Так как, по словам Мейрид Уоллис, отец ее ребенка был похож на Рафа Сандерсона, Джек понял, что именно может сейчас случиться. Он даже почувствовал жалость к девушке, которую никогда не видел…
Конечно, его босс в определенных пределах был человеком честным и справедливым, так что если ее совратитель принадлежал к этой семье, Раф, несомненно, что-то предложит Мейрид Уоллис. Но в том, что ее примут в клан Диксонов — Сандерсонов с распростертыми объятиями, Джек очень сомневался.
— Да, кстати, — сказал Джек, — этот джаз завтра, вечером, играет на одном танцевальном ужине, и я думаю, что мисс Уоллис подменит постоянного пианиста, который сейчас в отпуске. Вы не хотели бы, чтобы я…
— А что это за танцевальный ужин?
— Фактически, это роскошный благотворительный бал в вечерних костюмах, которые часто устраивают в отеле «Камберленд». Думаю, они берут, по меньшей мере, по двести долларов с человека.
— Что у меня в графике на завтра? — спросил Раф, немного подумав.
Джек просмотрел свои записи.
— Ужин с «Макферсон-Риджес», тоже, кстати, в вечерних костюмах.
— Хорошо, купи мне билет на эту оргию в «Камберленде». Я заеду туда потом.
— Только один билет? — спросил Джек и тут же пожалел об этом, увидев, направленный на него, язвительный взгляд босса.
На следующий день Мейзи тщательно готовилась к предстоящему вечернему выступлению.
Она сходила к парикмахеру. Вернувшись домой, просмотрела программу выступления оркестра Джима Уилсона. Хотя Мейзи предпочитала классику, она легко справлялась с любым репертуаром этого оркестра.
Переодевшись, девушка взглянула в зеркало и, как часто случалось, подумала, что мало кто признал бы в этой Мейрид Уоллис обычную Мейзи.
Ее роскошные кудри выглядели очень естественно. Сценический грим подчеркивал ее индивидуальность. Серебряные веки, изумрудная подводка для глаз, румяна, ярко-красные губы и, аккуратно, накрашенные ресницы.
Что касается платья, оно было вызывающего розового цвета, длинное, обтягивающее, без рукавов, с разрезом на боку, блестками на корсаже и круглым вырезом. Это платье делало ее мальчишескую фигурку более женственной, изящной, тонкой и гибкой.
— Все на месте, — пробормотала она, и взяла черную бархатную накидку, подаренную родителями. Проверив ноты, Мейзи услышала гудок микроавтобуса, принадлежавшего оркестру.
— Иду!
Бальный зал напоминал волшебную долину.
Столы, в центре которых стояли букеты живых розовых и кремовых роз, были накрыты темно-розовыми скатертями с кремовыми салфетками. Цветочные гирлянды образовывали над залом навес. Шелковые панели на стенах были разрисованы деревьями, птицами и бабочками. Довершали картину свечи в серебряных подсвечниках.
Элегантная толпа устремилась в бальный зал под тихую музыку оркестра.
— Кто все эти люди? — спросил новый гитарист.
— Сливки общества, — ответил музыкант, игравший на ударных. — Так что устроим для них незабываемую ночь!
Было уже около полуночи, когда Мейзи показалось, что она заметила Рафа Сандерсона.
— Мейзи? — шепотом окликнул ее ударник.
— Ой! — воскликнула она. — Извини… где мы остановились?
— Вот здесь, — ткнул он в нотный лист. — Переведи дух, у тебя такой вид, словно ты увидела привидение.
Мейзи проглотила ком.
— Нет, все в порядке!
И она взяла аккорд. Оркестр заиграл классическую мелодию — к радости публики.
Они закончили в два ночи, на час позже, чем планировали. Выходя из бального зала, Мейзи почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо. На нее смотрели глаза Рафаэля Сандерсона, президента корпорации «Сандерсон минералс».
— Могу я угостить вас напитком? — спросил он.
У Мейзи перехватило дыхание, и она на секунду прикрыла глаза.
— Это не смешно.
— Что вы хотите сказать? — нахмурился он.
— Так это… вы? Я не была уверена… а, нет, спасибо.
— Наверное, мне следовало уточнить, что я имел в виду апельсиновый сок. Пойдемте.
— Подождите, я должна уехать вместе с оркестром, иначе мне придется брать такси. К тому же уже поздно.
— Я отвезу вас домой.
— Какие-то новости? — спросила она с округлившимися глазами.
— Нет, но я должен задать вам еще пару вопросов. Это недолго.
— Мейзи! — позвал ее Джим, ударник.
— Все в порядке. Я встретила… друга, и он отвезет меня домой.
Но ударник вернулся, чтобы удостовериться лично, и Раф представился ему.
— Я должен проследить за ней в такое позднее время. Но раз ты уверена, Мейзи?
— Уверена, Джим, — спокойно ответила Мейзи. — Я не могла бы быть в большей безопасности, чем с… Рафом.
Они нашли тихий уголок в холле «Камберленда», где все еще подавали напитки. Раф заказал себе кофе, Мейзи — горячий шоколад.
— Вы были здесь весь вечер? — спросила она.
— Нет, я приехал поздно.
— Это ведь совпадение, правда?
— Нет, я знал, что вы играете тут сегодня вечером… Вы замечательно играете!
— Спасибо. Я начала учиться музыке с шести лет. Похоже, вы наводили обо мне какие-то справки?
Он заметил легкие тени усталости под ее глазами.
— Признаюсь. Какая большая разница между Мейрид и Мейзи Уоллис! Но ведь вам все это, должно быть, тяжело?
— Все в порядке. Что вы хотите узнать?
— Я хочу услышать все, что он говорил вам.
— Я не могу вспомнить всего, — возразила она.
— Давайте начнем с того, что имеет отношение к семейству Диксонов и овечьему пастбищу Кару.
— Он никогда не упоминал о Диксонах. Я… не уверена, что он рос в Кару-Даунс, но, как я поняла, проводил там много времени, в каникулы и так далее. А вы? Вы выросли там?
— Нет, но бывал подолгу. А он не мог работать там?
— Мне так не показалось, но сейчас, когда я думаю об этом, я вспоминаю, что был какой-то странный нюанс… — Она запнулась и покачала головой. — Так вы предполагаете, что это мог быть кто-то из ваших работников? — спросила Мейзи, широко раскрыв глаза. — Но… как объяснить внешнее сходство?
Раф отвел взгляд.
— Возможно, это совпадение. А… та свадьба, на которой вы играли, когда впервые встретили его… вы не могли бы рассказать мне поподробнее? Она назвала ему дату и место и вдруг воскликнула:
— Как это я раньше не подумала об этом! Он ведь мог быть кем угодно, правда?
— Правда, но теперь предоставьте это мне, Мейзи, — пробормотал он. — Когда допьете свой шоколад, я отвезу вас домой.
Мейзи допила шоколад и оглянулась по сторонам.
— Вы здесь один?
— Совершенно.
Он встал.
— Вы всегда ходите на балы один? — спросила она с удивлением.
— Нет, обычно не один. — С видимым раздражением Раф пожал плечами. — Но тут другое дело. Это был деловой визит, можно сказать.
Он протянул ей руку. Мейзи встала, не приняв его помощь и явно раздосадованная, судя по вздернутому подбородку и блеску в ее глазах.
— Не буду вас больше задерживать, мистер Сандерсон, — сказала она ровным голосом. — Я прекрасно доеду до дома на такси.
Она накинула на себя бархатную накидку и взяла нотную папку.
— Не говорите глупости, Мейзи, — сказал Раф. — Сейчас почти три часа ночи.
— Это не глупости. Я попрошу швейцара вызвать мне машину и выйду из отеля только тогда, когда она подъедет. И буду в полной безопасности.
— На что конкретно, — спросил он с подчеркнутым спокойствием, хотя более чем раздраженно засунул руки в карманы, — вы злитесь сейчас?
— Скажу. Вы заставляете меня чувствовать себя неодушевленным предметом, а я живой человек. Так что можете относиться ко мне как к раздражающей, скучной части вашего «делового визита», это ваше дело, но не ждите, что я соглашусь с этим.
— А кто сказал о…
— У вас скучающий и раздраженный вид, — заявила она.
— Меня усадили за стол, что вызвало и то, и другое чувство, а я уже выдержал перед этим один официальный ужин, — объяснил он. — Вероятно, мне следовало послать Джека Гастона к Мейрид Уоллис… но я этого не сделал по некоторым соображениям. А теперь пойдемте!
«Феррари» уже ждал их.
Они почти не разговаривали по дороге. У дома Мейзи Раф вышел из машины и проводил ее до дверей.
— Берегите себя. А я буду держать с вами связь.
Она ничего не ответила, лишь смотрела, как он шагал по дорожке, такой высокий и неотразимый в своем вечернем костюме.
Потом вошла в дом, закрыла дверь и прислонилась к ней с бьющимся сердцем.
Что он имел в виду? Возможно, ничего. Возможно, лишь то, что она неплохой музыкант. Если не…
Нет, Мейзи! — упрекнула она себя. Ты уже ходила по этой дорожке раньше, нет!
Раф позвонил ей утром в воскресенье, назначив встречу в своей квартире.
— У меня новость, — сказал он. — Вы сможете подойти к десяти часам?
Она хотела ответить согласием, но потом передумала и сказала, что каждое воскресенье играет утром на фортепиано в доме престарелых. А вот в половине первого они могли бы встретиться.
Раф согласился.
Без четверти час Мейзи позвонила в его квартиру на набережной.
Как обычно, довольные старики из дома для престарелых преподнесли ей уйму небольших подарков. Она оставила их в своей машине, а выстиранные вещи его сестры Сони забрала с собой.
На этот раз Раф сам ответил на звонок домофона и пригласил ее подняться в его квартиру в пентхаусе. Никакой злости в его тоне Мейзи не заметила.
Попав из лифта прямо в его квартиру, она невольно затаила дыхание: бескрайнее синее небо, город как на ладони и извилистая река Брисбен. Роскошный, кораллового цвета мебельный гарнитур, коралловые же, но потемнее, стены, кремовый ковер.
— Мейзи, — приветствовал ее Раф, поднявшийся из кресла.
И немного нахмурился, потому что вместо Мейзи Уоллис, которую он ожидал увидеть, передним была Мейрид.
На ней была замшевая, янтарного цвета юбка в форме тюльпана и свободная светло-коричневая вязаная кофточка с длинными рукавами. В ушах блестели золотые обручи сережек. Косметика, ненавязчиво, подчеркивала ее глаза, овал лица и рот.