— Алло, — голос ее прозвучал молодо и красиво.
Всем девушкам, чей голос звучит так неопытно, так мило, позже приходится разочаровываться в жизни.
— Э-э… Энди на месте?
— Кто?
— Разве я ошибся номером? Мне нужен Энди Келп.
— Нет, извините, я… Ах!
— Ах?
— Вы имеете в виду Энди!
Значит, он не ошибся, вышло недоразумение. В квартире Келпа находилась девушка, отвечала по телефону Келпа, и потребовалось время, прежде чем она поняла, что звонят Келпу.
— Именно, — согласился Дортмундер. — Мне нужен Энди.
— О, я думала, он его отключил.
Дортмундер понял. Он не понимал, что именно он понял, но в общих чертах он понял. Виновата была не девушка, а Келп. Конечно. Мысленно извинившись перед девушкой за свое плохое мнение о ней, он переспросил:
— Выключил что?
— Видите ли, я познакомилась с Энди прошлой ночью. В баре. Меня зовут Шерри?
— Вы в этом не совсем уверены?
— Ну, конечно, я уверена. Энди рассказывал мне обо всех этих необычных телефонных гаджетах, которые у него есть. Мы поехали к нему домой, и он их мне показал. Затем он сказал, что сейчас я увижу одно устройство для телефона. И он подсоединил к телефону небольшую коробку, ввел мой домашний номер, и мы поехали ко мне домой, ждать звонка. Если кто-нибудь решит позвонить ему, то попадет ко мне, таким образом, он не пропустит ни звонка.
— Аг-га.
— Но так никто и не позвонил.
— Какая досада, — посочувствовал Дортмундер.
— Да, точно? Сегодня утром он уехал, но мне кажется, что он забыл снять коробку со своего телефона.
— Он звонил мне утром.
— Думаю, он может сделать исходящий вызов, но если вы попытаетесь связаться с ним, то попадете ко мне.
— Вы живете недалеко от него?
— О, нет, я живу в Ист-Сайде. Рядом с мостом Квинсборо.
— Ничего себе. Значит, каждый раз, когда я буду набирать номер Энди Келпа, его телефон будет молчать, а ваш будет трезвонить, возле моста Квинсборо.
— Ну и дела, думаю да.
— Он, наверное, не услышит, как зазвонит ваш, верно? Даже если вы откроете окна.
— О, нет, он не сможет.
— Так я и понял, — подытожил Дортмундер и очень, очень осторожно повесил трубку.
10
Главный инспектор департамента полиции города Нью-Йорка Фрэнсис Ксавьер Mologna (произносится как Мэлоуни) и агент Федерального бюро расследований Малкольм Закари большую симпатию друг к другу не испытывали. Они, конечно же, стояли по одну сторону закона в борьбе с преступниками и каждый раз сотрудничали друг с другом, когда война заставала их на одном и том же поле боя. Каждый глубоко уважал не только работу подразделения коллеги, но и его лично, его профессионализм. А в остальном они считали друг друга мудаками.
— Это человек кретин, — сказал Мэлоуни Леону, своего черномазому помощнику-гею, когда тот вошел в кабинет и объявил о прибытии вышеназванного.
— Кретин с полномочиями, — согласился Леон. — Но сейчас он находится в моем кабинете и стремится попасть в ваш, с чем я полностью согласен.
— Кретин с полномочиями? Одно из твоих противных извращенческих высказываний?
— Да. Пригласить его?
— Если он все еще там, — с надеждой произнес Мэлоуни.
Мало того, что агент Закари все еще находился в приемной, так он еще и жаловался своему партнеру Фридли:
— Боб, этот человек настоящий кретин.
— Но мы все же вынуждены сотрудничать с ним, Мак, — ответил Фридли.
— Знаю. Но между нами, неофициально, тот мужик — мудак.
— Согласен.
Леон открыл дверь, кокетливо улыбнулся двум агентам ФБР и сказал:
— Инспектор Мэлоуни ожидает вас.
Сидя за столом, Мэлоуни пробормотал:
— Видеть не могу этого козла.
Когда вошли Закари и Фридли, инспектор улыбнулся, тяжело поднялся на ноги и повернул свою руку, живот и сияющее лицо в их сторону. Когда Леон вышел и захлопнул за собой дверь, они пожали друг другу руки. Закари показал на окно за столом Мэлоуни:
— Великолепный вид.
Так оно и было.
— Да, — согласился инспектор.
— Бруклинский мост, верно?
Так оно и было.
— Да, — снова согласился инспектор.
Легкая светская беседа. Закари присел на один из коричневых кожаных стульев, стоящих возле стола (Фридли занял второе) и произнес:
— Пока что можем сделать вывод, что оно не у греков.
— Естественно, что не у них, — сказал Мэлоуни, откинувшись в своем мягком поворотном кресле с высокой спинкой. — Я говорил об этом сегодня утром. Подождите, — он нажал клавишу на интеркоме и посмотрел на дверь.
Та вскоре открылась.
— Вызывали? — спросил Леон.
— Не помешала бы запись.
— Возьму свой блокнот.
Закари и Фридли переглянулись. Было что-то забавное в этом секретаре. Леон вошел, закрыл дверь, плавной походкой направился к своему маленькому стулу в углу, красиво скрестил ноги, положил на коленко записную книжку, приготовил ручку и выжидающе взглянул на присутствующих.
— Как уже говорил, — продолжил Мэлоуни (Леон быстро стенографировал). — Как я сказал утром….
— Попрошу вас сделать копию и для меня, — попросил Закари.
— … Что?
Закари кивнул в сторону Леона:
— Запись встречи.
— Конечно. Леон? Копия для ФБР.
— Ах, естественно, — согласился Леон.
Леон и Мэлоуни переглянулись.
Закари и Фридли переглянулись.
Инспектор продолжил:
— Как я уже говорил этим утром, к краже рубинового кольца не причастна ни одна из ваших зарубежных политический структур. Это…
— Такой вариант имеет место быть, по крайней мере, в отношении подпольных греко-киприотских организаций. У нас есть «свои» люди в большинстве подобных формирований и они клянутся, что не причастны к данному инциденту.
— Как я и говорил.
— Но не стоит сбрасывать со счетов турок и русских.
— И армян, — добавил Фридли.
— Спасибо, Боб, ты абсолютно прав.
— А также, — напомнил Мэлоуни, — банального грабителя отечественного производства, личность которого до сих пор не удалось установить.
— Конечно, — не стал возражать Закари, — существует и такой вариант. В Бюро — я как раз обсуждают это с мнп — и вы исключаете….
— Мнп? — спросил Мэлоуни.
— Местопребывание правительства, — объяснил Закари. — Так мы называем главное бюро в Вашингтоне.
— Местопребывание правительства, — повторил Мэлоуни.
Он и Леон переглянулись.
— Аббревиатура, М, Н, П, произносится мнп. И вы по-прежнему исключаете вероятность политического мотива.
— Кража.
— Формально, конечно, это кража.
— Которую совершил вор, — поправил Мэлоуни.
— Честно говоря, — продолжил Закари, — я надеюсь — и я уверен, что и Бюро тоже надеется — что вы окажетесь правы.
— Ох уж, все эти ребята из мнп.
Закари слегка нахмурился. Мэлоуни насмехался? Разве мог позволить себе такое этот мужчина с плохим лонг-айлендским акцентом и большим, огромным животом.
— Верно, — согласился агент. — Все окажется гораздо проще и легче, если по факту мы выйдем на простого «домушника». В противном случае одной из наших проблем станет дипломатический иммунитет.
— Дипломатический иммунитет? — Мэлоуни отрицательно покачал головой. — Это вам не какой-нибудь штрафной талон за нарушение правил парковки
, который можно «списать». Неприкосновенность не распространяется на воровство.
Закари и Фридли посмотрели друг на друга.
— Большинство из этих организаций — это террористические группировки, различные националистические ячейки, повстанческие конклавы — имеют связи в том или ином правительстве. Благодаря этому они имеют доступ к дипломатической почте. Багаж, который отправляют из различных миссий ООН, иностранных посольств и консульств Нью-Йорка и Вашингтона не проверяют и не обыскивают. Об этом дипломатическом иммунитете я вам и говорю. Все, что угодно можно отправить в или из страны дипломатической почтой, и никто не узнает.
— Нам очень повезло, — добавил Фридли, — что группа совершившая нападение в аэропорту не призналась в связи с греческим правительством. Значит, существуют иные методы контрабанды кольца из страны.
— Вам также повезло потому, — сказал им Мэлоуни, — что на этот раз мы ищем обычного местного хулигана.
— Будем надеяться, что нам повезет, — согласился Закари. — Имеются ли у вас на данный момент веские доказательства в пользу вашей теории?
— Веские доказательства? Кусок проволоки, которым обезвредили сигнализацию, подойдет в качестве доказательства? Дверь, которую взломали…
— Да, да, — Закари поднял руку, дабы остановить, готовый обрушиться на него, поток слов. — Все это я помню еще с сегодняшней встречи.
Мэлоуни и Леон обменялись взглядами.
— Прошло в лучшем случае два часа после собрания. Мы спецы в своем деле, мистер Закари.
Закари и Фридли переглянулись.
— Но вы предприняли какие-нибудь действия? — спросил агент.
— Ну, конечно, я предпринял меры. Мы связались с нашими информаторами, арестовали всех известных преступников пяти районов и надавили на все общество подонков, — Мэлоуни кивнул самодовольно. — Это не займет много времени, и скоро мы получим результат.
— Как вы думает, когда? Если вы правы, конечно.
— Если я прав? — инспектор и Леон переглянулись. — Два дня, три дня. Буду держать вас в курсе дела.
— Спасибо. А мы тем временем займемся альтернативной теорией, согласно которой к исчезновению кольца имеет отношение политика, и, естественно, мы с удовольствием сообщим вам о нашем прогрессе.
Мэлоуни и Леон обменялись взглядами.
— Прогресс. На международной арене, — произнес инспектор.
Закари и Фридли тоже обменялись взглядами.
— Да. На международной арене, — заверил агент.
— Армяне, — добавил Фридли, — вызывают у нас особенный интерес.
Такое заявление привлекло внимание инспектора:
— Они?
Закари кивнул:
— Боб прав. Националисты в процессе формирования государства впадают в крайности. Жители Молуккских островов, например. Палестинцы.