Украинский националист Иван Лемковский, офицер разведки УГА (Украинской галицийской армии), в своих неопубликованных мемуарах «Разведка УГА» сообщает факты, на основании которых можно сделать вывод, что начало военного и политического шпионажа, который проводила разведка УГА, следует отнести к моменту появления в верхушке командования армии Виктора Курмановича — офицера австрийского генерального штаба.
Хорошо знакомый с постановкой шпионажа в австрийской армии, полковник, а впоследствии генерал Виктор Курманович, возглавляя штаб УГА в Ходорове, организовал при этом штабе так называемый ЭрВу — разведывательный отдел.
Лемковский вынужден признать, что «пестрота» состава детективов этого отдела была результатом того печального факта, что специалистов по этой части среди украинцев под рукой не было. Вполне закономерно, что в системе тайной разведки УГА действовали поэтому австрийские агенты и другие чужестранцы. «Общество, — пишет Лемковский, — враждебно и с пренебрежением относилось ко всякой полицейской и разведывательной службе, предпочитая ей более достойные посты… Ничего нет удивительного, что в результате такого отношения охранять созданный строй должны были чужестранцы».
Оправдав, таким образом, появление в разведке УГА иноземцев, Лемковский подробно рассказывает, как ЭрВу участвовал в разгроме революционного движения в Западной Украине, как, в частности, при содействии тайной разведки УГА весной 1919 года были решительно подавлены революционные выступления трудящихся в Дрогобыче. Лемковский сообщает о контакте ЭрВу с разведкой белой армии генерала Деникина и румынской охранкой (сигуранцой) и хвастается тем, что «разведчики ЭрВу доходили не только до Киева, но еще глубже в большевистский тыл, до Москвы…»
Лемковский скорбит в своих мемуарах по поводу того критического положения, в котором оказались шпионы УГА, когда главнокомандующий УГА генерал М. Тарновский стал вести переговоры с белой армией Деникина, а Петлюра возобновил переговоры с панской Польшей, в итоге которых вся Западная Украина была, как известно, отдана под власть пилсудчиков.
«Каждая ориентация требовала информации о состоянии того партнера, с которым имели намерение вести переговоры», — жалуется Лемковский.
Ну как здесь не растеряться верным, но малоопытным последователям австрийских шпионив? Тем более, что УГА в результате предательской политики ее руководителей была выведена в то время за пределы западноукраинских земель и очутилась в тяжелом положении.
«Тиф косил УГА, — пишет Иван Лемковский, — бригады уменьшались до размера сотен и куреней. Смерть уничтожала и разведывательный персонал. Территория Украины, занятая УГА, кишмя кишела разведчиками всяких партий и государств».
Но вот наступают перемены, о которых Иван Лемковский вспоминает с дрожью в голосе. «С того момента, когда шефом штаба главного командования УГА стал генерал австрийской армии Цириц, разведка сильно укрепилась. Генерал Цириц продвигал на ответственные посты немецких офицеров из своего окружения. Одного из них — атамана Вурма, он назначил шефом ЭрВу, одновременно оставив у руководства поручика УГА Родиона Ковальского».
Мы позволили себе углубиться в прошлое украинского национализма только для того, чтобы напомнить читателю тот немаловажный факт, что приближенный генерала Цирица и новый шеф разведотдела атаман Вурм был близким другом Ришарда Яры, ставшего в тридцатых годах доверенным лицом фюрера ОУН Евгена Коновальца.
Так же как и Ришард Яры, Вурм, по словам Лемковского, «даже говорить по-украински не умел и украинской жизни не знал».
Таким образом, кронпринц Вильгельм Габсбург, которого австрийская монархия прочила в украинские гетманы, австрийско-немецкие офицеры Вурм, Ришард Яры и генерал Виктор Курманович — все это были те невидимые, но прочные нити, которыми украинские националисты еще со времен первой мировой войны связали свою судьбу с немецкими империалистами.
О Вильгельме Габсбурге стоит рассказать особо. Этот отпрыск династии Габсбургов был охвачен безумной идеей стать императором Украины. Чтобы снискать себе популярность среди своих будущих подданных, он стал носить украинские сорочки, вышитые крестиком, изучать украинский язык, заводить знакомства с украинской интеллигенцией. За его любовь к вышитым украинским сорочкам умиленные блюдолизы из числа запродавшей себя Вене украинской националистической интеллигенции и прозвали своего патрона Василь Вышиваный, переделав на украинский лад и его чуждое для украинского уха имя Вильгельм.
Украинские националисты обнародовали свои связи с агентами германского империализма, как только немецко-фашистская армия захватила в июне 1941 года Львов.
На марки, полученные в министерстве пропаганды Геббельса, они начали сразу же выпускать в оккупированном Львове газетку «Українські вісти».
В 13-м номере этой газетки за 20 июля 1941 года можно прочесть: «Своей цели в 1918 году мы не достигли, но как приятно вспоминать сейчас о том, что в этих деяниях Украинской галицийской армии 1918–1920 годов принимали непосредственное, деятельное участие немцы, которые впоследствии на протяжении многих лет не раз и не два доказывали, что они большие друзья украинского народа (!!!). Вспомнить хотя бы генералов Крауса, Шаманека и Цирица, полковника Альфреда Бизанца и полковника Ганса Коха… Сегодня д-р Кох и полковник Бизанц снова вместе с нами. Но сейчас уже не как единицы, а как члены могучей и на самом деле непобедимой немецкой армии, которая двигается по приказу фюрера на Восток».
Совсем не случайно именно после прихода к власти германского фашизма Евген Коновалец, оценивая должным образом заслуги приставленного к нему немецкого агента Ришарда Яры, наградил его особой грамотой. Однако эта грамота, польстив, быть может, немало самолюбию Ришарда Яры, не помогла Коновальцу сохранить свой авторитет в фашистских кругах.
Когда перед началом второй мировой войны кандидатура Евгена Коновальца в роли фюрера ОУН перестала устраивать Гитлера, он по приказу гестапо, как мы уже сообщили выше, был «убран».
Место Коновальца, согласно решению «узкого руководства» и устному завещанию фюрера ОУН, которое якобы слышал его ближайший сподвижник Омельян Сеник («Канцлер»), занял Андрей Мельник — управляющий имениями митрополита Андрея Шептицкого.
По совершенно непонятным для непосвященных людей обстоятельствам ускользнувший от польского суда участник убийства министра внутренних дел Польши Перацкого Андрей Мельник в силу не менее таинственных причин в предельно короткий срок (24 часа) получил от польской полиции визу и открыто выехал в Роттердам на похороны своего учителя Коновальца, чтобы унаследовать его архивы и взять в свои руки бразды руководства ОУН.
Даже самым наивным и несведущим обывателям стало понятно, что деятельность ОУН опирается на тайные силы, которые диктуют совершенно необъяснимые решения органам власти Польши и в их числе польской полиции.
Но, по-видимому, и новый фюрер Андрей Мельник недостаточно активно выполнял полученные им от гитлеровцев приказы.
После того как фашисты, захватив Польшу, преобразовали ее в генерал-губернаторство и усилили подготовку к вторжению в СССР, Гитлеру потребовалась для руководства ОУН новая фигура.
Тогда претендентом на пост фюрера ОУН выступает более молодой по возрасту бандит Степан Бандера-Серый, успевший зарекомендовать себя перед гестапо.
Степан Бандера вместе с фашистскими молодчиками нового поколения ОУН, заручившись поддержкой таких опытных мастеров шпионажа, как Ришард Яры и генерал Виктор Курманович, подготавливает переворот, который мельниковцы потом станут называть «диверсия Яры — Бандера». При помощи гестапо он захватывает власть в организации и провозглашает себя руководителем ОУН.
Уязвленное самолюбие не дает возможности Мельнику примириться с Бандерой, выскочкой и самозванцем. Мельник неоднократно пробует поставить на колени Бандеру. Как пауки в банке, оба националистических гангстера на протяжении нескольких месяцев 1940 года состязаются за титул «вождя», за свое превосходство, ссылаясь при этом на свою близость к Евгену Коновальцу. Бандеровцы и мельниковцы обливают друг друга грязью. Они издают и размножают «Черную» и «Белую» книги и сборник «Для чего нужна была чистка ОУН?» На страницах этих «произведений» рассказывается о злобной и отвратительной борьбе бандитов за право пользоваться будущими барышами, за теплые места, которые они, как только фашистская армия ринется на Восток, надеются получить.
В полемическом задоре эта шайка разодравшихся холуев больших господ, которым абсолютно чужды подлинные чаяния трудового народа, выбалтывает множество своих тайн. Мелким тщеславием маньяков, духовным мирком провинциальных торгашей веет от каждой страницы их писаний. В этих книжонках можно прочесть, как той и другой стороне помогали иностранные разведки, как среди оуновцев действовали бывалые провокаторы, подосланные польской дефензивой.
Новый фюрер Степан Бандера рисуется мельниковцами как «карлик с красноватыми кроличьими глазками и трясущимися руками». В свою очередь, бандеровцы, собравшись на свой так называемый Второй большой съезд украинских националистов, заявляют, что «утверждения Омельяна Сечика, как будто Коновалец оставил завещание, именуя своим наследником Андрея Мельника, являются выдумкой».
В азарте борьбы они раскрывают тайны своей гангстерской организации. Они считают, что мечта целой жизни многих из них близка к осуществлению, что в обозе гитлеровской армии они придут на Украину, легко и просто станут помещиками, хозяевами донецких шахт, акционерами железных дорог, владельцами пароходных компаний на Черном и Азовском морях.
Ведь все это им было обещано во время первых встреч Коновальца с Альфредом Розенбергом!
На их же памяти состоялось возведение на престол Гаха и Тисо в Чехословакии, Квислинга в Норвегии, Дегреля в Бельгии, Павелича в Югославии и прочих маленьких и больших фашистских прислужников в оккупированных гитлеровцами государствах Европы.