Сумка отодвинулась в сторону и за ней показалась белобрысая голова. Неаккуратно обрезанные на уровне плеч волосы не смогли испортить тонкой красоты робко улыбающегося личика. Немного пухлые щечки и ясные серые глаза нравились сразу и безоговорочно, любоваться такой прелестью можно было не отрываясь. Ловко вывернув ноги вперед, «пингвин», наконец, встала в полный рост. Для своих, на вид, десяти лет ‒ совсем маленький.
Следующим явлением стала покрытая вьющимися локонами голова возле потолка. Передняя половина волос на ней была рыжей, а от ушек и дальше к затылку ‒ красиво-каштановой.
‒ Почему только половина? ‒ глядя на спадающие сверху кудри, поинтересовалась Мелл.
‒ Краски не хватило. Слезть помогите, я высоты боюсь, ‒ место головы заняли свесившиеся ноги, переходящие в чрезмерно сексуальную попку.
Именно за это место и поспешили поддержать слезающую Танька и Мелл.
‒ Что?!
‒ Что?! ‒ одновременно воскликнули подружки.
Сверкая ревностью и быстро глянув друг на друга, они резко опустили расшалившиеся руки.
Падая со шкафа, девочка по пути сильно ободрала себе коленку о декоративную ручку. Возле самого пола она поняла, что жизнь, по сути, только начиналась и перед глазами мелькать нечему. Но даже мягкая посадка, словно на руки мамы, не заставила ее произнести ни звука.
‒ Ну и нервы у тебя, ‒ Танька, словившая телекинезом падающее тело, покачала головой.
‒ Иначе нельзя, ‒ садясь на полу, полурыжая посмотрела на разорванную штанину и начала усердно дуть на ранку сквозь дырку. ‒ Спалят враз, а такую нычку нельзя светить, ‒ она была ненамного старше белобрысой, максимум одиннадцать лет.
‒ И часто тут так?
‒ Всегда, когда эта стерва на смене, ‒ испытывающее, снизу вверх, глянула на новеньких. ‒ Спасибо, что хоть словили, ‒ не поняла произошедшего. ‒ Я тоже такие косички хочу, ‒ без перехода обратилась к Мелл.
‒ А вы к нам насовсем или у вас статус? ‒ поинтересовалась белобрысая.
‒ У нас ‒ чего? ‒ наклонилась поближе к вопросу Танька.
‒ Нет у них статуса, как мы будут, ‒ быстро поняла сидевшая на полу. ‒ Интересно, зеленку получится умыкнуть?
‒ Она дверь свою, вроде, не запирает, ‒ с сомнением произнесла «пингвинчик».
‒ Хм, может, сходишь?
‒ А чего там так тихо? И как вы дверь закрыть успели? ‒ не обращая внимания на вопрос, белобрысая поинтересовалась у Таньки.
‒ А за зеленкой? ‒ хитро прищурилась Мелл.
‒ Щщасс! Мне от синяков потом тоже зеленкой лечиться?
‒ Ладно, сами управимся, ‒ присаживаясь рядом с пострадавшей, Танька для виду наложила свою ладошку на ссадину. ‒ Больно не будет, ‒ ласково улыбнулась девочке.
У наблюдавшей за ее действиями хозяйки раненой коленки волосы вились сами по себе. Красивые и нежные, их явно многократно и безуспешно пытались разгладить утюжком. Сначала в лице «кудряшки» ничего особенного заметно не было. Личико миленькое, да и только. Но вот когда она смотрела серьезно и вдумчиво, на мгновение замирая и останавливая взгляд, раскрывалась настоящая красота. Цвет глаз у нее, как и у «пингвинчика», был серый, только чуточку темнее.
‒ Всё, ‒ поднимаясь, резюмировала Танька, ‒ нет ссадины ‒ нет нужды в зеленке.
‒ Это ты так умеешь? Здорово! Экстрасенс, что ли? ‒ посмотрела вслед поднимающейся Таньке «кудряшка».
‒ Не знаю, не задумывалась, ‒ соврала в ответ.
‒ А вас как зовут? ‒ «пингвинчик» обрадовалась, что не нужно выходить из комнаты.
‒ Вместе или по отдельности? ‒ уточнила Мелл.
‒ Погоди знакомиться, может их сейчас за убийство посадят, ‒ предположила благодарная «кудряшка», вставая. Она оказалась на полголовы выше своей маленькой подруги, как раз одного роста с Танькой и Мелл.
‒ За какое?! ‒ недоумевала «пингвинчик».
‒ Тишина в коридоре, слышишь? ‒ все непроизвольно повернули ушки к двери. ‒ Сдохла, все-таки?
‒ Хорошо бы, да не с нашим счастьем, ‒ вздохнула «пингвинчик». ‒ Там тихо, давайте посмотрим? ‒ одной рукой она нервно теребила замочек на молнии своей пижамки. На бегунок был пришит бумажный, нарисованный цветными карандашиками, бантик.
‒ А говорил ‒ не тронет! Проиграл! ‒ веселился оператор.
‒ И не тронула! А я, дурак, не поспорил. Сейчас бы выиграл, ‒ с сожалением закончил техник.
‒ Как не тронула?! Ты посмотри только! ‒ указал на изображение товарищ.
‒ Да что я ‒ мало полутрупов повидал? Противное зрелище, да еще и толстое… Фу!
Массивная дверная ручка была единым целым с крепчайшим замком. Для чего на тонкие картонные двери ставили такие дорогие изделия ‒ загадка. А по чьей воле кусок металла облегчил существование детей ‒ знала только одна из присутствующих…
Часть 33
‒ Убилась? ‒ склонившиеся над распростертым в коридоре телом, девочки не переглядывались, жадно всматриваясь в ненавистное лицо. ‒ Свет включи, ‒ скомандовала «кудряшка».
Лампочки в плафонах длинного темного коридора вспыхнули сами собой. С одной стороны в нем были три двери в комнаты воспитанниц. С другой ‒ две двери в душевые с туалетами и еще одна, большая, ‒ загадочно приоткрытая. В противоположном от входа торце виднелись широкие двойные двери.
Не давая «пингвинчику» опомниться, Мелл успокаивающе положила руку на плечо девочки и кивнула:
‒ Ты не удивляйся, фокусы у нас от родителей передаются, с молоком матери.
Тонкое тело, завернутое в бесформенную пижаму с бантиком, дернулось, словно от удара:
‒ У меня сама лучшая мама, и она скоро ко мне придет! ‒ задрожали губы. Слез не было.
‒ А может, самая лучшая ‒ у нее? ‒ кивнув на «кудряшку», решила раз и навсегда прояснить вопрос Танька.
‒ Так! А давайте ей искусственное дыхание делать? ‒ показывая на полутруп, резко сменила тему полурыжая.
‒ Жопой в рот! ‒ как ни в чем не бывало, весело подхватила ее подружка.
«Что с ними? ‒ интерес у Таньки был вполне серьезным.
Не следишь? У «кудряшки» нет родителей, погибли. А она их смерть не видит, гонит прочь от себя и не замечает. Слова «мама» и «родители» для нее табу. Тут бы специалисту поработать… Бабушка опеку взяла, да не справляется. Вот, сдала на перевоспитание сюда, ‒ Альтер Эго была как никогда напряженной. ‒ Прогулы, весь пятый класс пропустила, хамит, авторитетов не признает.
А малая?
Все еще хуже. Матери она до лампочки: пьет, зараза… Девчонка голодная сидела, по несколько дней бывало, кто мог ‒ подкармливал, три года в школу от случая к случаю ходила. Там и выловили.
У нее же братья есть, с семьями уже! Почему не заберут?!
Отказались. Обуза, а им своих детей растить, в любви и заботе, ‒ продолжало лелеять ненависть Второе Я.
У «кудряшки» тоже брат есть, я смотрю, ‒ подумалось с трудом.
Ага. Только он видишь, как сказал? Хоть в детский дом, ему плевать. А сестренка и не знает об этом, любит братика…
Вот же ж!!! ‒ внутренне взревела Танька.
Тихо ты! Лютого напугаешь.»
‒ Давайте ей медиков вызовем, ‒ решила Танюша. ‒ А мы лучше отвернемся, нефиг на такое смотреть.
Толстуха продолжала лежать с закрытыми глазами. Тяжелое дыхание явно было вызвано перееданием, а не травмой.
‒ У тебя телефон далеко? ‒ «кудряшка» повернулась к «пингвинчику».
‒ Под подушкой. Но он разряжен.
‒ Когда ты научишься вовремя на зарядку ставить? Ладно, пошли в гостиную, мой там спрятан.
‒ Я бы зарядила, ‒ оправдывалась на ходу малая, ‒ так эта, ‒ кивнула за плечо, ‒ забрала мою зарядку для другой девочки. Сказала, что той нужнее…
Жирное тело уволокли на тряпичных носилках ‒ на механических тушка не проходила в двери. Несчастным санитарам пришлось пешком транспортировать это безобразие до самых ворот: охрана не пустила машину на территорию.
‒ Строго у них тут всё, ‒ глядя им вслед, прокомментировала Мелл.
‒ А ты как думала? ‒ неизвестно откуда появившаяся рядом шепелявая директор покровительственно положила руки на плечи Мелл и Таньки. ‒ Все по пропускам. Если вас родители захотят навестить ‒ нужно получить разрешение в соцслужбе. Потом уже мне заявление напишут, и мы рассмотрим, можно ли их пускать.
‒ Как в тюрьме? ‒ посмотрела на нее Танька.
‒ Нет, просто у вас карантин должен быть. Но это всего на месяц! ‒ противно улыбнулась директор. ‒ Потом сможете общаться. ‒ Вы не расстраивайтесь, к вам сейчас приедет другой воспитатель. Вызвали, он скоро будет.
‒ Игорь?! ‒ чуть не подпрыгнула от радости «кудряшка».
‒ Дядя Игорь, да? ‒ вторила «пингвинчик».
‒ Не знаю точно, ‒ скривившись, соврала женщина.
‒ Класс! ‒ потерла ладошки «кудряшка».
‒ У него еще и завтра смена! Ура! ‒ «пингвинчик» светилась от счастья.
«Это кто такой? Почему они радуются? ‒ спросила Мелл.»
«Их любимый воспитатель, ‒ немного засомневалась Танька. ‒ По-моему, они его просто используют.»
«Дает им волю? Или балует? ‒ не унималась подружка.»
«Нет. Он им дарит любовь и заботу. Просто так. Возвращает утраченное детство… Стоп! Вот оно!»
«Чего еще ты увидела? Не томи! ‒ просыпался интерес.»
«Сама могла посмотреть, между прочим!»
«Я не люблю в инфосферу так часто заходить, ‒ с ностальгией за учебой в обычной школе подумала обладательница странных косичек.»
«Вот откуда здесь энергия! Он возвращает им неизрасходованное детство! Решительность и смелость! Уверенность в себе! Веру в добро и любовь! Поэтому они так его ждут! Представляешь, интрига какая, а? ‒ развеселилась синеглазая.»
«За это директор его и не любит?»
«Здесь такие не приживутся, ты сама слышала. Нужны только подавляющие волю и принуждающие к покорности. Его на днях и уволят, видишь?»
«Да. А нас уже ожидают, между прочим, ‒ вернула в обычный мир Мелл.»
Знакомиться пришли в огромную, совмещенную с гостиной и игровой зоной, кухню. На большущий длинный стол хозяйки в пижамах выложили пачки с разным начатым печеньем, леденцы и маленькие подсыхающие зефиринки.