Без топлива
Глава 3Эмоционально заброшенный, но уже повзрослевший ребенок
Подумайте о детстве как о фундаменте дома. Подумайте о взрослой жизни как о доме. Конечно, можно построить дом с дефектным фундаментом, и он будет выглядеть практически так же, как и качественно построенный дом. Но если фундамент треснутый, кривой или слабый, он не станет ключевым источником силы и безопасности. Дефект этот не очень заметный, но он способен поставить под удар всю конструкцию: один сильный порыв ветра – и дом рухнет.
Взрослые, воспитанные эмоционально заброшенными, с виду кажутся нормальными, однако они часто не знают о структурном дефекте своего фундамента. Они также не подозревают о роли детства в этом. Они склонны винить себя за все трудности, которые могут испытывать в жизни. Почему другие люди выглядят счастливее меня? Почему легче отдать, чем получить? Почему я не чувствую себя близким с теми, кого люблю? Чего мне не хватает?
На этих страницах вы встретите истории многих людей – как правило, очень умных, приятных, обаятельных ребят, – которые сталкиваются с подобными вопросами. Они гораздо лучше в отдаче, чем в принятии, и обычно тщательно охраняют секрет своей опустошенности, поэтому кому-либо трудно заметить, что чего-то не хватает. Слабым представлением об этом обладают лишь самые близкие в их жизни люди.
Каждый опыт уникален. В мире шесть миллиардов человек, и нет ни одной одинаковой истории. Но когда дело касается Эмоционального Игнорирования, я вижу определенные общие черты, формирующиеся во взрослых людях, которые росли в условиях игнорирования. В данной главе мы разберем несколько таких черт. Это:
1. чувство пустоты;
2. контрзависимость;
3. нереалистичная самооценка;
4. все сострадание другим, а себе – ничего;
5. вина и стыд: что со мной не так?
6. аутоагрессия, самообвинение;
7. фатальный изъян (Если люди узнают меня настоящего, они меня отвергнут);
8. трудности в опекании себя и других;
9. низкая самодисциплина;
10. алекситимия: плохое осознание и понимание эмоций.
Причины перечисленных переживаний в жизни каждого человека крайне индивидуальны, но их проблемная суть не без общих переплетений. Вы узнаете историю Лоры, чьи родители никак не отреагировали, когда за несколько лет несколько ее друзей покончили жизнь самоубийством. Родители заставили ее поверить, что она тоже не должна реагировать. Я расскажу вам и о Джоше: его мама была так занята карьерой, что не посылала ему никакого отклика – ни положительного, ни отрицательного, – на котором он выстроил бы свою личность. В конце каждого пункта я перечислю несколько признаков и сигналов, чтобы вы могли определить, имеет ли та или иная черта к вам какое-либо отношение.
Но вначале оговорка. В процессе знакомства с признаками и сигналами вы можете подумать: «О Боже, да я не знаю ни одного человека, у которого этого бы не было». И вы будете правы. Каждый человек имеет какие-то подобные характеристики и проблемы. Помните, я говорю о людях, ведущих с этими трудностями серьезную борьбу и интуитивно чувствующих: раз они читают эту книгу, значит, они читают о самих себе.
1. Чувство пустоты
Только из-за чувства пустоты внутри на терапию приходят немногие. Это не расстройство само по себе, как тревога или депрессия. И большинством людей оно не переживается как симптом, значительно мешающий жить. Это более общее чувство дискомфорта, нехватка наполненности, которая может приходить и уходить. Одни люди чувствуют это физически – как пустоту в животе или груди. Другие ощущают пустоту как эмоциональное оцепенение. У вас может быть общее, размытое чувство, будто у вас нет чего-то, что есть у всех, или вы наблюдаете за жизнью со стороны. Просто что-то не так, но это трудно описать словами. Вы чувствуете, что почему-то отделены, выключены, ибо не наслаждаетесь жизнью, как должны.
Я выяснила, что большая часть эмоционально заброшенных людей, жалующихся на тревогу, депрессию или, к примеру, проблемы в семье, определенным образом рано или поздно выражают ощущение пустоты. Обычно пустота является хронической, угасающей и снова возникающей на протяжении их жизни. Бывает трудно понять, что бы заставило человека испытывать такое. Ответ находится в эмоциональном отклике от родителей в детстве.
Мы посмотрим на несколько примеров зарождения чувства пустоты, способов его манифестации и процессов, устраняющих его. Для начала обратимся к общему примеру опустошенности, вызванной эмоционально игнорирующими родителями.
Саймон
Саймон был красивым, подтянутым 38-летним мужчиной, когда впервые пришел на терапию. Его текущая проблема заключалась в неспособности выстроить отношения, несмотря на интерес со стороны большого количества женщин. Саймон хотел разобраться, что ему препятствует. Очевидно, он был отличной партией: успешный биржевой аналитик, он водил «Порше» и владел прекрасным домиком в Бостоне. Он любил прыгать с парашютом, а в качестве хобби занимался восстановлением старых «Порше» и участвовал с ними в гонках. Был ли он чересчур привередливым в выборе женщин? Или боялся обязательств? Потребовалось некоторое время совместной работы, чтобы настоящий Саймон перестал прятаться.
Саймон – ребенок состоятельных родителей. Он вырос в огромном доме с целым рядом земельных угодий, преимущественно лесных. Родители часто путешествовали, оставляя сына и младшую дочь дома с няней. Сестра Саймона была инвалидом и нуждалась в постоянном уходе. Когда родители возвращались из поездок, они направляли свои воспитательные усилия в основном на дочь, а Саймона предоставляли самому себе. Вспоминая главу 2, вы можете определить, что родители Саймона лучше всего вписались бы в комбинацию двух типов воспитания: Родителя больного ребенка и Дозволяющего Родителя.
Родители Саймона были по-настоящему патологически отключены от него. Он был свободен, не имел ограничений и правил. Ребенком он подолгу бродил в лесах. В подростковом возрасте употреблял много алкоголя и наркотиков. Когда Саймона задержали за вождение автомобиля в нетрезвом виде, его отец проявил некоторую озабоченность жизнью сына, но ненадолго.
Саймон поделился воспоминаниями о том, как, будучи подростком, проводил время среди деревьев за домом, испытывал беспокойство и не хотел идти домой, потому что дома его никто не ждал и ничего не ждало. Он мог даже курить траву, откладывая свое возвращение до поздних сумерек, желая оттянуть неприятные чувства, которые переживал каждый раз, открывая входную дверь, как можно дальше. У него была сильная и непонятная ему самому злость на родителей, смешанная с непреодолимым чувством одиночества и отчаянным желанием завести девушку, чтобы заполнить сплошную пустоту, чем, по сути, являлась его жизнь.
После того как Саймон получил немного внимания и заботы отца благодаря аресту за вождение в нетрезвом виде, он вошел в колею, окончил колледж и получил степень по экономике. Он переехал в Лос-Анджелес и работал несколько лет на одну крупную компанию. Саймон оказался очень успешным и сделал состояние. У него завязались отношения с женщиной, которые протекали хорошо, пока она не захотела выйти замуж. В этот момент наш герой почувствовал себя пустым, бесчувственным и уставшим от Лос-Анджелеса. Саймон внезапно разорвал отношения, уволился с работы и переехал в Бостон. В Бостоне он легко устроился на новую работу, ибо был хорошо образованным, востребованным и способным просить высокую заработную плату.
Как только он наладил новую жизнь, вскоре заметил возвращение того старого чувства беспокойства. Что-то было неправильно: он все еще не ощущал себя счастливым. И Саймон начал прыгать с парашютом и участвовать в гонках на «Порше». Он пытался побороть свою пустоту экстремальными видами спорта. Выброс адреналина при каждом прыжке с самолета творил чудеса, но лишь на короткое время. По дороге домой прежние чувства снова подкрадывались – бесчувственное оцепенение, опустошенность, и он начинал жалеть, что его парашют раскрылся. Он представлял себя мертвым и то, каким бы облегчением это было. По сути, эти мысли изводили его, то появляясь, то исчезая, целые годы.
Саймон хотел умереть не потому, что чувствовал слишком много, а потому, что не чувствовал ничего. Он не был способен выстраивать отношения, так как был пуст, не в силах отдавать или принимать. Он объехал мир в беспокойном поиске смысла, бросал места работы, дома, автомобили и людей, когда они не приносили желаемого. Он хотел того, что другие, казалось, находят легко, но ему ощущалось недостижимым, – связи с другим человеком.
В процессе терапии мы с Саймоном сосредоточились на чувствах. Когда он рассказывал истории из своей жизни, я часто перебивала его и спрашивала: «И что вы чувствовали в этот момент?» или «Что вы чувствуете сейчас, рассказывая это?». Поначалу Саймона раздражали мои вопросы. Он воспринимал их как прерывания, ненужные отклонения, уводящие в неверном направлении, прочь от смысла, который он выделял в повествовании.
Однако постепенно, после почти двух лет терапии сознание Саймона стало открываться миру эмоций. Стараясь отвечать на мои прерывающие вопросы, он потихоньку начал направлять внимание внутрь себя, фокусироваться на внутреннем ощущении и называть свои чувства. Примечательно, что по мере развития Саймона как чувственной личности он начал испытывать сексуальные проблемы с женщиной, с которой встречался на тот момент. Поскольку он научился связываться со своей девушкой эмоционально, Саймон стал менее способным заниматься с ней сексом. Его сексуальное бессилие превратилось для него в источник серьезных страданий. Вторая часть терапии заключалась в помощи Саймону осознать, что его буквально вырастили одиноким волком. Что он настолько тщательно отрезал свою эмоциональную часть во взаимоотношениях, что только мысль о смешении эмоциональной близости и сексуальной связи пугала его и вселяла ужас. Большинство из нас знают, что секс ради секса – легко. Но секс в помощь эмоциональной близости? Звучит странно. Когда секс для Саймона обрел смысл и чувства, он оказался выше его сил. Его тело справилось с этим вместо него, отняв способность заниматься сексом.
Следует отдать Саймону должное – он продолжал добиваться своего. Понемногу, через упорную работу в процессе терапии он смог почувствовать себя внутри более комфортно. Спустя три девушки он все же нашел ту, с которой почувствовал себя достаточно эмоционально безопасно, чтобы наслаждаться настоящей близостью.
Вы можете недоумевать: какая связь в случае Саймона между его чувством опустошенности и проблемами в отношениях? Все они побочные эффекты одной глубинной проблемы: Эмоционального Игнорирования. Годы личностного становления Саймона прошли в абсолютном одиночестве при минимальном эмоциональном контакте с родителями и с самим собой. Эмоциональное содержание, позволяющее ребенку подключаться к родителям, людям и миру в целом, отсутствовало. Саймон вырос в эмоциональном вакууме. Он пытался «наполнить себя» сверстниками, наркотиками и вечеринками. Он искал девушек одну за другой, надеясь, что они наполнят его значимостью и включенностью. Ни один из вариантов не сработал. В конце концов ему потребовалась терапия, чтобы заглянуть внутрь, а не наружу в поисках ответа. Ему пришлось изучить эмоции, принять их наличие у себя и разрешить себе их испытывать, дабы ощущать сущность, полноту и смысл жизни. И только тогда он оказался способен на отношения, имеющие сущность, полноту и смысл.
Топливо жизни – это чувствование. Если мы не были наполнены в детстве, мы должны наполнить себя, будучи взрослыми. Иначе рано или поздно мы найдем себя почти на нуле.
Конечно, ситуация Саймона – весьма критичный пример чувства пустоты. У многих людей оно в гораздо более легкой форме, не столь измучивающей. Но я выяснила, что это чувство лишь в лучшем случае мешает человеку ощущать включенность в жизнь и наслаждаться ей. В худшем же оно способно навести на суицидальные мысли или даже заставить совершить самоубийство.
Признаки и сигналы чувства пустоты
• Временами вы ощущаете внутри физическую пустоту.
• Вы чувствуете эмоциональное оцепенение.
• Вы сомневаетесь в смысле или цели жизни.
• У вас бывают суицидальные мысли, которые, кажется, приходят из ниоткуда.
• Вы любитель острых ощущений.
• Вы ощущаете себя странно отличающимся от других людей.
• Вы часто чувствуете, будто наблюдаете за жизнью со стороны.
Если вы видите, что несколько перечисленных признаков описывают вас, важно обратить внимание на то, что вы, возможно, были эмоционально заброшены. Но не отчаивайтесь. Как только вы поймете, какой аспект Эмоционального Игнорирования относится к вам, вы сможете побороть и исправить его последствия.
2. Контрзависимость
Все знают, что такое зависимость. Словарь Уэбстера описывает ее так: «определенность или обусловленность другим; опора на поддержку другого». И наоборот, независимость – «неопределенность и необусловленность другим; отсутствие потребности опираться на поддержку другого». Немногие слышали термин «контрзависимость». Это слово не распространено, а суть его знакома не каждому. Его используют в основном специалисты в области психики. Оно относится к стремлению ни в ком не нуждаться или, точнее, страху оказаться зависимым. Контрзависимые люди проходят огромные расстояния, только чтобы не просить помощи, не выглядеть или не чувствовать себя нуждающимися. Они сделают все, лишь бы не опираться на другого человека, даже если это будет им очень дорого стоить. Вот пример того, как эмоционально один заброшенный ребенок вырос контрзависимым.
Дэвид
Дэвид впервые пришел ко мне на консультацию, будучи бизнесменом в возрасте сорока с чем-то лет, имеющим жену и трех детей. Он преуспел финансово, а его выросшие дети скоро должны были покинуть родительский дом. Дэвид обратился за помощью с многолетней депрессией. Изначально мужчина сказал, что у него было счастливое и свободное детство. Но когда он рассказал свою историю, стало очевидно: на него значительно повлияло отсутствие ключевой составляющей.
Дэвид был самым младшим из семерых детей. Его появление стало неожиданностью: он родился спустя девять лет после рождения предыдущего ребенка. На тот момент его матери было 47 лет, а отцу – 52 года. Родители Дэвида – хорошие, трудолюбивые люди с добрыми намерениями, и он всегда знал, что они любят его. Однако к тому времени они уже устали воспитывать детей, и Дэвид по большей части воспитывал себя сам. Родители не просили его показать табель успеваемости (все пятерки), и он не показывал его. Если у Дэвида были проблемы в школе, он не говорил родителям: он знал, что должен сам с ними справиться. Дэвид располагал полной свободой действий и мог делать после школы что угодно, так как родители редко спрашивали, где он был. Они знали, он хороший ребенок, и не волновались. И хотя Дэвид наслаждался своей широкой свободой от правил и системы, он вырос с чувством одиночества глубоко внутри. Вывод, который он сделал из своей свободы и усвоил, звучал как «не проси и не говори». В очень раннем возрасте он понял, что ему не с кем разделить ни успехи, ни трудности или потребности. Правда, он не мог вспомнить того момента, когда родители говорили ему подобное, он впитал этот принцип всеми фибрами своей души так, что он стал его жизнью. Он превратился в часть личности Дэвида.
Взрослый Дэвид производил впечатление эмоционально зажатого и самодостаточного человека. Другие часто называли его отстраненным. А его жена после 15 лет брака дошла почти до полного отчаяния. Она чувствовала, что Дэвид не способен установить с ней эмоциональную связь. Он нередко говорил ей, что любит ее, но почти не выражал каких-либо эмоций, позитивных или негативных. Она подчеркивала: он замечательный глава семьи, но их взаимоотношения считала пустыми и бессмысленными. Дэвид характеризовал себя как испытывающего внутреннюю пустоту. Он поделился, что единственным в мире человеком, с которым он чувствует эмоциональную связь, является его дочь-подросток и что иногда он обижался на нее за такую важность для него. Дэвида преследовало желание умереть, чего он не мог понять, поскольку имел прекрасную жизнь. Его постоянной фантазией было бегство на необитаемый тропический остров для жизни в одиночестве.
Эмоциональная связь – та ключевая составляющая, которой с детства не хватало Дэвиду. К эмоциям в его семье относились так, словно их не существовало. Между Дэвидом и родителями было очень мало какого-либо вида взаимодействия: и позитивного, и, не менее важного, негативного. Дэвид не смог увидеть радости в их глазах, когда бы показывал им табель успеваемости, или пережить их тревогу, если бы пришел из школы после наступления темноты. Отношения Дэвида с родителями можно было описать одним словом: теплые.
Послание, невольно переданное Дэвиду родителями, абсолютно без их и его осознания, – это «не имей чувств, не выражай их, никогда ни в чем и ни в ком не нуждайся». Его фантазии о смерти или бегстве на тропический остров являлись лучшим способом выполнить эту задачу. Дэвид же был прилежным мальчиком, хорошо выучившим свой урок.
Признаки и сигналы контрзависимости
• Вы чувствуете подавленность, но не знаете почему.
• У вас есть необъяснимое давнее желание сбежать или умереть.
• Вы запомнили свое детство одиноким, даже если оно было счастливым.
• Окружающие описывают вас как замкнутого.
• Любимые вами люди жалуются на вашу эмоциональную дистанцированность.
• Вы предпочитаете делать все самостоятельно.
• Вам очень трудно просить о помощи.
• Вам некомфортно в близких взаимоотношениях.
Если вам подошли некоторые из данных признаков, вы могли быть эмоционально заброшены. Продолжайте чтение.
3. Нереалистичная самооценка
Если бы вас попросили описать себя, как бы вы ответили? Какие прилагательные бы использовали? Каково было бы соотношение положительных и отрицательных слов и фраз? И что важнее всего: насколько точным было бы это описание? В книге «Самооценка» М. Маккея и П. Фаннинга в одном упражнении читателя просят описать самого себя. От читателя требуется составить список из своих сильных и слабых сторон по ряду различных сфер: внешность, взаимоотношения и психическое функционирование. М. Маккей и П. Фаннинг выделяют, что люди с низкой самооценкой склонны оценивать себя в искаженно негативном ключе. Они преувеличивают свои недостатки и занижают сильные стороны.
Это правда: многие эмоционально заброшенные люди отличаются низкой самооценкой. Однако столь же часто они создают свои неточные портреты, необязательно негативные, но просто искаженные.
Мы формируем представление о себе на протяжении детства и подросткового возраста. Когда мы видим выражение гордости на лицах наших родителей после фортепианного концерта, мы получаем оценку, что сыграли хорошо, и это мотивирует нас больше стараться. Когда родитель говорит после игры Младшей лиги: «Сегодня была отличная защита. А над ударами мы поработаем», – это дает ребенку жизненно важный отзыв о его сильных и слабых сторонах. В детстве мы как маленькие компьютеры: берем отклик извне, сохраняем в памяти, совмещаем его с другими откликами и создаем цельное представление о своих умениях, талантах, недостатках и упущениях. Мы берем эту информацию от учителей, наставников и сверстников. Но наиболее важные данные с сильнейшим воздействием поступают от наших родителей. Если этот процесс протекает правильно, результатом становится сбалансированная, реалистичная самооценка, которая является фундаментом самоуважения. Такая самооценка – трамплин для многих решений в жизни: к чему стремиться, какие навыки развивать, в какие колледжи подавать заявления, на чем специализироваться, каких друзей искать, какую карьеру выбирать. Такая самооценка может помочь в поддержании и сохранении самоуважения. Например, если человека не приняли в медицинский колледж, он может сказать себе: «Я не так успешен в естественных науках, как в математике. Но если я хочу стать врачом, мне придется заниматься гораздо больше и продолжать пытаться». Другой же человек без подобного твердого самоощущения может почувствовать себя подавленным и неподходящим и сдаться.
Джош
Джош пришел ко мне в возрасте 46 лет по настоянию своей девушки. Он был разведенным отцом двоих сыновей – 12 и 10 лет. Джош потратил годы на различные виды терапии, но не испытывал облегчения. Он чувствовал, будто зашел в тупик – и в лечении, и в жизни. Кроме того, в глубине души его мучило ощущение себя неудачником. В многочисленных ситуациях мужчина называл себя «квадратным колышком в круглом отверстии». Это чувство было с ним с самого детства. Узнав Джоша получше, я поняла причины этому.
Джош вырос в маленьком богатом городке в Коннектикуте. Он был единственным ребенком; отец оставил их с матерью, когда мальчику было 2 года, и редко появлялся после. Его мама так и не вышла больше замуж. Она была деканом в местном университете. Вначале Джош назвал свою маму любящей и заботливой. Но когда мы копнули глубже, стало ясно, что ее «забота» на самом деле была материального толка. Она свободно тратила на сына деньги, покупая все, чего он хотел. А по сути, на протяжении всего детства Джоша была крайне сконцентрирована на карьере, работая допоздна. Джош описал себя в детстве как маленького отшельника и мечтателя. После школы он бродил по лесам вокруг их загородного дома со своими собаками – единственными его лучшими друзьями. Именно собаки развлекали его каждую свободную минуту и отгоняли одиночество. Вместо того, чтобы поощрить Джоша пригласить домой друзей, его мама была рада тому, что он развлекается самостоятельно и не требует от нее многого, не потому, что не заботилась о сыне, а потому, что это позволяло ей максимально вкладываться в работу.
В средней школе Джоша начали травить. За книжность его прозвали Очкарик, и, хотя он пытался разными способами справиться с этим, Джош добился лишь дополнения к прозвищу Болван. Мама не помогла ему разобраться с проблемой и не прошла через всю боль вместе с ним: она нашла выход, вытащив сына из школы и быстро переведя его в местную элитную частную школу. Неудивительно, что здесь Джош был еще более несчастен. Из-за нанесенных травм он потерял много уверенности в себе. Прозвище Очкарик-Болван все еще звучало в его голове.
Мать Джоша еще два раза переводила мальчика в разные школы, когда вновь появлялись проблемы со сверстниками, показывая сыну, как избегать трудных ситуаций, а не сталкиваться и разбираться с ними. Поэтому у Джоша не было возможности что-либо проработать, дать отпор обидчикам, ощутить превосходство и силу.
Когда пришло время подавать документы в колледж, мать Джоша категорически заявила, что сын должен пойти в колледж, в котором она работала. Он воспротивился, из-за чего мать со злостью отказалась от участия в поиске учебного заведения и предоставила Джоша самому себе. Самостоятельно он поступил в хороший колледж, но выпустился со степенью по английскому языку исключительно благодаря своей любви к чтению.
Важно отметить, что за все детство сына мать ни разу не указала на его сильные и слабые стороны: любовь к животным, тягу к времяпрепровождению на улице или его склонность изолироваться от окружающих. Она не чувствовала эмоциональной связи с Джошем. Она не уделяла сыну внимания, не воспринимала его как отдельную и уникальную личность и не реагировала грамотно на его эмоциональные потребности. Джош не увидел себя отраженным в глазах родителя и потому не сформировал ощущения своих способностей и трудностей, реалистичную самооценку или индивидуальность. Когда наступило время идти в колледж, Джош обнаружил, что у него нет того трамплина, с помощью которого можно было бы принимать такие решения, как колледж, специальность и карьера.
Несмотря на степень магистра по английскому языку, Джош был частично трудоустроен на момент нашего знакомства – работал доставщиком-водителем грузовика в строительной компании-поставщике. Пытаясь наладить контакт с коллегами, он испытывал трудности, так как это действительно была не его стезя. Также Джош считал свою работу крайне утомительной и скучной. Джош попробовал преподавать английский язык в старшей школе в течение двух лет после получения степени магистра ближе к сорока годам. Однако из-за критики родителей и школьного администратора по поводу его недостаточного контроля над классом бросил эту идею окончательно.
Одной из основных проблем Джоша являлась неспособность выбрать карьеру и посвятить себя ей. Ему было очень трудно понять, что ему интересно, в чем бы он преуспевал или куда бы подошел. Стало очевидно, что у Джоша низкая самооценка и слабая, плохо сформированная индивидуальность.
На первый взгляд мать Джоша любила его, но она не «видела» по-настоящему своего ребенка. Она принимала решения о его образовании, исходя не из того, кем он являлся и в чем нуждался, а из того, кем была она и чего желала она. Джош имел очень маловероятную возможность прочувствовать свои истинные качества через родительский взгляд.
Личность взрослого Джоша отличалась нестабильностью. Из-за отсутствия внимания и отклика от родителей его индивидуальность развилась не полностью, происходила лишь из его собственных наблюдений за собой. Он описывал себя так: «отшельник», «мечтатель», «способен получать хорошие оценки», «без конкретной цели». Его самооценка была написана широкими, детскими мазками. Она была лишена сложности и нюансов, с которыми здоровые взрослые люди способны видеть себя. Его представление о себе значительно отягощалось негативными установками. Это не обеспечило ему твердой основы для принятия решения о подходящем профессиональном пути. Не помогло сохранить самоуважение, когда в его адрес поступили критические отзывы о единственной карьере, выбранной им самим, – преподавании. Столкнувшись с отрицательным откликом, он, напротив, быстро сдался и отступил.
Признаки и сигналы нереалистичной самооценки
• Вам трудно выделить свои таланты.
• Вы чувствуете, что склонны преувеличивать свои слабые стороны.
• Вам трудно сказать, что вам нравится, а что не нравится.
• Вы не уверены, в чем ваши интересы.
• Вы быстро сходите с дистанции, когда появляются препятствия.
• Вы выбрали неверную карьеру или меняли свой выбор несколько раз.
• Вы часто чувствуете себя как «квадратный колышек в круглом отверстии», неудачником.
• Вы не уверены в том, что ваши родители думают (или думали) о вас.
4. Все сострадание другим, а себе – ничего
Сострадание – одна из высочайших форм человеческих эмоций. Оно объединяет нас межличностно и как общество. Сострадание нередко питает наши вложения в благотворительность, оно стимулирует поведение в духе Доброго Самаритянина и помогает нам исцеляться от ран, наносимых жизнью. Это скрепляющий элемент дружбы, позволяющий нам прощать тех, кто причинил нам зло. Существует два вида сострадания: сострадание к другим людям и сострадание, которое мы испытываем по отношению к себе. У эмоционально заброшенных людей есть много первого и очень мало второго. Они снисходительны к слабостям и ошибкам других; по крайней мере, с виду. Окружение находит их приятными собеседниками, поскольку такие люди выглядят неосуждающими и принимающими, однако они часто бывают критичными и требовательными, если дело касается их самих. Они могут очень злиться на себя за какой-либо недостаток, который с легкостью принимают в другом человеке.
Ноэль
Ноэль – 38-летняя мама маленького ребенка. Обладательница ученых степеней двух университетов Лиги плюща, она получила блестящее образование. Женщина сделала быстрорастущую карьеру в сфере бизнеса до своего материнства. Очевидно, сторонний наблюдатель назвал бы ее успешной. Когда я начала лечить Ноэль от тревожного расстройства, она переживала недавнее увольнение и находилась в подавленном состоянии. Было ясно, что, несмотря на все уже достигнутое ей, внутри она чувствовала себя абсолютно иначе. Так, в голове женщины постоянно звучала пластинка со словами: «Да что с тобой не так? Ты не способна даже машину припарковать нормально»; «Почему ты должна похудеть?»; «Для такой умной ты слишком ужасная мать»; «Ты такая растяпа» и так далее. Любая мелкая ошибка провоцировала целую отповедь внутреннего осуждения – осуждения, которое она никогда бы не направила на друга или какого-либо человека. Откуда у Ноэль такой искаженный барометр сочувствия? Он происходил из Эмоционального Игнорирования.
Ноэль – единственный ребенок родителей, расставшихся, когда ей было шесть лет. Отец Ноэль был алкоголиком и бил ее мать. Ноэль помнила несколько громких, жутких ссор, предшествовавших их разрыву. Мама Ноэль была социальным работником. Она очень любила свою дочь. Она отмечала ее высокий интеллект и часто выражала свою гордость за нее окружающим и самой Ноэль. Ноэль выросла с пониманием того, что умна, имела уверенность, что достойна поступления в уважаемые учебные заведения, и действительно в результате сделала успешную карьеру. Что же пошло не так?
Вскоре после развода мать Ноэль снова вышла замуж за мужчину, который сразу переехал к ним. Хоть она и любила свою дочь очень сильно, у нее была история серьезной детской травмы и жестокого обращения с ней, и наступившие перемены она считала временем исцеляться и быть самой собой, впервые за всю жизнь. Она полностью погрузилась в свою новую независимость и отношения и все меньше и меньше внимания уделяла своей маленькой дочери. Ноэль оставили самостоятельно справляться со своими сложными эмоциями по поводу меняющихся жизненных обстоятельств, нового брака матери и ухода отца. Недостаток сочувствия матери Ноэль к трудностям дочери превратился в недостаток сочувствия Ноэль к самой себе.
В отсутствие родительской вовлеченности и взаимодействия Ноэль стала собственным родителем. Она разогревала замороженные бутерброды с курицей каждое утро себе на завтрак. Каждый день после полудня она возвращалась в пустой дом, где смотрела телевизор одна.
Ноэль знала, что исключительно умна, укутывалась в эту свою сильную сторону, как в теплый кокон, и лелеяла свою душу. Поэтому она была очень нетерпелива по отношению к любой совершенной ей ошибке, так как подрывалась единственная ее защита. Из-за ошибок она чувствовала себя глупой. Ноэль ругала себя за промахи, думая, что это поможет ей реже допускать их. Она требовала от себя пятерок по каждому предмету и очень разочаровывалась в себе, получая несколько четверок. С ней рядом не было ни одного взрослого, который бы поместил ее ошибки в контекст, помог бы ей понять, как они возникли, выразил бы сочувствие к ее разочарованиям. И она не научилась делать все это сама. А ее суровый внутренний родитель применял очень простой подход: если не будешь делать все абсолютно правильно – будешь страдать от наказания. В итоге Ноэль становилась скованной разочарованием в себе и злостью на себя.
Пока Ноэль занималась самовоспитанием, другие дети, получавшие эмоциональную поддержку, учились прощать себя. Когда они приносили домой плохую оценку, их родители старались найти причины этой ошибки, говорили с ними о том, как исправить ее и доносили до ребенка, что каждый иногда соскальзывает и падает. Так здоровые дети учатся подниматься, прощать себя, понимать свои ошибки и учиться на них, оставлять их позади и двигаться вперед. Частью нашей с Ноэль работы стала помощь ей, взрослой, научиться все перечисленное делать для себя самостоятельно.
Признаки и сигналы неполноценного самосострадания
• Другие люди нередко ищут вас, чтобы поговорить о своих проблемах.
• Окружающие часто говорят, что вы прекрасный слушатель.
• У вас очень мало терпения к собственным ошибкам.
• В вашей голове есть голос критика, который указывает вам на ваши ошибки и упущения.
• Вы гораздо строже к себе, нежели к другим.
• Вы часто злитесь на себя.
5. Вина и стыд: что со мной не так?
Как вы увидели в зарисовке выше, взрослые, подвергавшиеся эмоциональному игнорированию, могут быть крайне педантичными и суровыми по отношению к себе. Но многие на этом не останавливаются. Когда родители передают своим детям послание о том, что их чувства являются обременительными, избыточными или попросту неправильными, дети начинают чувствовать вину и стыд за само их наличие. И тогда они прилагают усилия, чтобы скрыть их от других людей или вообще не иметь их.
Так как многие эмоционально заброшенные взрослые не переживали жестокого обращения, они считают свое детство счастливым и беззаботным. Они не могут точно указать ни на один очевидный фактор и обвинить кого-либо в своих проблемах, поэтому им остается винить только себя. Часто они вырастают очень мудрыми, как Дэвид и Джон. Они чувствовали, будучи детьми, ответственность за себя, и также чувствуют ответственность за свои несовершенства как уже взрослых людей.
Когда эмоции ребенка не обозначаются и не подтверждаются родителями, он может вырасти неспособным делать это без чьей-либо помощи. Такие выросшие дети обладают малой терпимостью к сильным чувствам или вовсе к любым чувствам. Они погребают их и винят себя за ощущение гнева, печали, волнения, разочарования или даже счастья. Естественное человеческое свойство просто проживать эмоции становится источником тайного стыда. «Что со мной не так?» – нередко спрашивают они себя.
Между своим «счастливым детством» и непостижимыми эмоциями человек теряется с внутренней догадкой, что происходит что-то по-настоящему неладное.
Лора
Однажды 14-летняя Лора примчалась домой из школы как можно скорее, отчаянно нуждаясь в разговоре с матерью. В школе она услышала, что 16-летний брат ее лучшей подруги Салли Тодд покончил с собой накануне вечером. Лора была тайно влюблена в Тодда; юноша был добр к своей младшей сестре и ее подруге, частенько дразнил их и отвозил на тренировки по футболу. Лора оказалась раздавленной волной шока, растерянности и горя – неведомым ей прежде вихрем эмоций.
Когда девочка добралась до дома, она сразу же бросилась к матери, которая уже слышала новости. Мать обняла Лору и сказала: «Я не удивлена, что это произошло. Думаю, он употреблял наркотики». И на этом все обсуждение завершилось. Тему больше никогда не поднимали. Мать Лоры ни разу не спросила, как дочь себя чувствует, и Лора также не задавала себе подобного вопроса. Наоборот, она подавила чувства и постаралась не думать об этом. В последующие недели (во время которых она ходила на похороны с друзьями – ее родители не пошли) она сфокусировалась на своих друзьях, школе и футболе, избегая Салли. Лоре было страшно видеть Салли. Она вдруг начинала плакать «просто так» и в неподходящее время, например, на уроке математики или принимая душ.
К моменту выпуска из старшей школы еще двое школьных знакомых Лоры совершили суицид. Она справилась с этими потерями так же, как с первой, но уже не пыталась поговорить с матерью. Лора прилежно ходила на похороны с друзьями и не признавала, как обеспокоена, растерянна и ошеломлена она была, ни перед кем, включая себя.
У Лоры возникли трудности с концентрацией в школе, и часто она срывалась дома. В результате у нее уходило больше, чем раньше, сил на домашние задания. Родители расстраивались и то и дело спрашивали: «Что с тобой?» Но это был риторический вопрос. В действительности они не хотели знать. Лора начала считать себя слабой, глупой и конфликтной. Она тоже спрашивала себя, что с ней не так. И это представление о самой себе осталось с ней до взрослого возраста. В целом Лора говорила о себе: эмоционально застыла, оцепенела. На самом деле она старательно отрезала все чувства так, чтобы они не беспокоили ее. Но каждый раз, испытывая сильные чувства любого рода по любой причине, она переживала слабость и стыд. В 32 года она сказала мне на консультации: «У меня было чудесное, изобильное детство, но я хочу умереть. У меня нет никаких оправданий своему депрессивному состоянию. Со мной что-то ужасно неладно».
Для Лоры сам факт переживания какого-либо чувства был полон стыда и отторжения. Воспринимая чувства дочери как бремя, родители невольно передали ей послание, что она не должна их иметь, а если имеет, то никогда не должна выражать их, даже самой себе. Эмоции Лоры стали ее тайным стыдом.
Признаки и сигналы вины и стыда
• Иногда вы испытываете подавленность, печаль или злость без какой-либо очевидной причины.
• По временам вы чувствуете эмоциональное оцепенение.
• У вас есть ощущение, что с вами что-то не так.
• Вы чувствуете, что почему-то отличаетесь от других людей.
• Вы склонны подавлять чувства или избегать их.
• Вы стараетесь прятать свои чувства от других.
• Вы ощущаете себя неполноценным по сравнению с другими.
• Вы чувствуете, что не имеете оправдания не быть счастливее в своей жизни.
6. Аутоагрессия, самообвинение
Довольно трудно испытывать глубинный стыд за что-то столь врожденное человеческое, как эмоции, не ощущая в то же время за это злости на себя. Стыд на следующем шаге превращается в аутоагрессию. Давайте продолжим историю о Лоре.
Лора
В подростковом и взрослом возрасте Лора мучилась от саморазрушительных чувств и фантазий. Во времена колледжа после разрыва с парнем ее госпитализировали с передозировкой. Правда, ненадолго. Затем уже во взрослом возрасте она купила упаковку пива и выпила ее одна в своей квартире. Чем больше она пила, тем больше начинала чувствовать. Она расплакалась, плач перетек в рыдания, которые перешли в чувство отвращения к себе за слезы. Ее захлестнуло чувство ненависти к себе. Лора сделала несколько порезов на животе, что оказалось странно успокаивающим, и это позволило ей уснуть. На следующий день она почувствовала себя лучше, словно каким-то образом очистилась.
Она проживала каждый свой день в оцепенелом состоянии, полностью отключив все чувства и держа их вне своего сознания. Она действительно не чувствовала злости, печали или горя, и это защищало ее от переживания слабости и стыда. Но эти чувства хранились у нее внутри, как лава под вулканом. Пиво позволило ей выплеснуть немного лавы наружу, вызывая смешанное чувство стыда и очищения.
Для Лоры передозировка и порезы были выражениями аутоагрессии, агрессии, направленной на себя. В глубине души она ненавидела себя. Не за какую-либо реальную неудачу, недостаток или изъян, а за переживание печали и боли, за неспособность объяснить, почему ей грустно и больно. В ее представлении она была испорченным товаром без возможности как-то за это оправдаться.
Признаки и сигналы аутоагрессии и самообвинения
• Вы злитесь на себя легко и часто.
• Вы применяете алкоголь или наркотики для облегчения своего состояния.
• Вы часто испытываете отвращение к себе.
• У вас есть эпизоды саморазрушения или склонность к нему.
• Вы вините себя за то, что не являетесь более счастливым и «нормальным» человеком.
7. Фатальный Изъян (Если люди узнают меня настоящего, они меня отвергнут)
Одна из черт, разделяемых всеми эмоционально заброшенными людьми, – тайное и тщательно охраняемое чувство собственной инаковости и дефектности. Как вы видели выше, Лора испытывала стыд за свои чувства, которые делали ее слабой и разбитой. Когда человек глубоко внутри чувствует, что с ним что-то не так, для него естественно попытаться разобраться с этим чувством, объяснить его для себя. Каждый эмоционально заброшенный человек приходит с собственным специфическим объяснением загадки «что со мной не так», основанным на их частной истории детства и конкретных семейных обстоятельствах. Однажды я поместила восемь эмоционально заброшенных женщин в одну терапевтическую группу, надеясь, что они помогут друг другу увидеть призрачное упущение тех, кто их воспитывал, приведшее их к множеству проблем. В течение года они смогли назвать общую черту, связывавшую их как группу. Они назвали ее Фатальным Изъяном.
Фатальный Изъян – ненастоящий порок. Но это настоящее чувство. Это глубоко сидящее, погребенное убеждение эмоционально заброшенных взрослых о самих себе. Нечто, заставляющее их чувствовать свою инаковость по сравнению с кем бы то ни было, оторванность от мира и невозможность принятия другими. Оно находится близко к грудной клетке, скрытое от посторонних глаз любой ценой. Фатальный Изъян – это капсула, содержащая отголоски детских попыток понять, «что же со мной не так?».
Эмоционально заброшенные люди склонны чувствовать, что обязаны прятать свою истинную сущность от других, поскольку если позволить людям подобраться слишком близко к ней, то их Изъян будет обнаружен. Для одного человека это убеждение о собственной никчемности. Для Лоры это тайный стыд за слабость. Для Ноэль – уверенность в собственной глупости. У каждого будет свое. Вот история Кэрри.
Кэрри
Кэрри была самой младшей из трех детей. Ее отец работал механиком по дизельным двигателям, а мать следила за домом и детьми. Брат Кэрри был на шесть лет старше ее, а сестра – на четыре года. Она описала своих родителей, получивших только среднее образование, как домоседов, имея в виду, что они не отличались любопытством, заинтересованностью миром, а приключенческий дух им был чужд. Они являлись хорошими, простыми людьми, которые хотели лишь много работать и воспитывать детей. Они не думали о мире в каком-либо усложненном ключе и, конечно, не обращали ни малейшего внимания на то, что могли чувствовать они сами или их дети.
Мать Кэрри применяла к дочерям абсолютно одинаковые правила, несмотря на их разницу в возрасте. Она одевала их одинаково, сходным образом подстригала им волосы, сестры ложились спать в одно и то же время, располагали равным количеством свободы и должны были делать почти все непременно вместе. Сестра Кэрри ощущала чудовищную несправедливость этого и обижалась на Кэрри за вторжение в каждый аспект ее жизни. Ни к Кэрри, ни к ее старшей сестре не относились как к самодостаточным, обладающим индивидуальностью людям. Словно они были частями одного человека. Кэрри была сбита с толку, она росла и не понимала, почему старшая сестра так ненавидит ее, и делала все возможное, чтобы заслужить ее благосклонность. Неважно, что Кэрри делала, сестра все равно презирала ее. И ее простой, детский вывод из ситуации выглядел так: «Я не внушаю симпатии».
Когда Кэрри (во взрослом возрасте она выяснила, что страдает Синдромом дефицита внимания и нарушением обучаемости) начала испытывать трудности в учебе в средней школе, ее родители ничего не заметили. Однажды она принесла домой табель успеваемости, полный троек и двоек, и ее мама сказала: «Ну что ж, нормально. Все, что ты можешь, – это делать все по максимуму своих возможностей». Кэрри почерпнула из этого комментария, что от нее не ожидают многого, так как у нее немного того, с чем можно работать с точки зрения интеллекта. Никаких более сложных объяснений или высоких ожиданий не последовало, и Кэрри сделала два важных предположения о себе: она не внушает симпатии и глупа.
Когда у Кэрри возникали типичные проблемы с друзьями в средней школе, она прибегала к тому же виду простого причинно-следственного анализа. Ее объяснением любого инцидента было: «Когда люди узнают меня, они не испытывают ко мне симпатии». Так же она объясняла каждый разрыв с каждым парнем, с которым встречалась, и каждое социальное затруднение, с которым сталкивалась в жизни.
На момент нашей встречи Кэрри было немного за 30. Она сформировала избегающий тип поведения и очень редко инициировала какие-либо социальные взаимодействия, рассчитывая на отторжение за каждым углом. Кэрри заставила меня упорно работать в терапии. Она крайне редко проявляла себя спонтанно. Была искусна в болтовне, но провоцировать ее говорить о себе и своей жизни хотя бы с какой-то глубиной приходилось буквально насильно. Избегая содержательности, она делала себя неинтересной для окружающих.
Кэрри чувствовала себя изолированной и одинокой, и это происходило оттого, что она не предлагала достаточной значимой связи для поддержания дружбы или отношений. Она выражала желание замужества и детей, но уходила из каждых романтических отношений, как только у мужчины с ней появлялись какие угодно сложности: она полагала, что он, как и все другие, не полюбил ее, узнав ее настоящую. Глубоко внутри она скрывала тайное знание, которое никому не озвучивала и старалась спрятать любой ценой, но которое управляло всей ее жизнью. «Если люди узнают меня, они меня отвергнут». Это был ее Фатальный Изъян.
Признаки и сигналы Фатального Изъяна
• Вы боитесь сближаться с людьми.
• Вам трудно раскрыться даже перед лучшими друзьями.
• Вы склонны ожидать повсюду лишь неприятности.
• Вы избегаете инициировать дружбу.
• Вам сложно поддерживать разговор.
• Вы чувствуете, что, если люди подберутся к вам слишком близко, им не понравится увиденное.
8. Трудности в опекании себя и других
Опеку лучше всего можно описать как соединение любви, заботы и поддержки. Дети, не опекаемые эмоционально, имеют все шансы испытать трудности в осуществлении эмоциональной опеки по отношению к другим. Помните Дэвида, младшего из семерых детей, который переживал игнорирование в детстве и был неспособным устанавливать связь, будучи взрослым? Давайте поговорим о нем еще немного.
Дэвид
Как упоминалось ранее, родители Дэвида были трудолюбивыми, порядочными людьми с наилучшими намерениями. Они обеспечили ему чудесный дом, красивую одежду и еду в изобилии. Все его материальные потребности были удовлетворены. Его мама-домохозяйка почти всегда присутствовала физически. Дэвид вырос со знанием, что родители его любят. Но не с ощущением этой любви. Не потому что они сознательно его не любили, а потому что любые чувства, позитивные или негативные, не демонстрировались и не разрешались в их доме. Дэвид был хорошо опекаем материально, но он не получил эмоциональной опеки.
Взрослый Дэвид почти съеживался всякий раз, когда кто-то в терапевтической группе проявлял интенсивные чувства. Он был мастером давать практичные, рациональные советы всем участникам, испытывавшим боль, но делал это без эмоций. Советы Дэвида проистекали из добрых намерений, но давались без чувств. Это не осталось незамеченным членами группы; часто они с опаской и трудом принимали его советы.
Большинство из нас знают, что любой совет легче принимается, если его сопровождают чувством заботы. Участники группы ценили практичность советов Дэвида, но не холодную их подачу. Дэвид не мог установить эмоциональную связь с людьми из группы из-за страха их ответной эмоциональной связи. Они ведь могут начать нуждаться в нем. Они могут вообще стать зависимыми от него. Дэвид часто выражал серьезный дискомфорт по поводу чьей-либо нужды в нем или заботы о нем. Помните, что чувствовал Дэвид по отношению к дочери? Он обижался на нее за то, что она заставляла его заботиться о ней.
Подобно сочувствию, опека – это эмоциональный клей, связывающий нас вместе как людей. Это бензин, наполняющий наши эмоциональные баки и необходимое условие здорового воспитания. В крепком браке опека должна быть изобильной и обоюдной между мужем и женой. Когда мы в детстве получаем опеку наших родителей, мы усваиваем ее, и она становится частью нас. Будучи взрослыми, мы впоследствии способны дать опеку другим в случае потребности в ней, будь это наши родители, друзья, партнер или дети. Дети как губки: они впитывают любовь, заботу и поддержку родителей. Если губку долго не мочить, она станет сухой и постепенно затвердеет. Так и дети, удерживаемые долгое время от любви, заботы и поддержки, затвердевают и отгораживаются, а потом сталкиваются с проблемами в получении и осуществлении опеки. Это случилось с Дэвидом. Он не мог ни чувствовать, ни выражать любовь.
Признаки и сигналы трудностей в опекании себя и других
• Иногда люди говорят вам, что вы производите впечатление отстраненного или даже холодного человека.
• Иногда люди считают вас высокомерным.
• Вы часто думаете, что другие люди чересчур эмоциональны.
• Окружающие приходят к вам за практическими советами, но не за эмоциональной поддержкой.
• Вам некомфортно, когда кто-то плачет в вашем присутствии.
• Вы сами не любите плакать, особенно в присутствии другого человека.
• Вам не нравится ощущение того, что кто-то по-настоящему нуждается в вас.
• Вам не нравится чувствовать себя нуждающимся.
9. Низкая самодисциплина
Всем нам нужна самодисциплина ежедневно во множестве случаев. Мы вовремя просыпаемся, принимаем душ, хорошо питаемся, занимаемся физическими упражнениями, сосредоточиваемся, делаем дела по дому, экономим деньги. Мы научились заставлять себя выполнять эти необходимые задачи с помощью системы, любви и ожиданий тех, кто растил нас.
Значительное количество эмоционально заброшенных людей имеют огромные трудности с вещью, называемой самодисциплиной. Я выяснила, что эмоционально заброшенные люди часто борются с собой, чтобы не делать вредных вещей, например, не есть фастфуд, не тратить слишком много и не потакать иным своим слабостям. Напротив, им трудно заставить себя делать то, чего они не хотят делать: домашние дела, задачи, работу или физические упражнения. Часто они говорят: «Я так разочарован собой. Кажется, я даже не могу начать». Конечно, все мы боремся с этим в определенной степени. Однако борьба эмоционально заброшенных людей носит хронический и более интенсивный характер. Она становится фоном всей жизни. Эмоционально заброшенные люди приходят на терапию, называя себя рассеянными, ленивыми, немотивированными и медлительными. Когда они рассказывают о своем детстве, вы узнаете, что их родители, какими бы заботливыми и любящими ни были, не обеспечили им реальной системы для обучения навыкам самодисциплины. Например, они не заставляли ребенка делать домашнее задание перед тем, как позволить ему пойти гулять, не просили их сделать дела по дому или физические упражнения, чтобы заслужить просмотр телевизора.
Каждый раз, когда родитель устанавливает такие правила и ожидания и следит за их соблюдением, они становятся частью организации личности ребенка. Ребенок усваивает урок того, как стимулировать себя делать что-либо утомительное. С другой стороны, эмоционально игнорирующие родители редко останавливают ребенка, если он ест много нездоровой пищи или спускает все свои деньги. Когда ребенок предоставлен самому себе, он учится потакать собственным прихотям. Эмоциональное Игнорирование обрекает нас на проблемы, связанные с потворством нашим желаниям.
Родители многих эмоционально заброшенных детей очень любят их и обеспечивают удовлетворение каждой их физической потребности. Но частью воспитания является восприятие ребенка таким, какой он есть (необходимо замечать не только то, в чем он хорош, но и труднейшие для него вещи), и приложение усилий с целью убедиться, что ребенок справляется с этими проблемами. Многие эмоционально игнорирующие родители очень заботливы, но попросту не вовлечены в своего ребенка на таком уровне.
Уильям
Уильям пришел на терапию, когда ему было сильно за 30. Его преследовало ощущение, что он должен достигать большего. Он получил степень Магистра делового администрирования в очень уважаемой бизнес-школе, и психологическое тестирование, которое он проходил в 20 лет, показало, что у него очень высокий IQ. Тем не менее Уильям работал на нескольких бесперспективных работах, где не использовалась его ученая степень или заработная плата была ниже того уровня, на который он мог бы претендовать. Недавно его уволили, и Уильям беспокоился, что его начальник не был полностью удовлетворен его работой.
Уильям сообщил: он серьезно борется с самодисциплиной как в профессиональной, так и в частной жизни. Иногда он работал всю ночь, а на следующее утро просыпал. Его жена жалуется на то, что он забывает поесть и редко занимается спортом. Несмотря на свои усилия и искренние намерения, Уильям очень медлил с началом трудных, скучных или неприятных дел. Как только он приступал к подобной задаче, то моментально переключался на мысли о каком-либо более приятном задании и занимался им. Работодатели считают Уильяма слишком медлительным в выполнении работы. Мой клиент был крайне расстроен из-за своей низкой продуктивности и говорил о себе так: «Я чудовищный прокрастинатор», «Я ленивый» и «Что со мной не так?».
Родители Уильяма развелись вскоре после его рождения, и отец не стал частью жизни своего сына. Как единственный родитель, мама щедро одаривала его любовью. Он был зеницей ее ока. И правда, Уильям являлся замечательным ребенком. Отличался умом, пользовался популярностью и не попадал в неприятности. Мать часто говорила ему, какой он чудесный, и, как правило, позволяла сыну делать все на свое усмотрение. Ей приходилось работать полный рабочий день, чтобы обеспечить их, но она верила, Уильям будет в порядке и без ее пристального надзора. Так, наш герой рос, имея большое количество свободы, любви, мало контроля и совсем немного системы. Он помнит курсовые работы в последнюю минуту, сдачу тестов без подготовки и прогулки с друзьями весь день до позднего вечера на протяжении средней и старшей школы. У него не было груза многочисленных домашних дел или обязанностей, лишь несколько очень простых и легких. Мама с готовностью смягчала для него правила или часто позволяла чему-либо сходить ему с рук. Аналогично, в случае промахов по учебе учителя обычно давали Уильяму второй шанс, так как он был умным, воспитанным и добрым ребенком. Выход из зоны комфорта и выполнение нудных дел – тягости, с которыми он редко сталкивался.
Возможно, вы думаете, что все это похоже на веселое детство. И действительно, оно было таким во многих аспектах. Но есть проблема: оно не подготовило Уильяма к запросам взрослой жизни. На предыдущем месте работы от него требовалось провести с клиентами работу по завершению проектов. Он должен был выяснить, чего хочет клиент, предложить план для осуществления пожеланий и выполнить все к крайнему сроку. Часто в таких проектах ему нужно было скоординировать в совокупности вклад от каждого члена команды и проверить соответствие полученной совместной работы заданным требованиям. Уильям любил эту работу и ее творческую составляющую, но вот процессы согласования и организации команды до смерти утомляли его. Когда наступал момент подготовки финального отчета, он обычно медлил. Уильям пропускал дедлайны, из-за чего начальник быстро раздражался. Это был привычный для Уильяма сценарий, и постепенно он стал неуверенным в себе. Уильям был достаточно умен, весьма представителен, увлечен своей работой. Чего же не хватало?
Недостаток испытаний в детстве Уильяма подготовил его к жизни довольно неплохо, но лишь до возникновения неприятных требований. Выражаясь образно, на свободе взрослый Уильям умел бегать очень хорошо. Но когда начальник требовал результатов или ему самому было необходимо прилагать усилия для достижения цели, проявлялась его нехватка самодисциплины, чтобы претворить все это в жизнь.
Так как мать Уильяма шла по пути наименьшего сопротивления, легко уступая, не давя, не приучая сына к системе, он делал то же самое. Уильяму очень полезны были бы, к примеру, регулярные обязанности на кухне. Если бы его мама заметила этот недостаток нагрузки в период старшей школы сына, вероятно, для него нашлись бы уроки высшей математики или языковой курс. Больше правил и дисциплины дома помогли бы Уильяму впитать эти же правила и дисциплину в себя. И стычки с матерью по поводу того, протер ли он как следует кухонные столы, могли бы научить его важности проявления старательности даже в выполнении рутинных, неблагодарных задач. Уильям упустил возможность развить самодисциплину, умение принуждать себя делать то, чего делать совсем не хочется. Поскольку мой клиент был талантливым и милым ребенком, его недостаточное саморегулирование прошло незамеченным, пока он не вступил в мир взрослых задач. Стало ясно, что ему не хватает способности терпеть скуку, организовывать себя и упорствовать, а это неотъемлемая часть личности успешного взрослого человека.
Признаки и сигналы низкой самодисциплины
• Вы считаете себя ленивым.
• Вы медлительны.
• У вас большие трудности с дедлайнами.
• Вы склонны переедать, слишком много пить, спать или тратить.
• Вы утомлены скукой жизни.
• Вы стремитесь избегать рутинных задач.
• Вы злитесь на себя из-за своей склонности мало что заканчивать.
• Вы не реализуете свой потенциал.
• У вас низкая самодисциплина.
• Вы часто неорганизованны, хотя знаете, что можете лучше.
10. Алекситимия: плохое осознание и понимание эмоций
Если и существует один симптом, являющийся общим знаменателем эмоционального игнорирования, то это точно алекситимия. Она наблюдается в той или иной степени у абсолютно каждого эмоционально заброшенного взрослого. Слова «алекситимия» невозможно найти в большинстве словарей. Оно не употребляется широкой общественностью. Чаще всего его используют психологи и другие специалисты в области психического здоровья преимущественно для исследований.
Алекситимия подразумевает недостаточное понимание и осознание эмоций человеком. В ее крайней форме чувства для алекситимика вообще не поддаются расшифровке: ни его собственные, ни других людей. Алекситимик проживает свою жизнь без готовности или способности выдерживать или переживать эмоции. Я заметила, что многие люди с алекситимией имеют тенденцию быть раздражительными. Они склонны набрасываться на других, казалось бы, без причины, и это, конечно, создает им трудности в отношениях. Так они могут держать людей на расстоянии, даже если одновременно ужасно одиноки.
Непризнанные или невыраженные эмоции обычно перемешиваются друг с другом и выплескиваются в виде гнева. В конце концов подавленные чувства отказываются молчать. И тогда они прорываются небольшими струями раздражительности, которые ранят окружающих. Вот пример эмоционально заброшенного, крайне алекситимичного мужчины.
Кэл
Кэл, высокий худой мужчина, выглядевший почти истощенным, пришел на терапию в возрасте около 55 лет. Он был направлен своим лечащим врачом в 1999 году после того, как сказал ей, что собирается покончить с собой к концу тысячелетия. На первой сессии он ясно выразился о своем плане. Его злость и пренебрежительная манера поведения отличались неприкрытой резкостью. Эти враждебные эмоции – единственные, которые он был готов или способен выражать. Когда я лучше узнала Кэла, мне стало ясно, что он алкоголик и человек, явно не реализующий свой потенциал. Несмотря на степень в области инженерии, он работал мастером по ремонту бытовой техники днем и пил пиво по вечерам в одиночестве в своей квартире. Он никогда не был женат, не имел детей и жил один.
В течение нескольких лет Кэл фантазировал о собственном исчезновении. После месяцев терапии мой подопечный все-таки поведал о своей тайной фантазии: он хотел сбежать в глухой лес и жить отшельником, не предупредив семью, друзей и кого-либо, кто его знал. Он получал огромное удовольствие, представляя реакции грусти и шока всех, кто с ним знаком, когда они бы услышали о его исчезновении, какими обеспокоенными и расстроенными они могли бы быть и как бы они жалели о том, что он ушел.
Кэл имел двоих старших братьев, а его родители были все еще живы. На консультациях он выражал сильную неприязнь, граничащую с ненавистью, по отношению ко всей своей семье. Он не мог назвать причину этому. Но сообщил, что примерно за год до обращения за помощью отыскал и уничтожил каждую семейную фотографию, включая собственные детские. Он был не в состоянии объяснить свой поступок и не ответил на мое любопытство решительно никаким любопытством со своей стороны. Кэл также несколько раз получал испытательный срок на работе за раздражительно-резкое обращение с коллегами и клиентами.
Кэл все больше говорил на консультациях, и многое начало становиться на свои места. Он вырос в городке «синих воротничков» на севере штата Нью-Йорк. Его родители принадлежали ко второму поколению иммигрантов из Германии. Отец работал на заводе, а мать оставалась дома и воспитывала Кэла и его братьев. В их семье не было никакой жестокости. Кэла защищали, хорошо кормили и одевали. Когда я спросила о его отношениях с братьями, он ответил просто, что наслаждался игрой в бейсбол с ними, пока они не достигли среднего школьного возраста и не прекратили играть с ним. По сути, это был единственный пример какого-либо значимого взаимодействия, вообще когда-либо случавшегося в его семье. В ответ на мой соответствующий вопрос Кэл сказал, что на его памяти в семье никто никогда не кричал, не плакал, не обнимался, целовался, не прикасался, не подмигивал или выражал любые иные эмоции. Очевидно, он не знал языка эмоций. Представление о чувствовании попросту отсутствовало на экране его жизненного радара.
Тем не менее гнев был единственной эмоцией, знакомой Кэлу. Он испытывал его часто, особенно в течение всего дня каждый день. Он старался контролировать свою злость на работе (чтобы не создавать проблем с начальством), а вечером топил эти чувства в пиве и засыпал. Несмотря на их вездесущность, Кэл не отдавал себе отчета в них. Ничего не замечал и не озадачивался вопросами. Кэлу было комфортно с этой частью себя, как с рукой или сердцебиением.
Сущность его Эмоционального Игнорирования сделала его крайне эмоционально незрелым. Во всех взаимоотношениях – не в состоянии понять своих чувств или считать чувства других, не в состоянии понять, чего он мог бы просить у кого-либо или что сам мог бы предложить, – он был эмоционально искалечен и покинут. Неудивительно его увлечение алкоголем. Неудивительны и его фантазии о том, как он исчезнет и оставит других скучать и жалеть, что их не оказалось рядом. И малоудивительно то, что мысли о суициде успокаивали его, когда неразборчивые эмоции вдруг просачивались из сейфа под названием «история Кэла». Ведь, в конце концов, только эмоции и связи придают смысл той странной штуке, которую мы зовем жизнью.
Первым этапом в терапии Кэла была помощь ему в осознании собственного гнева. Второй, более трудный, этап – содействие ему в отказе от алкоголя как средства заглушения эмоций и обучении тому, чтобы просто находиться в компании своих эмоций. Третья и наиболее сложная ступень – помочь Кэлу взломать сейф с гневом, назвать и прожить все те эмоции, которые содержались в нем.
По мере того как Кэл выстраивал доверительные взаимоотношения на терапии, он смог понять, что момент, когда братья перестали играть с ним в бейсбол, был не просто рядовым событием. Тогда и по сей день Кэл чувствовал себя брошенным, уязвленным, лишним, нелюбимым, незначимым. Он не идентифицировал, не признал или не назвал эти чувства, а, напротив, заключил их внутрь, пополнив свой сейф.
Дабы отдать должное Кэлу и рискуя расстроить читателя, я бы хотела закончить рассказ о нем. Когда Кэл научился распознавать и называть свои чувства, он стал заметно мягче. Через несколько лет терапии он смог больше открыться друзьям, и те ответили ему более частыми звонками. Как терапевту, Кэл рассказал мне, что в его жизни то и дело начали появляться старые знакомые: они звонили ему и предлагали провести время вместе. Он прекратил пить и стал учиться готовить различные блюда. Вместо одинокой выпивки по вечерам он иногда встречался с друзьями, а если был дома, то готовил большую кастрюлю чили или тушеного мяса. Он набрал вес и выглядел уже более здоровым и сильным. Его мысли о самоубийстве исчезли.
Кэл смог насладиться вновь обретенной связью с миром лишь на короткое время. Он не употреблял спиртное уже два года, когда на его легком обнаружили пятно. Рак перебирался к головному мозгу, и Кэлу оставалось жить девять месяцев. В это время он продолжал приходить на консультации, пока был физически способен. Его друзья по очереди сидели с ним, навещали в больнице и готовили ему. В момент своей смерти Кэл не был один – рядом с ним были друзья. Лечащий врач Кэла позвонила мне и сообщила о его смерти. Мы вместе плакали по телефону, поскольку обе успели полюбить своего пациента.
Кэл оставил мне бесценный урок, подарок на прощание: шрамы от Эмоционального Игнорирования необязательно должны быть приговором.
Признаки и сигналы алекситимии
• Вы часто раздражительны.
• Вы редко осознаете, что что-то испытываете.
• Вы часто озадачены поведением других людей.
• Вы часто озадачены своим собственным поведением.
• Когда вы выражаете гнев, он нередко бывает чрезмерным или взрывоподобным.
• Время от времени ваше поведение кажется безрассудным вам или окружающим.
• Вы чувствуете, что в корне отличаетесь от других людей.
• Вам недостает чего-то внутри.
• Вашим дружеским связям не хватает глубины и содержания.
Американский философ и публицист Генри Дэвид Торо сказал: «Множество людей проживают свою жизнь в тихом отчаянии». Я убеждена: он подразумевал те толпы людей, которых ранили в детстве, не знающих, как распознать и преодолеть происходящее с ними. И я искренне надеюсь, что данная книга позволит им обнаружить следы этого в собственной жизни и мобилизовать решимость для победы над своим Эмоциональным Игнорированием.