Они знакомы? Он сразу же подумал о тех книгах в подвале.
Марк стоял, низко опустив голову и прикусив нижнюю губу: он испытывал явное неудобство. Глаза его бегали, стараясь не смотреть на Себа.
– Вероника, ты обещала не впутывать меня.
– Все изменилось, Марк, – улыбнулась она.
Марк бросил взгляд на Себа:
– Приятель… Тебе бы лучше…
– Лучше что?
– Ты должен. – Марк смотрел на женщин, и на лице его появилось выражение брезгливости. – Они…
– Так ты знаком с ними! Ты был здесь раньше, да? Лжец!
– Себ… Прости…
– Ублюдок!
– А что я мог поделать? Ты знаешь, да, ты знаешь, что они могут! Думаешь, ты первый?
Вероника просияла:
– Марку хорошо известен потенциал Тора и то, что мы в состоянии защитить себя. Он узнал здесь много всего интересного о чем-то очень важном, что продолжает расти и развиваться в этих стенах. Вам ведь известно, Себастьян, у нас очень длинные руки. Я надеюсь, вас не очень потревожил наш визит в отель? Могу вас заверить: нет ни одного уголка на этой планете, где мы не смогли бы отыскать вас. И именно вы сделаете для нашей организации нечто совершенно особенное.
Две одетые в черное фигуры в коридоре гостиницы. Те холодные пальцы, что держали его за руки?..
– Вы…
Вероника одарила его широкой улыбкой, продемонстрировав все свои гнилые зубы.
– Себ, пожалуйста, Себ, – проговорила нервная женщина. – Вам незачем сопротивляться. Когда он предлагает сделку, боюсь, отказываться нельзя. Он очень щепетилен насчет того, с кем ему предстоит работать. И быть избранным – это большая честь. Мы предлагаем вам особую роль. Для вас приготовлено место, прямо здесь. Как только он узнает о вас…
– Джойс! Будь так любезна! – нелепый детский голос Вероники прозвучал на тон ниже, отчего показался Себу каким-то незнакомым и практически мужским. Все вздрогнули.
Вероника и Джойс. Теперь он знал их имена. Даже пребывая в состоянии шока и страха, он приказал себе запомнить их.
– Роль? Что еще за роль?
Улыбка вернулась на лицо Вероники. Лихорадочный румянец от переполнившей ее ярости медленно сходил с щек.
– Мы все должны вносить свой посильный вклад ради того, кто совершает долгие путешествия во имя нашего просветления, во имя истины, у которой достаточно сил, чтобы изменить наши жизни и этот мир одной общей целью.
– Зачем я вообще слушаю весь этот бред? Вы спятили, – сказал Себ, пытаясь пройти к концу террасы.
Марк вступил в разговор, перебегая глазами с женщин на Себа.
– Себ, ты должен. Просто сделай это. Доверься мне.
– Сделай? Что я должен сделать? – закричал на него Себ.
Несмотря на улыбку, которая с каждой минутой казалась Себу все более и более отвратительной, голос Вероники вновь приобрел силу.
– Организация нуждается в постоянной поддержке. Во время вашей небольшой экскурсии по дому вы видели царящее здесь запустение. Наша работа вышла на жизненно важный уровень, о котором мы мечтали много лет. Мы достигли критической фазы. Наружность может быть обманчивой, но я уверяю вас, что за всем этим скрывается бурная деятельность. Несмотря на некоторое недопонимание мира, который с трудом может осознать нашу миссию, многие здесь все еще проецируются.
День уже постепенно вступал в самую жаркую свою фазу, но Себ ощущал холод и недомогание. Честно говоря, он думал о тех позабытых несчастных писателях, о которых Марк Фрай рассказывал ему в поезде. Одна совершила самоубийство, второй допился до гробовой доски. Мойра Бьюкенен и Бертран Уэбстер, должно быть, тоже разделили честь видеть эти великие достижения. Вероятно, они записывали рассказы тех, кто до сих пор препятствовал на пути. Скорее всего, рассказывая о них, Марк просто готовил его к этой участи.
– Нужно кое-что сделать, Себ. И срочно, – со слезами в голосе проговорила Джойс, покачивая своей пушистой головой, будто пыталась объяснить маленькому ребенку что-то очень трудное.
Себ отшатнулся от нее – как и от Марка, на лице которого застыла страдальческая ухмылка: казалось, он находил все происходящее до смешного трагичным или трагично-смешным. День стал походить на чей-то грубый неудачный розыгрыш.
Джойс, чуть ли не умоляя, следовала за ним.
– Очень многие столько вложили в развитие сообщества, и мы должны сделать свой посильный вклад.
– Деньги, – проговорил он с досадой в голосе. – Конечно, вам нужны деньги. Вымогательство.
В ОПИ все оставалось по-прежнему: шантаж и скрытые угрозы до сих пор были главным оружием «проекторов».
Вероника нахмурилась.
– Я бы не стала излагать это в такой грубой форме, но Джойс уже объяснила вам, что все живые организации нуждаются в финансировании. Медицинским учреждениям, благотворительным организациям, научно-исследовательским институтам – всем требуется поддержка, разве не так?
Себ даже помыслить никогда не мог о какой-либо жестокости по отношению к женщине, а тут ему захотелось схватить кирпич и проломить им череп Вероники, а затем этим же окровавленным куском строительного материала до смерти отдубасить Марка Фрая. Его злость была настолько сильной, что у него закружилась голова. Когда он снова смог говорить, в его голосе не было и половины его былой силы.
– Принимать всякую дурь и под этим делом проводить чертовы эксперименты по выходу из собственного тела. Путешествовать сквозь сферы. Скармливать наивным дуракам идиотские сказочки о рае. Запугивать пожилых женщин Серыми Землями… И это вы называете значительными достижениями? Подобно медицинским исследованиям по изобретению лекарства вечной жизни? Вы вообще в своем уме? Или у вас нет никаких понятий об этике и морали? Вас не мучают угрызения совести?
Вероника рассмеялась и даже захлопала в ладоши.
– Мы и не ожидали, что вы все сразу поймете. Это настолько многогранно, что быстро не ухватить. Но вы должны признаться, что были свидетелем небывалого. И могу я попросить вас воздержаться от ругательств? Он презирает похабщину.
– Да, – с готовностью закивала Джойс. Ее длинное несчастное лицо приобрело вид сумасшедшего ликования. – Это – единственный путь познакомить вас с нашей жизненно важной проблемой. Мы думаем, что из всех людей вы, как никто другой, способны понять нашу миссию. Возможно, самые важные научные исследования из тех, которые когда-либо проводились в земной сфере, происходят именно здесь и сейчас. Поэтому я призываю вас, Себ, воспользоваться этой возможностью, чтобы мы могли работать вместе и свести до минимума все дальнейшие разногласия.
– Себ. Себ. Доверься мне в этом, – проговорил Марк, широко раскинув руки и выступая вперед. – Поверь мне на слово: у тебя действительно нет выбора. Просто напиши для них эту книгу.
– Книгу? – Себ резко развернулся и чуть не упал, потеряв равновесие. Он сел прямо на траву. Мелкие кусочки гравия впились ему в ягодицы.
– Это же замечательная идея. Один уже пытался сделать это, но без особых успехов. Может быть, тому виной недостаток таланта и работоспособности. Мы проявляли к Юэну максимум терпения, и все же оказалось, его визит к нам не был напрасным. Полагаю, ему в голову пришла та же самая идея, но использовать ее он хотел для собственного обогащения. Когда он рискнул сбежать, мы и понятия не имели, что он отправился к вам, чтобы переложить на вас всю ответственность за кражу его наследия.
– Наследия?
– О боже, Себ, – внезапно вмешался Марк. – Зачем ты только написал мне… Если бы не это письмо… Им был нужен Юэн. Но когда ты написал… Понимаешь, я должен был сказать им… о тебе.
– Ты… – Себ никак не мог понять, о чем говорит Марк. Он чувствовал, что окончательно запутался в хитросплетениях замысловатого сюжета этой странной истории, в которой он, как оказалось, был замешан совершенно случайно.
– Прости, друг… Они заставили меня… Они велели связаться с ними, если вдруг кто-нибудь… ну, ты понимаешь, начнет копать эту историю с ОПИ из-за «Мутаций». Осталось всего несколько копий, которые были разосланы для рецензирования. Я должен был сказать им о тебе. И, как только они выяснили, кто ты, они сразу поняли, зачем Юэн вломился к тебе в дом с этими украденными документами. Черт! Если бы ты только не написал мне… ты бы…
Себ закрыл глаза, чтобы остановить надвигающееся головокружение, готовое в едином вихре завертеть и этот белый дом, и голубое небо, и зеленую траву. Его тошнило, но у него даже не было сил встать и хорошенько проблеваться.
Он сорвался с крючка, когда умер Юэн. Вот что пытался сказать ему Марк. Если бы ты только оставил эти коробки в отеле «Бич Хэйвен»… Если бы… Боже мой!.. Но из всего этого могла бы получиться такая замечательная книга. Соблазн был столь велик. А теперь оказалось, что они сами хотят, чтобы он написал книгу, но только для них.
Вероника просияла:
– Это будет самое необыкновенное сотрудничество. Амбиции Юэна сыграли с ним злую шутку, но теперь нам пришло время взять все в свои руки. Кроме того, прошло так много времени с тех пор, как он публиковал свои произведения. Слишком много времени. А ему столько всего нового нужно поведать этому земному миру. Его видения всех просто поразят. Мы в этом нисколько не сомневаемся. Это самый благоприятный момент, чтобы перейти на новую ступень нашей деятельности.
– Он, – прошептал Себ. – Хаззард…
– Да, и вы! – воскликнула Джойс в порыве энтузиазма, выбившийся конец ее серой косички болтался как дохлый угорь. Себу еще не доводилось встречать настолько перевозбужденных людей. Она повернула голову и устремила свой взгляд на незакрытые ставнями окна третьего этажа Хантерс Тор Холл. – Он желает немедленно приступить к работе, – проговорила она, блаженно улыбаясь.
– Он…
Вероника медленно кивнула.
– Он все еще с нами. Он часто возвращается домой. И многие другие тоже. Вы довольно скоро с ним встретитесь, – думаю, он сам выберет для этого время. Может быть, сегодня ночью. Или в другое время. Не мы хозяева этого места. Но он пожелал, чтобы сегодня вечером вы были нашим гостем в Торе. – Она высоко подняла подбородок, демонстрируя свою значимость и показывая, что собрание подошло к концу. – Утром мы обсудим все условия. Джойс, будь так любезна, проводи нашего гостя в его комнату, пока мы с Марком кое о чем переговорим.