12 способов оставить «на нуле»
Существует бесконечное число способов подвести ребенка эмоционально. Их настолько много, что охватить все в этой книге не представляется возможным. Но мы можем взглянуть на самые часто встречающиеся их категории. Прошу, читайте это с пониманием того, что конкретно ваши родители могут иметь черты одного типа в смешении с чертами других. Даже если вы решите, что идентифицировали своих родителей как родителей, например, первого типа, то нелишним будет прочитать обо всех типах до самого конца главы. Велика вероятность, что, допустим, в типе 9 вы распознаете собственный опыт после того, как уже отнесете своих родителей к типу 5. Все приведенные примеры необходимо «смешивать и сочетать», хотя большинство родителей вписываются преимущественно в какой-то один идентифицируемый тип.
Самую большую категорию я оставила напоследок: это Родители-с-Лучшими-Намерениями-но-Сами-Проигнорированные. Данная категория рассказывает о многих и многих родителях, которые подводят своих детей эмоционально, но которые имеют самые лучшие намерения. Они всегда задумывают все только в интересах своих детей. Они любят их действительно искренне. Просто такие родители не знают, как дать детям то, в чем последние нуждаются. Если вы ознакомитесь со всеми типами и никакой из них вам не покажется верным, вполне возможно, вас воспитывали Родители-ЛНСП.
Тип 1: Нарциссический Родитель
Наверное, вам известен греческий миф о Нарциссе, от имени которого происходит слово «нарциссический». Согласно мифу, Нарцисс был поразительно привлекательным молодым человеком, чья красота ослепляла всех, кто знал его. Многие восхищались им и влюблялись, но Нарцисс был настолько самовлюбленным, что отказывал всем. Ведь никто не был достаточно хорош для него! В конце концов Нарцисс увидел свое отражение в водоеме и влюбился в него. Не в силах уйти от собственного образа, он либо покончил с собой, либо, будучи истощенным, вскоре умер – это зависит от версии мифа.
Нарциссические люди очень схожи со своим тезкой. Большую часть времени они живут с полным баком превосходства, уверенности и харизмы. Но иногда нарциссы признают, что их чувство превосходства – всего лишь иллюзия. В результате они тяготеют к доказательствам, подтверждающим их чувство превосходства, и избегают взаимодействий или отношений, которые его опровергают. Когда кто-либо или что-либо разрушает их грандиозное самоощущение, нарциссы сталкиваются с трудностями. Несмотря на их высокомерие, они эмоционально ранимы, их легко задеть. Они обижаются, обвиняют в неудачах других, держат их в немилости и устраивают истерики, когда что-то идет не так, как они того хотят. Они не любят быть неправыми. Нарциссы обожают говорить и слушать только себя. Но, возможно, самая губительная их черта в том, что они часто судят о других и находят их досадно недотягивающими. Нарциссы являются Королями и Королевами в любой семье, офисе или на предприятии.
Вы можете представить, что, когда нарциссы становятся родителями, они требуют совершенства от своих детей или, по крайней мере, чтобы им никогда не было стыдно за них. В то время как здоровые родители лишь немного смутятся, если их ребенок пропустит мяч в важной игре, нарциссический родитель такого ребенка будет злиться и чувствовать себя персонально униженным. Когда их дети ошибаются на виду у всех – и неважно, насколько сильно они нуждаются в родительской помощи в этот момент, – нарциссы воспринимают это лично и заставляют своих детей расплачиваться.
СИД
19-летний Сид стоит перед дверью прекрасно обставленного дома своих состоятельных родителей. Он высокий красивый молодой человек – на первый взгляд. Но если присмотреться, можно заметить боль и неуверенность в его глазах. Он сжал руки перед собой, плечи слегка опущены. Полицейский, стоящий за ним, звонит в дверь. Полицейский и молодой человек несколько минут ждут, пока элегантная женщина откроет им дверь. Она одаряет полицейского очаровательной улыбкой и благодарит его за возвращение сына, берет врученные ей документы и отходит в сторону, чтобы позволить сыну войти. Полицейский уходит. Мать Сида закрывает дверь и некоторое время стоит перед сыном, скрестив руки, с жестким, неприступным выражением на лице. Сид слегка наклоняется к матери, как если бы он надеялся на физический контакт.
Она говорит: «Твой отец очень расстроен и не может сейчас с тобой говорить. Он ушел спать. Иди спать в свою старую комнату, и мы обсудим это утром».
Был ли Сид пойман на употреблении спиртного? Или он сделал что-то более серьезное, например, совершил кражу?
Нет. Сид, который водит машину не так давно, только что сбил и серьезно травмировал пешехода. Он только что сбил мужчину, бросившегося через оживленную улицу, чтобы успеть на автобус, мужчину около сорока лет, имеющего семью. Сейчас он лежит в больнице, в коме. И мать Сида посылает его в свою комнату. Она расстроена, потому что знает: завтра имя сына окажется в газете, а семье принесет позор.
Нарциссические родители действительно не осознают, что как личности их дети отдельны от них. Вместо этого они видят их небольшими расширениями самих себя. Потребности ребенка определяются потребностями родителей, и ребенок, пытающийся выразить собственные желания, часто обвиняется в эгоизме или невнимательности.
БЕАТРИС
Беатрис была яркой 14-летней афроамериканской девочкой, которая получила полную стипендию в известной и престижной частной старшей школе в своем городе. Большинство тамошних учеников были настолько богаты, что на каникулах путешествовали в места типа Монте-Карло или Швейцарских Альп. Но Беатрис принадлежала к «простому люду», ее родители должны были копить деньги, чтобы свозить ее в Диснейленд или на Кейп-Код один раз в год. В новой школе она, как обычно, получала хорошие оценки. Но весь год девочка чувствовала себя несчастной, будучи единственным афроамериканским ребенком и единственной представительницей простых горожан. Беатрис чувствовала себя не в своей тарелке почти постоянно.
Однако мать девочки на протяжении всего учебного года была на седьмом небе от счастья. Она любила наряжаться и ходить на школьные мероприятия, чтобы пообщаться с сенаторами и родителями с Уолл-стрит. Ей нравилось разговаривать с соседями о том, как трудна школа и как хорошо с ней справляется Беатрис. Она чувствовала, что наконец-то бывает в обществе того типа людей, который ей интересен. Всякий раз, когда Беатрис пыталась выразить свои страдания по поводу социальной разницы, ее мать восклицала: «Это чудесная возможность стать суперуспешной в жизни! И это только на четыре года. Тебе просто нужно взять себя в руки!» Беатрис пыталась прислушаться к словам матери, но чувствовала себя одинокой, подавленной и имела мало общего с другими учениками. Когда она сказала родителям, что в конце текущего учебного года вернется в обычную школу, мать Беатрис вспыхнула, ударилась в слезы и закричала: «Как ты можешь так со мной поступать? Теперь я не увижу там всех своих замечательных друзей! А наши соседи будут рады твоему провалу, так как завидовали мне! Ты все это делаешь только потому, что ты эгоистичная королева драмы!» От отца Беатрис никакой помощи не пришло. Он усвоил, что самое лучшее – быть на стороне жены.
Беатрис нуждалась в сочувствии и понимании. Но получила стыд. Потом еще долгое время мать не могла простить Беатрис ее выбор, который, к слову сказать, оказался действительно верным. Она выпустилась из государственной школы с полной стипендией университета Брауна, и мать Беатрис снова была счастлива.
Нарциссическому родителю недостает способности представить, что чувствует его ребенок, и позаботиться об этих чувствах. Родитель без эмпатии – то же, что хирург, проводящий операцию тупыми инструментами при плохом освещении. Результаты, скорее всего, будут представлять собой шрамы.
ЗИК
Вернемся к Зику, третьекласснику, который в главе 1 неуважительно обошелся с учительницей и был отправлен домой с замечанием. Вот вариант его взаимодействия с матерью, если бы она была нарциссом:
Зик вручает замечание матери. Она читает его, и Зик видит, как ее мышцы напрягаются, челюсть сжимается, а румянец крадется все выше по ее шее. Она трясет замечанием перед лицом Зика: «Как ты мог это сделать, Зик? Теперь миссис Ролло подумает, что я не научила тебя хорошим манерам! Иди в свою комнату. Я не хочу тебя сейчас видеть. Мне очень обидно».
Мать Зика восприняла его поступок лично, как если бы он сделал это по отношению к ней. Она не беспокоится о Зике, его чувствах или поведении. Это все о ней самой. В итоге Зик не получил полезного урока или отклика по поводу того, как вести себя в школе.
Когда нарциссы становятся родителями, они, как правило, имеют разные отношения с каждым из детей. Они выбирают любимчиков и часто хотя бы одного своего ребенка считают разочарованием. Но тот ребенок, который отражает родителей в положительном ключе, будучи красивым, или хорошеньким, или атлетичным, или умным, становится «помазанником божьим» и наслаждается особыми отношениями с нарциссическими мамочкой или папочкой. Иногда только во взрослом возрасте избранный ребенок нарцисса понимает, что любовь родителя все это время была условной.
ДЖИНА
Джина – 32-летняя женщина, старшая из трех детей старинного манхэттенского рода. Вплоть до последнего времени она была светом очей для своего отца и наслаждалась прекрасными, близкими отношениями с ним. А ее младший брат, всегда менее успешный, чем она, держит дистанцию с их отцом и с самой Джиной. Джина никогда не понимала этого и списывала все на зависть брата. Тем не менее сейчас Джина выходит замуж за иммигранта второго поколения, успешного юриста в ее юридической фирме. Он человек, которого отец Джины считает ниже нее. Со дня помолвки отец стал холоден к дочери и избегает ее звонков. Когда они все-таки разговаривают, он использует тот критикующий тон, который всегда был адресован ее брату. В 32 года она наконец поняла, почему брат отстранился от семьи.
С этим новым осознанием Джина может пойти вперед в своей жизни, отдалившись от отца. Но она также может всегда подсознательно пытаться угодить ему, быть лучше всех и собирать почести и похвалу только для него. Джина оказалась в ловушке отцовского зеркала. На протяжении всего детства ее собственная личность отрицалась, пока она тяжело трудилась, чтобы осуществить грандиозные идеи своего отца о том, какой идеальной дочерью она должна быть. Чувствует ли ребенок нарцисса ненависть в период взросления, как брат Джины, или чувствует любовь, как Джина, во взрослом возрасте этот выросший ребенок будет бороться за освобождение от суда нарцисса. Он будет бороться за то, чтобы увидеть себя своими собственными глазами.
Я уверена, вы начинаете улавливать суть. Эмоционально пренебрежительное воспитание на первый взгляд может показаться вполне здоровым, но отличия существенны. Как один гриб в лесу является съедобным, а другой – ядовитым, так и сходства таких типов воспитания лишь поверхностны. Следующие главы научат вас распознавать различные ядовитые грибы, дадут шанс снова стать живыми и передать эту силу и знания будущему поколению.
Тип 2: Авторитарный Родитель
В 1966 году психолог доктор Диана Баумринд первой определила и описала «Авторитарного Родителя». Доктор Баумринд охарактеризовала авторитарных родителей как повязанных правилами, ограничивающих и карающих, воспитывающих своих детей исходя из очень жестких и непреклонных требований. Фразы, вероятно, приходящие на ум при анализе авторитарных родителей, такие:
«Старая закалка»
«Дети должны быть на виду, но их не должно быть слышно»
«Пожалеешь розги – испортишь ребенка»
Если вы из поколения беби-бумеров (родились с 1946 по 1964 год) или старше, вы имеете неплохие шансы быть воспитанными авторитарными родителями. Этот стиль воспитания был наиболее популярным среди родителей той эпохи. Современные родители склонны применять более открытый и либеральный подход, часто подпитываемый осознанным решением НЕ воспитывать своих детей так, как их самих воспитывали. Тем не менее все еще существует огромное количество авторитарных родителей.
Авторитарные родители требуют многого. От детей ожидается следование родительским правилам без лишних вопросов. В то же время такие родители не объясняют доводов, лежащих в основе их правил. Они просто требуют покорности и сурово наказывают, если дети не подчиняются. Авторитарные родители с большей вероятностью накажут или отшлепают, чем обсудят проблему или вопрос вместе с ребенком. Они не особенно обеспокоены чувствами или мыслями ребенка. Они воспитывают согласно шаблону в своей голове о том, каким должно быть стандартное поведение ребенка, и не учитывают индивидуальных потребностей, темперамента и чувств своего конкретного чада.
Большинство жестоких родителей входят в категорию авторитарных. Однако доктор Баумринд спешит подчеркнуть, что не все авторитарные родители жестоки. Я же, в свою очередь, осмелюсь сказать, что все авторитарные родители по определению эмоционально пренебрежительны.
Многие авторитарные родители склонны отождествлять послушание своего ребенка с любовью. Другими словами, если ребенок тихо и тщательно подчиняется родителю, последний чувствует себя любимым. К сожалению, противоположный принцип также справедлив. Если ребенок подвергает требование родителя сомнению, родитель чувствует не только неуважение, но и отвержение. Если ребенок открыто бунтует, родитель испытывает все это плюс еще кое-что. Он чувствует себя совершенно нелюбимым. Чтобы понять, как это работает, давайте посмотрим на Софию.
СОФИЯ
София – красивая жизнерадостная 19-летняя девушка. Ее 62-летний отец – итальянец старой закалки. Он горячо любит свою единственную дочь и ожидает от нее любви и уважения в ответ. Сочельник, и семья Софии собралась на ежегодное празднование Рождества. София презирает эти празднования на протяжении многих лет, так как у нее нет братьев, сестер или кузенов и кузин ее возраста, и считает своих тетушек и дядюшек «скучными, нудными и претенциозными». На этих вечеринках она чувствовала себя украшением на витрине. Ее представляли и оценивали всей семьей, а потом забывали о ней и больше не вспоминали.
В этом году София приглашена к своему новому молодому человеку на празднование Рождества с его семьей. Она взволнована перспективой встречи с его родителями и тем, что это значит для развития их отношений. К тому же София подозревает, что это будет гораздо более теплый, интересный и захватывающий способ провести этот особенный вечер.
Когда София с огромным трепетом сказала о своих планах отцу, тот пришел в бешенство. «Ты не можешь оскорбить меня подобным образом. Что подумают твои тети и дяди? Они посчитают, что ты их не любишь. Так ты выражаешь свою благодарность за все, что я сделал для тебя? Все, о чем я прошу, – один вечер раз в год, а ты настолько эгоистична, что не делаешь даже этого». Когда София не бросилась тут же исполнять его желание, отец попросил не беспокоить его своим приездом на Рождество. «Я верну твои подарки, а ты можешь праздновать Рождество со своим парнем». В этот момент София почувствовала себя такой виноватой и покинутой, что согласилась поменять решение в угоду отцу. Она не могла вынести мысли о том, что проведет все Рождество одна.
Отец Софии отреагировал так сурово, потому что почувствовал себя окончательно отвергнутым и совершенно нелюбимым собственной дочерью. Энергичное нарушение его правил было воспринято как отвержение, неуважение и недостаточная забота, хотя на самом деле оно было вызвано тремя здоровыми позитивными факторами: любовью девушки к молодому человеку, радостным волнением по поводу будущего и ее естественным и нормальным желанием начать строить свою жизнь. В действительности же отец Софии непреднамеренно учит ее отбрасывать в сторону собственные здоровые потребности и удовлетворять его потребность в любви.
ДЖОЗЕФ
Джозефу десять, он старший из пяти детей, и сегодня Хеллоуин. Каждый Хеллоуин, который помнит Джозеф, его семья следует одной и той же традиции. Они ужинают хот-догами и фасолью в шесть вечера. После ужина детям наконец разрешается надеть свои костюмы, несмотря на то что они с самого утра об этом просят.
Каждый год мама и бабушка Джозефа выбирают тему для костюмов и сами их шьют. В этом году все пятеро детей будут Могучими Рейнджерами. Джозеф, являясь самым старшим, чувствует себя неловко, так как уже вырос из Могучих Рейнджеров. Он обеспокоен тем, что его друзья увидят его в таком детском костюме и будут дразнить завтра в школе. Честно говоря, он хотел быть Гарри Поттером в этом году. Но Джозеф никогда бы не выразил сомнения в выборе костюмов или не попросил маму быть Гарри Поттером, поскольку знает, что ее очень разозлит подобное неуважение к ее труду, вложенному в создание этих костюмов. Джозеф старается не думать о костюме и вполне может переключиться на «кошелек-или-жизнь», невзирая на Могучих Рейнджеров.
Родители Джозефа очень строги по поводу игры «кошелек-или-жизнь». Каждый год детям разрешается ходить только в определенные семь домов по соседству. Они должны идти в порядке по возрасту: самый младший впереди, чтобы мать могла следить за их движением. Когда они проходят мимо домов, Джозеф замечает двух своих друзей, идущих по улице и вместе собирающих сладости, и импульсивно выбегает вперед, приветствуя мальчиков и выкрикивая их имена. Мать Джозефа, следившая за порядком, мгновенно хватает Джозефа за руку и резким движением возвращает его в конец ряда, где он и должен быть. «Больше никаких игр в «кошелек-или-жизнь» сегодня, – пожурила она его. – Поскольку ты не умеешь контролировать себя, ты будешь стоять вместе со мной позади, пока твои братья и сестры обойдут оставшиеся дома. Надеюсь, это поможет тебе помнить о хорошем поведении в следующем году».
Мать Джозефа является отличным примером авторитарного родителя. Она не приняла во внимание возраст сына (как, впрочем, и всех остальных детей) при выборе костюмов и относилась ко всем пятерым, словно они были одного возраста. Она не поинтересовалась, кем Джозеф хотел бы быть на Хеллоуин, ведь гораздо легче сшить пять идентичных костюмов. Ее правила строги и непреклонны, и, невольно нарушив их, Джозеф терпит суровое наказание.
Мы могли бы несколько оправдать мать Джозефа: ведь у нее пятеро маленьких детей, за которыми необходимо было следить во время движения. Возможно, ее авторитарные методы были вызваны отчаянными попытками справиться с пятью детьми. Однако важно отметить, что, независимо от причин ее поведения, оно окажет на Джозефа одинаковое действие. Мальчик понимает: иметь потребности и желания эгоистично, и он должен держать их при себе. Он также получает информацию о собственной неважности. Когда Джозеф перейдет в подростковый возраст, у него появятся все шансы стать бунтарем, а во взрослом состоянии он, очень вероятно, будет страдать от симптомов Эмоционального Игнорирования.
Некоторые авторитарные методы воспитания завернуты в более искусную упаковку.
РЕНЕ
На одной из наших консультаций Рене сказала мне: «Я была трудным ребенком. Я постоянно попадала в неприятности. Когда я оглядываюсь назад, я очень сочувствую своим родителям». Вот что я узнала, попросив Рене рассказать об этом:
Отец Рене был «своего рода педантом» (по словам самой клиентки). Он требовал от детей помощи по дому. Часто он возвращался с работы и замечал, к примеру, что пол на кухне грязный. «Рене, иди сюда и вымой пол!» – кричал он. Если в это время Рене делала домашнее задание, она, вполне оправданно, старалась закончить предложение или арифметический пример перед тем, как убежать. Эта короткая заминка рассматривалась отцом как непослушание. «Когда я говорю «иди вымой пол», я имею в виду СЕЙЧАС, а не через пять минут!» – гремел он обычно. Так происходило всегда, и неважно, каким было задание и что делала Рене в момент, когда ее звал отец. Стоит ли говорить, что Рене часто оказывалась в подобных «неприятностях».
Вы можете заметить, что отец Рене не наказывал ее так сурово, как некоторые другие авторитарные родители. Он не сажал дочь под домашний арест и не выгонял на Рождество. В сущности, его действия покажутся нормальными многим людям. Какой родитель не кричит время от времени? Проблема отца Рене заключается в том, что его крик был громким и злым. Он был вызван чувством, будто дочь, не откликаясь незамедлительно на его требования, не любит его. Он пытался удовлетворить свою потребность (в уважении и любви) и донести до Рене, что ей лучше делать так, как он говорит.
К сожалению, в действительности он донес до дочери следующее: ее потребности не только незначительны, но и оскорбительны. Рене винила себя за неприемлемые нужды, а не отца за его нецелесообразное поведение. Она оказалась фактически приговорена к жизни в самообвинении и аутоагрессии. Однако рада сообщить: Рене нашла свой путь в терапии, благодаря которому она приняла, что иметь свои чувства и потребности – нормально.
ЗИК
Зик возвращается домой школьным автобусом, а его мысли преисполнены предвкушения завтрашней футбольной игры. Отец смог наконец достать билеты на «Пэтриотс» и впервые берет с собой Зика. Зик никогда еще не был так взволнован!
Когда мальчик приезжает домой, он показывает матери замечание. Она читает его, и ее лицо приобретает выражение безутешного горя вперемешку с гневом. «Это неприемлемо. Следует преподать тебе урок надлежащего уважительного отношения! Ты не заслуживаешь завтрашней игры. Может быть, в следующий раз ты будешь помнить об уважении к миссис Ролло».
Очевидно, мать Зика поступила крайне сурово. Она не стала тратить время на выслушивание версии Зика о произошедшем и не научила его управлять своими эмоциями, не рассказала, как вести себя в школе. Вместо этого она установила для него правило: он неважен. Все, что имеет значение, – это уважение авторитета и слепое следование ему. Даже когда Зик вырастет и получит послание от других людей в других ситуациях (учителя, друга, жены) о том, что он важен, наш герой все еще будет продолжать глубоко укоренившуюся тенденцию винить себя, если что-то пойдет не так, и быть очень строгим к себе в случае совершения ошибок.
Тип 3: Дозволяющий Родитель
Дозволяющий родитель может быть представлен как полная противоположность авторитарному по многим пунктам. Девиз дозволяющего родителя таков: «Не беспокойся, будь счастлив». В нашей культуре этот тип родителей называют любящим и странным.
Вспомните хиппи родителей Дармы из телесериала «Дарма и Грег», Гомера Симпсона, мать Стьюи из «Гриффинов» или вальяжного, курящего трубку отца Денниса-Мучителя. Дозволяющий родитель идет по пути наименьшего сопротивления. В лучшем случае он желает своим детям счастья, в худшем случае – просто не хочет заниматься их воспитанием. Так или иначе он не транслирует детям ограничений, системы, а в подростковый период – фигуры сильного взрослого в противовес бунтующему тинейджеру. «Нет» требует напряжения. Принуждение ребенка сделать какое-либо дело или задание требует сил. Взаимодействие с рассерженным ребенком требует энергии. Испытывать минутную ненависть ребенка за отказ – тяжело. Дозволяющему родителю легче выполнить все дела по дому самому, чем заставлять ребенка сделать их. И закрывать глаза и искать оправдания ребенку, когда он попадает в неприятности.
На первый взгляд кажется, что дети дозволяющих родителей очень любят их. Это происходит оттого, что дозволяющие родители провоцируют крайне мало конфликтов со своими детьми. Они попросту недостаточно часто говорят «нет». Многие из таких родителей чувствуют громадный дискомфорт в конфликтах в целом, а также имеют проблемы с самодисциплиной. Чтобы лучше понять стиль дозволяющего воспитания, давайте посмотрим на «идиллическое» детство Саманты.
САМАНТА
Саманте завидовали все ее соседи. Когда соседских детей одного за другим звали к обеду, Саманта была вольна прийти последней. Если Саманте не хотелось идти в школу, она могла получить выходной, просто попросив о нем. Не проблема, если Саманта не хотела идти спать. Ей позволяли самостоятельно назначать себе время отхода ко сну. Родители Саманты были убеждены, что дети должны иметь полную свободу – это поможет им стать счастливыми взрослыми людьми. И в самом деле, Саманта была очень счастлива дома. Она редко конфликтовала с родителями, а вскоре чем становилась старше, тем просто реже появлялась дома.
Однако в школе возникали проблемы. Все знали, что Саманта очень умна и способна достичь блестящих успехов в учебе. Но учителя считали Саманту довольно трудной. Ее характеризовали как испорченную, недисциплинированную и отстающую ученицу. У нее были сложности с подчинением правилам и поведением в классе. Саманта обычно пропускала дни тестов. Поэтому неудивительно, что ее оценки были гораздо ниже тех, на которые она была способна.
Вы понимаете, что взрослая Саманта, оглядываясь на свое прошлое, всегда вспоминает о родителях как о чудесных людях. «Я никогда ничего не получала от родителей, кроме полной поддержки», – сказала она мне на первой терапевтической сессии 15 лет спустя. К этому времени Саманта работала менеджером магазина одежды в торговом центре. Она винила себя за то, что не получила диплома колледжа. «У меня были все возможности для этого, – сказала она. – Мои родители бы заплатили за колледж, но я отказалась. Не понимаю, что со мной не так». Саманта не подозревала: дозволяющее воспитание родителей не подготовило ее к взаимодействию с требованиями реального мира. Она жила с искаженным представлением о своем детстве, поэтому не могла понять себя и свои конфликты.
Не все дозволяющие родители отличаются теплотой и привязанностью. Одри, речь о которой пойдет ниже, во взрослом возрасте переживала острую нехватку общения со своими родителями и огромное количество гнева в свой адрес. Давайте посмотрим.
ОДРИ
Одри как раз исполнилось 13, когда ее родители были в процессе развода. Ее мать устала терпеть пьянство и обманы своего мужа (отца Одри) и в конце концов выгнала его. Отец довольно быстро вступил во взаимоотношения с другой женщиной, и Одри осталась жить с матерью и младшей сестрой. Мать Одри тоже быстро нашла себе мужчину и съехалась с ним. Она была по уши влюблена и полностью погружена в новые отношения.
Когда никто из родителей больше не стал обращать никакого внимания на ее приходы и уходы, Одри почувствовала себя счастливой. Она начала дружить с группой ребят постарше, курить траву и употреблять алкоголь. Мать Одри понимала, что дочь редко бывает дома, и считала такое поведение нормальным, потому что это давало ей больше времени для общения с новым возлюбленным.
Когда Одри поймали в школе, найдя траву в кармане ее куртки, она сказала матери, что просто держала ее у себя для друга. Мать охотно приняла это объяснение и с облегчением оставила эту ситуацию, ведь ее ребенок не употребляет наркотиков. Гораздо проще было поверить неубедительному оправданию Одри, чем прикладывать усилия к выяснению, выслеживанию и наказанию отбившейся от рук дочери. К 18 годам Одри уже сделала аборт (без ведома обоих родителей) и провалила бесчисленное количество учебных курсов старшей школы, несмотря на высокий IQ.
Взрослая Одри корила себя за все эти проблемы. Почти полное отсутствие родителей в ее подростковом возрасте привело Одри к ошибочному заключению, что родители не оказывали никакого влияния на нее – ни положительного, ни отрицательного. Кого тогда остается винить, как не себя? Сложно понять, что то, чего НЕ СЛУЧИЛОСЬ, может быть более важным, чем то, что СЛУЧИЛОСЬ. Она не подозревала, что ни отсутствующий отец, ни занятая мать не нашли, в общем-то, времени и энергии на ее воспитание.
Одри в подростковом возрасте совершала ту же ошибку в суждении, какую совершают многие люди. Помните, 13-летняя Одри радовалась, что никто не будет следить за ней, ограничивать ее или требовать подчинения правилам? Саманта также была довольна отсутствием правил. Жаждать свободы – нормально для подростков. Они пытаются сформировать свою личность и отделить ее от родителей. Важная вещь, которую следует помнить, – это то, что, стремясь к свободе, подростки не должны получать ее чересчур много. Тинейджеры нуждаются в сильном взрослом, против которого они могли бы бунтовать. Они учатся принимать правильные решения и справляться со своими импульсивными порывами через столкновения с родительскими правилами и наказаниями. К несчастью для Одри, у нее не оказалось последних.
Другой подводный камень воспитания дозволяющими родителями следующий: ребенок не получает достаточной обратной связи от своих родителей. То есть он волен сам выяснять и определять, каков он есть: в чем он хорош, в чем его слабости, к чему ему стремиться. Чтобы лучше это понять, давайте обратимся к примеру Илая.
ИЛАЙ
Илай вернулся домой с табелем с оценками за пятый класс. У него пять троек и две двойки. Мать Илая открыла табель, посмотрела на него, печально покачала головой. «Ну, я уверена, ты сделал все, что мог», – сказала она со вздохом. Илай, почувствовав громадное облегчение, выбежал на улицу играть. Несмотря на это облегчение, внутри он испытывал тягостное чувство во время игр. «Она сказала, я сделал все, что мог. Значит, она не думает, что я могу лучше».
Так как мать Илая не требовала и не ожидала от сына большего, он вырос, не ставя себе высоких планок. Дозволяющий стиль воспитания упростил ему жизнь тем, что минимальные усилия всегда признавал нормой. И ее дозволяющая обратная связь дала ему посыл, который она, возможно, даже не имела в виду. Идя по пути наименьшего сопротивления, она научила его не ждать и не требовать от самого себя большего, потому что он не способен на это большее в любом случае.
ЗИК
Зик передал матери замечание. Едва различимая тень скользнула по ее лицу, но она тут же просияла. Мать Зика взяла футбольный мяч, который он ранее оставил на кухонном столе, указала на гостиную и крикнула: «Лови!» Зик бросился за мячом. Когда он поймал его, мать Зика стала подпрыгивать, издавая одобрительные звуки и имитируя толпу. «Да ты крепкий орешек! – сказала она и потрепала сына по голове. – Тяжелый день выдался, не так ли? Может, немного мороженого сделает его лучше?»
Маму Зика охарактеризовали бы как любящую и заботливую при первом рассмотрении. В конце концов, она хочет, чтобы Зик чувствовал себя лучше, верно? Родители, подобные матери Зика, обычно оцениваются друзьями их детей как «клевые родители». Если бы друзья Зика наблюдали реакцию его мамы на проблему, они позавидовали бы ему. Собственные родители, скорее всего, в сравнении показались бы им строгими и нудными. Может быть, мама Зика и является любящей и заботливой, однако, она все равно эмоционально подвела своего ребенка. Она отнеслась к нему как к другу, приятелю, а не ребенку, нуждающемуся в правилах для жизни и помощи в управлении своими импульсивными порывами. Действительно любящий, заботливый родитель, способный проделать настоящую работу по воспитанию, не передаст своему ребенку посыл о неважности сложившейся ситуации и невозможности извлечь какой-либо урок из допущенных ошибок. Мама Зика променяла возможность преподать сыну ценные уроки на вариант просто быть его приятельницей.
Правда в том, что не все дозволяющие родители воспитывают так из эгоизма, как в случае с родителями Одри. Многие дозволяющие родители, подобно матери Зика, искренне любят своих детей и имеют самые лучшие намерения. Часто они просто воспитывают своих детей, как воспитывали их самих. Такие родители не осознают, что должны быть в позиции авторитета с детьми посредством ограничений, привлечения к ответу за последствия и ответа «нет», чтобы помочь им узнать себя и разобраться во взаимоотношениях и чувствах.
Тип 4: Родитель, понесший тяжелую утрату: разведенный или овдовевший
Родители, понесшие тяжелую утрату, часто отчаянно пытаются со всем справиться. Очень нелегко иметь горюющего родителя. Становится еще тяжелее, когда он или она оплакивают другого родителя, которого вы тоже потеряли. Дети, потерявшие родителя из-за развода или гибели, тоже переживают свою собственную скорбь. Горе в семье может быть очень запутанным и трудным. Но в данной книге нас интересует преимущественно единственный аспект подобной ситуации: когда это выливается в Эмоциональное Игнорирование ребенка.
САЛЛИ
Салли – средний ребенок из пятерых детей в любящей ирландской семье. Каждый день семья Салли занята церковными мероприятиями, Младшей лигой, Ассоциацией родителей и учителей, отношениями с соседями, школой, пикниками, уроками музыки. Дети часто ссорятся, так как почти все одного возраста, но в целом они ладят и любят друг друга. Мать Салли – чрезвычайно занятая женщина, старающаяся всегда следить за делами детей в школе и их спортивными занятиями, а также одновременно работающая неполный рабочий день на городской базе отдыха. Мать Салли часто говорит своим друзьям, что рада своей работе, поскольку это единственная сфера в ее жизни, не связанная с материнством, а без нее она бы уже сошла с ума. Отец Салли – инженер. Он хорошо зарабатывает, и жизнь проносится с минимальными заботами о финансах.
Родители Салли обладают очень разными характерами. Мать часто загружена, поглощена и вымотана хлопотами с детьми. Отец редко бывает дома, потому что много работы и дорога на работу и обратно отнимают немало времени, но, находясь дома, он наслаждается общением со своими детьми. Как это иногда бывает со средними детьми, Салли обычно несколько обходили вниманием в семье. Она не самая старшая или младшая, не единственная дочь и не самая талантливая. Но у нее есть тайное внутреннее ощущение, что она любимая дочь своего отца. Когда они делали семейную фотографию, отец попросил Салли сесть к нему на колени. Время от времени в воскресные утра ей удавалось сидеть рядом с ним и вместе читать комиксы.
Салли было 8 лет, когда она услышала, как, тихо перешептываясь, разговаривали ее родители. Она попробовала прислушаться, но смогла разобрать только несколько слов. Одно из них было «рак». Салли не хотелось думать об этом, и она убежала играть. Постепенно, на протяжении нескольких месяцев, Салли видела, что ее отец теряет вес. Через полгода он перестал работать и не вставал с постели. Однажды отец впервые не пошел на работу, и тогда родители собрали семейный совет и объявили детям, что у их отца рак. «Но все будет хорошо, – заверили они. – Дети, мы не хотим, чтобы вы об этом волновались».
Как-то спустя три месяца Салли вернулась домой из школы, бросила книги на кухонный стол и подошла к холодильнику налить себе стакан молока. Ее старшая сестра вошла в комнату с залитым слезами лицом. Она сказала: «Папа ушел. Его забрали». В течение следующих нескольких месяцев вся серьезность положения семьи поразила Салли. Она почти не видела свою мать в первую неделю после смерти отца и, когда Салли увиделась с ней, ее лицо было неподвижно, словно высечено из камня. Мать Салли мало говорила и не упоминала ни о муже, ни о его смерти. Она не говорила прямо об этом ни с одним из детей. Она позволила понимающим соседям, тетушкам и дядюшкам позаботиться о них, дав инструкцию поддерживать их жизнь настолько нормальной, насколько это возможно. Поэтому, как обычно, Салли отвозили на уроки музыки и бейсбольную игру брата посмотреть, как он играет. Единственным днем, когда их забрали с уроков, был день похорон. Детей нарядили, отвезли в церковь на похороны и привезли домой. Но никто так и не говорил о смерти отца Салли. Она боялась обращаться к матери или задавать ей какие-либо вопросы, потому что чувствовала: любое неверное слово может заставить ее рухнуть, а ее каменное лицо разрушиться. Салли не хотела причинять боль своей маме.
После похорон их жизнь продолжилась. Так, словно ничего не произошло. Никто не вспоминал об отце. Так, будто его никогда не существовало. Однако жизнь семьи все же изменилась радикально. Мать Салли пришлось пойти на работу на полный рабочий день в кафетерий. Они продали свой дом и переехали в арендованную квартиру поменьше без двора. Мать Салли проводила на работе по девять часов в день. Когда она была дома, почти всегда занималась домашними делами и часто с тем же каменным выражением на лице. Салли научилась сторониться матери, так как каждая ее просьба, казалось, способна столкнуть родительницу на самый край. Салли жила в страхе увидеть ее окончательно разбитой.
Когда я впервые встретила Салли в ее возрасте 40 лет, она ни с кем не встречалась и ни разу не состояла в браке. Салли была успешным инженером-биотехнологом с собственным домом и собакой, а также страстью к решению головоломок судоку. Но она пришла на терапию, потому что не чувствовала себя счастливой. «Я не была счастливой со своих восьми лет», – сказала она. Несмотря на то, что женщина прекрасно справлялась с обязанностями и определила для себя свое место в мире, в течение 32 лет она сражалась с печалью, которую не могла отбросить, и пустотой, ощущения которой не могла избежать. Однажды Салли сказала мне: «Остальные люди живут в ином мире, нежели я. Они видят краски, испытывают чувства, любят друг друга и воодушевляются. У меня ничего этого нет. Я вижу мир серым. Я всего лишь наблюдаю со стороны».
Салли была права. Она действительно жила в сером мире. Она жила с баком, заполненным лишь наполовину низкооктановым топливом, к тому же разбавленным целым озером непролитых слез. Вот некоторые чувства и эмоции, которые Салли сдерживала внутри все эти годы:
• шок из-за внезапного исчезновения отца из ее жизни;
• горе от потери его;
• гнев по поводу того, что никто не сказал ей о близкой смерти отца;
• страх разговаривать о чем-либо, касающемся чувств, так как это могло ранить другого человека (это послание она считала с каменного лица своей матери);
• потеря ощущения себя «особенной», поскольку она больше никогда не чувствовала себя чьей-либо любимицей;
• страх привязаться снова, поскольку, исходя из собственного опыта, Салли знала, что привязанность всегда катастрофически болезненна;
• злость на семью и на себя за создание после смерти отца вида, словно его никогда не существовало;
• вину за то, что иногда, периодами в своей жизни, она желала, чтобы вместо отца умерла ее мать.
Здесь важно отметить: мама Салли была хорошей женщиной. Она много работала и делала все, что было в ее силах, несмотря на подавленность. Когда она узнала о смертельной болезни мужа и наиболее вероятном трагическом ее исходе, мать Салли не располагала инструментами, чтобы справиться с собственным горем, не говоря уже об общении на эту тему с детьми. Мама Салли перешла в режим выживания и жила по принципу: «не поднимай головы, держи нос по ветру». Она делала все от нее зависящее с помощью ресурсов, которые ей были доступны. Задача Салли заключалась в следующем: ей необходимо было понять, как и почему все сложилось именно таким образом, как это повлияло на нее и какой силой обладали чувства и эмоции, в результате заблокированные и запечатанные ей внутри.
Постепенно в нашей совместной работе Салли распечатала все до единого чувства и эмоции. Она провела много часов в моем кабинете, проливая те слезы, что последние годы вытесняла из своего сознания. Салли научилась, приложив огромные усилия, прислушиваться к себе, чувствовать себя живой и видеть краски мира, как другие люди.
ЗИК
Зик возвращается домой из школы в сильном волнении, так как он должен показать отцу замечание от учителя. Он бы лучше отдал его маме, но сегодня четверг, а по четвергам Зик всегда проводит вечера с отцом с тех пор, как его родители развелись. Зик знает, что отец примет замечание из школы тяжело, поскольку он является уставшим, раздражительным и вспыльчивым с того момента, как уехала мама. Зик не понимает такого состояния отца. Его мама и новый отчим, кажется, весьма счастливы, и ему больно видеть, что отец не счастлив так же, как они.
Зик передает замечание отцу и с трепетом наблюдает за ним: тот медленно качает головой. «Это вина твоей матери, – говорит он. – Я не удивлен, что ты начинаешь попадать в неприятности после всего того, через что она заставила нас пройти. Не волнуйся. Я обязательно поговорю с ней об этом».
Вы можете представить, насколько Зик был сбит с толку реакцией отца. Его родитель совершенно не обратил внимания на порывы и дерзкую природу Зика, предпочитая видеть в сложившейся ситуации оружие против бывшей жены, которая поспешно бросила его и быстро вышла замуж снова. Зик может выдохнуть – он легко отделался, однако в глубине души он чувствует себя проигнорированным. Его отец попытался сделать вид, что защищает сына, но на самом деле он преследует собственные интересы. К сожалению, у Зика не оказалось возможности извлечь какой-либо урок из своей ошибки.
Конечно, можно понять гнев и боль мужчины, которого внезапно бросила жена. Также можно понять его беспокойство по поводу вреда, наносимого общему ребенку их разрывом. Когда Зик оглянется на этот сценарий уже с позиции взрослого человека, он сразу вспомнит, как отец заступался за него и не злился из-за неприятностей сына. Чего Зик не вспомнит – это то, чего не случилось. Это все те действия матери Зика, выполненные ей в моем примере эмоционально чуткого воспитания. Здесь мы ещё раз проговорим, что они представляли собой понимание чувств ребенка, беседы с ним, обозначение границ и правило, которому ребенок должен следовать. Если отец Зика продолжит игнорировать его чувства и потребности подобным образом, вероятнее всего, Зик вырастет с ощущением, что отец совсем не знает его как личность по-настоящему. Но Зик не поймет причин, так как не запомнит того, чего не случилось. Вполне возможно, он будет обвинять в этом себя.
Тип 5: Зависимый Родитель
Когда мы слышим слово «зависимый», то чаще всего думаем «алкоголик» или «наркоман». Однако зависимость охватывает гораздо более широкий спектр компульсивного поведения, начиная, скажем, с азартных игр, шопоголизма и интернет- или порнозависимостей и заканчивая лотерейными билетами, курением, игровыми автоматами и онлайн-играми. Некоторые из этих вещей, используемые в меру, – хорошие способы снять стресс. Но они могут перейти в настоящую зависимость, когда человек начинает:
• чувствовать значительное удовольствие, граничащее с облегчением, при выполнении этих действий или предвкушении их совершения;
• проводить все больше и больше времени за данным занятием так, что члены семьи обращают внимание или жалуются на это;
• тратить деньги и иные ресурсы на свое занятие независимо от того, может ли человек себе это позволить;
• использовать свои занятия для многих целей: снятия стресса, общения, игры, управления эмоциями и развлечения других людей;
• отрицать, что увлечение причиняет вред самому зависимому или кому-либо еще.
В наше время беспрецедентного ажиотажа вокруг высокотехнологичных игрушек, покупок в кредит, неограниченного доступа в интернет и социальных сетей у нас есть огромные шансы приобрести какую-либо зависимость. В частности, американцы привыкли к сильному стрессу и мгновенному вознаграждению, подпитывающим зависимости. Совсем недавно нейробиолог Дэвид Линден писал о совокупности удовольствий, от которых наш мозг может оказаться зависимым. Он просит читателя относиться к зависимым людям с сочувствием, так, как он бы отнесся к любому больному человеку. Однако вред, наносимый зависимым человеком самым близким своим людям, создает для членов семьи трудность в подобном понимании и принятии.
Зависимые родители не все одинаковы. Одну из крайностей представляют папа или мама, увязшие в зависимости от наркотиков, алкоголя и переживающие ожидаемые последствия этого. Дети таких неблагополучных зависимых родителей не только эмоционально заброшены, но и травмированы. В книге мы обсуждаем не такого родителя. Нам интересны благополучные, любящие родители, чьи зависимости, возможно, даже не были определены в их семьях как что-то из ряда вон выходящее. Это родители, о которых мои клиенты говорят нечто вроде: «Он пил пиво каждый вечер, но это не было проблемой». Родители, чьи дети прощают их за вино к ужину, даже если они становились раздражительными или сентиментальными, ведь они так много заботились о своих детях. Благополучные зависимые родители способны быть хорошими родителями. Они непременно рядом во время футбольной игры с напитками и перекусом для всей команды. Они приглашают к себе кузин, кузенов, тетушек и дядюшек и устраивают пикники. Когда вы попадаете в неприятности в школе, они могут пойти к директору и вступиться за вас. Такие родители способны рассмешить вас.
Как же обычная любящая мамочка, пусть и неравнодушная к вину, оказалась в этой книге? Или сутками работающий отец, который любит ставить на каждый матч по телевизору? Их также можно обвинить в эмоционально пренебрежительном воспитании? Если объяснить парой слов, вред, наносимый ребенку благополучными, но зависимыми родителями, заключается в следующем: они ведут себя как два разных человека. Ребенок никогда не в состоянии предугадать, какая именно сторона зависимого родителя появится перед ним. Всякий раз, оказавшись пойманными на зависимом поведении, они забывают о воспитании детей. Они словно «временно засыпают» на своей работе, поэтому могут быть злыми, устрашающими, инфантильными, эгоистичными или непоследовательными. Если их не застают за их зависимостью, те же самые родители являются добрыми, поддерживающими, мудрыми, готовыми помочь, забавными или утешающими. По этой причине для ребенка благополучного, но зависимого родителя воспоминания о семейной жизни часто выглядят как мешанина из радостных и печальных моментов. После детства, переполненного непредсказуемым воспитанием, выросший ребенок зависимого родителя тревожен, обеспокоен и внутренне уязвим.
РИЧАРД
Ричард пришел на терапию в возрасте 27 лет после нескольких панических атак, случившихся с ним на работе. Он не знал специфики своей проблемы и два раза попадал в отделение неотложной помощи, думая, что у него начинался сердечный приступ. Его отец – уважаемый начальник пожарной охраны. Ричард также рассказал, что подростком он был звездой бейсбола. В первый год старшей школы Ричарда даже номинировали на звание Самого ценного игрока года. Он с гордостью сказал мне, что его отец не пропустил ни одной игры сына. Он помнит, отец часто делал ему подачи, чтобы сын мог практиковаться в отбивании. Звучит неплохо, правда?
Позже на нашей с Ричардом сессии я спросила: «Можете ли вы вспомнить момент из детства, когда вы чувствовали очень сильный страх наподобие того, что переживаете в последнее время?» Вот его ответ: «Был банкет по случаю награждения в конце бейсбольного сезона, первый год. Уже было восемь вечера, и я немного нервничал, так как отец к этому часу обычно успевал выпить несколько бутылок пива. Когда в номинации «Самый ценный игрок сезона» прозвучало не мое имя, а имя товарища по команде, мой отец просто встал и воскликнул своим рокочущим голосом начальника пожарной охраны: «Этот несчастный ребенок не заслуживает его. Мой сын сделал всю игру!» Шокированные, люди вокруг замерли, переводя взгляды с меня на отца и снова на меня. Я сгорал от стыда. Спотыкаясь, я выбрался из зала, вышел на улицу; меня стошнило. Я не люблю думать об этом случае. К весне следующего сезона я был слишком занят вечеринками, чтобы играть в бейсбол».
Дети зависимых родителей переживают нехватку предсказуемости как чрезвычайно тревожное явление. В итоге, будучи взрослыми, они находятся в группе значительно более высокого риска приобрести тревожные расстройства и стать зависимыми, чем люди, воспитанные родителями без зависимостей. Состояние хорошего родителя почти постоянно и ужасного родителя время от времени формирует неуверенных, беспокойных взрослых, ожидающих худшего.
Другой аспект воспитания зависимыми родителями, который складывается в Эмоциональное Игнорирование, – это склонность таких родителей сочетать свои периоды игнорирования с периодами контроля и вмешательства:
ЭЛСИ
Элси – темноглазая проницательная 12-летняя девочка, которую мама привела на терапию. Мать ребенка зависима от идеи худобы и, кроме того, злоупотребляет алкоголем. Она пожаловалась, что успеваемость дочери снизилась, а сама девочка стала резкой и «депрессивной». Она называет Элси «чрезмерно драматичной принцессой». Отец Элси много ездит по работе, поэтому дома в основном находятся она, ее мама и младшая сестра. Когда мама Элси оставила нас с ней одних на нашей первой встрече, Элси сказала мне, что любит маму, но она никогда бы не «выбрала кого-либо вроде нее себе в друзья, поскольку родительница бывает злой». В минуту, когда девочка берется за ручку входной двери своего дома по возвращении из школы, она испытывает беспокойство. Если мама еще не успела налить себе бокал вина, все хорошо. Но если успела, мать обычно бросает злые взгляды, стоит Элси пойти перекусить, или заставляет дочь выйти и потренироваться (несмотря на то, что Элси и так худенькая). Иногда, рассказывала Элси, полезно иметь маму, следящую за твоим питанием. Но даже когда ее мать говорит ей, что она нетолстая, Элси, если при этом мама замечает: «Ерунда, которую ты сейчас ешь, полнит», или «Пойди покатайся на велосипеде, ты, ленивая девчонка», или «Эти брюки, похоже, тебе малы», думает обратное: ее мать имеет в виду, что Элси недотягивает. Однако, если мать не пьет, она обычно не говорит ничего подобного.
Если родители находятся под властью собственных зависимостей, они не в состоянии как замечать чувства своего ребенка, так и обращаться с тем, кем их дети являются на самом деле. Когда, к примеру, под влиянием алкоголя мама Элси говорила ей: «Пойди покатайся на велосипеде, ты, ленивая девчонка», в действительности она говорила не с Элси. Она всего-навсего выражала личные ощущения по поводу себя (свой страх стать полной). Не под алкоголем мама Элси воспринимала дочь реалистично и общалась с ней соответствующе. И затем снова, после бокала вина, все менялось. Это идеальный образец Эмоционального Игнорирования. К Элси относились как к пустому месту, лишь как к отражению восприятия родителем самого себя. К сожалению, являясь ребенком, Элси не имела представления об истине. Она принимала комментарии матери близко к сердцу и к моменту нашей встречи уже страдала от низкой самооценки и продолжительного чувства собственной недостаточной «хорошести».
ЗИК
Зик выходит из школьного автобуса с тревогой. Он размышляет, чем бы таким убить время, прежде чем вернуться домой и передать матери замечание от учительницы. Зик знает, что, если бы он пришел домой немного позже, его мама, возможно, была бы уже поглощена игрой и не обратила бы особого внимания на замечание. Зик не боится реакции матери. Но Зик – смышленый мальчик, он быстро понял, что из некоторых ситуаций может вполне выкрутиться, если его мама уйдет с головой в компьютер. Поэтому Зик обходит квартал, останавливается у дома своего друга Скотта и некоторое время занимается поиском прохладных камней на подъездной дорожке соседей. Наконец Зик осознает, что, если не вернется сейчас домой, мама может начать волноваться, и, собрав все свое мужество, входит в переднюю дверь.
Зик тут же со вздохом облегчения замечает, что мама не подняла головы, дабы взглянуть на него. «Как школа?» – обращается она к сыну. «Нормально. Я принес тебе замечание от учителя», – отвечает Зик. Он проворно кладет записку на мамин компьютерный стол и бежит на кухню искать печенье. Он знает, его мать не прекратит игру ради записки, а к тому времени, как закончит играть, может, уже и забудет о ее существовании. Чувствуя легкость от успеха Операции-По-Уворачиванию-От-Неприятностей-Как-Можно-Дольше, Зик надеется, что мама выиграет сегодня, будет в хорошем настроении и не огорчится, если все-таки увидит замечание.
Важно принять к сведению, что Зик не обеспокоен всерьез чрезмерно эмоциональной реакцией матери, ее гневом или жесткостью. В общем-то, его мама добрая, благоразумная и любящая.
Проблема в том, что ее зависимость открывает сыну лазейку. Он легко и быстро усвоил, как использовать эту лазейку, чтобы избежать вещей, представляющих собой последствия собственного поведения.
Если Зик способен применить ее на чем-то серьезном вроде замечания от учителя, мы, вероятно, можем смело предположить, что он уже поступал подобным образом во множестве других, более мелких ситуаций.
Здесь Зик оказался эмоционально заброшенным в том, что его проблема в школе может просочиться сквозь пальцы из-за зависимости матери. Если он и дальше будет успешен в своей операции, его не призовут объясниться, не дадут ему ощущения того, как это – быть понятым. Он не научится осознавать свои эмоции и подбирать к ним слова. Напротив, Зик усвоит способы избегания ответственности и «игры» людьми. Примечательно, что, будучи взрослым, Зик, наверное, не вспомнит этого случая с запиской от учителя. А если и вспомнит, то, скорее всего, станет винить себя за манипуляции, а не свою мать за эмоциональное пренебрежение к нему. Он будет помнить, что он сам сделал, но не то, чего не сделала его мама.
Тип 6: Депрессивный Родитель
Давайте снова обратимся к Зику, которого эмоционально забросили, но на этот раз его родитель будет депрессивным:
ЗИК
Зик едет домой на автобусе и сильно переживает из-за неприятностей в школе. Он знает, что его отец, вероятно, дома лежит на диване, где он проводит теперь много времени с тех пор, как потерял работу. Зик входит в комнату и понимает, что был прав. Отец лежит на диване с закрытыми глазами, а Спортивный центр Спортканала создает оживленный фон. Зик приветствует отца и вручает ему замечание. Зик восхищается своим отцом и не понимает, почему тот прекратил всякие действия. Отец читает замечание, и на его лице появляется выражение боли. Он вздыхает: «Больше не делай так, ладно, Зик? Так вести себя нельзя». Зику стало ужасно стыдно, как только он осознал, что это ЕГО плохое поведение делает отца печальным. «Я не буду, пап», – пробормотал он. Зик еще стоит рядом, но его отец закрывает глаза и, кажется, снова погружается в дремоту. Мальчик тихо уходит.
Если отцу Зика не окажут своевременную помощь, его сына в будущем ждет мало хорошего. Зик вырастет с чувством обязанности вести себя идеально, чтобы отцу не стало еще хуже. Этот шаблон может укорениться в его личности так, что он будет испытывать трудности, когда ему потребуется или случится выйти за рамки, совершить ошибку или позволить себе быть несовершенным человеком.
Родителю с депрессией крайне недостает энергии и энтузиазма для воспитания детей. В противоположность нарциссическому родителю, требующему внимания, депрессивный родитель часто кажется незаметным. Он обращен внутрь себя, сфокусирован на том, что с ним не так, обеспокоен тем, справится ли со всем этим. У него мало сил; ему нечего дать. Для своей семьи он пропал без вести. И когда он все же присутствует, то бывает раздражительным или мрачным. В свете этого дети, растущие рядом с депрессивным родителем, не знают, как добиться его внимания позитивными способами. Хорошее поведение остается незамеченным, в то время как плохое привлекает хотя бы минимальное внимание, пусть даже негативное.
Результаты такого типа Эмоционального Игнорирования подтверждены документально. В школе дети депрессивных родителей воспринимаются как проблемные гораздо чаще, чем дети недепрессивных родителей. Поскольку депрессивный родитель дает мало поддержки и ободрения, его ребенок не знает, как успокоить самого себя, и в подростковом возрасте прибегает к наркотикам или алкоголю. Так как депрессивные родители нередко перегружены, скованы и замучены простейшими требованиями воспитания, их дети не всегда получают послания о том, что они важны, и рискуют сами заболеть депрессией во взрослом возрасте. И наконец, раз депрессивные родители сами имеют недостаточный контроль над своим поведением, их дети также склонны не контролировать себя.
МАРГО
Марго считает себя по-настоящему невыносимой. В 16 лет ее исключили из государственной школы за употребление спиртного в женском туалете и продажу наркотиков своей команде по софтболу. Она обучается дома. Марго сказала своим родителям, что не намерена прекращать развлечения. Когда ее родители предпринимают нерешительные попытки установить ограничения, она обычно разворачивается и уходит домой к друзьям. Матерям своих друзей Марго рассказывает, как ужасно с ней обращаются ее собственные родители, поэтому они ей сопереживают. К несчастью, родители Марго слишком апатичны, чтобы связаться с другими родителями, по этой причине описания их предполагаемых злодеяний никем не опровергаются. У себя дома Марго находится в основном в своей комнате и общается с мужчинами по видеосвязи в Скайпе. Она поражает друзей рассказами о своих смелых видеосообщениях интимного характера.
Родители Марго, Элейн и Брюс, – хорошие люди. Они занимаются благотворительностью, принадлежат к церкви, добры и уважительны ко всем. Но каждый из них по-своему депрессивен. Родители Марго несколько старше родителей ее сверстников. Они удочерили девочку после многих лет тщетных попыток стать родителями самостоятельно. Благодаря значительному количеству акций Майкрософт, купленных на первых этапах становления компании, Элейн и Брюс ни в чем не нуждаются. Но мама Марго так и не смогла пережить все те 14 лет, потраченные на попытки забеременеть. Марго часто застает мать на диване по возвращении домой, иногда все еще в пижаме. Это приводит девушку в ярость, и она ведет себя с матерью презрительно и раздражительно. Отец вовлечен в жизнь дочери не больше. Он чувствует себя опустошенным и лишившимся цели с тех пор, как перестал работать. Он ходит в библиотеку и посещает курсы, чтобы скоротать время. Марго может вспомнить забавные истории с отцом, когда она была маленькой, но он стал более отстраненным с момента еще большего погружения его жены в депрессию. Отец часто берет домой еду навынос, потому что Элейн мало готовит. А потом он просто сидит около жены в своем кресле с откидывающейся спинкой, смотрит телевизор или дремлет.
Примерно с 8-го класса Марго начала много думать о том, какими бы расстроенными и сожалеющими были бы родители на ее похоронах, если бы она умерла. Фантазии о том, как родители и друзья скорбят о ней, помогали ей в какой-то мере справиться с собственной грустью. Эти мысли стали приходить так часто, что она начала думать о самоубийстве всерьез. Когда у Марго случилась передозировка и она оказалась в отделении неотложной помощи, а потом в психиатрической больнице, ее родители как будто в самом деле очнулись и обратили внимание на дочь. В последнее время они говорят ей, что любят ее, и спрашивают перед сном, все ли у нее хорошо, как им рекомендовал психолог. Они беспокоятся о ней и проверяют, все ли в порядке, если она остается в своей комнате слишком долго. Что касается самой Марго, то она получила наконец-то хоть немного внимания, – и это замечательно! Но Марго опасается, что, если станет чересчур счастливой, родители перестанут волноваться и вернутся к себе прежним. Она думает, что уже это замечает.
Вы будете рады узнать, что родители Марго в действительности не вернулись к своему эмоционально отстраненному и депрессивному поведению. Они получили помощь в своих проблемах, и исцеление Марго идет полным ходом.
Однако не все ситуации семей с депрессивными родителями настолько критичны, как у Зика или Марго. Но когда токсичная смесь невнимательности и отчужденности депрессивного родителя продолжается в течение любого периода времени, следствием является Эмоциональное Игнорирование развивающегося ребенка.
Тип 7: Родитель-Трудоголик
Трудоголизм считается в нашем обществе позитивным феноменом. Телешоу «Площадь Рокфеллера, дом 30» очень хорошо демонстрирует типичного трудоголика в образе крайне амбициозного бизнесмена Джека Донаги (сыгранного Алеком Болдуином). В одной забавной сцене он, лежа на больничной кровати после того, как пережил сердечный приступ, вызванный стрессом на работе, с большим чувством говорит: «То, что я оказался на грани смерти, показало мне, как неправильно я прожил свою жизнь». Когда героиня Тины Фей наклонилась поближе, чтобы лучше расслышать мудрость, которой Джек был готов поделиться, он слабо прошептал: «Мне следовало дольше работать и больше вкладываться в свое дело».
«Просто подожди, пока придет няня»
В капиталистической экономике мы ценим упорный труд и высокие заработные платы. Из всех вышеописанных зависимостей (к примеру, алкоголь, наркотики, шопоголизм или азартные игры) работа – единственная аддикция, действительно приносящая деньги в дом. Часто трудоголики – целеустремленные, успешные люди, на которых с восхищением смотрят коллеги, семья и общество. К сожалению, дети таких родителей страдают в тишине. Родители-трудоголики работают допоздна, одержимы своей работой и склонны уделять неразумно малое внимание потребностям и чувствам своих детей. Что еще хуже, дети трудоголиков почти не встречают сочувствия у других, ведь нередко у этих детей успешные родители, большое количество денег и красивых вещей. Ставя работу на первое место, трудоголики передают своим детям сообщение, что их чувства и потребности имеют меньшую важность (тем самым разрушая их самоценность). Отказываясь быть активной частью достижений и успехов своих детей, они невольно дают им понять, что их победы неважны (и одновременно подрывают их самооценку). Некоторые дети через бунтарское поведение в школе или употребление алкоголя и наркотиков пытаются привлечь внимание родителей. Другие вырастают с неадекватной самоценностью, самооценкой и без малейшего понимания того, как они пришли к этому состоянию. А раз дети трудоголиков видят себя особенными, ничем не обделенными, за свои внутренние переживания они винят самих себя. Низкая самоценность, низкая самооценка и самобичевание быстро суммируются в депрессию.
СЭМ
Когда Сэм впервые пришел ко мне на терапию в возрасте 19 лет, он учился на первом курсе очень дорогого частного колледжа. Он был страшно подавлен. Сэм находился на грани отчисления из-за огромной трудности просыпаться по утрам. Часто он проигрывал борьбу с собой, спал в течение всего дня и пропускал вообще все занятия. Он был противен самому себе и выражал это так: «Я жалок. Мои родители столько работали, чтобы дать мне лучшую, нежели была у них, жизнь, и обеспечили всеми возможностями для этого. А я просто все разрушаю, и мне нет никакого оправдания».
Дабы лучше понять, что происходило с Сэмом, сначала вы должны понять его родителей. Они оба выросли в малообразованных и бедных семьях. И хоть оба были способными, никто из них не смог пойти в колледж в связи с финансовым положением. Вступая в брак, они твердо знали, что им придется много работать, чтобы сделать их собственную жизнь и жизнь их детей достойной. Отец Сэма поднялся по карьерной лестнице от строительного рабочего до управленца рабочими местами по всей стране. Пусть это требовало от него частых разъездов, зато его заработная плата подскочила выше того уровня, который он когда-либо представлял себе. Тем временем мать Сэма начала работать за стойкой регистрации в сети отелей. Постепенно она тоже поднялась до исполнительного помощника главного исполнительного директора компании и тоже получает внушительную сумму. К сожалению, частью работы мамы было неукоснительное исполнение приказов начальства. Это означало нередкие вызовы среди ночи, совещания, длившиеся до самого позднего вечера, и спонтанные деловые поездки. Чем шире становились профессиональные обязанности родителей Сэма, тем более погруженными и вкладывающимися в работу они становились. Они достигали запредельных высот своих самых смелых мечтаний; и им и в голову не приходило, что они могут остановиться или хотя бы сбавить обороты.
Так как работа родителей с годами росла, Сэм постепенно потерял их. Все вокруг постоянно говорили о том, каким баловнем судьбы является Сэм, ведь его родители беспрестанно меняли дома на более просторные и покупали все более красивые автомобили. Когда Сэму было девять, родители наняли ему первую няню. Каждый мог видеть, что Сэм приобретал материально, но последовательная потеря его родителей никому не была заметна. В возрасте с 9 до 19 лет Сэм превратился из ребенка с любящими, внимательными родителями в студента колледжа, который был воспитан няней и который должен был процветать в этом колледже.
Все знают, что, если родитель умрет, его ребенок будет страдать от горя, потери и, возможно, депрессии. Никто не думает о такой же ситуации, когда ребенок лишается родителя из-за успеха. Так как у Сэма не было ясного осознания потери родителей, он не понимал своей грусти и симптомов депрессии. Разумеется, он полагал, что сам все это навлек на себя. Такое состояние привело молодого человека к огромному количеству аутоагрессии, самобичевания и низкой самоценности в подростковом возрасте, а затем и во взрослом.
ЗИК
Зик входит в дверь своего большого прекрасного дома и передает замечание отцу, который остановился переодеться перед вечерним совещанием. Матери не было дома – она в деловой поездке. Отец посмотрел на Зика через очки для чтения с выражением разочарования. «Плохо, Зик. Жаль, что мне нужно мчаться на совещание прямо сейчас, но я покажу эту записку Триш (няне), и она поговорит с тобой об этом сегодня вечером».
Вы можете недоумевать: что плохого в этом сценарии? В конце концов, у Зика есть хороший дом, явно заботящийся о нем, но занятой отец и няня, которая следит за ним. Но грустная реальность такова, что, даже если няня – замечательный опекун, транслирующий Зику правильные принципы, Эмоциональное Игнорирование все равно присутствует. Так как отец переложил проблему Зика на няню, он громко и четко сообщил сыну о том, что работа гораздо важнее его жизненных уроков. Через время Зик, скорее всего, запомнит вещи, которые произошли: неблагосклонную реакцию отца, разговор няни с ним и, возможно, даже что-то усвоит из этого. Зик не осознает и не вспомнит, что отец не смог отнять от своей работы немного времени, дабы самому поговорить с сыном о замечании, и тем более послания, полученного от родителя в тот день. Наоборот, очень вероятно, Зик будет страдать от нехватки ощущения собственной значимости. У него есть возможность проанализировать и понять события, которые произошли, но у него нет ни единого шанса осознать то, чего он не помнит и чего не произошло.
Тип 8: Родитель, ухаживающий за членом семьи с особыми потребностями
Никто из родителей не заслуживает быть в книге об Эмоциональном Игнорировании МЕНЬШЕ, чем родитель в семье, где кто-то болен или имеет серьезные нарушения. Но все же они здесь, без всяких обвинений в их адрес, потому что жизнь дала им испытание, которое часто оказывается непосильным грузом. Послушайте разговор Тома и Пэтти с их 13-летней дочерью Мирандой, самой младшей из трех детей.
«Ты у нас большая помощница, Миранда», – говорит ей отец, Том.
«Еще какая! – добавляет Пэтти. – Я знаю, было особенно тяжело в последнее время, когда Патрик вернулся в детскую больницу, где ему вставили новый шунт. Твой брат Стивен только и делал, что жаловался. Но ты! Ты моя опора!»
И вот какая беседа состоялась в семье Смитов, где старший брат 10-летнего Джека страдает поведенческими и эмоциональными проблемами, связанными с аутизмом:
«Я знаю, тебя очень расстраивает, что Тодд берет твои вещи, – говорит отец Джека младшему сыну. – Я понимаю, очень трудно в последнее время выносить его приступы гнева на фоне замены лекарств. И мне жаль, что нам пришлось прервать нашу игру в баскетбол, но твоя мама нуждалась в моей помощи с Тоддом. Ты заслуживаешь лучшего. Но ты знаешь, Джек, сейчас мы просто должны быть добрее друг к другу и терпеливее. Тодд не может справиться со своими проблемами. Мама и я делаем все, что в наших силах. Все наладится».
И наконец, вот что происходит в доме Зика:
Зик входит через кухню, и сетчатая дверь хлопает. Он заходит с ужасом, так как знает, что должен показать маме записку от учителя. Зик чувствует себя ужасно, ведь это еще одна ноша, с которой придется справляться его матери, а на нее и без того взвалено слишком много. Вдруг мама Зика появляется из другой части дома с пальцем, прижатым к губам. «Ш-ш-ш, Зик! Твой отец уснул. У него была тяжелая ночь». Поначалу Зик ощутил гигантскую волну облегчения. Он надеялся, что его отец будет спать, чтобы ему, Зику, нужно было переносить только мамину реакцию на замечание. Но облегчение быстро сменилось стыдом. «Мой отец болен, а я забочусь только о себе. Я плохой человек».
Когда ребенок растет в семье с серьезным заболеванием родителя или брата, или сестры, нормальная забота об этом ребенке ставится под угрозу. Том, Джек и Зик не имеют свободы быть самими собой. Заметьте, Зик испытывает чувство вины за нормальные события и переживания по поводу их (замечание от учителя и надежда избежать наказания).
Зачастую ухаживающий родитель находится на пределе и взывает, скрыто или явно, к самоотверженной помощи здорового ребенка. Жизнь в семьях с больным ребенком или родителем нередко протекает в кризисном режиме. Например, пока родитель совершает частые поездки в больницу, эмоционально заброшенный ребенок разогревает замороженный ужин и съедает его в одиночестве перед телевизором. Или ребенок постоянно застает обрывки медицинских разговоров, которых он не понимает и которых ему не нужно было слышать. Ребенок ездит на футбольные матчи с чужими родителями. Он привыкает к тому, что родители раздражаются им по малейшей причине.
Родители в семьях с больным человеком обычно отдают себе отчет, что на здорового ребенка так или иначе оказывается определенное воздействие. Они могут интересоваться им, пытаться обсудить его дела и предложить посильную помощь. Такие родители понимают, как много времени уделяют больному члену семьи, и даже беспокоятся об этом. Словом, эти родители вроде бы в последнюю очередь могут быть обвинены в эмоциональном игнорировании своего здорового ребенка. Но многочисленные исследования проверили разницу восприятия этого родителями и здоровым ребенком в семьях, где кто-то болеет. В данных исследованиях родителей и здоровых детей попросили оценить, как, по их мнению, чувствуют себя здоровые дети. Результаты стабильно показывали: родители думали, что их здоровые дети чувствуют себя «хорошо», а дети тем временем видели свое состояние в гораздо более негативном свете. Какие выводы из этого следуют? Когда родители являются (или чувствуют себя так) бессильными изменить негативные факторы в жизни своих детей, они склонны преуменьшать влияние этих факторов. Такие родители не только бессознательно занижают страдания ребенка, но и невольно обременяют его зрелостью, на которую он еще не способен. Часто они ждут, что их здоровый ребенок будет таким же милосердным, самоотверженным и терпеливым, какими им самим необходимо быть.
Иногда болезнь в семье влияет на все детство. В таком случае ребенок, скорее всего, разовьет псевдовзрослость, которая не исчезнет до подросткового возраста:
СТЮАРТ
Родители Стюарта привели его на терапию, так как, на их взгляд, в возрасте 15 лет он стал «слишком мрачным». В течение нескольких первых встреч Стюарт почти все время молчал, возмущенный нахождением у меня против воли, и отказывался много говорить. Я сразу увидела, что родители Стюарта поглощены заботой о его старшем брате Ларри, имеющем заболевание, которое делает его крайне уязвимым к любым инфекциям. Я поняла это, потому что, когда попыталась узнать историю взросления Стюарта у его родителей, последние постоянно возвращались к теме Ларри и, очевидно, сами не осознавали этого. Так я узнала, что Стюарт, подобно многим братьям больных детей, находился со своими потребностями и отрицательными эмоциями один на один все эти годы.
Ясно, что Стюарт в конце концов достиг своей критической точки. Его внешне видимая сила начала рушиться, и он больше не мог быть «в порядке». Крах стоической выдержки Стюарта казался его родителям неизбежным, но все же загадочным. Они не могли понять, куда исчез их предупредительный, замечательный сын, и привели его на терапию, чтобы «исправить» его негативный настрой.
После нескольких встреч со мной Стюарт заговорил. Он объяснил, что не может пригласить к себе друзей, так как испытывает вину, ведь ему доступна нормальная дружба, а брату – нет. Кроме того, Стюарт опасается непонимания со стороны друзей некоторых причуд Ларри. И наконец, мальчик чувствует вину за то, что стесняется брата, которого любит.
И вот он в моем кабинете, испытывающий вину за создание родителям еще больших проблем, изнывающий по вниманию к себе, обиженный тем, что отец и мать не видят его страданий, и бессильный облечь все это в слова. Когда спустя несколько наших встреч в семье Стюарта произошел инцидент, в ходе которого он разозлился и нагрубил, его родители сказали мне, что терапия «делает Стюарта только хуже». Я подтолкнула Стюарта отвечать, и в результате он выпалил: «Все ради Ларри. Вы даже ушли с моей игры раньше, чтобы забрать его лекарства!» Родители стали возражать, мол, до конца игры оставалось всего несколько минут и сейчас он чересчур чувствителен. Здесь я уверенно вмешалась: «В этом как раз и проблема. На самом деле Стюарту не разрешается говорить о своих чувствах. А если он говорит, вы называете его чувствительным. Ларри не единственный ребенок, нуждающийся в помощи. Однако ваши искренние намерения помочь Ларри препятствуют вашему воспитанию Стюарта. Вы заставляете его винить себя за собственные потребности и чувства».
Этот непростой момент в моем кабинете стал поворотным событием для Стюарта. К счастью, эти родители в итоге смогли понять, как болезнь Ларри задержала социальное и эмоциональное развитие Стюарта на достаточно долгое время, заставив его замкнуться в чувстве вины, гнева и тоски. Несмотря на то, что они привели Стюарта на терапию в надежде на его изменение, все обернулось их собственным, не менее драматичным, если не более, изменением.
Причина, по которой родители Стюарта упустили из виду его проблемы, состояла в том, что на протяжении своего взросления сын не доставлял матери и отцу никаких хлопот. Его родители осознали: «никаких хлопот» – это как раз то, чего они ожидали от сына в течение всей болезни его брата. С этим новым знанием родители Стюарта начали уделять его потребностям и чувствам больше внимания. Если они смогут продолжить в том же духе весь подростковый период сына, последствия Эмоционального Игнорирования будут преодолены и Стюарт вырастет счастливым и здоровым взрослым человеком.
Тип 9: Родитель, сконцентрированный на достижениях и совершенстве
Родитель, сконцентрированный на достижениях и совершенстве, редко бывает удовлетворен. Если его ребенок придет домой со всеми оценками «отлично», он скажет: «В следующий раз я буду ждать пятерок с плюсом». Этот родитель имеет несколько сходств с Нарциссическим Родителем, о котором мы уже говорили. По сути, многое в их поведении одинаково. Немало Нарциссических Родителей сфокусированы на совершенстве, потому что хотят, чтобы их ребенок обеспечивал достойное отражение их самих. Иначе говоря: «Если мой ребенок получает все пятерки, это создает очень хорошее впечатление обо мне». Данный «эффект зеркала» – одна из черт большинства Родителей, сконцентрированных на достижениях и совершенстве (мы будем называть их Д/С родителями для краткости), но не всегда. Д/С родители могут быть мотивированы множеством других причин.
Не все Д/С родители эмоционально пренебрежительны. Родители многих олимпийских спортсменов, концертных пианистов и профессиональных бейсболистов могут быть рассмотрены как Д/С родители из-за их целеустремленности и поддержки своего ребенка в том, чтобы он был первым. Однако разница между неигнорирующим Д/С родителем и игнорирующим именно в этом: в поддержке. Здоровый Д/С родитель поддерживает ребенка на пути достижения того, чего хочет сам ребенок. Нездоровый Д/С родитель давит на ребенка, чтобы он достиг того, чего хочет родитель.
Некоторые Д/С родители давят на детей, так как отчаянно желают для них возможностей, которые были недоступны для них самих. Многие действуют из собственного ощущения, что они должны быть идеальными. Некоторые пытаются прожить свою жизнь через жизнь ребенка. А другие Д/С родители попросту воспитывают детей так, как воспитывали их, – им это хорошо знакомо.
Если бы маленький Зик дал замечание Д/С маме, что, как вы думаете, она бы сказала?
ЗИК
«Зик, как ты можешь так вести себя в школе? Теперь миссис Ролло может передумать писать рекомендательное письмо, чтобы помочь тебе с заявкой в Высшую школу необыкновенных детей! Нужно позвонить миссис Ролло прямо сейчас и уладить это».
Или Д/С мама № 2:
«Зик, ты же знаешь, что нельзя держать на пальце карандаш острой стороной вверх! Миссис Ролло права. Если бы ты уколол себе глаз, это бы сильно затормозило твои успехи в игре на пианино. Как ты будешь упражняться, если не сможешь видеть ноты?»
Или Д/С мама № 3:
«Зик, я ужасно разочарована тобой. Я стольким пожертвовала, чтобы ты мог учиться в этой дорогой школе. Если миссис Ролло начнет воспринимать тебя как проблемного ребенка, ты можешь разрушить все, что я сделала для тебя. Тебе следует думать о своем будущем!»
Обратите внимание, все три вида реакций, кажется, мотивированы самыми лучшими намерениями ради интересов Зика. Безусловно, эти матери беспокоятся о своем ребенке и желают ему только добра. Проблема в том, что своими ответами все три матери эмоционально пренебрегают Зиком. Ни один из этих ответов не направлен на потребность мальчика в обучении контролю собственных порывов. Ни один не направлен на недавние переживания Зика по поводу того, что другие дети в семье обращаются с ним как с маленьким ребенком. Ни один из этих ответов не говорит Зику ничего, что имело бы значение для него. Они направлены на потребности родительниц, не Зика. Они ссылаются на будущее сына, которое он в силу возраста не в состоянии даже понять, не то что позаботиться о нем. Такие матери отнимают у него возможность узнать что-то о себе, своем характере, чувствах, о правилах общения со старшими, с авторитетами. Постепенно, чтобы усвоить упрощенное послание «Будь хорошим, если хочешь быть успешным», Зику придется подавить многие свои потребности и чувства. Это может отлично работать в детстве, но Зик войдет в подростковый возраст без чего-то внутри: знания себя, эмоциональной осознанности и любви к себе.
ТИМ
На семейную терапию Тима буквально затащила его жена Триш. На нашей первой встрече заставить Тима говорить было очень трудно. Единственным, что он высказал, стало объяснение того, чем он разочарован в себе и в Триш. «Мы любим друг друга, и этого достаточно. Но для Триш никогда ничего не достаточно», – поделился он. Когда я попросила его конкретизировать, он сказал лишь: «Я не понимаю, почему она не может позволить всему идти своим чередом? Почему она просто не может быть счастливой?»
Если бы я приняла это за чистую монету, я бы подумала, что с Триш в некотором роде нелегко ладить. Но, повидав в своей работе немало пар, я догадывалась, что здесь определенно все гораздо сложнее. Когда я начала задавать вопросы Триш, она расплакалась. Вот что она рассказала о своих причинах того, зачем привела Тима на терапию.
«Тим говорит, что счастлив в нашем браке, но он не выглядит счастливым. Он возвращается домой с работы в раздражении. Тим – чудесный отец, но иногда он срывается на детей, когда они ведут себя неидеально. Он всегда злится на себя. Он работает вице-президентом в компании в свои 40 лет, но все еще чувствует себя нереализованным: Тим думает, что к этому возрасту уже должен быть главным исполнительным директором. Когда я пытаюсь поговорить с ним, он обрывает меня. Я знаю, ему плохо, и хочу помочь, но не могу. На данный момент я люблю его, но больше не могу так жить. Пожалуйста, помогите нам сохранить отношения».
Давайте остановимся на секунду и взглянем на Тима. Уже в первые 15 минут нашей сессии я заподозрила, что в детстве его эмоционально игнорировали. У него были симптомы Эмоционального Игнорирования (по прочтении главы 3 вы узнаете об этих симптомах больше):
• раздражительность;
• перфекционизм, проявляющийся в недостаточной терпеливости к ошибкам его детей;
• нехватка эмоциональной осознанности, заметная в: «Почему она просто не может быть счастлива?»;
• контрзависимость, о которой свидетельствуют его разочарование собой из-за того, что он нуждается в помощи, и отказ принимать помощь от Триш;
• недостаток сочувствия к себе, подтверждающийся сообщением Триш о том, что Тим чувствует себя нереализованным, занимая позицию вице-президента, а не главного исполнительного директора.
После шести семейных консультаций Тим наконец выразил желание сходить на несколько индивидуальных сессий. На этих встречах я выяснила, что родители Тима любили его, но воспитывали с одной важнейшей целью – быть успешным. Трудности, усилия, достижения и способности сына родители всегда рассматривали через призму «будущего». Тим хорошо усвоил, что его чувства, потребности и переживания малозначимы. Вес имел лишь следующий вопрос: «Как это повлияет на твое будущее?» Тим повзрослел, женился и завел собственных детей без малейшего знания себя, своих эмоций и способов взаимодействия с людьми, в том числе с женой.
К счастью, после того как Тим открылся мне, мы смогли направить наши усилия адресно. После нескольких индивидуальных сессий у него получилось вернуться к вновь обретенному самопринятию, сочувствию и терпеливости к браку и детям.
Когда Д/С родители относятся к ребенку так, словно его чувства и эмоциональные нужды не имеют значения, глубинная часть его личности отрицается. Эта часть становится похожей на слона в комнате. Никто не хочет слышать ее или видеть, но тем не менее она ближе всего к сути ребенка. Единственный доступный выход для большинства таких детей (чтобы вписаться в окружение и расти в семье) – это участвовать в отрицании и делать вид, будто их эмоционального «я» не существует. Неудивительно, что игнорируемые дети вырастают с пустотой вместо ощущения самих себя, любви к себе и умения создавать эмоциональный контакт с другими людьми.
Тип 10: Родитель-Социопат
Это, пожалуй, самый неожиданный тип родителя из всех описанных в книге. Даже если вы на 100 % уверены, что данная категория не имеет к вам отношения, я все же советую почитать о ней.
Кто приходит вам на ум, когда вы слышите слово «социопат»? Ганнибал Лектер? Тони Сопрано? Муссолини? Действительно, они являются классическими воплощениями данного расстройства. Но это наиболее экстремальные, радикальные и очевидные образцы социопатии. Представители разновидности социопатии, интересной нам, никогда не нарушают закон и ни разу не были в заключении, менее заметны, но гораздо более распространены. Таким социопатом может оказаться ваш сосед, брат, мать или отец. Она или он могут скрываться за идеальным маникюром, прекрасной работой, благотворительной деятельностью или Ассоциацией родителей и учителей. Большинство людей никогда бы не заподозрили их в социопатии. Более того, социопат может обладать харизмой, из-за которой окружающие тянутся к нему. Он часто кажется бескорыстным и добрым и вызывает восхищение. Иногда никто, кроме самых близких, не видит никаких проблем. Нередко их чувствуют дети социопата, однако это не значит, что они понимают происходящее.
Существует одна главная черта, отделяющая социопатов от нас. И ее можно выразить одним словом: совесть. Проще говоря, социопаты не испытывают вины. Поэтому они вольны делать практически все без необходимости платить за это настоящую цену. Социопат способен сказать или сделать то, что хочет, и не чувствовать тяжести на следующий день или вообще когда-либо. Наряду с недостатком чувства вины возникает значительная нехватка эмпатии. Социопату безразличны чувства других людей, так как они не умеют их считывать. По сути, социопаты не переживают ничего из того, что переживаем мы. Их эмоции работают по совершенно иной схеме, которая завязана на контролировании окружающих. Если социопату удается контролировать вас, он может даже чувствовать какую-то любовь к вам. Обратная сторона медали в том, что, если у него этого не получится, он возненавидит вас. Он использует коварные средства, чтобы добиться своего, а если это не сработает – перейдет к запугиванию. А если и это не сработает – социопат отомстит, попытаясь вас задеть.
Отсутствие совести развязывает социопату руки и позволяет применять любые нечестные способы сделать что-либо по-своему. Он способен быть безжалостным. Он может обрисовывать что-либо искаженно, переворачивать слова других людей как угодно в своих целях. Он может обвинять ближних в том, что что-то идет не так. Социопатам нет необходимости признавать свои ошибки, поскольку гораздо легче приписать их кому-то другому. Социопат открыл ценность роли «жертвы» и исполняет ее на уровне.
Согласно доктору Марте Стаут, которая написала книгу «Социопат по соседству», единственным самым надежным показателем вашего общения с социопатом является то, что, сознательно ранив вас, такой человек чувствует себя нормально, словно он не сделал ничего плохого, а вам не из-за чего оскорбляться. Если кто-то поступает так с вами снова и снова, вам следует задуматься, не с социопатом ли вы общаетесь.
Если таким человеком оказывается один из ваших родителей, осознание этого может быть невероятно болезненным, но оно также способно освободить вас и изменить вашу жизнь. Как правило, дети социопатов отчаянно пытаются придать смысл поведению родителей. Они могут быть весьма оригинальными в своем стремлении объяснить необъяснимое. Вот лишь некоторые из целого множества оправданий взрослых детей социопатов, пытавшихся сформулировать причины жестокого, хитрого или беспощадного поведения своих родителей:
«У него тревожность».
«На самом деле она не имела этого в виду».
«С ее головным мозгом что-то не так».
«Он просто чересчур заботится».
«Она не может с этим справиться».
«У него было трудное детство».
Чтобы лучше понять, что же эти выросшие дети так рьяно пытаются объяснить, давайте снова заглянем к Зику, сразу после того, как он передал замечание своей социопатичной матери.
ЗИК
Зик наблюдает за матерью, пока она читает замечание. Он видит, как ее губы сжимаются в тонкую, жесткую линию недовольства.
«Что?! Как ты мог это сделать, Зик? Мне так стыдно, что ты ведешь себя в школе подобным образом».
Глаза Зика наполняются слезами. «Я…» – начал было он.
Мать оборвала его: «Ни слова. Я не желаю, чтобы ты говорил со мной или даже смотрел на меня. Сейчас же иди в свою комнату и напиши «Я никогда больше не попаду в неприятности в школе» 50 раз, и лучше, чтобы ты писал прописью. И лучше, чтобы это было читабельно. Я не хочу видеть твое лицо до тех пор, пока ты не закончишь, а значит, сегодня ужина для тебя не будет».
Потратив четыре часа в своей комнате, выписывая и плача, плача и выписывая, Зик смог написать лишь 20 предложений, причем прописью – ни одного. Его сердце сжимается от холодного ужаса, так как он знает: мама придет в ярость, когда увидит, что он писал печатными буквами. К сожалению, помочь тут никак нельзя, ведь Зик в своем возрасте далек от уверенного навыка такого письма, только-только начав изучать его в школе. Но он голоден, печален и испытывает дикую вину за то, что так рассердил маму. Он рисует для нее сердечко в низу листа. Зик осторожно покидает свою комнату и идет в ту, где мама смотрит телевизор. «Мам, я смог написать только 20. Я обещаю, что больше не попаду в неприятности. Можно мне, пожа-а-а-алуйста, прекратить писать?» – произносит Зик кротко. Мать не отрывает взгляда от экрана, поэтому не видит его взъерошенных волос, усталости и заплаканного лица. «Возвращайся в свою комнату сейчас же, – гремит она. – Или я тебе устрою то, из-за чего и правда стоит реветь. А за то, что вышел из комнаты раньше, ты напишешь еще 10 дополнительных предложений». Она угрожающе поднимается и начинает двигаться в его сторону. Зик понимает – пора уходить. Он забегает в свою комнату, падает на кровать и вскоре засыпает в слезах.
Заметьте, в описанном взаимодействии мать Зика обнаружила тотальный недостаток знания ее собственного ребенка. Она не знает, что он умеет и не умеет делать сообразно уровню своего развития (может он или не может написать так много или написать прописью) и что он чувствует (эмпатия). Она также продемонстрировала чрезвычайно сильную и нездоровую потребность обладать властью над сыном (контролировать его). Кроме того, мать Зика проявила жестокость и желание задеть сына эмоционально, что уже граничит с садизмом (получением удовольствия от причинения страданий другим людям). В то время как суровые наказания являются визитной карточкой социопатии, не все социопатичные родители обязательно избирают подобную меру наказания. Некоторые вовсе не наказывают и удовлетворяют свою потребность в контроле другими путями, например, с помощью чувства вины или скрытого манипулирования. Всех социопатичных родителей объединяет то, что для них роль родителя – больше, чем что-либо еще, ведь воспитание ребенка – целиком и полностью про власть и контроль.
УОЛЛЕС
47-летний Уоллес пришел на терапию после смерти своего пожилого отца. Не затем, чтобы пережить утрату, а из-за чудовищного груза вины в отношениях со своей матерью. Уоллес живет в двух часах езды от родителей, но тем не менее последние 20 лет навещал их раз в год или даже реже. Когда мы проанализировали ситуацию вместе с ним, стало ясно, что он, насколько мог припомнить, всегда испытывал за это вину. Он сказал, что чувствовал себя самым невнимательным и неблагодарным сыном на свете за редкие визиты к родителям. Еще он добавил, что почти каждый раз, когда приезжает к ним, становится либо подавленным, либо физически заболевает. «Это отбивает желание находиться там. К тому же моя жена просто ненавидит к ним ездить. Наверное, потому что моя мама ее не любит».
Уоллес описал своего недавно почившего отца как трудоголика, нечасто бывшего рядом и не вовлеченного в жизнь сына. Свою мать Уоллес назвал «сложным человеком». Когда я спросила Уоллеса об этом, он объяснил: «Что бы я ни делал для матери – ей всегда всего недостаточно. Я думаю, она недовольна моей женой в основном из-за того, что жена забирает у нее мое внимание». Уоллес сказал, что его мать считает его эгоистичным, раз он навещает их так редко, и говорит сыну об этом прямо или намеками при каждой их встрече. На протяжении многих лет она выражала свое разочарование его слабой привязанностью с помощью различных средств.
Уоллес рассказал мне одну историю, которая в двух словах дает характеристику социопатичного поведения его матери:
Однажды на Рождество Уоллес с женой и детьми решили собрать волю в кулак и уступить желаниям его матери. Они не ездили к родителям Уоллеса почти целый год и знали, что должны появиться на рождественском ужине, который его мать устраивала для всех. Она пришла в восторг, узнав, что он собирается приехать, даже приступила к приготовлению сладкого картофеля, любимого сыном в детстве. Вечер обещал быть замечательно приятным до тех пор, пока не наступило время открывать подарки. Когда внуки возбужденно разорвали ярко украшенные упаковки, чтобы посмотреть, что бабушка и дедушка подарили им, сердце Уоллеса упало. В этот раз она сделала следующее: другим внукам подарила новые дорогие айподы, а детям Уоллеса дешевые пластиковые игрушечные видеокамеры. Дети Уоллеса вежливо поблагодарили дедушку и бабушку. Однако Уоллес видел: они были сбиты с толку и задеты колоссальным разрывом между своими подарками и подарками, полученными их кузинами и кузенами.
Позднее в тот же день, когда у Уоллеса появилась возможность поговорить с детьми наедине, он попытался объяснить им это неравенство. Он сказал им, что бабушка и дедушка старомодны и не знали, какими дорогими могут быть подарки. Однако он чувствовал: эту ситуацию нельзя так просто отпускать. Уоллес знал, что должен вступить в неприятный разговор с матерью. Он нашел ее одну на кухне и спросил, был ли инцидент с подарками способом что-то сказать ему. «Разве Рождество для тебя только про то, сколько стоят подарки, Уоллес? Тебя никогда ничего не интересовало, кроме денег. В следующем году я обязательно потрачу на твоих детей больше, если это сделает тебя счастливым, – ответила она. А потом добавила: – Полагаю, этого и требовалось ожидать от кого-то, кто слишком занят, чтобы навещать родителей».
В тот вечер мама Уоллеса вела себя как ни в чем не бывало, словно Рождество было веселым, все было хорошо, и, кажется, ждала того же от Уоллеса.
Уже в одном этом эпизоде из взрослой жизни Уоллеса его мать обнаружила все черты социопата: попытка контролировать подлыми средствами, жестокая атака и вид, будто ничего не произошло, выставление себя жертвой (отверженной матерью) и обвинение Уоллеса (сына-эгоиста). Более того, она была готова задеть внуков с целью задеть сына.
По мере нашей совместной работы, через время, Уоллес смог увидеть, что ошибочно брал на себя вину. Мать (а из-за своей пассивности, и отец) оттолкнула сына от себя этим манипуляционным, карающим поведением, начиная с самого его детства.
Состояние мужчины во время визитов к родителям ухудшалось из-за того, что он не понимал происходящего. Уоллес просто проглатывал негатив матери, потому что вырос с ним и не мог разглядеть его, к тому же отчасти взваливая вину на себя. Осознание того, что его мать – социопат, помогло ему понять: он должен защищать себя и детей, какой бы способ ни понадобился для данной цели. Он освободился и сконцентрировался на этом вместо своей безосновательной вины.
Если у вас есть вопросы по поводу того, не является ли ваш родитель (или какой-либо человек в вашей жизни) социопатом, обратитесь к Справочным материалам в конце, чтобы найти информацию о книге «Социопат по соседству».
Тип 11: Родитель-Ребенок
Этот тип родителя фактически поощряет и вынуждает ребенка вести себя как родитель, а не как ребенок. Иногда ребенку приходится воспитывать себя самого, иногда еще и братьев, и сестер. В крайних случаях ребенок даже призывается к воспитанию собственного родителя. В большинстве семей с Родителем-Ребенком возникают чрезвычайные сложности, которые заставляют ребенка внезапно повзрослеть. Какие-то из уже изученных нами типов воспитания являются хорошими примерами семей с подобными сложностями. Возьмите даже семью, понесшую потерю, семью с больным ребенком или родителем или семью с зависимым или депрессивным родителем. Еще одним примером может служить семья с финансовыми проблемами, где оба родителя вынуждены работать сутками. В каждой приведенной ситуации есть какая-то причина, по которой настоящий родитель не исполняет своих воспитательных обязанностей, поэтому ребенок должен сделать шаг вперед и взять их на себя.
ЗИК
Третьеклассник Зик идет домой с запиской от учителя в кармане. Он спешит изо всех сил, потому что ему нужно быть дома до того, как сосед привезет его пятилетнюю сестру из детского сада. Она слишком мала, чтобы оставаться дома одной, а их мама не вернется с работы кассиром в местном магазине «Остановись и закупись» раньше восьми вечера. Зик ни секунды не волновался о замечании из школы. Он понимает: мама не расстроится, поскольку знает, какой ее сын ответственный. Она полагается на него и доверяет заботу о сестре: Зик готовит им обоим на ужин бутерброды с арахисовым маслом и укладывает сестру спать до возвращения матери. Она не станет кричать или переживать.
Спокойствие Зика по поводу реакции матери показывает, что он не видит себя в роли ребенка. Преимущественно он играет роль взрослого со всеми обязанностями касательно своей сестры. Одновременно эти обязанности дают ему статус большего авторитета и власти, чем ему следует иметь в отношениях с матерью. Из-за отсутствия детско-родительской субординации Зик ничему не научится из ситуации, произошедшей в школе. Зик пропускает свое детство и рискует впасть в более бунтарское состояние в подростковом возрасте. Но если обстоятельства вокруг него не изменятся, очень может быть, что он вырастет слишком ответственным, будет иметь проблемы с пониманием своих чувств, желаний и осознанием их важности. Это совокупность, характерная для чувства опустошения и обесточенности, переживаемого многими эмоционально заброшенными взрослыми.
При этом очень важно принять во внимание один ключевой момент:
Такие трудности, как одиночество родителя, его болезнь, болезнь брата или сестры или финансовые проблемы, не являются приговором к Эмоциональному Игнорированию. Многим и многим родителям, справляющимся с подобными испытаниями, удается оставаться чуткими к детям и обеспечивать им заботу и внимание в степени, достаточной для воспитания включенного и «наполненного» взрослого. По сути, проведение большого количества времени с ребенком не гарантирует 100 %-ной защиты от Эмоционального Игнорирования. Вы можете знать чувства своего ребенка, помогать ему понимать их и оставаться в контакте с его эмоциональными потребностями, не находясь постоянно рядом. Время позволяет делать все это легче, но его нехватку можно восполнить.
С целью проиллюстрировать этот важный момент давайте снова посетим Салли.
САЛЛИ
Помните Салли, о которой мы говорили в типе 4: Родитель, понесший утрату? Отец Салли умер от рака, когда она была маленькой. Эта потеря оставила глубокий след на ее личности и жизни во взрослом возрасте. Помните, никто не сказал детям, что их отец умирает? Салли сказала: «Папа умер» ее сестра, не мать. После смерти мужа мать девочки редко говорила о нем. Детей оставляли дома одних самостоятельно заботиться о себе и воспитываться, так как их мама была вынуждена сутками заниматься неквалифицированным трудом, чтобы обеспечить семью.
Как вы думаете, какой из аспектов данного сценария привел Салли к чувству пустоты и жизни в сером мире, лишенном красок? Смерть ее отца? Постоянная работа матери после его смерти? Финансовые проблемы?
Ни один из вариантов не является правильным. Все они – факты, которые свершились. Это события. События сами по себе не провоцируют Эмоционального Игнорирования. Если бы мама Салли сквозь пелену собственного горя нашла силы быть эмоционально чуткой к потребностям своих детей, все бы обернулось совсем иначе.
Причиной Эмоционального Игнорирования Салли стала не потеря отца. И не все то, что случилось после его смерти. Причиной на самом деле стало то, чего не случилось. Никакой информации о болезни отца. Никакой эмоциональной подготовки детей к тому, что неизбежно приближалось (смерть после затяжной болезни). Никакого осторожного, мягкого сообщения новости о смерти. Никакого внимания со стороны взрослых членов семьи к растерянности, шоку и страданиям детей после ухода отца. Никакого разрешения говорить о своих чувствах и делиться ими в память об отце или придавать значение своим чувствам и давать друг другу эмоциональную поддержку.
Все перечисленные факторы – отсутствие. Они – пустое место на семейной фотографии, задний, а не передний план. Вот почему взрослой Салли было очень трудно понять, что с ней не так и по какой причине.
Тип 12: Родитель-с-Лучшими-Намерениями-но-Сам-Проигнорированный
Даже самые любящие и доброжелательные родители могут быть эмоционально игнорирующими. Как было сказано в начале главы, Родитель-ЛНСП, вероятно, составляет наиболее обширную подгруппу эмоционально игнорирующих родителей. После ознакомления со всеми типами эмоционально пренебрежительных родителей вы, должно быть, недоумеваете, как любящий и заботливый родитель может быть эмоционально пренебрежительным. Но и такой родитель абсолютно точно способен игнорировать ребенка эмоционально. Правда в том, что любовь к ребенку – крайне отличная от сонастройки с ним вещь. Для здорового развития ребенка недостаточно просто любви. Чтобы находиться в эмоциональном контакте с ребенком, родителю следует осознавать и понимать эмоции в общем. Он должен быть наблюдательным, дабы знать, что умеет делать его ребенок на своем этапе развития, а чего он не умеет. Также он должен хотеть и быть готовым вкладывать силы и энергию, чтобы по-настоящему узнать своего ребенка. Доброжелательный родитель, не обладающий чем-либо из этого, рискует подвести своего ребенка эмоционально.
Для лучшего понимания того, как работает воспитание Родителем-ЛНСП и как оно себя повторяет, давайте навестим Зика в последний раз.
ЗИК
Зик возвращается домой из школы с замечанием от учителя в кармане. Его мама в гостиной смотрит шоу Опры. «Привет, Зик! Как дела в школе?» – кричит она из другой комнаты. Когда Зик входит в гостиную и, нервничая, пытается передать матери записку, она просит его немного подождать, пока не начнется реклама. Зик стоит еще какое-то время с замечанием в руке, а потом уходит в свою комнату играть в видеоигры. Он кладет записку на комод. На следующий день мама обнаруживает ее, когда заходит положить в ящик постиранные вещи сына. Она читает записку и на мгновение настораживается. Но потом думает: «Ух, миссис Ролло наверняка преувеличивает». И оставляет записку на комоде, а проблему – за плечами.
В приведенном примере мать Зика, хоть и будучи любящей, не заботится о чувственной стороне жизни. Она не подумала, что Зик мог что-то чувствовать по поводу передачи записки от учителя, например, тревогу или смятение. Она не видит причины беспокоиться о его неуважительном поведении в школе, поскольку слепа к связи между поступками, чувствами и взаимоотношениями (в данном случае отношениями между Зиком и миссис Ролло). Она не придает значения чувствам миссис Ролло, считая их «преувеличением». Это верные признаки человека, который не знаком и не связан с миром эмоций и который живет преимущественно на поверхности жизни.
Многие из вышеописанных родителей, весьма вероятно, попадают в эту категорию в дополнение к своему основному типу. Давайте вернемся и посмотрим, какие из изображенных в книге родителей могут быть потенциальными Родителями-ЛНСП.
• Авторитарные родители Софии, Джозефа и Рене. Многие авторитарные родители были воспитаны такими же родителями. Они любят своих детей, но авторитарное воспитание – все, что им известно.
• Дозволяющие родители Саманты и Илая имели ошибочное убеждение, что позволять детям делать все, чего они хотят, – значит любить их.
• Горюющая мама Салли любила своих детей и делала для них все от нее зависевшее. У нее попросту не было эмоциональных навыков находиться в контакте с чувствами детей и помогать им управлять ими. Возможно, ее собственные родители не передали ей этих навыков.
• Депрессивные родители Марго явно любили дочь. Они могли не осознавать, чего не хватает в воспитании Марго, потому что не получили этого от своих родителей.
• Родители-Трудоголики Сэма желали сыну лучшего. Они лишь ошибочно полагали, что материальное благополучие сделает их ребенка счастливым и довольным.
• Сконцентрированные на достижениях и совершенстве родители Тима вырастили его таким, и он, в свою очередь, так же воспитывал своих детей.
Никто из этих желающих добра родителей, наверное, не имел ни малейшего подозрения, что лишает своего ребенка топлива, необходимого для счастливой и включенной жизни. Они всего лишь воспроизводили то, что пережили в своем детстве.
Одной из отрицательных сторон Эмоционального Игнорирования является его самораспространение. Эмоционально заброшенные дети вырастают с пробелом в сфере эмоций как собственных, так и чужих. Когда они становятся родителями, то не осознают эмоций своих детей и воспитывают их с тем же самым пробелом. И так далее, и так далее, и так далее.
В книге будет представлено больше примеров РЛНСП. Проверьте, сможете ли вы их определить по прочтении части II.
Часть II