ганистане. Там я смог пополнить запасы продуктов и топлива, и перевезти все это на перевал, сделав несколько ходок.
Я, Фардат Зияд-бек Ахмед-оглы, честно исполнил все свои обязательства, данные моему командиру, и подтверждённые перед ликом Аллаха. Я доставил сюда все ценности изъятые из центрального банка Туркестана, и честно хранил их в течении всей моей последующей жизни. Отвлекшись от этого обета, только однажды, для пополнения припасов. В верхней столешнице этого письменного стола, находится мой дневник с описью всех имеющихся здесь на перевале ценностей, в виде золотых и серебряных слитков, ювелирных изделий из различных металлов украшенных драгоценными камнями, а так же валюты мировых держав, с точным указанием ее количества и стоимости. Все это, ты, как единственный наследник, можешь забрать себе в любое время с того момента, как прочтешь это письмо. Если бы Константин Осипов действительно нуждался во всем этом, он обязательно нашел бы способ добраться сюда и воспользоваться всеми этими ценностями. Но так-как он так и не появился, наследником всего этого, являешься ты, как первый добравшийся до перевала, носящего знаменитое имя «Рустэм Мухаммад Шах-заде»
Я же, хочу попросить тебя только об одном. Если это не идет вразрез с твоими моральными принципами, то прошу, похоронить мое тело, которое ты найдешь в этом кабинете, либо на кушетке, где я обычно отдыхал, либо, в каком-то другом месте, где меня застанет смерть. Предупреждаю сразу. Я не заразный, и потому ты можешь ничего не опасаться, а единственная болезнь, которая убила мое тело, называется старостью. На момент написания письма, которое ты держишь в своих руках, мне исполнилось шестьдесят девять лет. Согласись, это достаточный срок, для того, чтобы спокойно перейти во власть, всевышнего. Я всю жизнь был правоверным мусульманином, и если у тебя будет такая возможность, похорони меня по нашим, мусульманским обычаям. Саван, для моего тела, можно взять на той же кушетке, что находится здесь, а могила, заранее вырубленная мною в камне, и запас камня и глины для ее закрытия, находятся на бывшей площадке для отдыха, неподалеку от шлагбаума, перекрывающего границу Российской Империи и Королевства Афганистан. И если ты правоверный мусульманин, прочти над моей могилой молитву. Если ты не знаешь правильной молитвы, или же ты христианин, прочти ту, которую знаешь. Это больше нужно тебе, потому что от меня, останется только тело, а я в тот момент, уже буду беседовать с Аллахом.
Всем, что находится в этом доме, и его кладовых можешь пользоваться, не оглядываясь ни на кого. Ты первый, кто появился здесь после моей смерти, и значит, все, что здесь имеется, принадлежит только тебе. Если, у тебя будет возможность направить все эти средства на благое дело, я буду только рад. В любом случае, только ты можешь распоряжаться всем этим, и решать, на что именно стоит все это потратить, или же оставить здесь, своим потомкам.
Курбаши, Фардат Зияд-бек Ахмед-оглы. 25 Muḥarram 1350 хиджры (22.07.1931 г от Р.Х.)
В конце письма были проставлены две даты, первая по мусульманскому календарю солнечной хиджры, хоть и написанная Кириллицей, вторая от Рождества Христова. Получается, что Зияд-бек, провел на перевале почти восемь лет, охраняя сокровища изъятые из Туркестанского банка армией под предводительством Константина Осипова. Вообще-то официальная смерть того же Осипова датируется 1919 годом, помню это еще по школе, но где-то читал, что он был замечен в Кабуле толи в 1925, толи 1927 году. Почему в таком случае, он не добрался до перевала, несколько не понятно. Хотя, если основная дорога была разрушена, а другой он не нашел, все становится на свои места. Хотя кто знает, был ли он на самом деле жив, или кто-то видел всего лишь похожего на него человека. Так или иначе, часть драгоценностей, так и не найденных после разгрома его банды, судя по письму, находится именно здесь.
В этот момент, я вспомнил о теле — Зияд-бека, которое якобы находится где-то здесь. Испуганно вздрогнув, я поднял подсвечник над горловой, и действительно обнаружил, что, то что я вначале принял за тряпье, лежащее на кушетке, на самом деле является высохшим трупом, человека. Кто знает, толи горный воздух, толи его вера, толи все вместе, но тело этого человека не разложилось, а просто мумифицировалось, и сейчас было похоже на мумию какого-то фараона, лежащего на разложенных, на кушетке белых полотнищах савана.
Решив, что просьба должна быть обязательно исполнена, тем более, что я тоже хоть и наполовину, но был узбеком, да и обрезан был, согласно согласно заповедям пророка Мухаммеда. По этому, первым делом, освободившись, от всех укутывающих меня тряпок, завернул труп мужчины в саван, после чего оставив его на месте, спустился вниз, на перевал. Дойдя до площадки, которую я заметил первой поднявшись сюда, действительно нашел там вырубленную у основания скалы нишу, предназначенную для захоронения правоверного. Почистив ее от залетевших за эти годы мусора и мелких камней, отыскал и камень, предназначенный для того, чтобы можно было замуровать могилу. Иногда позволяется хоронить и так. После чего, вновь поднялся в кабинет, зажег еще пару свечей, которые вынес вниз в холл, чтобы случайно не споткнуться на лестнице, когда буду спускаться с телом на руках вниз. И взяв труп на руки, спустился по лестнице, перенес тело до вырубленной ниши, положил его в нее и прочел несколько строчек намаза. Думаю, что я сделал не совсем так, как это было нужно сделать. Но другой молитвы я просто не знал, да и эту, в свое время выучил просто ради прикола, а не из-за того, что действительно веровал в Аллаха. Впрочем, если что и не так, то, я делал это от души, и пусть меня поправит тот, кто знает, как это делать правильно. После чего, с помощью приготовленного самим Зияд-беком камня, я плотно заложил нишу, а затем еще и присыпал, ее мелким щебнем, решив, что так будет лучше. И только после этого вернулся в дом.
Вновь поднявшись в кабинет, первым делом, постарался навести там хоть какой-то порядок, в том смысле, что убрать вещи, которые, так или иначе, контактировали с покойным. Ведь несмотря на то, что тело мумифицировалось, наверняка до этого момента, некоторое время, подвергалось разложению. Поэтому, стоит мне сейчас затопить камин, дрова для которого я обнаружил возле него, и здесь поднимется такой смрад, что впору будет просто бежать отсюда сломя голову. Поэтому, первым делом, вынес из дома кушетку на которой лежал покойник, а так же все тряпки и вещи обнаруженные возле нее. Полы в кабинете были каменными, поэтому не думаю, что могли чем-то пропитаться, но тем не менее, я прошелся по комнатам, которые находились на первом этаже, и в одной из них, обнаружил ручеек, извергающийся из под камня на высоте моей груди. Небольшим водопадом он падал в каменную чашу, выдолбленную, похоже, самой водой, и вытекая через один из бортиков, устремлялся в сторону, где пропадал под одним из камней находившихся возле стены. Во дворе чуть в стороне от входа, над довольно широкой трещиной проходящей по плато, был воздвигнут небольшой скворечник, или как принято говорить здесь на востоке — домик отдохновения. Совсем не издающий постороннего запаха. Хотя если запах и был, то давно уже выветрился за прошедшие годы. Но взглянув на него, а так же на трещину, над которой он располагался, я решил, что не стоит рисковать своей жизнью справляя естественные надобности над пропастью. Вся эта конструкция может когда-то и была вполне надежной, но сейчас не вызывала у меня, никакого доверия.
Вернувшись обратно в дом, в той комнате где обнаружил небольшой водопад, заметил и довольно большой деревянный ларь, когда-то исполнявший роль угольного склада. Сейчас на его дне можно было собрать вряд ли больше ведра, каменного угля, но даже это давало надежду, не замерзнуть от холода. У выхода из этого помещения я обнаружил деревянное рассохшееся ведро и швабру с тряпкой на ней. Вода из ведра потекла во все стороны, стоило понести его к водопаду, а тряпка оказалась истлевшей до такой степени, что просто расползалась прямо на глазах. Пришлось пожертвовать частью одной из своих простыней. Смочив ее под водопадом, я поднялся наверх и протер полы и все поверхности в кабинете. При этом пришлось несколько раз бегать сверху вниз и обратно, полоская тряпку и вновь вымачивая ее в воде. Все же на поверхностях пола, да и многих предметов скопилось столько пыли что было просто страшно к чему-то прикасаться. Тоже самое, касалось и окна, стекла, практически не пропускали света, Здесь в горах и так солнце прячется гораздо раньше, чем на равнине, а мне хотелось, чтобы хотя бы днем здесь было светло.
Наконец, относительный порядок был наведен, и я, усталый, но довольный, упав в одно из кресел, облегченно вздохнул, и впервые, с момента входа в дом закурил. Выкурив сигарету, решил, что пора и разжечь камин, пока наводил порядок, не обращал внимание, на то, что в доме холодновато, а сейчас, стоило мне немного расслабиться на несколько минут и я даже слегка озяб. Сняв с треноги котелок, на дне которого находилась какая-то давно засохшая пища, я спустил его на первый этаж и поставил под падающую воду, которая наверняка сумеет размочить застывшую корку, а после я отмою сам котелок, который наверняка, пригодится мне в дальнейшем. После чего вновь поднявшись, расколол несколько чурочек на мелкие части, и сложив все это домиком попытался поджечь. К моему удивлению, получилось это легко и просто, И уже через несколько минут, в камине весело играли язычки пламени, а комната на глазах преображалась, приобретая жилой вид. Оказалось, что рядом с камином, находится и ведерко, в котором насыпан мелкий уголь. Не уверен, что он будет гореть так же как в обычной плите, но тем не менее дождавшись когда появятся угли, от прогоревших чурок, высыпал на них немного каменных угольков из ведра, и к моему удивлению он скоро весьма активно занялся, отдавая свое тепло комнате. К счастью, никаких посторонних запахов, от недавно находившегося здесь мертвого тела не появилось, и я был очень этому рад.