте командует корпусом и армией.

Лучших полководцев послала Родина на защиту Сталинграда. Во главе 64-й армии стоял М. С. Шумилов. Там, где было трудно, солдаты часто видели высокую, чуть сутуловатую фигуру генерала.

Полководческий талант Шумилова ярко проявился при разгроме войск Паулюса и восьми дивизий фельдмаршала Манштейна, посланных Гитлером ему на выручку. В последний день января 43-го года фронт облетела весть: Шумилов пленил генерал-фельдмаршала Паулюса!

За время Сталинградской битвы армия Шумилова уничтожила 127 390 солдат и офицеров противника, 476 танков, 798 орудий и много другой боевой техники, были взяты в плен тысячи немецких солдат, офицеры и генералы. За отличное выполнение боевых задач в период Сталинградской битвы, мужество и героизм армия Шумилова заслужила звание 7-й гвардейской.

Войска генерала Шумилова, принимавшие активное участие в боях под Курском, отлично справились со своей задачей и дважды получили благодарность Верховного Главнокомандования Вооруженных Сил. Михаилу Степановичу было присвоено звание генерал-полковника. За успешное проведение операции по форсированию Днепра М. С. Шумилов был удостоен звания Героя Советского Союза.

13 февраля 1945 года вместе с другими частями гвардейцы овладели столицей Венгрии — Будапештом, 4 апреля освободили главный город Словакии — Братиславу. 6 апреля войска генерала Шумилова с боями вошли в пределы Австрии.

М. С. Шумилову было присвоено звание почетного гражданина Братиславы.

После войны генерал Шумилов командовал военным округом. По завещанию он похоронен на Мамаевом кургане.

А. Моисеев

Танковый комиссар. И. Ф. Захаренко.А. Моисеев

Комиссар Захаренко был типичным танкистом. Приземистый, кряжистый, брился «под Котовского» — наголо. Танковая часть, в которой служил Захаренко, участвовала в боевых действиях с первого дня войны у границы.

Тогда пришлось отступать. Семья, как и у других командиров, в их военном городке чуть не попала к немцам. Хорошо, что комиссар не забылся в сумятице схватки с прорвавшимися гитлеровцами, послал адъютанта организовать погрузку в эшелоны. Столько радости в его первом из многих фронтовых писем жене:

«Милая Валя (жена. — А. М.), хотя на ходу, но все же имею возможность черкнуть пару слов. Целую вас всех крепко, крепко. Я не надеялся, что вы живы, а больше всего боялся, что вы не успеете выбраться и останетесь здесь. А остаться — это хуже смерти, которой я, кстати, уже давно перестал бояться. Она неотступно, в течение двух месяцев, шагала за мной по пятам, заходила вперед, отставала. Вся гимнастерка изрешечена пулями, и все-таки жив».

Горький путь отступления танкистов Захаренко лежал в направлении главного удара гитлеровцев. У болотистой речки Виляя пришлось оставить танки.

«Восемь дней беспрерывно дрались с немцами, а потом не осталось ни грамма горючего и ни одного снаряда. С трех сторон немцы, а с четвертой — река Виляя. Нам пришлось переправляться вплавь под ураганным огнем авиации, артиллерии и пулеметов противника. Дальше пробивались цепочками…»

Пробились. Следующее письмо спокойное, неторопливое. Обстоятельства к тому располагали.

«Жизнь моя идет своим чередом в полном соответствии со временем. Имею некоторый отдых, причем совершенно законно. Правда, вынужденный отдых, но неизбежный. Меня покорябало по спине и в ногу. Секрет весь в том, как избавиться от железок, которые сидят во мне… Рентген показал неотрадную картину, но чувствую себя прекрасно. Отчасти хорошо — буду иметь точный барометр…»

Не без юмора комиссар. Отличное свойство человека, работающего с людьми. На то и комиссар, чтобы поддерживать веру в победу, хорошее настроение, уверенность в самой распаршивейшей обстановке. Он это умел.

Следующую весточку семья получила от отца с Урала:

«Милая Валюша. Я еще готовлюсь к весенней посевной. Все налажено и готово к работе. Просматриваю тракторы и людей. Люди неплохие, хорошие люди. Требуют работу, а она не за горами».

Какие-то тракторы, посевная. Неужели комиссовали из-за ран? Так зачем делать из этого тайну? Был, определенно был юмор у комиссара. Конечно, военная тайна требовала иносказания, и он воспользовался им. Никакие, понятно, у него были не тракторы. Захаренко писал из Танкограда, где получал с конвейера Кировского грозные боевые машины. Формировалась 96-я танковая бригада Челябинского комсомола, в которой Захаренко предстояло стать замполитом.

«Посевная» комиссара и его комсомольцев-танкистов началась в конце июля 1942-го восточнее Тулы. И шла она почти непрерывно, — не выводили бригаду из боев ни осенью, ни зимой. Пока не получили приказ: встать заслоном на развилке дорог у деревни Пузачи.

Закончился бой — приказ выполнен, гитлеровцы не прошли. Около пяти тысяч их полегло из 13-тысячной группировки, рвавшейся на прорыв, остальные сдались в плен. Но радости у оставшихся в живых челябинцев не было. Столько товарищей погибло! Быть ли бригаде? Всем стало известно, что сгорела штабная машина, а там и документы, и знамя. А с потерей знамени ликвидируется воинская часть. Таков армейский закон.

И вдруг появился комиссар. Как всегда, в добром расположении духа: «Что носы повесили?» И начинает раздеваться, хотя и не жарко вроде. Сбросил шинель, расстегивает китель. А из-под него полыхнуло огнем. Вынес Захаренко из боя бригадное знамя, только обгорело немного.

Была пополнена, считай сформирована заново, комсомольская бригада и под бывалым своим знаменем пошла на запад. Но уже без комиссара Захаренко. Его снова послали готовиться «к весенней посевной». На этот раз в Свердловск. Он был назначен заместителем командира Уральского добровольческого танкового корпуса по политчасти.

И вот снова места, недалекие от памятных воронежских, где еще свежи братские могилы товарищей по 96-й комсомольской бригаде. Курская дуга. Уральский добровольческий получает боевое крещение, становится гвардейским.

Корпус был особым, и задачи перед ним ставились особые. В начале марта 1944-го уральцев бросили в прорыв под Ямполем. Начался героический рейд на Тернополь, Каменец-Подольский, Львов. Пограничная река Сан и — Польша. Только здесь, на Висле, дали передышку.

В январе 1945-го начался поход уральцев на Берлин сквозь непрерывные бои в Польше и самой Германии.

И вот уже война на исходе, последние фронтовые письма:

«Валя, первым пришел я в армию, последним уйду. Не жди меня, пока не закончится война, пока не прогремит последний выстрел».

Его не ждали до Победы, но он не вернулся и после нее. В начале Берлинской операции его ранило, но в госпитале он не остался. Он, прошедший войну от звонка до звонка, считал, что не имеет права не быть в Берлине. Захаренко не дошел до него считанные десятки километров, а до Победы — всего 20 дней…

Полковник Захаренко похоронен во Львове на Холме Славы. Здесь, среди своих, похоронили корпусного комиссара.

В городе Челябинске есть улица И. Ф. Захаренко. Здесь, в школе № 12, находится музей танкиста.

А. Моисеев

На днепровских кручах. В. Ф. Саблин.А. Моисеев

У каждого фронтовика на войне была своя главная река. У сержанта Саблина ею стал Днепр. Как и у расчета 82-миллиметровых минометов, которым он командовал. Как и у 958-го стрелкового полка, куда входил расчет. Как и у 299-й дивизии, куда входил полк, незадолго до того почетно именованной Харьковской.

Каждая речонка в зоне боевых действий берется на заметку как оборонительный рубеж, пройти который… Недаром командование так щедро на награды за форсирование. По заслугам! А тут — Днепр!

«Скорее Днепр потечет вспять, чем советский солдат встанет на его правобережных кручах», — объявили гитлеровцы. По своему обыкновению, гитлеровские стратеги дали днепровскому рубежу красивое название — «Голубой вал» — и все необходимое, чтобы погасить в днепровских водах огненный вал наступления русских, чтобы утопить в них наступающие армии.

Дали многое, и все же не было гитлеровцам времени оседлать как следует правобережье. На Курской дуге в июле они рассчитывали на победу и никак не ожидали, что уже в сентябре им придется отбиваться за Днепром. Время работало на них, и наши не могли дать им это время. Было принято решение — форсировать Днепр с ходу. Знали, будет это стоить немалой крови, но, если дать гитлеровцам время на укрепления, крови прольется еще больше.

Мы не знаем, о чем думал сержант Саблин, когда последней сентябрьской ночью оттолкнул свое утлое, из подручного материала, «плавсредство» от днепровского берега, только что ставшего своим, — к чужому берегу, который предстояло сделать своим, — к берегу, сделавшему его героем. О чем думал той ночью сержант Саблин? В звездный наш, смертный час вспоминаем мы прожитое, родных и близких. И он вспоминал, наверное, родной свой поселок, один из многих, что выросли в начале века вокруг станции Челябинск. Где залихватские паровозные гудки привычны с детства, как петушиное горланье. Где у каждого мальчишки нет иного желания, как встать на правое крыло локомотива. Где все взрослые — в черных бушлатах и картузах железнодорожного ведомства.

Он не встал у реверса паровоза, хотя и надел железнодорожную форму, как и все его родичи. На «железке» — работа не только в паровозной будке, но и в депо, и в путейском околотке, и на станционной горке. Он начал стрелочником, а потом обслуживал составы на станции. С перерывом для службы в кавалерии.

Вспоминал наверняка сержант о товарищах по работе. У него было их много, и его знали на станции многие. Ведь он всегда был на виду, авторитетом пользовался заслуженным. По труду. У домашних его сохранилось удостоверение:

«Треугольник 7-го эксплуатационного района Пермской железной дороги награждает Саблина Владимира почетным званием ударника третьего года пятилетки. 6.2.1931».

Это не единственное его трудовое поощрение. Станционные рабочие избирали его в руководство месткома, доверяли ему пост парторга коммунисты.

Большинство его товарищей по работе осталось в войну в железнодорожной форме: НКПС — тоже армия. И у него была броня. Ему удалось вырваться на фронт лишь через полгода после начала войны, после многих заявлений.

Мы не знаем, о чем думал наш земляк, переправляясь через Днепр. Но одно уж точно: в минуты те молил об одном — чтоб миновал его вражеский металл. Чтоб, если уж пришел его час, так пусть он наступит там, на берегу. Чтоб утвердить там своим оружием плацдарм для тех, кто пойдет за ним.

Саблинцам повезло. Миновал вражеский металл их «плавсредство». Невредимым спрыгнул расчет на берег. И конечно же, были их мины в помощь десантникам. А как им пришлось?.. Плацдарм есть плацдарм. И конечно же, до прихода подмоги их уцелели единицы. Но они удержали плацдарм, дали точку опоры полку, дивизии для шага вперед на том берегу.

Указ о награждении В. Ф. Саблина Золотой Звездой Героя Советского Союза был опубликован в газетах 22 февраля 1944 года, но он не испытал радости награды. Много раньше жена его получила похоронку, где сообщалось, что он погиб 28 декабря 1943 года у села Грузского Кировоградской области.

Жена с дочерью ездили на его могилу и узнали, что бои здесь шли ожесточенные: село пять раз переходило из рук в руки. Он погиб, поднимая бойцов в атаку. Как минометчик, в бою он должен был поддерживать огнем атакующих. Он же повел их в атаку. Видно, в той обстановке слово коммуниста было важнее, чем мины. И он сказал его, как велел ему долг.

А. Моисеев

«Врагов бьем здорово». Н. В. Ковшова.А. Моисеев

Ее прах захоронен в стене Новодевичьего монастыря вместе с отцом, который пережил ее на 30 лет.

Ковшовы и Араловцы, ее отцовская и материнская линии, в Златоусте очень известны. В 1920 году, когда она родилась, отец, Венедикт Дмитриевич, возглавлял уездный комитет партии, а мать, Нина Дмитриевна, была в числе руководителей Златоустовской комсомолии. Все родственники Натальи Ковшовой так или иначе связаны с революционными событиями, многие из них погибли.

Герой Советского Союза снайпер Н. В. Ковшова

Летом 41-го Наташа готовилась поступить в Московский авиационный институт, но ее мечте не суждено было сбыться.

В первые же дни войны Наталья с подругой Машей Поливановой подала заявление на фронт. Их задержали для учебы. Они имели значки «Ворошиловский стрелок» I и II степеней, и потому их направили в снайперскую школу. Курс стрелковых наук был неполный. В октябре враг оказался у стен столицы. Москва призвала к оружию всех, кто мог его носить. Подруг зачислили снайперами в батальон, который вошел в 130-ю дивизию.

Военные дела Наташи Ковшовой предстают из ее писем матери с Калининского фронта, где 130-ю ввели в бои с февраля 1942 года.

«24 февраля… Всего три дня мы в бою, а уже так много успехов! Каждый бой оканчивается нашей победой, да какой! Немцы удирают, бросают все. Мы заняли уже шесть населенных пунктов…

6 марта… Фашистов здорово бьем! Выгоняем из наших городов и деревень… Я до сих пор не ранена, даже шинель пулей не задело…

24 мая… Пишу из роты выздоравливающих, куда попала после боя 20 мая. Меня немного ранило осколком мины в левую руку, повыше локтя… Через месяц опять пойду в бой…»

Тогда она не должна была ходить в атаку, снайпер — одинокий охотник. Его основная работа, когда на фронте затишье. Но она поддалась наступательному порыву пехоты и оказалась в рядах атакующих, когда они пробегали мимо ее огневой точки на нейтральной полосе. Она не хотела тревожить мать — ранение было совсем не шуточное. Наташа писала о нем тете Наде, сестре матери: «Меня, замкомбата и комиссара ранило одной миной, когда мы собирались двигаться вперед… Ранена была в обе руки и ноги… Я сама дошла до медпункта… Хотели меня из медсанбата направить в полевой госпиталь, да я не поехала, потом в свою часть вряд ли попадешь. Поэтому лечилась в роте выздоравливающих, а оттуда выписалась досрочно».

И вот снова снайперские будни по письму матери:

«25 июля… Мы с Машенькой ходили на «охоту» за рубеж… На «охоте» находились два дня. Вдвоем сбили 11 фашистов… У Машеньки температура 39,4° и правая щека, как кулак, раздулась — флюс. Вот беда!..»

«13 августа… Ты Машеньке напиши, чтобы она зря не нарывалась, а то никакого сладу нет. Я после ранения стала много осторожней. А насчет денег ты мне не говори… Они мне понадобятся только после войны: платьице хорошее купить!..»

Солдатом Наташа Ковшова была хорошим, снайпером высокого класса. Ей поручали особо трудную «охоту» — на вражеских «кукушек». Возле деревни Новая Русса она записала на свой счет 11 снайперов, у деревни Гутчиво — пять. Всего вывела из строя 167 гитлеровцев.

Мастерство подруг было заметным, им доверили обучать снайперов. Успели они передать свой опыт и навыки 26-ти бойцам.

Та атака, в которой Наташу ранило, была не единственным ее боевым делом. У той же деревни Гутчиво она вынесла с поля боя тяжелораненых командиров полка и батальона, спасла им жизнь.

Подруги становились знаменитыми в своей дивизии. Их наградили орденами Красной Звезды. Разве не имела права Наташа похвастаться в письме матери:

«… Твоя дочурка становится довольно «знаменитой фигурой», о ней даже в «Правде» две строчки напечатали»?

Подруги погибли у деревни Суттоки-Бяково под Старой Руссой при отражении 26-й вражеской атаки. В бою участвовала и снайперская группа. Убили ее командира, Ковшова приняла командование на себя.

Последний бой подруг описали в письме матери Наташи их боевые товарищи:

«Часть бойцов, среди которых находились Наташа и Маша, была окружена и отрезана фашистами… Горстка воинов под командованием Наташи стойко отражала атаки. Но вскоре в живых осталось только трое — Новиков, Наташа и Маша. Они были ранены, особенно тяжело Новиков… Гитлеровцы подползли к ним. Враги уже знали, что наши бойцы ранены и истекают кровью…

«Мне плохо, Наташа, у меня нет сил бросить гранату…» — «И не надо бросать. Ты только встряхни, чтобы и себя, и тех, проклятых…» — сказала Наташа.

Девушки больше не стреляли. Фашисты обступили их со всех сторон. Тогда раздались два взрыва. Это сделали свое дело последние гранаты, которые были у Наташи и Маши…»

Произошло это осенью 1942 года. Посмертно подругам было присвоено звание Героя Советского Союза.

В Челябинске, в поселке АМЗ, находится улица Н. В. Ковшовой. Недалеко от нее — школа № 56 ее имени. Перед зданием установлен бюст героини. Мемориальный музей Наташи Ковшовой есть в московской школе № 64.

А. Моисеев

Минер отдельного батальона. Ф. И. Безруков.А. Моисеев

Уже весной 1943 года на основе разведданных было ясно, что центральные события летней кампании должны развиваться в районе Орла, Брянска, Харькова. Здесь гитлеровцы нанесут главный удар. Агентурная и воздушная разведки показали, что основные потоки войск и военных грузов идут из Германии именно сюда. Здесь врага и готовились встретить. И встретили достойно в июле — августе на Курской дуге.

Началось же сражение много раньше, во вражеском тылу. На дорогах, ведущих к Орлу и Курску, начали гитлеровцы счет потерь в битве. Взлетали в воздух автоколонны, валились под откос эшелоны, рушились мосты. Партизаны развернули «битву на рельсах». Вступили в нее и фронтовые диверсанты. Такую боевую задачу получил и 10-й отдельный гвардейский батальон.

Герой Советского Союза минер-подрывник Ф. И. Безруков

Невольно всплывает мелодия и слова полюбившейся всем песни из кинофильма «Белорусский вокзал»: «…Уходит в ночь отдельный десятый наш десантный батальон». Уж не тот ли это песенный «непромокаемый, непробиваемый» батальон? Уж не с его ли героев — герои фильма? Ведь они тоже воевали «от Курска и Орла», устраивали диверсии во вражеском тылу.

10-й отдельный гвардейский батальон. В некоторых источниках есть уточнение — минеров. Диверсии во вражеском тылу — его главная боевая задача. Весной и летом 1943 года район диверсий батальона — железные дороги с запада на Орел и Курск.

22 апреля группа старшего лейтенанта Дубовицкого была заброшена на Витебщину. 8 мая Дубовицкий послал на диверсию шестерых взорвать мост. Шестеро не вернулись. Деревушка, где им пришлось принять последний бой, на шестиверстке командира обозначалась Княжино. Здесь шестерых 12 мая обложила кольцом «ягдкоманда» егерей — до роты. С пушкой и минометами.

Свидетелем неравного боя оказался связной партизанского отряда. От него-то много позднее, когда были освобождены эти места, узнало командование подробности схватки у Княжино. Шестеро остались у деревни, их похоронили местные жители.

Через год всем шестерым было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Среди шестерых был рядовой Филипп Безруков.

Филипп Иванович Безруков до войны жил в Челябинске. После школы плотничал, кочегарил на паровозе, был помощником машиниста и занимался в вечерней школе, а еще участвовал в художественной самодеятельности. Погиб он двадцатидвухлетним.

Павшие герои внесены в списочный состав минерской роты гвардейского полка навечно. Именем Филиппа Безрукова названы улицы — в Челябинске, недалеко от вокзала, и Ростове Ярославском.

А. Моисеев

В карельских лесах и болотах.А. Велин

В разгроме врага на Карельском фронте активное участие принимали воины-уральцы. 18 августа 1941 года командующий Уральским военным округом подписал приказ о формировании 367-й стрелковой дивизии. По воспоминаниям ветеранов, в 1217-м полку дивизии было много каслинцев, а в 1219-м — миассцев. Командовал дивизией полковник И. М. Пузиков. С 1941 по 1943 год дивизия вела бои на масельском направлении Карельского фронта. В июле — сентябре 1944 года сражалась на кестеньгском и ухтинском направлениях.

В октябре — ноябре 1944 года дивизия участвовала в Петсамо-Киркенесской наступательной операции и за образцовое выполнение заданий командования по разгрому захватчиков, за освобождение района Никель и проявленную при этом доблесть и геройство награждена орденом Красного Знамени.

В декабре 1941 года на Урале была заново сформирована 152-я стрелковая дивизия. Воины этой дивизии, сформированной до войны в Челябинской области, полегли, отражая наступавшего на Москву врага. В апреле 1942 года соединение отправилось на Карельский фронт. К вечеру 6 мая части дивизии подошли к переднему краю обороны противника. Личный состав, будучи в движении, еще кое-как согревался, но когда движение прекратилось, измученные, озябшие бойцы, обессиленные трудным переходом, без питания, теряли сознание и замерзали. Однако и в этих условиях 1-й батальон 480-го полка (комбат капитан Разумный) перешел в наступление. Несколько сот бойцов — раненых, заболевших, обмороженных — потеряла дивизия в этом переходе.

4 июля 1942 года началось наступление немцев на Мурманск. Дивизия была переброшена на Кольский полуостров, где держала оборону на фронте протяженностью 50 километров. Здесь она находилась до осени. В ноябре дивизия сменила на переднем крае 72-ю морскую бригаду и заняла оборону на правом фланге — у самого моря.

За период военных действий на этом участке фронта снайперами дивизии было уничтожено до 400 солдат и офицеров противника. Лучшие снайперы дивизии — Соколов, Макаров и Хасанов. Находясь на северном участке фронта, дивизия с честью выдержала испытания и вместе с другими частями отстояла Мурманск и Кировскую железную дорогу.

20 января 1943 года дивизия направилась в сторону Москвы, а затем приняла участие в освобождении Украины, форсировала Днепр, штурмом овладела Днепропетровском. Она получила почетное наименование Днепропетровской и была награждена орденом Красного Знамени. Затем дивизия участвовала в освобождении Белоруссии. Орден Суворова II степени украсил боевое знамя соединения, действовавшего на бобруйском направлении. За прорыв мощных оборонительных рубежей врага в Восточной Пруссии дивизия была награждена орденом Ленина. Ее бойцы и командиры принимали участие во взятии Берлина.

Автору этих строк пришлось прошагать дорогами войны в составе 152-й дивизии 2000 километров от Заполярья до Берлина.

…После окончания 1-го Ленинградского артиллерийского училища я прибыл в дивизию в июле 1942 года. Запомнились длинные полярные ночи, семимесячная зима, гористая безлюдная местность, карликовые деревья березы. Бойцы шутили: «Земли нет — одни горы, людей нет — одни солдаты».

В этих условиях мы противостояли отборным немецким войскам — горным егерям, специально обученным боевым действиям в горах. Со взводом разведчиков и связистов полковой батареи я находился в первой траншее, которая проходила по высоте Банная. Стрелковой ротой здесь командовал челябинец Д. Н. Тарасов. Впоследствии он стал командиром нашего 646-го полка, принимавшего участие в штурме Берлина, за что полк получил наименование Берлинского.

В октябре 1941 года в Нязепетровске была сформирована 65-я отдельная морская бригада под командованием полковника Ф. И. Коробко. 31 декабря бригада вступила в бой на масельском направлении. Враг был отброшен от поселка Великая Губа.

В июне 1944 года развернутая из 65-й морской бригады 176-я стрелковая дивизия нанесла удар на медвежьегорском направлении севернее Онежского озера. 23 июня над Медвежьегорском взвилось Красное знамя.

В 1943 году Верховное Главнокомандование приняло решение о создании тяжелых самоходных артиллерийских полков САУ-152. 379-й тяжелый самоходный артполк в июле этого года вступил в боевые действия на Брянском фронте. В январе 1944 года воевал на Волховском фронте, дошел до Пскова, а в июле вступил в бой на реке Свирь Карельского фронта. За активное участие в прорыве обороны противника полк был награжден орденом Красного Знамени. В составе полка сражались челябинцы Владимир Зовский, Вадим Усольцев, Леон Новоселов и другие. В октябре 1944 года часть вела жестокие бои на мурманском направлении, дошла до Петсамо, Никеля, Киркенеса — норвежской границы.

В конце августа 1941 года в Челябинске был сформирован 217-й отдельный лыжный батальон. В январе 1942-го батальон в составе 2-й отдельной лыжной бригады прибыл на Карельский фронт. Соединение заняло рубеж в районе Кирас и осуществляло оборону на стыке двух оперативных групп по фронту до 80 километров. В задачу лыжной бригады, как и других подобных формирований, входило совершать лыжные рейды в тыл врага, определять местонахождение противника, его огневые средства и расположение, вести разведку боем.

На Карельском фронте отличились в боях многие южноуральцы.

А. Велин

Двадцать пять сталинградских дней и ночей.В. Карташев

В марте сорок второго меня направили в Пермское пулеметно-минометное училище. Программа была рассчитана на шесть месяцев, но уже в начале августа нас, курсантов, собрали в клубе, и комиссар объявил, что завтра выезжаем на фронт, а доучиваться будем на передовой.

Через несколько дней эшелон прибыл на Южный Урал. Из курсантов сформировали 184-й отдельный пулеметный батальон. Командиром стал уже побывавший в боях лейтенант Александр Прокопов.

…27 сентября. День солнечный. Привал у Волги. Вода прозрачная, кажется зеленоватой от отражения деревьев. С наслаждением искупались, надели чистое белье, не зная о том, что много дней и ночей нам не придется даже умываться.

Часов в восемь вечера батальон был построен, и нам зачитали приказ. Он гласил: выбить противника из рабочего поселка завода «Красный Октябрь». И вот мы двинулись к месту переправы. И тут увидели Сталинград. Перед нами было такое зарево, что казалось, горит сама земля. Впрочем, не было ни земли, ни неба. Только огонь и дым, темные остовы каких-то строений, которые появлялись при вспышках ракет и лучах прожекторов. В сплошном гуле смешались взрывы бомб, вой летящих снарядов, грохот падающих зданий и свист трассирующих пуль. Казалось, там, на правом берегу Волги, куда мы должны переправиться, нет места, где мог бы ступить человек, и не может быть ничего живого.

Пораженные, онемевшие, мы дожидались своей очереди, чтобы переправиться через вздымавшуюся от взрывов снарядов и бомб Волгу. А Сталинград между тем вспыхивал то белым, то желтым, то красным огнем, свет и тьма скачками сменяли друг друга.

— На переправу! — слышится команда…

…На нашем участке немцы захватили часть поселка и без конца продолжали атаковать. Ливень бомб, снарядов, мин. Все горело, рушилось. Облако кирпичной пыли, дым, копоть, сомкнувшись, накрывали кварталы. Мы отражали одну атаку за другой, потеряв счет времени.

Как потом выяснилось, противник на этом участке решил выйти к Волге. Наши соединения, оборонявшие поселки Красный Октябрь и Баррикады, понесли большие потери и не в состоянии были оказать существенного сопротивления. Немцы, перебросив дополнительные силы, рассчитывали в оставшиеся дни сентября захватить завод «Красный Октябрь». Сюда и прибыла наша 193-я дивизия, сформированная на Южном Урале.

Дивизия сразу же с выходом на правый берег с 4 час. 00 мин. 28 сентября развернула наступление. Особенно упорное сопротивление противник оказывал в районе зданий фабрики-кухни, бани и школы. Отбивая яростные контратаки пехоты и танков под сплошными налетами вражеской авиации, части дивизии к исходу дня вышли на западную окраину поселка Красный Октябрь.

30 сентября. С утра немцы открыли сильный артиллерийский и минометный огонь. Затем появилась авиация. Фашистские стервятники пикировали прямо на нас. Стоящие на путях цистерны с нефтью загорелись. Одна из бомб разорвалась так близко, что мой «максим» был превращен в кусок металла, а меня засыпало землей обрушившегося окопа. Товарищи откопали. Мне повезло. Отделался легкой контузией и царапинами.

Пять батальонов фашистов было разбито в этом бою. Но и наши роты сильно поредели.

Ночью было поспокойней, но никто не спал. Чутко сидели в окопах. Под утро стали занимать исходный рубеж севернее фабрики-кухни, расположенной на территории поселка. С рассветом все началось сначала…

Ночью был получен приказ: наша пулеметная рота переходит на позиции 895-го стрелкового полка, который тогда действовал на главном направлении. И мы вместе заняли оборону на фабрике-кухне. Это одноэтажное здание с большими окнами, расположенными на север и на юг, имело форму буквы «Т». Крыша фабрики сбита снарядами, и все деревянные постройки сгорели. Метров за пятнадцать от фабрики стояла полуразрушенная котельная, в которой чудом сохранились два котла с остатками воды. Нам сказали: фабрика-кухня — опорный пункт, назад ни шагу.

— Теперь заживем, — шутили бойцы, — не только поближе к кухне, а в ней самой.

И не знали мы тогда, что фабрика-кухня будет для многих последним в жизни прибежищем.

Передышка была недолгой. Немцы опять повели сильную артподготовку. Рушился верхний этаж, но в подвале, за толстыми кирпичными стенами, можно было еще спрятаться.

Едва кончилась артподготовка, как немцы сразу же пошли в атаку. Мы рассредоточились. Бочкарев залег с ручным пулеметом в котельной, Карпов и я — с пулеметами у окон фабрики, Кобелев, Бутаков, старший сержант Грибель, младший сержант Шапошник, Топорков и Мухин с винтовками и автоматами — в развалинах с северной стороны. Немецкие танки шли по лощине, минуя нас. Их было до десятка. Нам пришлось отбиваться от автоматчиков. Казалось, не будет им конца. Наш дружный огонь заставил их залечь и не давал подняться.

Я стрелял до тех пор, пока вода в кожухе не нагрелась до кипения. Все заряженные ленты были израсходованы. И в этом бою нам удалось удержать занимаемые позиции, а фашисты отошли с большими потерями.

…И снова день, похожий на предыдущий, и снова ночь, напоминающая минувшую. Счет времени ведем от одной отбитой атаки до другой, а их — по нескольку в сутки.

На наш участок снова приходится массированный удар гитлеровцев. Не сгибаясь, во весь рост идут пьяные фашисты. На ходу отчаянно, бесприцельно стреляют. Роты, занимавшие оборону у фабрики-кухни и около бани, смяты, часть людей отошла к котельной и отбивается. Исход боя снова решила рукопашная.

13 октября вечером из контрольного пункта полка комбату сообщили, что утром немцы начнут решающее наступление по всему фронту. А фашисты кричали нам из своих окопов: «Рус! Завтра будешь буль-буль Вольга!»

«14 октября и последующие пять дней, — пишет в своих воспоминаниях генерал В. И. Чуйков, — были для нас наиболее тяжелыми за всю сталинградскую эпопею. Не выстояв в эти дни, мы оказались бы опрокинутыми в Волгу, а Сталинград был бы захвачен немцами».

Осталось нас очень мало. Но мы помнили приказ: ни шагу назад. И когда утром началось наступление, наши поредевшие ряды не дрогнули…

Несмотря на все наши усилия, к середине дня немцы взяли котельную. Только одному красноармейцу удалось выбраться из нее живым. Без котельной мы были обречены: там остатки спасительной воды. Но атаковать нечем. Комбат послал связного с донесением. Часа через два к нам пришли на помощь автоматчики, их было не более десяти. Принесли патроны, гранаты, бутылки с горючей жидкостью. С криком «ура» мы бросились отбивать котельную. Завязался бой, немцы отступили.

Под вечер они снова пошли в атаку и опять вынудили нас уйти из котельной. Собравшись на фабрике-кухне, мы подсчитали свои силы. Их было совсем мало. Подобрали последние патроны и гранаты. Воды и продуктов не осталось совсем. Яму со спасавшей нас жижей окончательно завалило.

Рано утром немцы стали забрасывать нас гранатами. Мы укрылись в подвале. Тогда к одному из его окон они подогнали танк и стали стрелять в подвал из пушки. От близких разрывов у многих из ушей и носа пошла кровь, пороховой чад забивал дыхание. Казалось, никого не осталось в живых в удушливом газе и густой пыли. И фашисты пошли в очередную атаку.

Но мы были еще живы. Помню, как обрадовались случайно найденной гранате. Мы подсадили Бочкарева в окно, и сильным броском он точно метнул ее под гусеницу танка. Немцы не ожидали такого, даже не успели выстрелить по Бочкареву, лишь потом открыли беспорядочный огонь из автоматов. Но граната сделала свое дело. У танка лопнула гусеница, и он уже не мог больше двигаться.

Прошли сутки, вторые, третьи…

Много лет спустя в своих воспоминаниях наш комдив Ф. Н. Смехотворов напишет:

«Особенно ярко проявились героизм, стойкость и мужество бойцов дивизии в бою за здание фабрики-кухни. Восемь бойцов 184-го пулеметного батальона — Виктор Карташев, Алексей Бочкарев, Виталий Бутаков, Аркадий Мышкин, Борис Кузнецов, Сергей Кобелев, Михаил Петухов и Василий Пьянков — в течение пяти суток, окруженные со всех сторон гитлеровцами, без пищи и воды вели бой с превосходящими силами противника. Они вышли победителями: опорный пункт — дом фабрики-кухни — не сдали, стойко обороняли его, пока не подошло подкрепление. Они отбили все атаки немецко-фашистских захватчиков. В этом неравном бою особенно отличился пулеметчик сержант Виктор Карташев. Он один уничтожил более 50 гитлеровцев».

21 октября фашисты в который уже раз отобрали котельную. Мы снова лишились воды. Вечером решили во что бы то ни стало вернуть ее и закрепиться там. С ходу ворвались в ее развалины. Лицом к лицу я столкнулся с фашистом. На секунду мы оба растерялись от неожиданности. Но я успел выстрелить первым. Между тем пули засвистели над моей головой и защелкали по стене. Следующая очередь ударила около моих ног. Я упал за груды щебня, но на этот раз пуля нашла меня, пробила правую ногу. От боли я потерял сознание.

Шесть с половиной месяцев я пролежал в госпитале. Потом, после лечения, участвовал в боях на Ленинградском фронте, освобождал города Нарву, Тарту и Тырва в Эстонии. Там тоже было нелегко…

В. Карташев, пулеметчик 184-го отдельного пулеметного батальона, 193-я стрелковая дивизия

«Вызываю огонь на себя!». И. С. Пьянзин.А. Ушаков

…Уже почти 11 месяцев Севастополь героически отбивался от врага, наседавшего с суши, моря и воздуха. Противник готовился к новому штурму.

Главный удар ожидали в направлении Макензиевых гор. Здесь, на высоте с отметкой 60,0, стояла с 31 октября 1941 года 365-я зенитная батарея. Она прикрывала кратчайший путь к Северной бухте.

Командование, учитывая особо важное значение батареи в системе обороны города, назначает ее командиром старшего лейтенанта Пьянзина. Он был известен как опытный и храбрый офицер, имеющий немалые боевые заслуги: его 80-я батарея сбила около двух десятков самолетов врага.

Утром 10 июня 1942 года Пьянзин появился на огневой позиции 365-й и, пользуясь относительным затишьем, осмотрел позиции. Положение было тяжелое: неполные орудийные расчеты, поврежденная техника, разрушенные укрепления.

День начался с ожесточенных ударов вражеской авиации и артиллерии. Потом пришлось отбивать атаки пехоты. Пьянзин умело организовал отпор. Зенитчики сначала отражали воздушный налет, а когда к огневой позиции приближались танки и автоматчики, переносили огонь на них.

Гитлеровцы несли большие потери, но методично, упорно продолжали штурмовать. На рассвете 13 июня, после яростной бомбежки и артобстрела, под прикрытием дымовой завесы вражеский батальон в сопровождении семи танков возобновил штурм высоты.

Батарея оказалась в окружении. Все, кто был жив, даже тяжелораненые, продолжали сражаться. Они вели огонь из винтовок, автоматов, пулеметов, в ход пошли гранаты. Но силы были слишком неравны. И вот гитлеровцы ворвались на командный пункт. И тогда тяжелораненый командир батареи Пьянзин открытым текстом передал командиру дивизиона:

«Отбиваться нечем. Все пушки и люди вышли из строя. Открывайте огонь по моему командному пункту. Здесь много фашистов. Прощайте, товарищи!»

Командир дивизиона старший лейтенант Игнатович пришел в замешательство: «Стрелять по своим?!» Но, мгновенно оценив суровую беспощадность ситуации, дал команду двум батареям открыть беглый огонь по командному пункту Пьянзина.

«Если бы орудия могли плакать, — писал о подвиге Леонид Соболев в книге «Морская душа», — кровавые слезы бы падали на землю из раскаленных жерл, посылающих снаряды на головы друзей, братьев, моряков — людей, презирающих смерть во имя Победы!»

Так выполнили свою клятву офицер Пьянзин и его боевые друзья. Защитники высоты дорого отдали свои жизни. На подступах к батарее в дни июньского штурма нашли себе могилу более 500 фашистов.

А. Ушаков

«За Волгой земли для нас нет». В. Г. Зайцев.А. Ушаков

1047-му полку 284-й стрелковой дивизии дан приказ — выбить гитлеровцев с высоты Мамаева кургана. По позициям врага ударили «катюши». И полк пошел в атаку. С винтовкой наперевес Василий Зайцев вместе с другими взбежал по косогору, с которого хлестал свинцовый ливень. Он знал: любой ценой врага надо выбить.

Герой Советского Союза В. Г. Зайцев

В траншеях началась яростная рукопашная. Бойцы заняли высоту. Ее пришлось удерживать воинам 284-й стрелковой. В течение пяти суток гитлеровцы обрушивали на них бомбы и снаряды, предпринимали бесчисленные танковые атаки, но дивизия яростно сопротивлялась. Некоторые участки по нескольку раз переходили из рук в руки. В один из этих дней, в минуту затишья, друг Зайцева Михаил Масаев, наблюдавший за противником, крикнул:

— Вася, фашист показался!

Василий вскинул винтовку и, почти не целясь, выстрелил. Фашист упал. Через несколько секунд появился второй. И его постигла та же участь.

— Кто стрелял? — запросил по цепи командир полка майор Метелев.

— Главный старшина Зайцев, — ответил комбат Котов.

Майор пришел в траншею, поблагодарил Зайцева и сказал:

— Считайте, товарищ Зайцев, всех фашистов, которых прикончите. Два уже есть. — И распорядился: — Дайте главстаршине снайперскую винтовку.

Майор поинтересовался, откуда у него такие способности к стрельбе. Василий ответил, что всем он обязан своему деду. И в эти минуты затишья рассказал про детство и свой знаменитый город-завод.

Двенадцатилетнему Васе Зайцеву дед — потомственный охотник — подарил новенькую берданку двадцатого калибра (о чем так мечтал парень) да еще в придачу патронташ, набитый патронами.

Дед любил внука, уверен был, что выйдет из него хороший охотник. Подросток умел «читать» следы зверей, выслеживал лежанки волков, медведей, строил засады так, что взрослые охотники не могли обнаружить, без промаха стрелял навскидку. Ночевал в трескучий мороз под открытым небом у костра.

Быть бы Василию охотником, да жизнь распорядилась по-иному. В степи у горы Магнитной развернулось невиданное по тем временам строительство: возводился завод, гигант индустрии. Односельчане, побывавшие там, рассказывали: сначала будет построен завод, а потом красавец-город. Многие поехали на эту стройку.

— Мое место там, — заявил Василий родным.

Все, увиденное на Магнитке, ошеломило Василия. Он активно включился в новую жизнь. Молодежь днем работала, вечерами училась. Стал он достойным магнитогорцем. А в 1937 году его призвали в армию. Обрадовался, когда направили служить на один из кораблей Тихоокеанского флота.

Началась война. Василий Зайцев рвался на фронт. После настойчивых просьб его с группой комсомольцев-моряков направили в Сталинград.

…День ото дня росло снайперское мастерство Василия Зайцева. Только с 10 октября по 17 декабря 1942 года в уличных боях за Сталинград он уничтожил 225 немецких солдат и офицеров. Всего же за период Сталинградской битвы Зайцев убил 242 фашиста.

Кроме того, он подготовил 28 отличных снайперов. Они уничтожили 1106 фашистов.

Велика заслуга Зайцева перед Родиной. Это ему принадлежат слова, ставшие клятвой защитников Сталинграда: «За Волгой земли для нас нет!» Эту клятву они с честью сдержали.

Снайперское мастерство Василия Зайцева и его учеников наносило огромный урон врагу. Фашистское командование было обеспокоено. И вот из Берлина на самолете специально для охоты на «главного зайца», как об этом потом заявил пленный, был доставлен руководитель школы немецких снайперов майор Кениге. В дуэли, завязавшейся между двумя снайперами, победителем вышел Василий Зайцев.

Ему не довелось вместе с боевыми друзьями встретить день нашей славной победы под Сталинградом. В январе 1943 года он был тяжело ранен, стал слепнуть. Врачи сделали все, чтобы вернуть ему зрение.

После выздоровления Василия Зайцева вместе с другими знаменитыми снайперами пригласили в Генеральный штаб, где они поделились своим опытом. В Кремле ему был вручен орден Ленина и Золотая Звезда Героя.

Успешно закончив курсы «Выстрел», Василий Зайцев вернулся в свою дивизию, теперь ставшей 79-й гвардейской. Участвовал в освобождении Донбасса, в битве за Днепр, сражался под Одессой и на Днестре.

Тепло отзывается о нем командующий армией Маршал Советского Союза В. И. Чуйков в книге «Гвардейцы Сталинграда идут на запад»:

«Отважно действовал в боях за Одессу прославленный сталинградский снайпер Василий Григорьевич Зайцев. Он командовал ротой 79-й гвардейской дивизии… Расчеты зенитных пулеметов из роты Зайцева защищали авангардные подразделения от гитлеровской авиации. Много раз вступали в бой с пехотой и броневиками противника».

Маршал приводит эпизод, ярко характеризующий деятельность командира Зайцева.

На подступах к Одессе Зайцев повел свою зенитную роту в атаку и вместе со стрелковой ротой лейтенанта В. Бурды захватил военный аэродром. Удар был стремительным, эскадрильи истребителей не успели взлететь. Восемнадцать «мессершмиттов» стали трофеями зенитчиков.

Победу гвардии капитан В. Г. Зайцев встретил в киевском госпитале. Уже в поверженном Берлине боевые друзья вручили ему его легендарную снайперскую винтовку. Несколько лет он хранил ее у себя, затем передал в музей Сталинграда.

О подвиге снайпера-аса помнят не только в родном крае, но и далекой Германии. Здесь снимается фильм о Сталинградской битве, в основе сюжета которого — поединок Зайцева с Кенигсом.

А. Ушаков

Огненная дуга