В этот момент, раздался оглушительный смех, и довольно тяжелая рука брата моей опекунши, опустилась мне на плечо.
— Вот я расскажу, как-нибудь Зарие, что ты критикуешь ее стряпню.
— А, я, расскажу, как вы ее называете, Рахмдил-ака. Вот она порадуется!
— Да благословит ее Аллах, и возрадуется! Только не это! — несколько театрально воскликнул мужчина, изображая испуг.
— Это мой гость, Рахмдил-ака! Алишер Ахмедов. Да и сам я тоже проголодался, вот решили заехать к вам, в надежде, что накормите нас.
— Твой гость — мой гость, Арслан! Присаживайтесь, где вам удобнее, уважаемые. Сейчас достархан накроют! От Рахмдила, еще никто не уходил голодным!
Вскоре достархан установленный на топчан, расположенный во дворе духана, под раскидистым тутовником, начал заполняться едой. Вначале подали шурпу — картофельный суп с бараниной, морковью, репой и мелко порезанным репчатым луком. Едва гости успели одолеть блюдо, как косушки были убраны, и вместо них на столе появились новые с чучварой — пельменями из мелко нарубленного мясом птицы и баранины, сваренные на бульоне из мозговых косточек. Вместе с этим блюдом были поданы мелкие плошки с различными соусами и приправами. Последним было подано блюдо с восточными сладостями, небольшой самовар с кипятком и чайный набор, состоящий из небольшого фарфорового чайника, жестяной коробочки с заварочным листом, небольшой вазочки с колотым сахаром-рафинадом и пиалами, для чаепития.
— С вашего, разрешения. — Произнес Руслан, и дождавшись кивка гостя, всполоснул заварочный чайник кипятком, выплеснув затем воду, на плиты двора, затем, аккуратно открыв жестяную коробочку с чаем, с помощью щипчиков выбрал из нее несколько листиков чая, которые положил в заварочный чайник, туда же бросил крохотный кусочек сахара, из сахарницы, и залив кипятком, на несколько минут прикрыл войлочной пирамидкой, давая время на то, чтобы чай заварился, и отдал весь аромат, чайного листа. Все это время, он поддерживал разговор со своим гостем, говоря о погоде, о людях, о городе, в котором он живет. Изредка при этом отвлекаясь, отвечая на приветствие мужчин, входящих в духан. Наконец чай заварился, и Руслан, плеснув на донышко пиалы немного чая, прижал левую руку к своей груди и с легким поклоном передал пиалу своему гостю, с пожеланиями приятного чаепития. И только после того, как гость пригубил напиток, кивнул и налил чай для себя. Увидев, что гость выпил чай, поднял пиалу с достархана, и плеснул в нее еще чая на несколько глотков, после чего вновь прикрыл чайник войлочной пирамидкой. Так продолжалось некоторое время, пока гость, не допив очередную пиалу, не встряхнул ее освобождая от оставшихся в ней капелек, и не перевернул кверху донышком, показывая тем самым, что выпил достаточно, и большего ему не требуется.
После чего мужчины поднялись и пошли на выход. Сойдя с топчана, на котором они сидели, Алишер Ахмедов, потянулся было за бумажником, собираясь расплатиться за обед, но Руслан остановил его сказав:
— Разве приходя в гости, вы тоже платите за поданное угощение?
— Нет, но…
— А сегодня, вы мой гость. Не обижайте меня.
После чего мужчины вышли со двора духана и сев в автомобиль Руслана, направились к нему домой. Зарина-апа, уже была в курсе того, что Руслан пригласил гостя. Видимо брат отправил кого-то из мальчишек, чтобы предупредить ее об этом. Поэтому едва встретив гостей, тетушка Зарина, с некоторым упреком накинулась на Руслана, за то, что тот не привел гостя сразу в дом, а вначале повез обедать в духан.
— Но ведь это духан вашего брата, а это, считай тоже наш дом. Да и мы сильно проголодались, а духан был ближе.
— Только это тебя и извиняет, — произнесла тетушка успокаиваясь. — Ну, раз уж вы поужинали у Рахмдила, то могу предложить вам баню. Она как раз протоплена.
Разумеется, что от бани, никто не отказался. И с удовольствием помывшись, и от души напарившись, вскоре уже сидели в гостиной нашего дома разговаривая за чашкой чая. Алишер-ака, рассказал мне историю, которая на самом деле произошла в тот злополучный день, и что из всего этого вышло. Рассказал и о том, что после выздоровления, отцу выделили однокомнатную квартиру, из фондов города, в только что построенном доме на улице Шота Руставели, считай почти в центре, неподалеку от гостиницы «Россия». Отец, под каким-то предлогом, временно перевелся в автомеханики, и продолжает работу в том же предприятии, но уже не шофером, хотя ему, несколько раз предлагали вновь сесть за руль.
Алишер-ака, был очень рад тому, что встретил меня, и говорил, что наверняка и отец очень обрадуется тому, что я остался жив. Как-то в разговоре спросил.
— А, почему бы тебе не вернуться обратно в Узбекистан? Сейчас, когда все разрешилось таким чудесным образом, разве ты не желаешь встречи с отцом?
— Еще как желаю. Но боюсь, если я вернусь обратно в союз, то меня ждет не встреча с отцом а довольно долгий срок за решеткой.
Я уже готов был рассказать моему гостю правду, из-за которой я оказался здесь, как он опередил меня своими словами.
— Ты прав, Руслан. Я сам когда-то служил в Пограничных Войсках, и за самовольный переход границы, гражданином СССР, полагается уголовное наказание. А учитывая, что ты еще и жил здесь эти три года, я не знаю. Думаю, лет на пять ты точно окажешься за решеткой. Так что тебе туда лучше не возвращаться. А как же так произошло, что ты оказался здесь.
— Да, понимаете. Меня ведь после смерти матери отправили в интернат, а оттуда в летний лагерь. Там я поссорился с местными пацанами и сбежал в горы.
— Ну, ты как мальчишка! — воскликнул мужчина.
— Так я и есть мальчишка. Это сейчас мне больше восемнадцати, а тогда, не было и шестнадцати лет.
— А, ведь верно!
— Вот. Ну и заблудился. Прошатался в горах больше недели, и вышел к какому-то поселку. Оказалось, что уже на этой стороне в Афганистане.
— Во, как⁈ А язык, как ты смог объясниться?
— Здесь на севере живут в основном выходцы из Туркестана, а узбекский язык я знаю хорошо. Да вы и сами сегодня с тетушкой Зариной, и ее братом, на нем говорили.
— Это точно. Как-то не обратил на это внимания. Что же тогда делать?
— А нельзя, что-нибудь придумать, чтобы вытащить сюда моего отца?
— Да придумать-то можно. Но ведь, для этого понадобятся и деньги, и документы. Денег-то у него хватает и так, ведь все счета его восстановили, а вот как быть с документами. Я говорю о здешний афганских.
— С этим, вообще нет никаких проблем. Если вы сможете организовать его переезд документы я сделаю хоть завтра.
— Надо подумать. Кстати, а почему тебя называют Арслан Шахид.
— Просто переделали мое имя под здешние понятия. А прозвище на Шахид, а Джахид, что значит — старательный. Так вышло, что пришлось много трудиться. Вот и на автомобиль заработал. Потому и прозвище такое дали.
* Сидеть на ковре довольства — Почивать на лаврах.
Глава 19
19
На вопрос, насколько отец пострадал в той аварии Алишер-ака, ответил, что ожоги в основном, находились со стороны спины. Все-таки его спасла мгновенная реакция, стоило грузовику вспыхнуть, как отец тут же рывком выскочил из грузовика, а тот по инерции еще и отъехал метров на двадцать вперед. Правда именно это и стало причиной большего числа ожогов. Если бы грузовик остался на месте, наверное, было бы легче. А так как он прокатился дальше по дороге, то водителю достался весь жар полыхающего кузова. Но так или иначе, хотя волосы и выгорели полностью, но лицо, практически не пострадало, разве, что несколько обгорело правое ухо, и часть его просто удалили.
Я показал гостю фотографии, имеющиеся у меня, и Алишер-ака, подтвердил, что отец, на сегодняшний день мало отличается от любой из них. Это было мне, только на руку. На следующий день, я с самого утра отвез своего гостя на завод, где должны были разгружать его грузовик, и сказал, что подъеду сюда ближе к обеду. Сам же взяв одну и фотографий, и деньги отправился в Башанабад, поселок в сорока километрах южнее Бахарака. Там у меня имелся один знакомый, который служил в местном полицейском участке, занимая должность, что-то вроде участкового. Кроме всего прочего, он имел возможность выправлять удостоверения личности. Правда для этого нужно было принести ему фотографию, и он очень любил американские доллары. При этом, умея держать рот на замке, и не раскрывать его, когда этого не следовало делать. Меня познакомил с ним брат тетушки Зарины.
Уже после получаса ожидания, и пятнадцати долларов с портретами американских президентов, у меня на руках, оказалось вполне реальное удостоверение личности, выписанное на имя Назира Назари, с фотографией моего отца, и заверенное всеми положенными печатями и подписями. То, что подписи ставил один человек, большой роли не играло, учитывая, что поселка, в котором якобы проживал Назир, уже дано не существовало, а документ был заверен и выдан с указанием даты трехгодичной давности, но зато со всеми отметками в нужном месте старого журнала учета. Так что, если даже и произойдет любая проверка, документы будут признаны, подлинными. Тепло попрощавшись с полицейским, и услышав пожелание, приезжать почаще, с такими добрыми намерениями, я сел в свой пикап и отправился обратно в город, успев, как раз к обеду.
Здесь тоже дела кипели во всю, грузовик с самого утра разгрузили, и сейчас заканчивали погрузку пиленого гранита, для отправки в Узбекистан. Присутствие водителя там не требовалось, и я пригласил его пообедать. Перекусив, провез его по местным магазинам, предлагая купить гостинцы домой. Каково же было его удивление, когда он увидел, свободно продающиеся здесь джинсы, радиоаппаратуру, японские приемники и магнитофоны, причем все это по вполне демократичным ценам, сетуя на то, что даже не думал увидеть здесь ничего подобного и не взял с собой денег. Решив, что я не слишком обеднею от нескольких купленных вещей, предложил ему выбрать то что он хочет, сказав, что это будет подарок от меня, за добрые вести, касающиеся моего отца. А если он еще и сможет организовать его перевозку сюда в Афганиста