Скрип выдвигаемых ящиков действовал Себу на нервы.
– И ничего не тронуто, Марк. Как долго все это здесь хранится? Как это возможно: такой большой дом, огромная усадьба? Никаких наследников, никакого завещания, никаких судебных процессов? И никто не занимает это здание? Я на это не куплюсь.
Из своего рюкзака Себ достал папки с документами, которые Юэн забрал из этой самой комнаты. Он сложил их стопкой на столе. Из рюкзака Марка он достал вторую часть этих документов и сложил еще одну стопку рядом с первой. Процесс возвращения документов доставил ему некоторое облегчение, но это был не более чем просто жест доброй воли: он все еще чувствовал, что этого было недостаточно.
Оставив архив, Себ решил обследовать всю подземную территорию. Кирпичная стена скрывалась в тени и казалась серой там, где солнечным лучам удалось пробиться сквозь толстый слой грязи на окнах под самым потолком. Насколько ему удалось разобраться, в стенах были сделаны специальные ниши, в которых хранились краска, садовая мебель, какие-то проржавевшие инструменты, сотни пустых бутылок из-под вина, покрытых пылью и паутиной.
Еще он нашел каминную кочергу, неиспользованные электрические лампочки, бейсбольный шлем, гнилые шезлонги, сломанные теннисные ракетки, кучу насквозь промокших, как будто побывавших в наводнении, матрасов, старую железную раскладушку и почти сгнившую инвалидную коляску.
В конце осмотра он натолкнулся на стопку картонных коробок. Они были заклеены и выглядели более новыми, нежели вся рухлядь в этом подвале. На них стоял штамп: «Отпечатано в Кру[55]».
Себ распечатал верхнюю коробку и отодвинул пузырчатую обертку. В коробке были книги. По крайней мере две дюжины копий одной и той же книги. Во второй распечатанной коробке его ждали те же две дюжины книг. И это были книги автора, которого он очень хорошо знал, так как в данный момент этот самый автор стоял в архиве ОПИ и шумно ворочал ящиками.
«Мутации Теофаника» Марка Фрая! Вот кто был ответственен за полную пропажу единственного издания давно вышедшей из печати и уже более нигде не издаваемой книги.
От царившего в голове сумбура Себ едва удержался на ногах.
– Марк! – закричал он, ухватившись за коробку с книгами. – Марк!
– Себ. Себ. Себ, – почти шепотом отозвался Марк, стараясь подавить волнение, звучащее в голосе.
Себ вышел из ниши и вступил в луч его фонаря, который шарил по проходу в поисках Себа. Кроме силуэта головы Марка, ничего не было видно.
– У нас гости, – с трудом прошептал Марк.
– Что?
– Тише, тише. Там, снаружи.
Себ подошел к Марку.
– Я увидел, как кто-то прошел мимо окна. Там. Наверху. Чьи-то ноги.
– Тогда выключи свой идиотский фонарь, – сказал Себ, выключив свой.
В темноте слышалось только их собственное дыхание.
– Охранник? – прошептал Себ, моля Бога, чтобы это был он, а не кто-нибудь другой.
– Здесь нет охранной сигнализации. Вообще. Дверь даже заперта не была. И на охранника совсем непохоже. Кажется, я видел подол юбки. Должно быть, женщина.
– Это она. Идем.
Себ прошел весь путь назад: по лестнице вверх и по коридору к дверям кухни. Марк последовал за ним, но немного замешкался, как будто оставить тайные записи ОПИ он боялся больше, нежели встретиться с тем, кто ждал их наверху.
Глава 23. Она поманила, и я пошел
– Мы так рады, что вы пришли.
Первой заговорила та женщина с ужасной стрижкой, что подсела к нему на Кинг-стрит в Бриксхеме. Все такая же всклокоченная и одетая в ту же самую одежду: грязные вельветовые штаны и пузырящаяся флиска под неряшливым желтым плащом.
Вторая переводила взгляд с Себа на свою компаньонку и обратно, как будто старалась по смене выражений их лиц понять, в каком тоне и о чем нужно будет говорить, когда придет ее очередь вступить в разговор. На ней была длинная узорчатая юбка и грубые туристические ботинки. Нижний край юбки местами был оборван и испачкан грязью. Ее лохматая коса больше напоминала серый обтрепанный канат, который пушистым нимбом обрамлял ее морщинистое лицо.
Казалось, ей не терпелось принять участие в разговоре, но она ужасно нервничала. Руки ее подрагивали, и она судорожно перебирала в воздухе своими белыми пальцами. Себу показалось – он даже был в этом почти уверен, – что, увидев его, она испытала облегчение.
Обе женщины стояли поодаль друг от друга в конце поросшей сорняками овальной террасы перед самым портиком. Там их и застал Себ, появившись со стороны дома. Он откашлялся, чтобы преодолеть смущение.
– Документы, которые взял Юэн. Я вернул их. Они внизу. Все до единого.
– Спасибо. Надеюсь, благодаря им вы поняли, каких результатов мы здесь достигли.
Марк молча стоял позади Себа.
– Все должно закончиться… Необходимо положить этому конец. Сегодня. Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Я не имею к этому никакого отношения. Ни к тому, что здесь происходило, ни к тому, чем вы занимаетесь здесь сейчас. Я не хочу в этом участвовать.
Длинноволосая стояла, уставившись в землю, как будто вспышка его негодования очень расстроила ее. Но та, с похожей на шлем прической, улыбалась и, как показалось Себу, вполне была удовлетворена его ответом.
– Мы все в этом замешаны. Всем нам приходится преодолевать поток психической энергии. И в некоторых местах – здесь и в некоторых людях – течение более сильное. Но даже медленно наступающее наводнение достигает своей цели, Себастьян. Если крыша подтекает, вода всегда найдет путь вниз. И будет капать на наши головы. Сначала понемножку, затем все сильнее и сильнее. В конце концов мы все присоединимся к потоку. Темному, медленно наступающему потоку. Просто все мы сделаем это в разное время. И кто может сказать, кому и когда пора это сделать?
– Юэн не имел никакого права впутывать меня в это. Что бы он ни сделал, ко мне это не имеет никакого отношения. Я не видел его целую вечность, пока мы снова не встретились.
– Значит, вам повезло, – проговорила женщина, хитро прищурившись. – Для нас он оказался полным разочарованием. Надеемся, с вами этого не случится. Но мы должны быть благодарны Юэну за то, что он свел нас.
– Что вам надо?
– Нам? Речь не о нас. Речь о вас и вашем потенциале. Мы не предлагаем ничего, кроме удобного случая проявить себя.
– Да, это так. Так оно и есть, Себ, – вступила наконец в разговор нервная женщина с длинными волосами, но тут же замолчала, заметив предостерегающий взгляд подруги, которая вновь завела свою пластинку.
– Вы пытаетесь сбежать от правды, Себастьян? Боитесь заглянуть гораздо дальше того, о чем пишут в некоторых книгах? – Она вновь намекала на его работы, но в этот раз как-то по-детски. Даже не попыталась скрыть свое презрение. – Разве вы еще не поняли, что вам намекают на место гораздо большее, чем это? – Она широко развела руками и огляделась по сторонам, будто хотела охватить весь мир.
– Что бы там ни было, я уже сказал, что не желаю в этом участвовать.
– К сожалению, не я принимаю решения. Я не умею исполнять желания, но я могла бы сопроводить вас в место, которое может показаться вам странным и пугающим. – На слове «пугающим» она издевательски вытаращила глаза. – Но вам не стоит бояться и мучить себя догадками. И, если вы увидите их сегодня ночью, а это вполне может случиться, – не бойтесь. Они не знают самих себя.
Дыхание Себа участилось настолько, что стало слышно, как он с шумом вдыхает воздух. Он боялся, что сейчас задохнется, поэтому ему пришлось сглотнуть, чтобы вновь быть в состоянии говорить.
– Сегодня ночью? Что вы имеете в виду?
– Пожалуйста, Себ. Вы должны постараться понять то, что Вероника пытается вам сказать. Иначе вам так и будет трудно. Так не должно быть. У нас не так много времени, – это опять вмешалась вторая, глядя на него умоляющим взглядом. Ага, Вероника? По крайней мере, теперь у него есть имя для обозначения той, с шлемоподобной стрижкой.
Себ отрицательно покачал головой.
– Я что, неясно выразился? Я не хочу иметь дело с тем, чем вы тут занимаетесь. И это даже не потому, что вы убили Юэна или напустили на него то, что сделало это.
Вероника так и подпрыгнула на месте.
– Вот почему доверие так много значит. Юэну нельзя было доверять. Возможно, он и был одарен, но у него не было других важных качеств. Поэтому во время вашего визита важно все прояснить, чтобы понять, чего нам ждать друг от друга. Что мы можем дать и что мы можем получить, чтобы избежать такой плачевной развязки.
– Я не собираюсь вам ничего давать. И получать что-то от вас – тоже. Если из-за вас со мной случится еще какой-нибудь… эпизод, я буду вынужден принять меры.
Вероника весело рассмеялась.
Себ откашлялся, чувствуя, как его переполняет злость.
– О, я всем расскажу о том, что здесь происходит. И что здесь происходило. Такое маленькое разоблачение. Могу поспорить, вам это не понравится.
Вероника издевательски зацокала, продолжая противно ухмыляться.
– Мы не церемонимся с теми, кто не держит язык за зубами. Так было с самого первого дня существования нашей организации – и так будет всегда, – говоря это, она смотрела мимо Себа, туда, где стоял Марк Фрай.
– «Организации»? – рассвирепел Себ. – Перестаньте жонглировать терминами! Здесь людей запугивали, подсаживали на наркотики. Жулик, который своими угрозами сводил их с ума, активно потрошил их банковские счета. Вполне вероятно, многие из них умерли здесь. Кто знает? Но существуют возможности проверить это. Всегда можно найти доказательства.
Безымянная компаньонка Вероники вздрогнула, но продолжала стоять, низко опустив голову, как бы давая Себу понять, что он напрасно пытается их спровоцировать.
Вероника вновь устремила взгляд на Марка Фрая.
– Марк, а ты не хочешь присоединиться к нашей дискуссии? Что-то ты сегодня слишком молчалив.
Себ развернулся и в изумлении уставился на Марка.