Стены и башни были сложены из огромных, плотно пригнанных друг к другу, гранитных блоков. Некоторые из них были скреплены между собой раствором. Наружные блоки стены имели пятиугольную форму и были уложены таким образом, что одно из рёбер выступало вперёд. Из-за этого стены Дациня имели необычный ребристый вид. Это было сделано для того, чтобы их невозможно было разрушить таранами или ядрами из тяжёлых камнемётов.
Восемь больших ворот, расположенных по сторонам света, вели в город. Створки ворот были отлиты из бронзы и украшены чеканными изображениями Феникса. Рядом с воротами располагались небольшие кумирни и памятные алтари, возводимые по приказу владык в честь тех или иных знаменательных событий.
Центр огромного города был расположен на покатой возвышенности. Его называли Внутренним городом. Он был отделён от остального, называемого Внешним, глубоким рвом шириной в семнадцать шагов, заполненным водой. Дно и стенки рва были облицованы каменными плитами.
Обратная сторона рва плавно переходила в крепостную стену, высотой до восьми алдан, ограждающую Внутренний город. Её ширина достигала двадцати трёх локтей. Примерно посередине, внутри стены проходил коридор с бойницами для стрелков, а по верху шла, выступающая на два локтя над краем, крытая галерея.
Башни Внутреннего города достигали высотой двенадцати алдан. Всего, не считая четырёх надвратных башен, их насчитывалось шестьдесят. Каждая из башен располагала тремя площадками, на которых стояло по два камнемёта, стреляющих каменными ядрами и горшками с горючей смесью. Они держали под своим прицелом прилегающие перекрёстки улиц и подходы к воротам.
Ворота, ведущие во Внутренний город, были расположены по сторонам света и соответственно назывались вратами Полуночи, Восхода, Полудня и Заката. Как и ворота Внешнего города, их створки также были отлиты из бронзы, но в отличие от первых, были покрыты золотыми пластинами, украшенными искусной чеканкой и резьбой.
Внутренний город был настоящим сердцем Империи Феникса. Сосредоточием власти и могущества. Здесь находился Алый дворец – местопребывание владык Ченжера, храмы и различные государственные учреждения, такие как имперские Приказы и ведомства, Дворец Верховного Правосудия, Казначейство. Наконец здесь же располагались Обитель и Сад Высшей Мудрости, где под руководством учёных мужей отпрыски знатных семей постигали различные науки и грамоту, а также государственные архивы.
Внешний город был в три раза крупнее Внутреннего. Согласно последней переписи, проведённой четыре года назад, его население насчитывало более шестисот восьмидесяти тысяч человек мужского и женского пола в возрасте от пятнадцати до пятидесяти пяти лет, не считая кулбусов и рабов, которых отнюдь было не меньше, чем свободных людей.
Город делился на восемь больших частей. В середине каждой из них возвышались габарии – войсковые казармы, куда в случае призыва собирались ченжеры способные носить оружие. Там же хранились огромные запасы вооружения и располагались продовольственные склады.
Хотя, сказать по правде, столичные жители уже давно забыли об этой тягостной обязанности и здания казарм чаще всего пустовали. В последний раз они заполнялись воинами лишь, когда ослеплённые безумной гордыней мятежные наёмники решились идти на Дацинь.
В целом Дацинь был красивым, чистым и ухоженным городом. Главные улицы начинались от городских ворот и заканчивались на просторных площадях. Повсюду виднелись высокие крутые многоярусные черепичные крыши богатых домов, дворцов и храмов. Ворота и стены многих зданий были покрыты фресками и изразцами. На больших площадях били струями водомёты, окружённые мраморными бассейнами, где плескалась местная ребятня.
В прохладной тени навесов чайхан и харчевен степенно сидели купцы и богатые ремесленники. По пешеходным дорожкам неторопливо прогуливались, разодетые по последней моде, молодые щёголи, стремящиеся заглянуть за занавеси крытых носилок знатных женщин. Все улицы и площади были покрыты каменной брусчаткой, а по бокам мостовой были устроены водостоки, частью упрятанные под землю.
Впрочем, жизнь большинства столичных жителей только выглядела беспечной. Сейчас, когда повелитель могущественнейшего в мире государства – богоравный владыка Лин Ту-Линг лежал на одре болезни, Империю Феникса раздирало соперничество между его будущими наследниками.
Естественно, что каждый из них имел своих сторонников. За старшим сыном владыки – юнгархом[2] И-Лунгом – стояли военачальники полевых и пограничных войск, удельные вельможи и богатеи.
Младшего юнгарха Учжуна поддерживало, рвущееся к власти, Братство богини Уранами и столичная знать, а также большая часть князей империи и богатых кливутов, опасавшихся потерять свои привилегии.
Кроме имперских князей, полководцев и воинствующих жрецов Братства Богини в Ченжере существовала ещё одна сила – Посвящённые Феникса. Они составляли сообщество из тринадцати избранных жриц, одна из которых была старшей. Несмотря на то, что они были наделены немалым могуществом, единственным их участием в мирских делах была охрана государя и тех, в чьих жилах текла царственная кровь от любого враждебного воздействия потусторонних сил.
Старший наследник престола И-Лунг проживал в Летнем дворце, расположенном на холме в южной части Внешнего города, вокруг которого были разбиты сады. В прилегающих к дворцу городских кварталах и площадях было запрещено вести уличную торговлю, строить здания выше двух ярусов и устраивать мастерские. Поэтому эта часть Дациня была не так густо заселена, как остальные, что делало обиталище молодого юнгарха похожим на загородное поместье, перенесённое внутрь городских стен.
И-Лунг любил этот дворец, потому что родился и вырос в нём. Кроме того, он считал его недоступным для чрезмерно любопытных жрецов Братства Богини, с которыми он был мягко сказать не в ладах. Его раздражала осведомлённость жрецов. Братья неведомыми путями выведывали самые строгие государственные тайны. Многие считали, что они с помощью заклинаний и молитв могли легко читать в душах людей.
В стенах и залах Алого дворца – главного места пребывания владык Ченжера – повсюду были их глаза и уши. Там жрецы Братства Богини казались И-Лунгу всезнающими и вездесущими. Своё загадочное всеведение жрецы Братства объясняли божественной мудростью, которой наделяла их Уранами. Как и все вокруг И-Лунг считал, что жрецы действительно обладали силой богини, с помощью которой овладели тайнами чар и чёрной волшбы.
Правда, во всём Ченжере нашёлся один недоверчивый человек – это был наставник молодого наследника в военном деле, бывший полководец князь Чже Шен, который не разделял всеобщей робости перед жрецами Братства богини Уранами.
Проведя большую часть своей жизни в походах и войнах, Чже Шен считал, что добрая сталь, куда как действеннее всех потусторонних сил, и потому иногда пренебрежительно посмеивался над военными потугами жрецов и священнослужителей. Он был одним из свидетелей неудач Братства Богини на бранном поприще, и однажды даже позволил себе дерзость заметить вслух, что жрецы должны молиться богам, а не воевать – для этого есть воины!
Однако, будучи поклонником бога тьмы – Синьду, свои мысли на счёт Братства хитрый князь предпочитал держать при себе, втайне побаиваясь последователей богини Уранами, хотя в глубине души считал их обманщиками и пронырами.
Видимо, от теперешнего засилья жрецов Братства можно было освободиться только с помощью оружия. Поэтому, когда его отец занемог, И-Лунг сумел добиться должности лингарха – верховного полководца государства, оттеснив в сторону своего младшего брата Учжуна, который с младенческих лет соперничал с ним во всём, а сейчас пользовался благосклонностью Братства богини Уранами.
В своём стремлении обойти брата и занять место отца, И-Лунг перенёс свою ненависть на всех, кто решил поддерживать Учжуна. И в первую очередь это касалось жрецов, питавших надежду, что нефритовый престол в скором времени достанется их ставленнику. Избавление от господства и самоуправства жрецов Братства Богини было сокровенной мечтой И-Лунга.
Ненависть молодого наследника престола очень скоро ощутили на себе все те сановники и вельможи, против кого она была направлена. В отличие от жриц-Посвящённых Феникса, стоявших выше мирской суеты и не обращавших особого внимания на жалкую, по их мнению, придворную возню, жрецы Братства Богини повели ответную борьбу с теми, кто поддерживал И-Лунга. Обе стороны пустили в ход всевозможные средства: обвинения в измене, подкуп, яды, кинжалы наёмных убийц.
И-Лунг, как и все, кто происходил из рода государей Ченжера, сам имел некоторое отношение к жречеству. Теперь по должности главнокомандующего вооружёнными силами Империи Феникса, он был обязан приносить жертвоприношения и выступать во всех обрядах, где участвовали воины.
Когда заболел Лин Ту-Линг, то жрецы Братства, было, перехватили эту обязанность из рук владыки. Они чаще стали появляться среди ратников, а в казармах были устроены кумирни, посвящённые богине Уранами. Конечно, никто бы не осмелился возражать против алтарей самой почитаемой богини Ченжера, но вездесущность «братьев» среди военных настораживала.
Когда же И-Лунг стал числиться верховным военачальником, то жрецы также хотели добиться, чтобы он стал послушным исполнителем воли Братства, но строптивый и тщеславный наследник престола быстро восстал против этого. На первом же заседании государственного Совета, где он выступал в роли верховного главнокомандующего, И-Лунг провозгласил:
– Мой отец, как богоравный государь Ченжера приходится сыном богам-покровителям Империи Феникса. Следовательно, ни мой отец, ни я не нуждаемся в посредниках между собой и богами. Богиня Уранами и её супруг – бог Синьду, изъявляют свою мудрость, предназначенную для царствующего дома, не через своих служителей, а непосредственно своему божественному сыну. Так как я вынужден занимать пост лингарха Империи Феникса, вместо отца, то часть божественной мудрости передаётся и мне!