Изучение понятия зла как способ предупредить преступленияКак постичь психологию преступников и помешать им?
Внимательный взгляд на психологию преступников помогает выявить процессы зарождения преступлений и их первопричину.
Как менялось зло
Обвинение в несправедливости как самооправдание. «Преступление без цели»
В наше время зло все больше проявляется в мире виртуальной реальности. Не только изготовление и оборот порнографических материалов, газлайтинг, груминг, но и преступления сексуального характера, различные виды фишинга, азартные игры – все это связано с Интернетом. Большинство подобных преступлений паразитируют на слабых сторонах человеческой психики, ведь многие люди в желании скрыться от проблем или найти опору в быстро меняющемся мире начинают вести себя доверчиво.
Общая особенность таких преступлений – скрытность преступника и его намерений, когда он под маской добродетельного человека как бы оказывает помощь жертве. Впоследствии жертва чувствует, будто она сама стала зависимой из-за собственных ошибок. Таков вид современного преступления, разворачивающегося на наших глазах. Чтобы уберечь и защитить себя от подобного, необходимо задуматься о том, почему в обществе стали появляться преступления такого характера.
Для начала давайте определимся с тем, что такое справедливость. Несколько лет назад мне повезло наткнуться на горячую дискуссию по этому поводу в Интернете.
Один комментатор жаловался: «Пока мои знакомые высыпались, гуляли и путешествовали, я, не смыкая глаз по ночам, учился и поступал в престижный университет. Но разве они, не ударившие палец об палец, заслужили такое же отношение к себе, как заслужил я? Мне обидно из-за этого». В ответ молодому человеку полился поток критики и обвинений. На один из таких ответов я обратил внимание: «Ты прав. Пока другие бездельничали, ты и в самом деле вкалывал, благодаря этому преуспел и поступил куда хотел. Молодец! Но пока ты учился у оплаченных родителями репетиторов и на курсах, я был вынужден подрабатывать на автозаправке. Пока ты впитывал знания, я был вынужден протирать тарелки. Я не смог добиться того, что есть у тебя сейчас, но у меня даже шанса на это не было – и совсем не из-за того, что я не старался».
Суть этого спора кроется в вопросе о справедливости, которую мы определяем в виде равных возможностей для каждого.
Большинство современных преступников оправдывает свои действия и мотивы мыслями об отсутствии возможностей. При этом их понятия о возможностях весьма искаженные: вместо того, чтобы постараться чего-то добиться, они обвиняют общество и жалуются на других, а имеющиеся у них способности, по сути, никак не используют.
В конце концов искаженный образ мышления переходит из плоскости личных проблем в плоскость нарушения закона. Стоит увидеть в отчете написанное ими заявление с фразой: «Это мир сделал меня таким!» – я сразу понимаю, что передо мной человек с нарушениями психики, искаженным восприятием и образом мышления.
Психологическое подчинение партнера, ущерб от неверных представлений
Во что же превратилось зло в наше время? Как уже было упомянуто в первой лекции, благодаря эволюции общественной осознанности, активному развитию и использованию технических средств: видеокамер наблюдения, мобильных телефонов, видеорегистраторов – теперь даже попытки прилюдно выразить свой гнев в непринятой обществом форме попадают под значительные ограничения. Люди не испытывают реже злость, а наоборот, это происходит даже чаще, значит, надо научиться выражать ее в другой, менее заметной форме, иначе общество станет постепенно меняться в сторону эмоционального насилия. Крайние способы проявления злости – преступления сексуального характера в цифровом мире, кибербуллинг (интернет-травля)[24], газлайтинг, груминг и др.
В последнее время в Корее наблюдается большой общественный резонанс по поводу случаев насилия на свиданиях, а также существуют споры об изменении уголовно-правового режима для несовершеннолетних. Корейская традиционная культура все еще сильно влияет на встречающихся молодых людей, что порождает конфликты в их отношениях.
В Южной Корее до сих пор есть парни, которым любовь и уважение к своим избранницам не мешают оставаться весьма консервативными и требовать отношений по принципу патриархата – они поступают только так, как им угодно. Чем сильнее у молодого человека проявляется склонность так считать, тем выше вероятность того, что отношения закончатся сталкингом или проявлением насилия на одном из свиданий.
Беседуя с преступниками, которые распускали руки, проявили насилие на встрече, я удивлялся их позиции: они были уверены, что относились к возлюбленной очень хорошо, много заботились о ней, – а она игнорировала все это. Очевидно, что такие молодые люди не понимают истинного значения слова «забота» – когда ты даешь именно то, чего от тебя хочет партнер, а не то, что сам желаешь дать, считая это правильным. У них неправильное понимание близких отношений: такие люди ошибочно считают, что заботиться – значит делать все по своему велению сердца, без учета мнения партнера. Подобные проявления часто заканчиваются преступлениями – из-за того, что их действия не совпадают с желаниями их избранницы, возникает конфликт интересов. Зачатки подобных действий необходимо пресекать с самого начала, будь то насилие или газлайтинг – опасные действия должны быть определены и остановлены.
Газлайтинг – определенный вид эмоционального насилия, в ходе которого жертва попадает под психологический контроль. Чаще всего женщина, оказавшись в такой ситуации, не думает о спасении, а вместо этого рассуждает: «я должна оставаться рядом с ним», «мы столько всего уже пережили вместе» – жертва остается в таких отношениях и продолжает терпеть насилие. Она не может объективно оценить ситуацию, в которой находится. Бывают случаи, когда уже сам страх не дает ей выйти из абьюзивных отношений, и это заканчивается преступлением.
Сейчас многие СМИ активно информируют о возможных психологических проблемах внутри семьи и т. п., но множество людей по-прежнему продолжают жить в тревоге и страхе, боясь что-то поменять. Если рядом с вами есть пара, в которой слишком часто происходят ссоры и ругань, не стоит полагаться на то, что они сами успешно разберутся в своих делах. Если у вас есть какие-либо подозрения, необходимо вмешаться и помочь.
Еще один остро обсуждаемый вопрос в обществе – это отмена возраста уголовной ответственности. В Уголовном праве возраст несовершеннолетия определен до 14 лет. Поэтому, даже совершив уголовно наказуемое действие, подросток до 14 лет не несет полной ответственности и не получает соответствующего наказания, попадая под особую защиту.
Проблема состоит в том, что порой преступления таких несовершеннолетних правонарушителей переходят за весьма существенную границу. Речь идет не о простом воровстве арбузов с рынка в разгар лета, а о таких жестоких преступлениях, о которых невозможно подумать, что их могли совершить дети.
Но несмотря на все это, законодательство в Республике Корея по данному вопросу не реформировалось еще с 1950-х годов. Поэтому ведется так много разговоров и споров о том, что пришло время пересмотреть возраст уголовной ответственности. Я согласен с необходимостью дополнить и усилить систему наказаний для несовершеннолетних, но я считаю, что в первую очередь важно воспитывать в молодежи правильное понимание правонарушений.
У каждого вида преступления есть свои нюансы, но я считаю, что реституционное правосудие[25] является одной из самых успешных зарубежных практик. В ходе такого наказания преступник осознает, какую боль он причинил жертве и ее семье, и как им теперь тяжело жить с этой болью. В результате такого правосудия меняется устоявшийся взгляд на малолетних преступников[26] и отношение к ним, в силу которого ранее незаслуженно мягко считали, что «это была просто детская забава, игра». Вдобавок: необходимо снизить не только возраст уголовной ответственности для несовершеннолетних, но и повысить степень наказания. При этом упор нужно делать на изменении сознания, и тогда это приведет к ощутимым результатам в профилактике преступности среди подростков. В этом и заключается роль исправления и перевоспитания.
Омут зависимости. От чувства бессилия до преступлений
Одна из актуальных и обостряющихся проблем – это втягивание детей в азартные игры, которое открыто происходит в виртуальном пространстве. Речь идет не только об учащихся средних классов – даже младшие школьники запросто могут зайти на сайты, где им предлагают сыграть в азартные игры. В Корее азартные игры считаются зависимостью физического характера. Степень вреда, причиненного такой зависимостью, не меньше, чем от наркотиков.
Люди, пристрастившиеся к наркотикам, в основном делятся на две группы. Первая – те, кто попробовал из любопытства, а вторая – те, кто думал, что легко сможет бросить в любой момент, стоит ему только этого захотеть. Именно такие роковые заблуждения бесповоротно меняют жизнь. Почему же так происходит? Почему наркоманы не в силах самостоятельно отказаться от употребления наркотиков? На самом деле в случае азартных игр наблюдается такой же психологический механизм, что и с наркотическими веществами. Каждый начинает из любопытства и считает, что сможет вовремя остановиться, – но в итоге бросить смогут лишь единицы.
На сайтах с азартными играми есть специальный человек – менеджер, который намеренно одалживает детям деньги на игры. Быстро проиграв полученную сумму, дети снова обращаются к нему. В конечном счете накапливается долг, и кто-то из детей берет микрозайм через этого менеджера, а кто-то вынужден идти на правонарушения, чтобы раздобыть денег. Порочный круг продолжается, и дети все глубже затягиваются в омут азартных игр, а когда доходят до такой точки, что уже не могут справиться с ситуацией, менеджер обещает им списать долги, если они приведут новых детей. Оказавшись в расставленном капкане зависимости, дети вскоре попадают под бесконечную эксплуатацию менеджера сайта азартных игр. Реальность такова: вся игровая деятельность в Интернете – это строгая и жесткая организация, от которой наши дети совершенно не защищены.
Организованная преступность, которая ничем не отличается от серийных убийств
Широкое распространение Интернета и мобильных телефонов привело к серьезным проблемам нового типа, которые продолжают усугубляться. Появилось много сайтов с видео о самоистязаниях, жестоком обращении с животными и многом другом, содержащем неприемлемый контент, включая преступления. Доступ к таким материалам в Интернете может оказать непоправимое воздействие на людей. Если еще в первой половине 2000-х годов преступник чаще всего сам находил себе жертву и обычно страдало 1–2 человека за раз, то сейчас в результате одного действия страдают тысячи жертв и даже больше. Речь идет о цифровых преступлениях сексуального характера, груминге и газлайтинге.
Для психопатов убийство другого человека ради достижения своих целей не является существенной проблемой. Можно сказать, что для них смысл не в убийстве как таковом, а в реализации своих низменных желаний, ради которых они готовы пойти на убийство.
Нейротипичные люди, какой бы ни была их цель, которую можно было бы достичь с помощью убийства, могут понять эту логику, но никогда не примут ее. У психопатов совершенно другой склад психики, они рассуждают иначе. Методы преступлений современных психопатов, в отличие от прогремевших ранее Ю Ён Чхоля, Чон Нам Гю, Кан Хо Суна и других, стали более изощренными и организованными.
Я хочу подробнее рассказать про преступление Чо Джу Бина, известного по делу Nth room case, который изготавливал порноматериалы и распространял их через Телеграм. Найдя лазейку в системе безопасности, Чо собирал личную информацию, подбирая таким образом будущих жертв. Воспользовавшись незаметной брешью в системе, он отправлял людям хакерские рассылки, через которые происходила утечка их данных, тем самым Чо Джу Бин подрывал основы общественного порядка. Он заставлял жертв принимать прямое участие в съемке порноматериалов и впоследствии зарабатывал на этом. Ему удалось втянуть огромное количество жертв в подобную деятельность, а созданные материалы он активно распространял в Сети, что в конце концов даже довело некоторых жертв до самоубийства. Не устояв перед страхом позора и бесчестия, люди прибегали к крайним мерам, чтобы выйти из порноиндустрии.
Я считаю, что преступления сексуального характера в виртуальном мире так же ужасны, как и серийные убийства, и необходимо усиление законодательной базы страны, чтобы за подобные правонарушения выносились более строгие и весомые наказания. Чо Джу Бин получил 45 лет тюремного заключения, но это произошло лишь благодаря тому, что его действия были классифицированы как организованная преступность.
Голосовой фишинг тоже является весьма серьезным видом преступления. Было обнаружено, что финансовые преступления чаще совершают лица с психопатологическими наклонностями. С помощью искусных мошеннических действий такие люди разрушают семьи жертв и их личное пространство. Некоторые жертвы не могут вынести свалившийся на них груз отчаяния и прибегают к крайним мерам, а мошенники без малейшего зазрения совести считают, что это проблема обманутых жертв, а не результат их неправомерных действий.
Голосовой фишинг в Республике Корея также приравнивается к организованной преступности, но в настоящее время законодательство должно разработать еще более четкую систему наказаний на основе новой и детальной классификации преступных деяний. Голосовой фишинг – это крайне жестокое преступление, которое не только разрушает жизни отдельных людей, но и подрывает порядок и благополучие общества в целом.
Преступления будущего: развитие и предупреждение
Как же поменяются преступления в будущем? Уже сейчас заметна определенная тенденция, из которой ясно, что вскоре неизбежно возрастет количество преступлений, основанных на эмоциональном и психологическом насилии. Вероятнее всего, искусный газлайтинг и груминг, нацеленные на детей, а также преступления порнографического характера в цифровом пространстве станут еще более разнообразными, примут новые формы. Следовательно, уже сейчас необходимо твердо блокировать неправомерные действия сексуального характера в Интернете, наказывая за них не просто как за цифровые преступления, а как за более тяжкие.
На данный момент в Корее усиливается законодательная база для предотвращения таких преступлений. С сентября 2021 года разрешено вести тайное полицейское расследование. Ранее улики, собранные таким способом, не признавались в суде и расследование под прикрытием было невозможно. Но сейчас в Корее одобрен и принят закон, по которому следователи могут собирать доказательства под ненастоящей личностью, что дает полиции больше возможностей и полномочий. Теперь расследования могут проходить быстрее и эффективнее. Учитывая, насколько искусными стали преступники, возможности полиции наконец-то развиваются в соответствии с этими изменениями.
Я прослужил полицейским около 30 лет. Вначале я успел побывать оперуполномоченным в отделе по расследованию убийств, а затем большую часть времени работал профайлером в CSI. Долгий опыт работы позволил мне прийти к выводу, согласно которому ответные действия полиции должны быть намного активнее, чем они есть сейчас.
Не только я, как профайлер, но и другие люди разных профессий в полиции, прокуратуре и судебно-исполнительной власти – все они как один считают, что действующие законы необходимо менять. То же самое и я говорил всегда, пока работал в полиции: надо прилагать усилия для изменения нынешнего законодательства – если оно не будет меняться, то мы уже не угонимся за быстро эволюционирующим криминальным миром.
Каждый раз, когда я работаю на местах преступлений в качестве полицейского, я остро ощущаю, насколько законы нелогичны и местами даже абсурдны. Несмотря на то, что время идет, мы до сих пор применяем в расследованиях устаревшие понятия и практики. Я надеюсь, что вскоре полиция сможет вынести эти «недоработанные» места в законе на общественное обсуждение, в ходе которого в совместной дискуссии будут предложены соответствующие изменения. Но если мы будем и дальше придерживаться точки зрения, согласно которой «закон меняют в Национальном собрании[27], а я лишь могу исполнять уже принятое», то никогда ничего не добьемся. Прокуроры и судьи обязаны ускорить введение поправок в соответствии с переменами в реалиях, из-за которых появляются новые виды преступлений.
Ежегодно в стране происходят многочисленные случаи жестокого обращения с детьми и даже убийства. Стоит такому происшествию случиться, как в обществе сразу разгораются обсуждения о принятии необходимых мер. Но проблема заключается в том, что на этом все и заканчивается – так происходит много лет подряд… Мы топчемся на месте, пока не произойдет новое похожее преступление, которое вызовет ярую дискуссию. В ход идут оправдания, что ответственность за принятие мер лежит сразу на нескольких государственных аппаратах, и это весьма затрудняет изменения в исполнительной власти. Полицейские, работающие на месте преступления, не понаслышке знают о проблемах, возникающих из-за этого неразрешенного вопроса. Я более чем уверен, что нужно организовать общественное обсуждение, которое примет необходимые меры, чтобы закон как можно скорее был реформирован.
Иногда меня спрашивают, не страшно ли мне, когда я посещаю места преступлений. Честно говоря, мне гораздо тяжелее видеть страдания жертв и членов их семей, боль, с которой они теперь вынуждены жить, нежели испытывать страх от преступления или самого преступника. Несмотря на то, что моя роль заключается в аресте злодеев, в тот момент, когда я сталкиваюсь с болью невинных людей, меня одновременно охватывают безграничные угрызения совести и сострадание. Когда приходится выезжать на место преступления, где совершилось насилие над ребенком, во мне особенно сильно проявляются невыносимые злость и боль.
В жизни нет не тяжких преступлений. Вы можете спросить: разве убийство не отличается от простого мошенничества? Многие считают: «разве, пострадав от мошенника, человек получает смертельно опасные раны или боль?» Об этом легко говорить, пока сам не окажешься на месте пострадавшего. Пока не побываешь в положении жертвы – невозможно рационально оценить тяжесть преступления. Никакое преступление не может считаться легким или незначительным.